— Привет, «Ренессанс». — Она сдержала улыбку. Задержка при обмене сигналами составляла чуть больше минуты.
— С вами хочет поговорить доктор Харпер . — Юноша уступил место высокой смуглой женщине, явно привыкшей давать указания. Хатч узнала Мэри Харпер, которую помнила по видеорепортажам. Говорила Мэри четко, не мямлила и смотрела на Хатч, как на задержавшегося с ленчем посыльного. В течение всей долгой битвы Харпер стояла плечом к плечу с Дайменом, препятствуя закрытию станции.
— Капитан Хатчинс? Мы рады, что вы здесь. Зная, что есть находящийся в готовности корабль, все мы чувствуем себя чуть более уверенно. На всякий случай.
— Рада быть вам полезной, — произнесла Хатч.
Харпер слегка смягчила тон.
— Я понимаю, вас отозвали сюда, когда вы направлялись домой, и просто хочу, чтобы вы знали, как высоко мы ценим то, что вы прибыли сюда по первому требованию. Вероятно, в этом не было особой нужды, но мы подумали, что предусмотрительность не повредит .
— Разумеется.
Харпер начала говорить что-то еще, но передачу оборвала пронесшаяся буря. Билл попробовал переключать каналы и нашел один работающий.
— Когда вас можно ожидать? — спросила Мэри.
— Завтра утром, около шести.
Харпер беспокоилась, но пыталась скрыть это за холодной улыбкой, с которой она ждала, пока ответ Хатч дойдет до нее. Услышав его, она кивнула, и Хатч готова была поклясться, что эта женщина тайком продолжает считать про себя.
— Хорошо, — сказала Мэри с показной веселостью. — Мы вас встретим .
«На этот раз мы высаживаем не так много гостей», — подумала Хатч.
Станция регулярно готовила для «Сиренити» отчеты, содержавшие сведения о температуре на различных уровнях атмосферы, оценку степеней сжатия и плотности облака и множество других подробностей. «Уайлдсайд» дрейфовал в гиперкоммуникационном потоке данных между «Ренессансом» и «Сиренити» и, следовательно, мог в течение нескольких минут принимать эти передачи. Хатч наблюдала за числами, покрывавшими рябью с полдюжины экранов, и за случайными периодами анализа сигнала, который осуществлял ИИ «Ренессанса». И ничего не понимала. Температура ядра и скорость ветра были обычными метеоотчетами. Но, кроме этого, время от времени передавались изображения простейшей звезды, залегающей в самом центре облака.
— Насколько они правы в том, — задала она вопрос Биллу, — что до начала ядерной реакции еще тысяча лет?
— Сейчас они не высказывают такого мнения, — отозвался Билл. — Но, насколько я понимаю, есть вероятность того, что механизм ядерной реакции уже запущен. Собственно, процесс мог начаться около двухсот лет назад .
— А они могут не знать об этом?
— Нет .
— Я всегда считала, что, когда процесс начинается, обычно это сопровождается мощнейшим взрывом.
— Нет. Происходит следующее. Звезда после своего рождения несколько веков будет сжиматься. Она изменит цвет на желтый или белый. И значительно сократится в размерах. Этот процесс не обязательно приводит к взрыву .
— Приятно слышать. Стало быть, эти люди еще не сидят на пороховой бочке.
Изображение дяди Билла улыбнулось. Он был одет в желтую рубашку с расстегнутым воротником, широкие синие брюки и комнатные тапки.
— На пороховой — точно не сидят.
Корабль вышел из потока данных, и сигнал исчез.
Хатч скучала. Прошло около шести дней с тех пор, как она покинула «Сиренити», и она тосковала по обществу. Ей очень редко доводилось путешествовать без пассажиров, и ей это не нравилось. Тогда ей приходилось убеждать Билла, который заранее знал, когда она затоскует, что он ни при чем. Вот и сейчас она произнесла:
— Это не потому, что ты плохой товарищ.
Изображение мигнуло и исчезло, чтобы мгновенно смениться эмблемой «Уайлдсайда»: орел, парящий рядом с полной луной.
— Я знаю . — В голосе Билла звучала обида. — Я понимаю .
Это было сказано только чтобы успокоить ее. Но Хатч вздохнула и уставилась в туман. До нее донеслось легкое пощелкивание, которым, как было заведено, Билл сообщал, что удаляется. Обычно он шел на это ради ее уединения. Но на сей раз причина была иная.
Целый час Хатч пыталась читать, потом посмотрела старую комедию (прислушиваясь к записанному смеху аудитории и эху аплодисментов, разносившимся по кораблю), приготовила выпивку, вспомнила о гимнастике, выполнила упражнения, приняла душ и вернулась на мостик.
Попросила Билла вернуться, и они сыграли пару партий в шахматы.
— А ты знаешь кого-нибудь на «Ренессансе»? — спросил он.
— По-моему, нет.
Несколько имен были ей смутно знакомы, скорее всего, по спискам пассажиров в предыдущих полетах. Большей частью это были астрофизики. Несколько математиков. Пара специалистов по обработке данных. Несколько человек, занимавшихся обслуживанием станции. Шеф. Ей стало интересно, кто тот молодой человек с блестящими глазами.
«Они живут вполне прилично», — подумала она.
Шеф-повар. Врач.
Учитель.
…?
Она остановилась. Учитель ?
— Билл, чего ради там держат еще и учителя?
— Не знаю, Хатч. Странно .
Холодок пополз у нее по спине.
— Соедини меня с «Ренессансом».
Минуту спустя на экране появился тот самый «глазастый» техник. Он вновь включил свое обаяние, но на этот раз Хатч устояла.
— На вашей станции находится Монти Ди Грацио. Он числится учителем. Не могли бы вы объяснить мне, что он преподает?
Техник задумчиво смотрел на нее, ожидая сигнала.
— Что ты задумала? — спросил Билл. Он сидел в кожаном кресле в уставленном книгами кабинете. Она даже слышала потрескивание огня на заднем плане.
Хатч собралась было ответить, но прикусила язык. Мужчина на экране уже выслушал вопрос и смотрел озадаченно.
— Он преподает математику и естественные науки. Почему это вас интересует?
Хатч недовольно хмыкнула, проклиная собственную глупость. Задавай вопрос правильно, кукла .
— У вас есть кто-то, кого нужно учить? Сколько же всего у вас людей?
— Я думаю, что ты, может быть, права, — осторожно заметил Билл.
Она сложила руки и сжалась, как будто хотела превратиться в очень маленькую мишень.
Техник смотрел на нее, наморщив лоб.
— Да. У нас двадцать три человека, нуждающихся в обучении. Всего здесь пятьдесят шесть человек. У Монти пятнадцать учеников .
— Благодарю вас, — сказала Хатч. — Конец связи.
Безобидные черты Билла приобрели жесткое выражение.
— Итак, если эвакуация станет необходимой …
— Нам придется почти половину людей оставить там. — Хатч покачала головой. — Ничего себе арифметика.
— Хатч, что же делать ?
Будь она проклята, если знает.
— Билл, свяжи меня с «Сиренити».
Извержения на Протее становились все более бурными. Хатч наблюдала одно из них — оно, казалось, захватывало миллионы километров, «закипая» за границами облака, прежде чем высвободить свою энергию. — Все готово для связи с «Сиренити», — сообщил Билл.
Она глянула список операторов и увидела, что на дежурстве в момент начала сеанса и еще два с половиной часа после этого будет Сара Смит. Напористая карьеристка с большими амбициями. С ней трудно было сохранять хорошие отношения, но она всегда понимала проблему и всегда серьезно относилась к ней. Именно шеф Сары, Клей Барбер, отправил Хатч на это задание, и именно он предложил ей использовать внезапно ставший непригодным для эвакуации «Уайлдсайд».
Она успокаивала себя. Кипятиться было бы непрофессионально.
Зеленая лампочка на консоли телекамеры замигала.
— Сара. — Хатч смотрела прямо в объектив, старясь говорить как можно спокойнее. — Предполагается, что в случае неожиданных трудностей я должна эвакуировать людей с «Ренессанса». Но, очевидно, кто-то забыл, что у них полно неучтенного народу. На «Уайлдсайде» не хватит места для всех. Не отключайся. Пожалуйста, обсуди это с Клеем. Нам нужен гораздо больший корабль, и немедленно . Я не знаю, собирается Протей взорваться или нет, но если взорвется, при нынешнем положении дел нам придется бросить на произвол судьбы около двадцати человек.
— Молодчина, Хатч, — похвалил Билл. — По-моему, ты взяла исключительно верный тон .
Хатч пропустила обед. Она чувствовала себя изможденной, обеспокоенной и обессиленной. Испуганной. Что она скажет Харпер и Даймену, когда появится на «Ренессансе»? Надеюсь, у вас нет никаких проблем, ребята. Кого вы тут хотите спасать ? Ее мрачное настроение не изменилось, когда начала мигать сигнальная лампа. Пара агрегатов затихла, несколько экранов погасло. Свет потускнел, вентиляторы замерли, и несколько минут на мостике царила полная тишина. Затем все восстановилось.
— Все под контролем, — сообщил Билл.
— Хорошо.
— Мы можем время от времени ожидать подобных обстоятельств .
Системы корабля иногда прекращают работу, чтобы защититься от внешних энергетических ударов.
— Я знаю.
— И еще: мы получили ответ с «Сиренити» .
— Выводи на экран.
Это был Барбер. Грузный, лысеющий, раздражительный, он не любил, чтобы его беспокоили, когда дела шли не так, как следовало. Как-то в приподнятом настроении, что случалось очень редко, он сказал ей, что стал пилотом звездолета, желая произвести впечатление на женщину. Что это не помогло, и дама все равно демонстративно бросила его. Хатч понимала почему.
Он был в своем кабинете.
— Хатч, — произнес он, — мне очень жаль, что так вышло. «Уайлдсайд» был самым большим кораблем, какой нам удалось найти. Они сидят на этой станции уже многие годы. Наверняка с ними ничего не случится и еще за несколько недель. Я понимаю, что «Лакран» должен быть первым по расписанию. У нас здесь есть пара человек, которые какое-то время проработали на «Ренессансе», и они сказали, что эта станция всегда страшно пугает тех, кто попадает туда впервые. Это потому, что приходится лететь через все эти газы. Да и видимость очень плохая .
Я хотел бы попросить тебя вот о чем: когда окажешься на «Ренессансе», старайся действовать по обстоятельствам. Не говори, что «Уайлдсайду» не хватает грузоподъемности. Они не узнают об этом, если ты промолчишь. Я бы выслал второй корабль, но мне кажется, что это излишняя расточительность. Ты, главное, не падай духом .
Я проверю ситуацию с «Лакраном» и предупрежу их, что нас не устраивает нынешнее решение вопроса. А может быть, мне просто удастся поторопить их . — Он провел рукой по редеющим волосам и взглянул с экрана, казалось, прямо на нее. — А пока мне нужно одно: чтобы ты вытащила нас. Хорошо? Я знаю, ты справишься .
Внушительные черты ее собеседника сменило кольцо звезд станции «Сиренити».
— Что это? — пробормотала Хатч. — Это все, что он мог сказать?
— Его отношение могло быть иным, если бы он был здесь и выглянул в окно .
— Чертовски трудно сказать, что было бы.
Билл замолчал и нахмурился, отвлеченный чем-то еще.
— Еще одно входящее сообщение, — сообщил он. — С «Ренессанса» .
Хатч почувствовала, как внутри у нее все ослабло.
На этот раз на связь вышел сам директор станции. Лоуренс Даймен, дважды лауреат премии Банстетлера. Красавец сурового аскетического типа. Подобно большинству тех, кому перевалило за сотню, он выглядел относительно молодым, однако его глаза излучали жесткость и уверенность, которые приходят только с возрастом. Хатч не заметила в нем ни капли дружелюбия или мягкости. Светлые волосы, сжатые челюсти и лицо, которое не назовешь радостным. Тем не менее Лоуренс изобразил улыбку.
— Капитан Хатчинс, я очень рад, что вы так быстро появились здесь .
Он сидел за столом. На перегородке позади него висело несколько декоративных тарелок, размещенных так, чтобы бросаться в глаза. Хатч была не настолько близко, чтобы различить детали, и увеличила изображение: действие, которое могло быть воспринято минимум как вежливость. На одной из тарелок был изображен ни много ни мало герб Соединенного Королевства. Возможно, Даймен посвящен в рыцари?
Лоуренс выпрямился, оглядел свой широкий стол, а затем взглянул на нее. Похоже, ему было не по себе.
— У нас было извержение, — произнес он ровным тоном, подтверждавшим, что говорящего занимают серьезные неприятности. — Протей выбросил мощную вспышку .
Сердце Хатч замерло.
— Я предупреждал, что это может случиться. И требовал, чтобы на станции был готовый к отлету корабль .
Боже. Неужели он говорит именно то, чего она так опасалась?
— Я отдал приказ об эвакуации. Когда завтра вы прибудете сюда, вас будут ждать два специалиста, чтобы дозаправить корабль… — Он помолчал. — Полагаю, это будет необходимо .
— Конечно, идея здравая, — сказала она задумчиво. — Если успеем.
— Хорошо, мы позаботимся об этом. Может, вы способны как-то ускорить процесс?
— Имеете в виду, прибыть к вам поскорее? Нет. Мы в жестких рамках расписания полета.
— Понимаю. Ну, тогда все в порядке. Мы не ожидаем очередной вспышки до девяти тридцати.
Хатч позволила себе несколько секунд паузы.
— Речь идет о полной гибели станции?
Ответная передача заняла несколько минут.
— Да, — проговорил Лоуренс, чуть запнувшись. Ему было трудно держать себя в руках. — Мы не видим способа спасти «Ренессанс». Позвольте мне быть честным. Завтра в это время станция разлетится на куски . — Он приблизил лицо к объективу — казалось, ему хотелось лучше разглядеть Хатч. — Слава богу, капитан, что вы здесь. По крайней мере мы вывезем отсюда людей. Если вы прибудете по расписанию, мы, вероятно, сможем заправить ваш корабль и убраться часа за три до взрыва. Времени у нас должно быть в избытке .
Мы все до единого будем готовы к отлету. Если вам потребуется что-то еще, дайте знать офицеру-оперативнику или мне, и мы проследим, чтобы все было исполнено . — Он встал. Телекамера поворачивалась за ним, пока он обходил стол. — Спасибо, капитан. Не знаю, что бы мы делали, если бы вы не пришли по расписанию .
Вспыхнул индикатор приема. Лоуренс был готов слушать. Хотела ли Хатч что-то сказать?
Двигатели молчали, корабельную тишину нарушали только электронное попискивание приборов на мостике и постоянное гудение воздухопроводов. Хатч хотела признаться, разом выболтать всю правду, сообщить, что на корабле не найдется места для всех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12