- К сожалению, уехал домой, в Нидерланды. Но в квартире Ереминой его,
похоже, не было. Ты протокол осмотра квартиры прочла?
- Не успела. Я читала только свидетельские показания. А протокола
допроса этого бизнесмена там нет. Его что, не допрашивали?
- Нет. Он улетел до того, как обнаружили труп и возбудили дело. Одна-
ко когда Еремину начали разыскивать, он еще был в Москве, и гендиректор
фирмы звонил ему и справлялся о девушке. Таким образом, о событиях вече-
ра 22 октября мы знаем только со слов начальника Ереминой. Так вот, в
квартире отпечатков пальцев этого бизнесмена не обнаружено.
- А как вы определили? С чем сравнивали? - удивилась Настя.
- С отпечатками на документах, которые подписывал этот богатый
джентльмен.
- Документы представил все тот же гендиректор?
- Совершенно точно.
- Слабовато, - с сомнением произнесла Настя.
- Слабовато, - с готовностью согласился Ольшанский. - Но, может быть,
тебя утешит то обстоятельство, что сей господин в 22.30 того же вечера
звонил из гостиницы "Балчуг" в Париж, о чем есть соответствующая запись
у телефонисток. А Еремина, если ты помнишь, около одиннадцати вечера бы-
ла жива-здорова и беседовала по телефону с подругой. И вообще маловеро-
ятно, чтобы этот голландец был причастен к убийству, потому что убили-то
ее никак не раньше 30 октября. Конечно, надо бы его допросить, но это,
как ты сама понимаешь, долгая песня - через МИД, посольство и так далее,
тем паче, что он вполне может куда-нибудь уехать из Нидерландов по своим
коммерческим делам. Не гоняться же за ним по всему миру.
- Константин Михайлович, мне работать по вашим версиям или самой ду-
мать?
- А у меня пока всего две версии. Первая - убийство Ереминой связано
с темными делами на фирме. Вторая - она действительно психически больна
и стала жертвой какого-то подонка, случайно попавшегося ей на пути. Пер-
вую версию проверять пока не начали, по второй сделано достаточно много,
но, к сожалению, безрезультатно. Никаких следов передвижения погибшей за
те несколько дней, что прошли с момента ее исчезновения и до обнаружения
трупа, найти не удалось.
- И в чем вы видите мою задачу? - спросила Каменская.
- Я хочу, чтобы ты подумала, как еще можно поработать над второй вер-
сией. Я хочу, чтобы ты придумала, где и как обнаружить след Ереминой,
если допустить, что она и в самом деле была в состоянии острого психоза.
Поговори со специалистами, посоветуйся с психиатрами, выясни, как ведет
себя больной в таком состоянии, прикинь, куда и зачем девушка могла бы
отправиться.
- А как же первая версия? Насчет махинаций на фирме? Не будем прове-
рять?
- Анастасия, ты меня умиляешь, ей-крест! - взмахнул руками Ольшанс-
кий. - Разве ты в состоянии одновременно делать и то, и другое? Я хочу,
чтобы ты работала по версии, которая, исходя из материалов дела, кажется
мне более перспективной. Если ты можешь при этом работать еще по одной
версии, я буду только рад. Но, скажу тебе честно, я в это не больно-то
верю, пока ты одна. Гордеев собирается выделять людей на это дело или
нет? Где это видано, чтобы по убийству работал один человек?!
Настя раздумывала, как бы ответить следователю, чтобы не подвести
своего начальника Колобка. Не говорить же Ольшанскому в самом деле, что
у Гордеева появилась информация о нечестности кого-то из сыщиков, поэто-
му он не хочет поручать дело никому, кроме нее, Насти, поскольку здесь
могут быть замешаны интересы мафии. Но Константин Михайлович, к счастью,
не стал долго задерживаться на выяснении намерений начальника отдела по
борьбе с тяжкими насильственными преступлениями. Он выразил свое негодо-
вание и счел вопрос исчерпанным. Тем более что наступило время, на кото-
рое у него была назначена очная ставка.
Напряженно глядя под ноги, чтобы не провалиться в лужу по щиколотку,
Настя Каменская медленно брела от автобусной остановки к своему дому.
Она ужасно уставала в последние дни, ибо ей, привыкшей к кабинетному си-
дению, пришлось заниматься обычной работой сотрудника уголовного розыс-
ка: ездить по всей Москве, разыскивая нужные адреса и нужных людей, раз-
говаривать с ними, и не просто разговаривать, а зачастую и уговаривать,
не просто спрашивать, а упрашивать, чтобы ответили. Что поделать, мало
кому нравится беседовать с милицией.
Результат же Настиных усилий был плачевным: Еремина как сквозь землю
провалилась после 22 октября. Ее не видел никто из тех, с кем она имела
обыкновение проводить время как в дружеской беседе, так и в попойках.
Круг этих людей был не особенно велик, но, кроме такого постоянного "яд-
ра" давних знакомых, была и довольно обширная группа тех, кто участвовал
в алкогольных мероприятиях нерегулярно, от случая к случаю. Все они были
разысканы и опрошены, и все, как один, уверенно говорили, что после 22
октября Вику Еремину они не видели и по телефону с ней не разговаривали.
Со многими из них общаться было весьма непросто: вместо того, чтобы рас-
сказывать о своей трагически погибшей знакомой, они пытались доказать,
что употребление спиртного - их личное дело и не является поводом для
вмешательства милиции.
Однако из всех этих бесед Настя вынесла важную информацию: чем пьянее
делалась Вика, тем сильнее становилась у нее потребность кому-нибудь
позвонить. Во время пьянок, длившихся иногда два-три дня, она чуть ли не
каждые два часа звонила Борису Карташову, чтобы заплетающимся языком со-
общить ему, что с ней все в порядке, что все мужики - дураки и сволочи и
не имеют права указывать ей, как жить и сколько и с кем пить. Помимо Бо-
риса, она звонила и своей подруге Леле, той самой, с которой вместе рос-
ла в детдоме. Более того, она ухитрялась даже несколько раз позвонить на
работу, чтобы заверить, что завтра она непременно появится. Поскольку и
начальник Ереминой, и подруга Леля, и Борис Карташов уверяли, что в пе-
риод безвестного отсутствия Вика им не звонила, можно было сделать вы-
вод, что, по крайней мере, в запое девушка в это время не была. С из-
вестной оговоркой: если все трое говорят правду. Если же все они, такие
разные, живущие в разных местах и имеющие мало общего, дружно лгут, зна-
чит, тому есть веская причина. И Настя пыталась понять, что же ей делать
в первую очередь: искать эту таинственную причину, если она, конечно,
есть, или все-таки пытаться обнаружить следы Ереминой.
Вместе с Настей по делу об убийстве работал Андрей Чернышев из об-
ластного управления внутренних дел. Андрей был симпатичным малым, толко-
вым, расторопным, а главное - имел собственную машину, благодаря чему
успевал сделать за день раза в три больше, чем сама Настя. Он обожал со-
бак, а со своей овчаркой носился не то что как с писаной торбой, а как с
ребенком-вундеркиндом, постоянно опасаясь, что неправильное питание и
уход могут повлиять на ее умственные способности. Надо, однако, отдать
ему должное: овчарка со странной кличкой Кирилл была идеально выдресси-
рована, беспрекословно выполняла все команды и понимала своего хозяина
не только с полуслова, а с полувзгляда и с полувздоха, чем Андрей ужасно
гордился. И Настя знала, что достоинства Кирилла вовсе не преувеличива-
лись. Полтора года назад, во время задержания наемного убийцы Галла,
именно эта собака, повинуясь незаметным командам хозяина, обеспечила ей,
Насте, возможность, не вызывая подозрений преступника, отойти от опасно-
го места и не мешать тем, кто ожидал его в засаде. Кирилл делал вид, что
собирается вцепиться ей в горло, а Настя, в свою очередь, делала вид,
что очень этого боится, но в итоге, набив на голове шишку, разбив колен-
ку и сломав каблук, ей удалось благополучно убраться с линии огня.
Внешне Настя и Андрей Чернышев были похожи, как брат и сестра: оба
высокие, худощавые, светловолосые, с тонкими чертами лица и серыми гла-
зами. Но если Андрей был красивым, то о Насте вряд ли кто-нибудь мог это
сказать. Она не была ни красавицей, ни уродиной, она просто была ника-
кой, незаметной, неброской, с незапоминающимся лицом и блеклыми глазами.
Она от этого не страдала, так как знала, что при помощи умело наложенно-
го макияжа и элегантной одежды может стать совершенно неотразимой, и
иногда даже пользовалась этим. В остальное же время Настя была невзрач-
ной серой мышкой, не испытывая ни малейшей потребности нравиться и вызы-
вать восхищение. Это было ей неинтересно.
Конечно, вдвоем с Чернышевым они успевали делать много, но вот толку
от этого было, прямо скажем... Дело замерло на мертвой точке. Сотрудники
отдела по борьбе с экономическими преступлениями никаких данных о махи-
нациях на фирме, где работала убитая, не имели, а когда Настя выразила
сомнение в том, что в наше время есть коммерческие предприятия, работаю-
щие абсолютно чисто, ей ответили:
- Грязи кругом полно, и у них наверняка тоже. Но не по части денег,
мы проверяли.
Оказывается, Гордеев уже успел обратиться к ним по этому поводу. И
все-таки Настя решила сама побывать на фирме.
Генеральный директор, вопреки ожиданиям, от беседы не уклонялся, при-
нял Каменскую, как говорится, по первому требованию и выразил готовность
еще раз ответить на все вопросы.
- Почему вы так терпимо относились к пьющей и недисциплинированной
секретарше? - спросила его Настя.
- Я уже говорил об этом вашему сотруднику, - пожал плечами гендирек-
тор. - Конечно, это нас не украшает, но скрывать не вижу смысла, тем бо-
лее что Вике ничто уже повредить не может. В обязанности Вики входило
сидеть в приемной, отвечать на телефонные звонки, а также подавать чай,
кофе и напитки, особенно когда у меня в кабинете находились иностранные
партнеры. Вы меня понимаете?
- Нет, - сухо ответила Настя.
- Странно. Ладно, скажу открытым текстом: иногда, чтобы уговорить
партнера, надо его напоить и подсунуть ему красивую девицу, чтобы раз-
мяк. Ну что вы на меня так смотрите? Впервые слышите? Не притворяйтесь,
Анастасия Павловна, вы же не первый день на свете живете. Все так дела-
ют. И Вику я держал здесь именно для этого. Она была просто фантастичес-
ки красива, ни один мужчина не мог остаться равнодушным, какие бы вкусы
у него ни были. Если надо, я отпускал ее с нужным человеком на несколько
дней, она сопровождала иностранцев, если им хотелось поехать в Питер,
или по "Золотому кольцу", или еще куда-нибудь. Вика никогда не капризни-
чала, всегда выполняла мои просьбы, какого бы мужчины они ни касались.
За это я прощал ей запои и прогулы. Кстати, несмотря на пьянство, она
была обязательной. Вы не поверите, но если я предупреждал ее, что, к
примеру, в среду у меня важные переговоры и она будет мне нужна, то в
каком бы глухом загуле она ни была, сколько бы ни выпила, в среду она
была в офисе при полном параде. Она ни разу, вы слышите, ни разу меня не
подвела. Поэтому совершенно естественно, что я многое ей прощал.
- Иными словами, вы держали Еремину как штатную проститутку, - тихо
подытожила Настя.
- Да! - взорвался гендиректор. - Если вам так больше нравится, то -
да! В чем тут криминал? Она работала секретарем, получала за это зарпла-
ту, а спать с клиентами ей нравилось, она делала это добровольно и, за-
метьте себе, бесплатно. Внешне это будет выглядеть только так и никак
иначе! А то, что я вам рассказал, - ерунда.
- То есть вы отказываетесь от своих слов? - уточнила Настя.
- Бог мой, нет, конечно. Я сказал вам правду, но только лишь для то-
го, чтобы помочь найти убийцу Вики, а вовсе не для того, чтобы вы мне
тут мораль читали. И если вы будете грозить мне пальчиком и упрекать в
безнравственности, то я от всего откажусь, тем более, я вижу, вы прото-
кол не ведете. Я, знаете ли, прожил достаточно и в ваших нравоучениях не
нуждаюсь. А убийство - вещь серьезная, и я не считаю себя вправе что-то
скрывать. Я, однако, надеялся, что буду понят правильно. Видимо, я ошиб-
ся. Очень жаль, Анастасия Павловна.
- Да нет, вы не ошиблись, - Настя постаралась улыбнуться как можно
приветливее, но это у нее не получилось, улыбка вышла смущенная, стыдли-
вая и какая-то покаянная. - Спасибо вам за откровенность. Скажите, мог
кто-нибудь из этих... клиентов приехать в октябре в Москву и попытаться,
минуя вас, снова встретиться с Ереминой?
- Разумеется. Но я об этом тут же узнал бы. Вика работает... работала
у меня больше двух лет. За это время ее услуги требовались мне множество
раз, но далеко не всегда партнеры были новыми. Некоторым она так нрави-
лась, что они хотели встретиться с ней и в свои последующие приезды.
Кое-кто из них действительно делал это за моей спиной. Но Вика таких ве-
щей никогда от меня не скрывала, ведь это была ее работа, а не личная
жизнь. Она прекрасно понимала, что если иностранный партнер оказался в
Москве и не позвонил мне хотя бы для того, чтобы перекинуться парой слов
по-дружески, то это показатель его отношения и ко мне лично, и к фирме,
и к нашему совместному бизнесу. Она понимала, что о таких фактах я дол-
жен знать, да и я сам ее неоднократно предупреждал. Нет, не думаю, чтобы
она решила утаить что-то от меня.
- Значит, в октябре ничего подобного не случалось?
- Нет. Кстати, тот фирмач-голландец, который 22 октября отвез Вику
домой, спал с ней уже два года, в каждый свой приезд.
- Мне нужен перечень всех клиентов Ереминой, - потребовала Настя.
Перечень этот, довольно длинный, был ей предоставлен, и теперь Настя
ждала, когда через отдел виз и регистрации проверят, не был ли кто из
указанных в списке людей в Москве в тот период, когда исчезла Виктория
Еремина. Настя очень надеялась на эту версию, но понимала, что ждать
придется долго.
...Добравшись до дома, она обессиленно плюхнулась на диван и блаженно
вытянулась. Хотелось есть, но вставать и идти на кухню было лень.
1 2 3 4 5 6 7 8