Робинзон?
Да. Как он жил один?
Папа вздохнул, сам не знаю, нужно очень сильным быть... или несчастным. Но со временем поймешь, много хороших историй есть, в жизни не все плохо кончается.
Как же не плохо, если умирают все?
Это нескоро, еще много хорошего будет, и плохого, но дороже жизни нет ничего.
.......................
Я не хотел вспоминать, само получилось.
Эдик начал фотографировать, давай, тебя щелкну.
Я боялся, что слезы видно, их еще ветром не высушило.
Но он уже щелкнул, засмеялся, говорит, через десять лет посмотришь, удивишься, что был такой.
Какой?
Ну, небольшой, молодой.
Мне стало смешно, ничего себе, десять лет, ужасно долго, кто знает, что будет тогда - никто не знает.
Давай, я тебя сфотографирую, говорю ему.
Давай.
Он встал, скорчил рожу, и я его сфотографировал, наверное, неплохо получится.
Меня положили спать в большой комнате. Утром мы встали, позавтракали, он тоже в школу не пошел, обрадовался и говорит, ты еще у нас поживи, веселей будет.
Потом мы смотрели фотографии, обедали, сидели перед окном, во дворе ребята катались по камням на велосипедах. У нас не было, Эдику мама обещала купить, он говорит, будем по очереди кататься, я не жадный, ты знаешь.
Вечером пришла мама, погладила меня, еще поживи немного здесь, говорит, потом я тебя возьму и уж никогда не отпущу. Поцеловала, она это редко делала, все боялась, что заразная. Поговорила с Соней, и ушла в темноту, она в забор не уходила, только кругом, но все равно недалеко.
На следующее утро Соня разбудила нас, говорит - хватит бездельничать, лодыри, пора в школу. Накормила, и мы пошли по старым камням, мимо бани, в ней еще темно, пахнет мыльной водой... потом через базар, там в темноте таскают ящики, приезжие ругаются за места... дальше огни и шум, знакомые ребята...
Учились как обычно.
Я не боюсь
Вечером пришла мама, Алик, пора домой.
Мы пришли, в наших комнатках пусто, тихо, пахнет больницей.
Я хотел спросить, где Фанни, но молчал.
Мы поужинали. Она говорит, сядем на диванчик. Сели, она обняла меня:
Алик, мы вдвоем остались.
Она больше не плачет.
Алик, теперь ты станешь взрослым, детство кончилось, Алик. Прости, так получилось, ужасно повернулась жизнь. Мы не сумели, Алик. Мы хотели, чтобы у тебя, как у нас в детстве, но тогда другое время было.
Какое?
Когда мне было столько, сколько тебе... Мирная жизнь. Свой дом. Большая семья. Тихий чистый город Таллин, море, парк у моря, все, что мы с папой любили. Могли прочитать любую книгу, пойти в ресторан и вкусно поесть. Потом идти ночью домой по тихим улицам и не бояться. Наши знакомые все работали, но по воскресным мы ездили на дачу, или к морю. На маленьком поезде в Пярну... есть такой курортный городишко, там плавали, фотографировались. У нас была большая собака, черная овчарка Джек. Где он? Как подумаю, он один на улице, бомбы, за что ему? В один день все кончилось, мы бежали. В страну, которую любили издалека, мы говорили на ее языке. Русском. Мы и не знали другого языка, даже бабушка не знала. Ждали Россию, любили ее. Она пришла к нам перед самой войной, это была страшная Россия, совсем другая... А потом большая война, мы выжили, но наши знакомые и родственники погибли. Но мы вернулись. Помнишь, папа сказал - пойдем к морю. Мы вернулись. Мы думали, все станет на места, жизнь восстановится. Мы верили. Старались. Не получилось. Ничто не вернулось. Папе досталось больше нас, он не выдержал, умер. Теперь умерла моя мама. Она была особенной женщиной. Тяжелой, невыносимой. Но сильной, умной. Она потеряла смысл жизни, умерли те, кого она любила больше всего - сыновья.
А ты?
Мы были слишком похожи, это мешает. Но когда она умирала... Она сказала, что любит нас, и мы должны выжить. Ты должен выучиться, стать разумным. Не трусом. Иначе все потеряет смысл, совсем. Это она сказала. Смысл в том, чтобы у тебя получилось. Главное, не бойся, мы выдержим, только не бойся.
Я вижу, она сама боится.
Я не боюсь, мы выживем, и будем жить долго, вот увидишь.
Началась моя взрослая жизнь, мне было почти двенадцать лет.
.............................
среда, 10 ноября 2004 г.
слов 28 461



1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13