темная выпуклая поверхность, не гладкая, не шершавая, а какая-то… муаровая, что ли… — слово выпрыгнуло из дальнего ящичка памяти, куда он давно не заглядывал, — точно, муаровая, с узорами и переливом, и чуть сдвинешься, как возникают другие узоры. Сейчас он видел корабль целиком — совсем маленький… лежащая прямо на земле толстенькая двояковыпуклая линза размерами вряд ли больше того грузовика, на котором они приехали. Люк, из которого исходит белесоватый свет, тоже маленький, чуть побольше, чем дверь «запорожца»…
— Ну вот, ребята, — сказала Тамара. — Это наша тарелочка. Чувствуйте себя как дома.
— В своей, значит, тарелке… — кивнул Давид. — А ты, Тамарочка, с нами?
— Пока нет. Я — со следующей партией… Может, в лагере увидимся.
— Тогда прощевай на всякий случай… — Голос его предательски тренькнул; Давид приобнял Тамару одной рукой, клюнул в щеку.
И, не оглядываясь, стал протискиваться в неудобный люк.
Глава первая
Пансионат «Альбатрос», Санкт-Петербург, Россия.
22. 06. 2015, 19 часов 00 минут
— Никогда не играй в карты, — наставительно сказала Вита.
— И не пей эту гадость, — автоматически добавил Адам, забирая свою сдачу.
Два других игрока последовали его примеру.
— Какую гадость? — немедленно спросил Кеша.
— Алкогольную, плохого качества и низкой очистки, — сформулировала Вита.
На Кешины вопросы рекомендовалось отвечать максимально точно и исчерпывающе. Для себя Вита давно решила, что неудачные отмазки намного хуже, чем дурацкие шуточки. Кеша с трудом, но принимал объяснения типа «это такая шутка, очень плохая», но был категорически не способен понять, как это на важный вопрос некоторые несознательные личности ляпают чего ни попадя. Чего там у них взбрело в тупую башку.
Впрочем, присутствующие — личный представитель императора Бэра, советник президента России по вопросам внешних сношений и спецкомиссар ООН — тупостью, как правило, не грешили. Глупостью — да, могли. Но не тупостью. Разве что Адам…
— А почему?
— Потому что будешь плохо себя чувствовать. — Вита предусмотрительно ткнула Адама между лопаток, чтобы не вздумал ляпнуть еще что-нибудь, и увела Кешу подальше, к угловому дивану.
— А кто ее пьет?
— Здесь — никто. Папа вспомнил одно старое кино. Как-нибудь при случае посмотрим, договорились?
— Семерная, — заказал Адам.
Игроки обменялись тремя скучными и одним любопытным взглядом.
— Лады, два мне и один господину Усиде, — распорядился Коля.
Возражений не последовало. Усида, правда, повертел в обалдении головой, но без споров записал положенные цифирьки в нужный сектор криво расчерченной бумажки. Правила игры он уже знал хорошо, но привыкнуть к такой вот манере — истинно русской, по его мнению, — никак не мог. А потому с готовностью воспользовался представившимся случаем попрактиковаться.
Некрон собрал карты и принялся добросовестно тасовать колоду. На этот промежуточный процесс уходило заметно больше времени, чем на все остальное.
— А почему никогда не играть?
Кешка развивался своим собственным и неповторимым путем. Эрхшшаа много рассказывали Вите о том, как растут маленькие котята, но до сих пор ни один эрхшшаа не попадал при «раскрытии» — так называли процесс инициализации наследственной памяти — под тотальное влияние чужого языка и абсолютно чуждой логики. Сравнивать было не с чем. Почти. Период, который начался у Кеши два месяца назад, явственно напоминал «почемучканье» человеческих малышей. Для Виты этот вывод был чисто теоретическим и — за отсутствием опыта обращения с человеческими малышами соответствующего возраста — абсолютно бесполезным. Приходилось отвечать, отвечать и отвечать. Спасали две вещи: иногда у котенка запускался процесс переваривания информации, и он замолкал на достаточно долгое время (иногда даже часа на полтора-два), а иногда, когда у Виты начинал заплетаться язык, Кеша соглашался попрыгать самостоятельно и дать маме отдохнуть.
— Играть — хорошо. В карты играть плохо. Потому что не игра, а черт знает что. Сам смотри: было четыре умных образованных человека. А стало — четыре полных придурка; Вместо того чтобы гулять по лесу…
— Там дошшдь, — напомнил Кеша. — И шштормовое предупреждение.
— Восемь и по вистику, — донеслось от стола.
— И не понимаю, — продолжал Кеша. — Почему придурка?
— А ты послушай, послушай, что они говорят.
Острые ушки котенка в последнее время несколько сгладились, прижались к голове и утратили подвижность, поэтому Кеша ускакал к столу сам. Внимательно оглядев игроков, он выбрал Усиду и без спросу забрался к нему на колени. Вита прищелкнула пальцами и, зафиксировав взгляд котенка, укоризненно покачала головой. Кеша сморщил нос, передними лапками изобразил, как он внимательно слушает.
Вернулся он совершенно одуревший.
— Совсем не понял. А что такое «вистик»?
— Адам, убью! — рявкнула Вита. — Ко всем относится!
— Гусары, молчать! — перевел Адам.
Желающие простенько объяснить, «что такое вистик», снова уткнулись в карты.
— Это термин, специальное слово для их игры.
— А как в нее играют?
— Люди садятся за стол, долго мешают карты, раздают поровну, тупо в них смотрят, говорят дурацкие слова, пишут цифры, складывают карты, снова перемешивают. И так далее, и так далее — много-много циклов подряд.
Кеша посмотрел на игроков, всем своим видом выражавших оскорбленную гусарскую гордость, подумал и решил, что описание полностью соответствует наблюдаемой картинке.
— Я могу допустить, что антураж непрезентабелен и может ввести в заблуждение… — последовала легкая пауза, в которую, судя по выражению лица Николая Ю-Ню, были последовательно проглочены «неопытные», «легкомысленные», «эстетически недоразвитые» и еще парочка эпитетов, — непосвященных своей недостаточной куртуазностью…
Кеша последовательно загнул четыре пальца, запоминая незнакомые слова.
— Но, думаю, горю легко помочь, — воодушевленно продолжил Коля. — Например, мы могли бы устроиться у рояля. Игра на рояле — безусловно, отличительный признак глубоко интеллигентного человека.
— А вобла на газетке на самом деле не бардак, а натюрморт, — напомнила Вита.
— Один-единственный раз! — укоризненно уточнил Некрон — который по возможности старался в семейные разборки не встревать.
Кеша быстро загнул оставшиеся два пальца на левой руке, а правой затеребил маму за рукав:
— Дедушка то же самое говорил про рояль…
— Устами младенца… — начал Адам.
— …Мам, давай я тоже буду играть на рояле?
Карты разлетелись по полу. Игроки пригнулись и замерли.
Вита набрала побольше воздуху.
— Кешенька, помнишь, ты хотел, чтобы мы купили слона?
Адам пригнулся еще ниже. Это был его ляп, допущенный при последнем посещении цирка. Кешка потом расстраивался целую неделю.
— Я помню, — тяжко вздохнул котенок. — Слон о-очень большой. — Он приподнялся на цыпочки и растопырил руки. — Поэтому мы его не купили.
— Так вот рояль немножко меньше слона. Но тоже очень большой. И неудобный. Сходи посмотри. В гостиной, черный, на трех ножках.
Кеша ускакал. Вита, глядя в пространство, нейтральным голосом сообщила:
— Если какая сволочь подкинет сейчас ребенку идею про то, что рояль и пианино — это почти одно и то же…
Некрон соскользнул под стол, быстро собрал колоду, выпрямился и с достоинством произнес:
— Эвита Максимовна, я хотел бы напомнить, что родство рояля и пианино не является секретной информацией и может быть обнаружено с помощью открытых общедоступных источников. А также с помощью академика Гофмана Максим Леонидыча.
Вита, не любившая признаваться в ошибках, зашипела сквозь зубы. Игра возобновилась, хотя и очень тихо.
— Он на пианино похож-ж-жий, — громко объявил вернувшийся Кеша. — Неинтересно.
Один из игроков невнятно хрюкнул. Вита предпочла сделать вид, что не заметила, тем более что котенок о чем-то задумался и затих.
А через пару минут инцидент был уже напрочь забыт, ибо Некрон заказал мизер. Судя по общему воплю, приветствовавшему вскрывшийся прикуп, лучше бы он этого не делал.
— Легли! — скомандовал Адам, и, поскольку японец непонимающе прищурился, аккуратно вытянул карты из его руки и положил перед собой.
Коля с Адамом сдвинули головы и невнятно забормотали: так, эти здесь, ага, третья, тут у него дыра, потом вот эту, потом эту… Усида, сложив ручки перед грудью, вежливо ждал. Сделать хотя бы один самостоятельный ход в этом круге ему так и не посчастливилось: после ожесточенной многосложной торговли Коля с Некроном сошлись на четырех в гору, и шуршащий процесс тасования возобновился.
— Кстати, могу я добавить к давешней дискуссии об интеллигентности? — кротко спросил Коля.
— Если по существу.
— Во время преферанса игроки ведут интеллектуальную беседу.
— Это в смысле когда «паровоз» навешивают?
— Не-ет, — замотал Коля головой, — «паровоз» — штука ответственная, при нем не отвлечешься. А вот пока карты тасуются — вполне. Кстати, Адам, я вот о чем хотел поговорить…
— В правительство — ни за что, — твердо сказал Адам.
— А кто такие гусары? — вдруг вспомнил Кеша.
— Это были такие военные, — Вита сосредоточилась, пытаясь объединить в ответе историческую и тактическую справедливость, — очень давно, они ездили на лошадях, махали саблями, а в свободное время играли в карты, пили эту гадость и говорили всякие глупости.
— Писали стихи, — сказал Коля. — Например, поручик Лермонтов. Полковник Давыдов. Прапорщик Гумилев… Так вот о правительстве речи не идет. Туда сейчас как ломанулись, как ломанулись…
— Прошел слух, что Серега на премьерство вынет из ваты Чубайса, — сказал Некрон. — И очередь претендентов в один миг выстроилась до Серпухова.
— Это все ерунда, — сказал Коля. — На самом деле ты нужен для другого. Особо ответственного…
— У нас уже есть одно особо ответственное поручение, — сказала Вита, потянувшись к бокалу. — Ты в курсе.
— Ма, а ты пьешь алкоголь хор-р-рошего качества и высокой очистки? — спросил Кеша.
— О да! — сказала Вита и отсалютовала бокалом Усиде. Японец широко улыбнулся и прижал руку к сердцу. — Коля, мы ведь договаривались, — повернулась она к Ю-Ню. — Мы приняли участие в Сережиной кампании. Мы объехали всю страну. Одних выступлений полтора миллиарда. И — все! Понимаешь? Все! Комедия окончена. Наши победили. Какие еще проблемы? Нам ребенка воспитывать…
— Новых — ни одной, — весело сказал Коля. — Только старые. Разве что ваш племянничек презент удружил: добыл для Земли колонию.
— И что в этом плохого? — рассеянно поинтересовался Адам, разглядывая пришедшие карты.
— Да нет, все прекрасно… — начал было Коля, но его внезапно перебил Усида:
— Госпожа Вита, позвольте, я попробую объяснить. Уважаемый Николай прав: все наши проблемы по-прежнему пребывают с нами — потому что они вне нас и практически от нас не зависят. И долго еще не будут зависеть. Империя по-прежнему остается для нас дамокловым мечом. Видите ли, так склеилось… совместилось…
— Так легли карты, — подсказал Коля.
— …что мы одновременно признали легитимность императора Бэра — и обрели колонию, планету Мизель. И это, склеенное совместно, уложилось в юридическую формулировку понятия «мятеж», на что Империя должна отреагировать незамедлительно — и другими средствами.
— По прикидкам всех наших друзей, — сказал Некрон, выделяя голосом «всех», — у нас около года на что-то. На какое-то нетривиальное решение. Поскольку не исключено, что в этот раз бить будут всерьез.
— Всех, — сказал Коля и показал глазами на Кешу.
— Угу… — пробормотал Адам. — И какие будут предложения?
— Мы решили упразднить все национальные и международные организации, которые занимаются проблемами контакта и вторжения, — сказал Усида. — Они занимаются непонятно чем и последнее время только мешают друг другу. И на их месте создать единый — очень компактный — орган при Совете Безопасности…
— Человек шесть-семь, — ввернул Коля.
— …который и должен будет выработать для нас тактику и стратегию выживания, — закончил Усида и поклонился.
— Так вот о предложениях. Есть предложение кооптировать тебя и отдать тебе русско-азиатское отделение, — сказал Коля. — Ты же и на Ближнем Востоке работал… Все ресурсы Коминваза, все ресурсы Комитета, все ресурсы разведки Флота… короче, все, на что покажешь пальцем. Карт-бланш по кадрам. Карт-бланш по финансам. Почти карт-бланш на действия… да в общем-то и не почти.
— Интересно… Снести императора мы сможем?
— Консенсусом — и по согласованию с Генассамблеей.
— А какого-нибудь президента?
— Просто щелкнешь пальцами и скажешь: «Брысь».
— Вздернуть на рее?
— Какие-то у тебя не те наклонности…
— После избирательной кампании? Самые те.
— Я думаю, рею мы протащим. А, ребята?
— А если для этого придется возродить парусный флот, все мы только выиграем эстетически, — мечтательно сказал Усида. — Во-первых, это красиво…
— Заманчиво… Хорошо, я подумаю.
— Ма, а что такое сдернуть на рее, антураж, презентаблены, куртуазость, натюрморт и вобла?
Герцогство Большой Южный Паоот, планета Тирон.
Год 468-й династии Сайя, 38-й день весны, час Соловья
(на Земле — 22-23. 06. 2015)
Скоро солнце опустится, и можно будет подумать о ночлеге. И, учитывая найденные не так давно следы, ночлег будет опять холодным, без костерка и супа. Правда, можно разогреть одну из оставшихся термоупаковок, что там у нас: плов и два гуляша? Жрать хотелось фантастически…
Денис покосился на Цхелая, подумал: не получится. Цхелай перестраховщик, каких мало, и поэтому, наверное, жив до сих пор. Он не позволит, чтобы запах горячих консервов разнесся хотя бы метров на пять по лесу. Вот будем на болоте — тогда под аккомпанемент болотных ароматов и разогреем, и вскроем…
Цхелай прав. А мне просто надоело, вот я и брюзжу.
Жрать будем сухое мясо. Оно без запаха, а заодно и без вкуса. На всякий случай.
На редкость дебильное — и опасное — занятие: шастать по этим партизанским (вернее, чапским; «чап» — это сокращенное от «чаппарх», что значит попросту «разбойник»;
1 2 3 4 5 6 7