– спросила я.
– Муирн-беата-дан, – медленно произнес он. Слова казались древними, прекрасными и таинственными. Я тихо повторила их.
– Да, – сказала я, и наши губы опять соединились в поцелуе.
Прошли долгие минуты, прежде чем я оторвалась от него.
– Ну, всё, мне правда пора уходить! А то я опоздаю!
– Ладно, – сказал он, и мы вышли из его комнаты.
Было очень тяжело уходить. Здесь все казалось таким уместным и правильным. Особенно когда я понимала, что надо возвращаться домой.
Я снова подумала о том, как в первый раз оказалась в комнате Кэла, когда там собирался ковен.
– Ты расстроился, что Бет, Рейвин и Бри ушли? – спросила я, когда мы спускались по лестнице.
Он секунду думал.
– И да, и нет, – ответил он. – Нет, потому что не считаю, что надо кого-то удерживать в ковене против его воли или даже просто если человек не очень уверен. Это только рождает отрицательную энергию. А да, потому что все они были своего рода стимулирующими личностями и вносили что-то свое в наш ковен. Для нас это было хорошо. – Он пожал плечами. – Наверное, просто придется набраться терпения и посмотреть, что будет дальше.
Я надела пальто, думая о том, как паршиво выходить на холод. Куда ни глянь, деревья стояли почти голые, а оставшиеся на них листья были тускло-коричневого цвета.
– Брр, – сказала я и глянула на свой верный «крайслер».
– Осень пытается превратиться в зиму, – сказал Кэл, и в холодном воздухе его дыхание становилось паром.
Я смотрела, как поднимается и опускается его грудь, и меня пронзило молнией желания. Мне ужасно захотелось прикоснуться к нему, запустить руки ему в волосы, пройтись ими по спине, целовать его шею и грудь. Я хотела быть рядом с ним, быть его муирн-беата-дан.
Вместо этого я через силу оторвалась от него, нашарила ключи в кармане пальто и оставила Кэла в потоке света, падавшего из входной двери. Мое сердце было переполнено так, что болело. Я чувствовала в себе бремя магии.
12. Неожиданная перемена
Имболк, 1982 год
О Богиня, Богиня, молю тебя о помощи. Пожалуйста, помоги мне. Мама – ее почерневшая рука тянется из-под дымящихся головешек. Малыш Дагда. Папа.
О Богиня, мне плохо; моя душа рвется на части. Эта боль просто невыносима.
Брэдхэдэр
Вечером за ужином мои родители старались держаться непринужденно, но я упрямо смотрела на них с немыми вопросами в глазах, так что к десерту мы все уже не поднимали глаз от своих тарелок. Мэри-Кей была явно расстроена этим молчанием и, как только ужин подошел к концу, поднялась к себе в комнату, включила музыку на всю громкость. По звукам топота, сотрясавшего потолок, можно было догадаться, что она пытается танцем снять стресс.
Оставаться там было невыносимо. Жаль, Кэл был занят – помогал матери. Неожиданно для себя я позвонила Дженис и вместе с ней, Беном Реджио и Тамарой отправилась в Ред-Килл, в долларовую киношку. Смотрели какой-то дурацкий боевик, где были сплошные гонки на мотоциклах. Все время, пока я сидела в темном кинотеатре, я снова и снова повторяла про себя: муирн-беата-дан.
В субботу утром папа вышел поработать в саду: сгрести листья и подрезать кусты и деревья, чтобы их не поломало градом в зимнюю непогоду. Мама после завтрака отправилась на заседание женского клуба при церкви. Я надела куртку, вышла из дома и направилась к папе по шуршавшим под ногами листьям.
– Ну, и когда же вы собираетесь рассказать мне? – спросила я скучным голосом. – Или хотите просто сделать вид, что ничего не случилось?
Он остановился и немного постоял, опираясь на грабли.
– Нет, Морган, – сказал он наконец. – Мы не можем так сделать, как бы нам этого ни хотелось. – Он говорил мягким тоном, и опять я почувствовала, что моя злость улетучивается.
Я была настроена решительно и поддала ногой небольшую кучку листьев.
– Ну так что? – настойчиво спросила я. – Кто были мои родители? Вы их знали? Что с ними случилось?
Папа отшатнулся, словно мои слова причиняли ему физическую боль.
– Я знаю, нам придется говорить об этом, – сказал он. Его голос стал тонким и скрипучим. – Но… мне нужно еще немного времени.
– Зачем? – взорвалась я, широко раскинув руки. – Чего вы ждете?
– Прости, дорогая, – сказал он, упершись взглядом в землю. – Я понимаю, мы сделали немало ошибок за прошедшие шестнадцать лет. Мы хотели как лучше. Но подумай, Морган. – Он посмотрел на меня. – Мы похоронили это шестнадцать лет назад. Раскапывать все это совсем нелегко. Я знаю, тебе нужны ответы, и надеюсь, что мы сможем дать их тебе. Но это нелегко. И в конце, может статься, ты пожалеешь о том, что узнала.
Я изумленно посмотрела на него, потом покачала головой и пошла обратно в дом. Что же мне делать?
В субботу вечером я подвезла Мэри-Кей к дому ее подруги Джейси. Они встречались с Бэккером и другими ребятами, чтобы вместе пойти в кино.
Я собиралась ехать дальше, на собрание нашего ковена у Мэтта дома.
– А где машина Бэккера? – спросила я, остановившись перед домом Джейси.
Мэри-Кей состроила гримасу:
– Отобрали на неделю родители за то, что он провалил экзамен по истории.
– О, очень жаль, – сказала я. – Ладно, желаю тебе хорошо повеселиться. Не делай ничего такого, чего не сделала бы я.
Мэри-Кей закатила глаза.
– Да, конечно, – сухо сказала она. – Беру себе на заметку: постараться не танцевать в голом виде, занимаясь колдовством. Спасибо, что подвезла. – Она вылезла из машины и хлопнула дверцей.
Я смотрела, как она входит в дом Джейси.
Вздохнув, поехала к Мэтту, следуя его указаниям, на самую окраину города. Через десять минут я припарковалась перед приземистым кирпичным домом в современном стиле, и Дженна открыла мне дверь.
– Привет! – весело поздоровалась она. – Заходи. Мы в гостиной. Я не помню, ты уже здесь бывала или нет?
– Нет, – ответила я, вешая пальто на металлический крючок. – А родители Мэтта дома?
Дженна покачала головой.
– У его отца медицинская конференция во Флориде, и мама поехала вместе с ним. Так что мы здесь полные хозяева.
– Чудненько, – сказала я, идя вслед за ней. Из коридора мы свернули направо и вошли в большую гостиную, имевшую вид белого прямоугольника, где одна стена была целиком стеклянная. Она, должно быть, выходила на задний двор, но сейчас снаружи было темно, и я видела только паши отражения.
– Привет, Морган, – сказал Мэтт. Он был в старой футболке и джинсах. – Добро пожаловать в Адлер-Холл.
Мы оба засмеялись, и в это время в комнату вошла Шарон.
– Привет, Морган, – сказала она. – Мэтт, что там за странная такая мебель?
– Мама увлекается стилем шестидесятых, – объяснил Мэтт.
Итан высунул голову из глубины красного плюшевого дивана, готового, казалось, вот-вот поглотить его. Белый торшер с круглым абажуром зрительно увенчивал его голову.
– У меня такое ощущение, будто я очутился в прошлом, – сказал он. – Не хватает только уголка для беседы.
– Ты найдешь его в кабинете, – сказал Мэтт, широко улыбаясь.
Раздался звонок в дверь, и острое чувство узнавания пронзило меня даже прежде, чем Дженна пошла открывать. Кэл, радостно подумала я, и по спине у меня побежали мурашки. Муирн-беата-дан. Несколько мгновений спустя я услышала его голос, когда он здоровался с Дженной. Этот звук оживил все мои нервные клетки и воспоминание о том, что было вчера, у него в комнате.
– Кто-нибудь хочет чаю, воды или содовой? – предложил Мэтт, когда Кэл вошел в комнату с большой потрепанной кожаной сумкой в руках. – Мы не держим в доме спиртного, потому что папа посещает группу анонимных алкоголиков.
Это откровенное признание поразило меня.
– Вода будет в самый раз. – Я подошла к Кэлу и быстро поцеловала его, изумляясь собственной смелости.
В дверь снова позвонили. Секундой позже в комнату вернулся Мэтт с несколькими бутылками содовой. Следом за ним шел Робби.
– Привет, – сказал он.
Я смотрела на него во все глаза. Наверно, мне пора было уже привыкнуть к его новой внешности, но я никак не могла. Робби превратился в звезду тинейджеров.
– Где твои очки? – спросила я.
Робби взял у Мэтта бутылку содовой и откупорил ее.
– Вы будете смеяться, – медленно произнес он, – но они мне больше не нужны.
– Как это не нужны? – переспросила я. – Тебе что, делали лазерную операцию? И ты мне ничего не сказал?
– Ничего подобного, – ответил Робби. – Это выяснилось в результате обследования, которое я проходил на этой неделе. Похоже, мое зрение просто взяло и улучшилось. А голова у меня болела потому, что очки не надо было уже носить – от них глаза только уставали.
Он говорил это совсем нерадостным тоном, и через несколько секунд до меня дошло, что все уставились на меня.
– Нет! – воскликнула я. – Я не творила никаких заклинаний! Абсолютно! Честно – я клянусь! Я обещала Робби и всем остальным, что больше не буду, и не делала! Не творила никаких заклинаний вообще!
Робби смотрел на меня своими ясными серо-голубыми глазами, которые больше не прятались за толстыми, искажающими стеклами очков.
– Морган! – не верил он.
– Я клянусь! Уверяю тебя! – сказала я, подняв правую руку. Мои слова, похоже, его не убеждали. – Робби! Поверь мне!
У него на лице отразилась борьба чувств.
– Но тогда что это может быть? – спросил он. – Глаза не просто стали лучше видеть. Изменилась форма глазного яблока. Они даже провели специальное обследование, чтобы посмотреть, нет ли у меня опухоли, которая давит на мозг.
– Кошмар! – пробормотал Мэтт.
– Не знаю… – беспомощно пролепетала я. – Но это точно не я.
– Невероятно! – произнесла Дженна задыхающимся голосом. – А не мог ли кто-то еще наложить на него заклинание?
– Я мог бы, – задумчиво проговорил Кэл. – Но я этого не делал. Морган, ты помнишь точные слова своего заклинания?
– Да, – сказала я. – Но я заклинала снадобье, которое дала ему, а не его самого.
– Верно, – в раздумье согласился Кэл. – Хотя если это снадобье должно было подействовать на него каким-то образом, то… Ты можешь повторить слова?
Я задумалась, вспоминая.
– «Все, что прекрасно внутри, то и снаружи прекрасно, – тихо проговорила я. – Это снадобье исправит все то, что портит тебя. Это лекарство послужит тебе не напрасно, так что твоя красота пребудет с тобою всегда».
– И все? – спросила Шарон. – Господи, почему ты этого не сделала раньше?
– Шарон, – сердито одернул Робби.
– Ладно, – сказал Кэл. – У нас здесь есть парочка вариантов. Первый – глаза Робби спонтанно излечились благодаря какому-то непостижимому чуду.
Итан фыркнул, и Шарон бросила на него быстрый взгляд. Кэл продолжил:
– Второй вариант: заклинание Морган было недостаточно конкретным, не было привязано только к состоянию его кожи. Оно было направлено на устранение всех его дефектов и изъянов. Его глаза были с изъяном, а теперь они безупречны. Как и его кожа.
Гениальная простота этой мысли только еще начала доходить до моего сознания, когда Итан бодро высказался:
– Блеск! Буду ждать с нетерпением. Интересно посмотреть, как это повлияет на его личность!
Дженна не удержалась и хихикнула. Я без сил опустилась в кресло в форме гигантской согнутой ладони.
– Третий вариант, – сказал Кэл, – состоит в том, что кто-то, кого мы не знаем, навел заклинание на Робби. Это кажется маловероятным. С какой стати постороннему захочется это сделать? Нет, я считаю более вероятным, что заклинание Морган просто продолжало приводить все в порядок.
– Это немножко пугает, – сказала я, чувствуя озноб.
Неужели я действительно обладаю такой силой?
– Это довольно необычно. Вот почему вам нельзя творить заклинания, пока вы не будете знать больше, – сказал Кэл. Я почувствовала себя премерзко. – Когда мы начнем изучать заклинания, я покажу вам, как их ограничивать. Ограничения – это чуть ли не самое важное, что следует знать наряду с умением направлять силу. Когда вы творите заклинание, вам нужно ограничить его по времени, результату, цели воздействия, длительности и мишени, на которую оно нацелено.
– О боже! – Я сжала голову руками. – Ничего этого я не сделала.
– А фактически, как я теперь вспоминаю, ты избавилась от ограничений во время самого первого круга. Помнишь? – спросил Кэл. – Это тоже могло повлиять.
– Так что же теперь будет? – спросил Робби. – Что еще изменится?
– Существенно, наверное, ничего, – сказал Кэл. – Во-первых, хотя Морган действительно очень сильна, она все-таки еще новичок. Она не имеет пока доступа к своей силе в полном масштабе.
Я порадовалась, что он не назвал меня опять кровной ведьмой. Мне хотелось, чтобы все забыли об этом на время.
– А потом, – добавил Кэл, – заклинания такого рода обычно ограничивают сами себя. Я хочу сказать: ведь настойка была для твоего лица, и ты смазывал ею только лицо. Не так ли? Ты же не пил ее, верно?
– Разумеется, нет, – сказал Робби.
Кэл пожал плечами:
– Вот она и приводит в порядок эту область генерально, в том числе и глаза. Это необычно, но невозможным это, наверное, не назовешь.
– Не могу поверить. – Я застонала, закрыв лицо руками. – Какая же я идиотка! Не могу поверить, что я это сделала. Прости меня, Робби.
– За что это ты просишь прощенья? – спросил Итан. – Он ведь теперь может пойти в пилоты авиалиний.
Шарон захихикала, но тут же подавила смех.
– Значит, ты думаешь, что больше ничего не будет? – спросил Робби, обращаясь к Кэлу.
– Не знаю, – ответил Кэл, усмехнувшись. – Последнее время ты, случайно, не замечал за собой особой сообразительности? Не исключено, что это влияет на мозг.
Я снова застонала.
Кэл легонько толкнул меня локтем.
– Я же шучу. Вероятно, все кончилось. Перестань волноваться.
Он хлопнул в ладоши:
– Так. Думаю, пора приступать к заклинаниям и ограничениям!
Мне было не до смеха, хотя кое-кто засмеялся.
– Это наш первый круг без Бри, Рейвин и Бет, – сказал Кэл.
– Я буду скучать по ним, – тихо сказала Дженна.
Ее взгляд метнулся ко мне, и я подумала, что она, может быть, считает, что в их уходе виновата я.
Кэл кивнул:
– Я тоже. Но может быть, без них мы будем лучше сфокусированы. Посмотрим.
Мы сели на пол, образовав кольцо вокруг Кэла.
– Прежде всего давайте пройдемся по кланам, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20