Неожиданно француз размахнулся и ударил его в солнечное сплетение. Он согнулся, не в силах произнести ни слова, полностью поглощенный болью. Слезы брызнули из глаз. Француз сделал паузу и ударил ногой по склоненной голове Удар разогнул его, откинув на спинку стула. Удар пришелся по носу, кровь брызнула на белую рубашку.
– Я не спрашиваю вас, были ли вы во Франции или знакомы ли с Рене Жино. Я знаю, что это были вы! Мне не нужно от вас ничего, кроме двухсот тысяч долларов.
Боль в носу казалась отделенной от тела. Рот наполнился кровью, текущей из носа. Он сделал медленный вдох. Кажется, появился запах, или ему показалось?
– У меня нет таких денег, – с трудом произнес он. Теперь нос горел.
– Тогда верните Иттлу и пятьдесят тысяч долларов.
– У меня нет этой статуэтки!
– Тогда вы останетесь в этих красных песках навсегда.
Он вновь втянул носом воздух. Запах уже ощущался. А вот француз его не чувствовал. У него был заложен нос,
Он попытался изобразить растерянность, хотя особого труда это не составило, – он действительно был растерян. Мысли носились в голове лихим галопом. Он не мог сосредоточиться и придумать что-то, кроме одного
– Я хочу курить, – произнес он.
В действительности он ненавидел курение и не выносил дыма. Но это единственное, что пришло ему в голову. Далее события могли развиваться по сотне возможных вариантов, но фраза о том что он хочет курить, была, несомненно, основополагающей.
Сердце слегка замерло от предчувствия, что француз окажется таким же ненавистником курения, как и он, и что сигарет у него не будет. Но этого не случилось. Француз напряженно втянул носом воздух (это далось ему с трудом), достал серебряный портсигар и выудил оттуда тонкую сигару.
– Джон Смит не курил, – произнес он.
– Джон Смит бросил курить десять лет назад, когда от рака легких умер его отец. Желание закурить возвращается, когда волнуюсь. – Ложь прозвучала правдиво.
Француз едва улыбнулся, довольный тем, что наконец его пленник раскрыл себя. Он вставил сигару ему в рот. Он подумал о том, что нужно будет очень быстро выпрыгнуть в окно, но со скованными за спиной руками это вряд ли получится.
– Расстегните наручники, я никуда не убегу, ведь у вас есть пистолет.
Француз снова непринужденно улыбнулся, словно услышал легкую шутку.
– Ну уж нет! – ответил он. – Клод рассказывал, как вы ушли от охраны. Я не хочу совершать ошибок.
Капля пота скатилась со лба и попала в глаз. Глаз защипало. Он чувствовал, как другая капля катится по левой щеке. Шея напряглась. Он осторожно втянул носом воздух. Запах ощущался сильнее.
Француз опустил руку в карман пиджака. Он с ужасом наблюдал, как тот достает из кармана одноразовую зажигалку. В таком шикарном костюме и дешевая пластмассовая зажигалка! Зажигалка медленно приближалась к сигаре, зажатой у него во рту. Руки, скованные за спиной наручниками, задрожали, зубы непроизвольно сжались и откусили кончик сигары. Сигара упала в складки рубашки, испачканные кровью.
Француз опустил руку с зажигалкой.
– Двести тысяч долларов – большая сумма, – пытаясь отвлечь убийцу, произнес он. - Если вы думаете, что они легко зарабатываются... Вы не могли бы снова вставить мне сигару в рот?
– Конечно, – ответил француз, двумя пальцами поднял сигару и вставил ее в рот пленника. Он ощутил сладковатый привкус крови во рту, смешанный со вкусом табака. Француз вновь поднял руку с зажигалкой. Его ноги напряглись. Он был готов в любой момент выпрыгнуть в окно, лишь бы не было рано (но и не поздно, добавил он). Француз поднял большой палец, чтобы крутануть колесико. Вот! Он был готов выпрыгнуть прямо сейчас!
– А чем ценна эта статуэтка? – неожиданно произнес француз.
Он, все внимание которого было сосредоточено на маленькой зажигалке, даже не понял вопроса.
– Что? – промычал пленник.
Француз отнял руку с зажигалкой и задумчиво продолжил:
– Цена золота в этой статуэтке – тридцать тысяч дол­ларов. Почему цена статуэтки выше этой суммы?
Он не сводил глаз с зажигалки. Та свободно лежала в руке француза, вдали от кончика его сигары. Ему было трудно что-то сказать в ответ, он с трудом представлял ценность Иттлы в художественном или историческом плане, и все его внимание сейчас концентрировалось на другом.
– Она очень древняя. Очень-очень, – только и смог вымолвить он.
– Ладно. – Француз, казалось, довольствовался ответом, выставил руку вперед и чиркнул зажигалкой. Сноп искр вылетел из-под колесика. Это действие явилось настолько неожиданным, что он ничего не успел сделать. Ни вскочить, ни выпрыгнуть в окно. Только сердце замерло от испуга.
Ничего не произошло. Он явственно ощущал запах газа, но искры не воспламенили его. Сердце бешено забилось, пот тек ручьями.
– Черт! Проклятая зажигалка! – сердито воскликнул француз и хлопнул по ней ладонью другой руки. Затем снова неожиданно чиркнул перед его носом, введя его в полуобморочное состояние от испуга. Вновь вылетевшие искры не воспламенили природный газ. «Лучше так больше не шутить», – подумал он. - Выпрыгнуть я уже не успею. Лучше попробовать сбежать от него в другом месте".
– Спасибо, но мне расхотелось курить, – слабо произнес пленник, выплюнув сигару на пол. Он был готов на все, только чтобы француз больше не чиркал своей треклятой зажигалкой.
– Как хочешь, – произнес француз, достал сигару и сунул ее в рот, быстро поднеся зажигалку. Два раза чиркнул ею. От каждого раза сердце пленника заходилось.
– Нет! – воскликнул он.
– Что – нет? – недоуменно спросил француз. Его сигара все еще оставалась незажженной.
– Может, выйдем отсюда. Мне не нравится здесь, я терпеть не могу замкнутых пространств. У меня эта... клаустрофобия.
– Ну уж нет, мсье. Мы все сделаем здесь. Вы говорите мне номер счета, откуда можно снять деньги, мои друзья по спутниковому телефону организуют это. Только тогда я вас отпущу.
Мимо его ушей не ускользнула маленькая пауза перед словом «отпущу». Его совсем не собирались отпускать, он был в этом уверен,
Француз шмыгнул носом и вновь чиркнул зажигалкой. Наконец-то появилось пламя. Он поднес его к сигаре и раскурил ее. Кончик сигары ярко вспыхивал при каждой затяжке француза, он напряженно следил за кончиком сигары.
– Итак, – произнес француз, вытащив сигару изо рта.
– Строительный банк России, город Китежи. – «Интересно, есть ли такой город?» – подумал он и поймал себя на том, что не сводит глаз с горящего кончика сигары.
– Россия? – поморщился француз. – Как можно снять оттуда деньги?
– Только я могу снять эти деньги с предъявлением паспорта и договора.
Француз затянулся, размышляя. Кончик сигары постепенно превращался в пепел. Запах газа делался все более ощутимым.
– Займите деньги, – коротко бросил он.
– Мне никто не даст такой суммы. Француз ударил его в живот, не вынимая сигары изо рта. Кишки скрутило, он согнулся от боли.
– А вы подумайте, мсье Смит.
«Боже, почему газ не взрывается?» – отчаянно подумал он. Сейчас он был готов быть разорванным на куски вместе с этим бандитом, только бы не терпеть эту боль.
– Я уже подумал, – быстро сказал он, - Есть еще один счет. Швейцария, Первый Цюрихский банк. Счет на предъявителя. Пятнадцать, шесть нулей, двести восемь, триста двадцать пять, кодовое слово «весна».
Француз вытащил из внутреннего кармана телефон и долго набирал чей-то номер. Соединившись, он заговорил по-французски. Сигара его догорела, и он бросил ее на пол, затушив последние искры каблуком. Огромный камень свалился с его души.
Внезапно он ощутил порыв. Ему показалось, что если он сейчас выпрыгнет в окно, то сможет убежать от преследования. Этот момент являлся наиболее удачным, француз сейчас был настолько поглощен объяснениями по телефону, что совсем потерял его из виду.
Недолго думая, он оттолкнулся ногами от пола, распрямляясь. Это резкое движение обратило на себя внимание француза, который, отбросив в сторону телефон, метнулся к лежащему на столе пистолету. Но он уже разбил головой стекло и неуклюже вывалился из окна на улицу. Вслед ему прозвучал выстрел.
Он упал на землю, и одновременно с этим прогремел взрыв. Мелкие щепки и осколки стекла полетели во все стороны, жаркая лапа взрывной волны охватила его. Вслед за этим из окна вылетело тело француза, стены дома не выдержали, и он развалился.
Одна стена упала на него оконным проемом. Звук взрыва удалялся, а он лежал, свернувшись калачиком в оконном проеме упавшей стены, и не мог поверить, что выбрался живым из этой переделки. Рядом покоилась груда дымящихся развалин – все, что осталось от сельского дома.
Только теперь он понял, что произошло. В тот момент, когда прозвучал выстрел, концентрация газа в комнате достигла взрывоопасного значения. Взрыв произошел тогда, когда он менее всего ожидал этого.
Он поднялся, выбравшись из-под осколков стекла и мусора. Левую часть лба саднило – ее рассек осколок стекла. Руки по-прежнему были скованы за спиной. Тело француза находилось в пяти метрах от него. Он подошел к французу. Правую часть лица пересекал кровоточащий порез. Других видимых повреждений видно не было. Он изловчился и попытался нащупать пульс на сонной артерии: Пульс был, но очень слабый. По иронии судьбы, французу повезло даже больше, чем ему.
Скованными руками он порылся в карманах француза и нашел ключ от наручников. Когда его руки оказались свободны, он уже тщательнее прошелся по карманам наемного убийцы, которого, судя по паспорту, звали Жан-Люк Перье. Он взял документы на автомобиль, ключи от него с брелком, изображающим Эйфелеву башню, и три тысячи долларов. На память взял ключ от наручников. Немного подумав, стянул с француза штаны, рубашку и пиджак. На подкладке пиджака красовалась надпись «Гуччи». Он поморщился, переваривая незнакомое название, скинул свою одежду и облачился в эту. Теперь можно было более-менее спокойно проходить таможню в аэропорту.
Евгений Кузнецов, кандидат физико-математических наук, сотрудник Объединенного института физики Земли Российской академии наук, посмотрел на разбитый бок «опеля» и без колебаний сел в мини-грузовик француза. Этим вечером Кузнецов вылетел в Москву.

Часть первая
ПРОЯВЛЕНИЯ
8.30 по московскому времени, 28 июня, Объединенный институт физики Земли им. О. Ю. Шмидта РАН, Москва
– Наша планета, под названием Земля, имеет форму, близкую к шару. То, что находится внутри планеты, напрямую увидеть нельзя. Даже самые глубокие скважины, которые способны пробурить люди, – не более чем легкие булавочные уколы. Поэтому большая часть знаний о том, как устроена внутренность Земли, определена косвенными методами. Преимущественно на основе данных, полученных при исследовании землетрясений.
В центре планеты расположено ядро, состоящее из двух частей: твердой внутренней и жидкой внешней. Ближе к поверхности находится твердая мантия. Ну а место, где мы живем, называется литосферой – это твердая оболочка Земли. Представьте, что Земля – это яблоко. Кожура этого яблока и будет литосферой.
В 1910 году немецкий ученый Альфред Вагнер предложил гипотезу, в соответствии с которой вся поверхность Земли разбивалась на так называемые литосферные плиты. Движение и взаимодействие этих литосферных плит – основа многих геологических процессов на поверхности Земли, в том числе землетрясений и извержений вулканов. Считается, что существует семь крупных литосферных плит – евразийская, тихоокеанская, североамериканская, южноамериканская, австралийская, африканская и антарктическая. Существуют также более мелкие плиты...
Женя заглянул в актовый зал, наполовину заполненный школьниками средних классов, в котором Наталья Белозерцева читала ознакомительную лекцию по физике Земли. Она увидела Кузнецова в дверях и, не прерывая лекции, улыбнулась ему. В ответ Женя помахал ей рукой. Наталья – ученый, беззаветно преданный своему делу, и талантливый педагог. Она способна увлечь школьников, пробудить интерес к науке – пусть на дворе стоят и не лучшие времена: наука теперь в загоне.
Он прибыл в Москву накануне поздно ночью, когда жена и дочь спали. Тихо отпер дверь квартиры и провел остаток ночи на диване в большой комнате. Будильник наручных часов разбудил его в половине седьмого. Он наспех позавтракал и двинулся в институт, так и не повидавшись с женой.
Женя быстрым шагом шел по коридору, приветствуя попадающихся навстречу знакомых. Первым делом следует отчитаться по командировке перед заместителем директора Института сейсмологии – отделения Объединенного института физики Земли, членом-корреспондентом Российской академии наук Михаилом Николаевичем Воздвиженским.
– Женя, привет! – воскликнула Дарья Семенова, появившись откуда-то сбоку.
– Здравствуй, – сказал Женя, останавливаясь.
– Как прошел семинар?
– Да в общем-то...
– Тебе звонил твой друг из Санкт-Петербурга, – проговорила она, не дослушав ответ на собственный вопрос. – Он сказал, что у него получилось.
– А что получилось, он не сказал?
– Он сказал, – ответила она с расстановкой, – что ты должен знать, о чем идет речь.
Считая разговор оконченным, она исчезла. Он пожал плечами и продолжил свой путь. Дойдя до развилки, он остановился. Один коридор заканчивался кабинетом заместителя директора института по научным вопросам и являлся конечной целью путешествия Евгения по институту. Второй вел на лестницу. Рядом с лестницей было отведено место для курения, в простонародье называемое курилкой. – Поразмыслив, Женя решил, что перед кабинетом замдиректора следует сделать остановку в курилке. Сам он не курил и не выносил дыма, но ему всегда нравились курильщики. Они казались ему заговорщиками или, точнее, членами клана посвященных в таинство курения. В этой тесной курилке на лестничной площадке царила неповторимая атмосфера отстранения от домашних и рабочих проблем с разговорами об автомобилях, политике и всяком начальстве.
– Женя, елы-палы! – радостно ухмыльнулся здоровяк-геофизик Федор Иванов, которого все звали Иван Федоров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11