– Вика, помоги мне.
Только сейчас Сергей увидел, что его рука с одной стороны покраснела так, словно её ошпарили кипятком. Точно так же скорее всего выглядели его лицо, грудь, живот и ноги. Вика, услышав его просьбу, отпрянула от него, как от прокаженного и снова истошно завизжала:
– Не прикасайся ко мне! Что это за заразу ты подцепил? Что, снова шлялся по вокзальным шлюхам, кобель несчастный?
И снова её неприязнь и оскорбления произвели совершенно другой эффект. Сергей сразу же понял, что это у него не физический, а психический ожог и бояться ему совершенно нечего. Просто какая-то неведомая ему сила провела его по тридцати семи кругам кромешного ада и вернула в прошлое. Он молча встал и направился к двери. Открывая дверь, он тихо сказал Вике:
– Немедленно одевайся, мразь, собирай все свои гнидники и выметайся. Если через пять минут ты не исчезнешь, то я тебя пристрелю, как собаку, а потом утоплю твой труп в болоте. – Он вышел из спальной прошел в свой кабинет и снова достал из сейфа пятьдесят тысяч евро, но на этот раз взял ещё ключи и документы на новенький "Мерседес" с уже оформленной на имя Вики генеральной доверенностью, чтобы вернувшись в спальную, по которой деловито металась эта девица, швырнуть ей всё это в лицо и с ещё большей ненавистью сказать – Шлюха, грязная тварь, тебе нужен был от меня только этот поганый "Мерседес", бери его, дрянь, и немедленно убирайся из моей жизни.
Генеральская дочь, которая уже успела натянуть на себя белое кружевное боди, схватила деньги, ключи и документы на машину, быстро засунула их себе за пазуху и крикнула в ответ:
– Только посмей мне что-нибудь сделать! Попробуй тронуть хоть пальцем. Мой отец тебя в порошок сотрёт! Придурок!
Сергей подобрал с пола видеокамеру и пошел в ванную комнату. Оставив дверь открытой, он не полез в ванную, а встал под душ и также не стал его закрывать, чтобы видеть, как та профура, которую он сдуру привёл в своё жилище, будет убираться из его жизни. У Вики хватило ума понять, что с ней не шутили и вскоре направилась к выходу, волоча за собой здоровенную дешевую сумку, с которыми когда-то не расставались челноки, в шутку называя их – мечта оккупанта. Что-то бормоча себе под нос, она бросила на пороге спальной ключи от квартиры и через пару минут громко хлопнула дверью. Холодная вода быстро принесла Сергею облегчение и когда он вышел из душа, никакой красноты на коже у него уже не было. Он взял в руки видеокамеру и прошел в кабинет, где как был мокрым, так и сел в большое кожаное кресло. Даже не поморщившись от неприятного ощущения, он посмотрел на часы. Было семь часов пять минут. Включив компьютер, он убедился в том, что снова попал в двадцать девятое января две тысячи десятого года.
Сергей включил видеокамеру и выбрал в её меню видеофайл под номером шестнадцать. Быстро прокрутил вперёд видеоролик к тому месту, где он взял общий план и внимательно, стараясь сдержать рвущиеся наружу крики боли и ужаса, просмотрел запись первого взрыва, чтобы убедиться в том, что всё произошло с ним на самом деле. После этого он выключил видеокамеру и принялся звонить своим друзьям, не забыв о Тимофее и Борисе. Всем он говорил одно и то же:
– Срочно, я повторяю, срочно приезжай ко мне домой. Речь идёт о жизни и смерти наших друзей.
После этого он подключил видеокамеру к компьютеру и сделал нарезку из записей в Пятигорске, даже не удивившись тому, что видеокамера фиксировала именно то время и те даты, когда он там был. То есть первое февраля одна тысяча девятьсот семьдесят шестого года. Пока он этим занимался, приехал Тимофей, живший ближе всех и встревожено спросил:
– Что случилось, Серёга? На них что, кто-то наехал? Да, не молчи ты так, чёрт тебя подери! Скажи мне кому из наших угрожает опасность и мы с Борькой немедленно отправимся туда. Если будет нужно, я завалю любого.
Сергей одетый в банный халат, вздохнул и сказал:
– Тимка, ещё ничто не случилось, но уже очень скоро случится. Пока что тебе и Борису никуда не нужно лететь. Ладно, иди на кухню свари самый большой жбан кофе. Он нам сейчас всем очень пригодится, ну, а я пока оденусь.
Вскоре собрались все его самые близкие и преданные друзья. Сергей, одетый, как и они в деловой костюм. Повёл их в большую комнату, где у него находился домашний кинотеатр, пару раз вздохнул, чтобы успокоиться, и сказал:
– Ребята, не удивляйтесь, что на вас направлена видеокамера. Наш разговор пойдёт под запись. Сегодня двадцать девятое января две тысячи девятого года. Для вас оно первое, а вот для меня уже третье. После первого двадцать девятого января, когда Егору смилостивился надо мной и отпустил меня в Вихры, я в понедельник, первого февраля приехал в офис и оттуда направился в аэропорт, чтобы лететь в Краснодар, но когда выходил на улицу, чтобы сесть вместе с Тимкой и Борисом в твой "Лексус", Володя, был перенесён кем-то в одна тысяча девятьсот семьдесят шестой год, тоже в первое февраля. Там я познакомился с одной девушкой и влюбился в неё. Вот, посмотрите на то, как это было.
Сергей включил DVD-плеер и показал своим друзьям то, как он признавался Юле в любви до того места, пока он не принялся раздевать девушку. На большом экране были чётко видны дата и время – 1 февраля 1976 года, 22 часа 44 минуты. Включив стоп-кадр, он сказал с глубоким вздохом:
– Как вы видите, парни, этот кто-то, кто перенёс меня в прошлое, позаботился даже о том, чтобы мы смогли видеть хронологию событий. Сейчас я покажу вам свою Юлю ещё несколько раз, ведь я находился в прошлом чуть больше трёх недель и снимал её везде, где только было можно. Иногда в кадр будут попадать Володя и Лена, Димкины родители. Не смотря на то, что они там очень молодые, вы их сразу узнаете.
Сергей снова включил DVD-плеер и его друзья, которые смотрели на экран в напряженном молчании, увидели хорошо знакомые им виды Кавказских Минеральных Вод. Никто не задавал Сергею никаких вопросов, так как все они прекрасно понимали, что речь идёт о чём-то куда более серьёзном, нежели романтическая любовь их друга в прошлом и они не ошиблись, так как он сказал, снова включив стоп-кадр:
– После этого, ребята, одна замечательная пожилая женщина, у которой я снимал квартиру, заподозрила во мне американского шпиона и сдала чекистам. Отец Юли, полковник Романов, в то время был начальником пятигорской конторы глубокого бурения и я ему рассказал о том, что прибыл в Пятигорск из будущего, из Москвы две тысячи десятого года, чтобы закатать мясо в банки в преддверии большой войны, которая в наше время запросто могла разразиться чуть ли не в любое время. За неделю до этого я рассказал об этом своей Юле, так что он был уже в курсе этого. Мы стали решать, как быть дальше, но была уже поздняя ночь и потому решили отложить разговор до следующего утра, но я проснулся не в камере, а в своей спальной. В своё второе двадцать девятое января я уже не поехал в Вихры, а отправился в офис. Через полчаса мне позвонил Димон и сказал, что они согласны резать скот. В общем в тот же день я вылетел в Минводы и начала работу, а вот что произошло двадцать четвёртого февраля, когда в Москву уже шли одна за одной фуры с тушенкой.
Так же молча друзья Сергея смотрели на то, как их общие куда больше друзья, нежели партнёры по бизнесу поздравляли его и благодарили за всё, что они все для них сделали. Правда, при этом у всех на скулах ходили так и желваки, а Егор даже смахнул слезинку с лица. Напряжение их всё нарастало, но никто не закричал от ужаса и страха, когда вспышка атомного взрыва испепелила их друзей. Они только стиснули кулаки и застонали от боли. Тут уже у всех глаза наполнились слезами. Сергей не стал показывать в деталях каждый взрыв, а лишь показал его начало и потом атомный гриб и так тридцать шесть раз. Когда этот запечатлённый бесстрастной видеокамерой кошмар закончился, Сергей снова включил стоп-кадр, оставив на экране последнее грибовидное облако взрыва и глухим голосом сказал:
– Ребята, всё это произойдёт двадцать четвёртого февраля этого года, но в понедельник, если я пройду тем же маршрутом, то этот кто-то перенесёт меня в первое февраля семьдесят шестого. Там я снова встречусь с Юлей, которую люблю безумно, но вовсе на за тем, чтобы найти свою любовь, мне нужно отправиться туда. Ребята, я должен сделать в прошлом нечто такое, что должно не допустить этот кошмар. Это может привести к тому, что кто-то из вас, возможно не родится и вы не встретитесь и не создадите нашу компанию, но я туда отправлюсь. А теперь давайте подумаем, парни, что именно я должен сделать в том далёком семьдесят шестом году. Если мне суждено будет умереть прямо там или не родиться, я всё равно пойду тем же маршрутом и сделаю то, что должен сделать. Тот или те, кто меня туда отправили, хотят сделать так, чтобы эта катастрофа не случилась. Не знаю, упали ракеты на наши ракетные базы или нет, но всё получилось именно так, как я и предсказывал. Американцы нанесли нам просто чудовищный экономический урон и я не знаю, ответит ли наш президент ударом на удар. Если ответит, это будет конец всей нашей цивилизации. Если не ответит, то это будет конец России. Вслед за этим начнётся массированное вторжение со всех сторон и на нас полезут все. Китайцы, мусульмане, американцы. Они будут добивать нас уже без атомных бомб.
Тимофей хриплым голосом сказал:
– Сергей, тут и гадать нечего. Ты должен отправиться в прошлое и ликвидировать там Горбачёва. Это он затеял перестройку и развалил Союз. Если он не станет генеральным секретарём, то другой человек после смерти Андропова найдёт другие решения и тогда того, что мы видели, не произойдёт. Подумай сам, Сергей, ты был отправлен в Пятигорск, то есть туда, откуда тебе ничего не стоит добраться до Горбачёва. Ты хороший снайпер и ты сможешь аккуратно его убрать. Если бы они выбрали меня, то я вообще сделал бы это так, что всё списали бы на сердечный приступ, но может быть всё должно произойти именно так. Пуля между глаз и не будет никакой перестройки.
– Стоп, Тимофей! – Сказал Егор – А почему Горбачёв, а не Ельцин? Ведь Горбачёв только начал перестройку, а развалили Союз уже Ельцин, Шушкевич, Назарбаев и Кравчук. Этот вариант ничуть не хуже твоего.
Сергей, посчитав, что под камеру было сказано вполне достаточно, встал и сказал твёрдым голосом:
– Парни, я считаю, что Тимофей прав. Именно Горбачёв является провозвестником всех наших бед и его нужно ликвидировать. Мне к тому же сдаётся, что если мы ошиблись, то я снова окажусь в двадцать девятом февраля две тысячи десятого. Вы ничего не будете знать, но эта видеозапись поможет вам понять, что именно угрожает России. Всё, совещание закончено, пора приниматься за работу. У нас всего три дня на подготовку. – Он незаметно выключил пультом видеокамеру и с облегчением воскликнул – Парни, спасибо, что подыграли мне. Боюсь, что писать я могу только один раз. Эта камера единственное, что возвращается со мной из прошлого. Я это понял ещё в Пятигорске, когда начал записывать всё на память. Вы верите мне, что всё именно так и было, мужики? Ведь всё это выглядит, как чистейшей воды фантастика. Ну, что вы мне на это скажете?
Первым ему ответил Борис:
– Серёга, не парься. Я как только услышал, что ты говорил Юле, сразу же понял, что ты побывал в прошлом. Ну, может быть не совсем, но в то, что ты влюбился в эту девушку, точно. Мы с тобой вместе столько баб перетрахали, что мне было очень легко это определить. К тому же ты наконец-то выставил эту стерву. Ладно, мужики, пора действительно приниматься за работу. Сергей Лексаныч, командуй. О снайперской винтовке можешь не беспокоится, она у меня есть. Американская машинка. Крупнокалиберка, с телевизионным прицелом. Горбача ты с неё с полутора километров снимешь и пока охрана будет метаться, спокойно уйдёшь пешком. Бросишь эту дуру и уйдёшь. Зато у наших оружейников появится возможность её изучить. Думаю, что Юля будет тебе наградой за твои труды и наши хлопоты. Только не нужно мне говорить, что тебе жаль Горбача. Очень уж он дорого обошелся нашей стране, так что воспринимай это спокойно. Понимаешь, парень, это будет даже не убийство, а ликвидация смертельно опасного вируса или какого-нибудь другого оружия массового уничтожения. Или ты думаешь иначе?
Сергей кивнул головой и согласился.
– Да, Боб, похоже, что так оно и есть. Мне придётся убрать его, чтобы у нас было будущее.
Василий Петрович, который для того, чтобы хоть как-то успокоиться, торопливо выпил чашку кофе, хотя по нему было видно, что для достижения нужной степени спокойствия он выпил бы сейчас стакан спирта, тяжело вздохнул и сказал:
– Послушайте, вы диверсанты драные, вам легко рассуждать об этом сидя здесь, в удобных креслах под кофеёк, а Серёге придётся работать там, в семьдесят шестом. Хотя мне тогда было всего четырнадцать, я очень хорошо помню, как кагэбэ охраняло слуг народа. Да, его просто повяжут ещё на подходе к зданию крайкома партии. Особенно если он будет переть на горбу твою грёбаную американскую винтовку. Ну, а после выстрела ему вообще не позавидуешь, она же грохочет, как пушка!
Тимофей, наливая себе кофе, согласился:
– Это точно, Петрович. Водится такое за ними, но с этим мы быстро разберёмся. Я могу позаимствовать в цээспэ другую снайперскую винтовку. Отечественную, "Выхлоп". Она вдвое легче "МакМиллана", а бьёт ничуть не хуже, но зато она стреляет практически бесшумно, не громче "Винтореза". Ну, а этим кагэбэ ты зря Серёгу пугаешь. Знаешь как про такое говорят? У охотника одна тропинка, а у зверя их тысяча. Тут главное грамотно выйти на точку открытия огня и правильно определиться с дистанцией. С "Выхлопом" он может стрелять по цели и с полутора тысяч метров, но лучше всего если он выйдет на восемьсот. Это тоже хорошая фора, особенно если учесть, что охрана не услышит выстрела и не увидит пламени. Правда, ему нужно будет ещё найти эту чёртову точку стрельбы, а на этом, как правило, все и горят, на подходе к охраняемому объекту. Вот если бы, Серёга, ты знал, где и когда Горбач нарисуется, чтобы залечь где-нибудь заранее, выстрелить и спокойно уйти тогда я был бы за тебя спокоен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64