- Здравствуй, мама, - сказал Рикс.
- Я замерзла, - сказала она, как будто не слыша. - В доме очень
холодно, ты не заметил?
- Хочешь, принесу тебе свитер, мама?
Она помедлила, размышляя над вопросом Буна, ее голова слегка
склонилась набок.
- Да, - сказала она в конце концов. - Свитер может помочь.
- Само собой. Мам, покажи Риксу тот жемчуг, что я привез тебе из
Нью-Йорка. - Бун показал пальцем на ее шею, призывая ее поднять голову.
Нить жемчуга ярко блестела в золотом свете, который просачивался сквозь
большое окно с видом на азалиевый сад. - Мило, а? Обошлась в четыре тысячи
долларов.
- Очень мило, - согласился Рикс. - Бун и мне привез в Нью-Йорк пару
подарков, мама.
Бун невесело рассмеялся.
- Ну и как тебе эта штука, Рикси? Я думал, тебе понравится! В
зоомагазине за два квартала до "Де Пейзера" было как раз то, что я искал.
Парень, продававший их, сказал, что именно такие используются в фильмах
ужасов.
- Мне кажется, я просек твой замысел. Ты, вероятно, хотел, чтобы я
нашел эту штуку первой, и думал, что она вызовет приступ. Затем я поспешил
бы в Тихую Комнату и обнаружил второй сюрприз.
- Не говори так, - Маргарет пристально смотрела на огонь. - "Просек"
- не подходящее слово. - У нее был спокойный гортанный голос - голос
женщины, привыкшей распоряжаться.
- Такие слова не должен произносить знаменитый автор, не так ли,
мама? - Бун, как всегда, не упускал случая заработать очко против Рикса. -
Сидите здесь, а я сбегаю за свитером. - Когда он проходил мимо Рикса, на
его лице промелькнула быстрая натянутая улыбка.
- Бун? - позвала Маргарет, и он остановился. - Только чтобы свитер не
кусался, дорогой.
- Хорошо, мама, - ответил Бун и вышел из комнаты.
Рикс подошел к матери. Приблизившись, он опять уловил этот дурной
запах, как будто в стене была замурована крыса. Маргарет взяла со столика
позади кресла баллончик с освежителем, создающим сосновый аромат, и
распылила его вокруг себя. После этого в комнате запахло как в сосновом
лесу, полном трупов животных.
Рикс стоял позади матери. Она все еще пыталась остановить время. В
свои пятьдесят восемь лет Маргарет Эшер отчаянно старалась оставаться
тридцатипятилетней. Ее волосы были коротко, по моде подстрижены и
выкрашены в каштановый цвет. Несколько поездок в Калифорнию для
пластических операций привели к тому, что кожа на ее лице была туго
натянута и, казалось, вот-вот лопнет. Косметики было больше, чем раньше, а
губная помада, которую она выбрала - гораздо ярче. Крохотные морщинки
собрались вокруг ее рта и бледно-зеленых глаз. Ее тело оставалось изящным,
но все же появилась легкая полнота в районе живота и бедер. Рикс вспомнил,
как Кэт говорила ему, что мать боится лишнего веса, как чумы. На тонких,
изящных руках было чрезмерно много колец - бриллиантов, рубинов и
изумрудов. К платью была приколота бриллиантовая брошь, сверкавшая в
отблесках огня. Сидящая неподвижно, мать казалась Риксу еще одним
предметом великолепной меблировки Гейтхауза, из тех, которыми можно
восхищаться только с расстояния.
У нее был скорбный и беспомощный вид. Риксу стало ее жалко. Какую
цену она платит, думал он, за то, чтобы быть хозяйкой Эшерленда?
Внезапно мать повернула голову и посмотрела на него тем же туманным
взглядом, будто на незнакомца.
- Ты похудел, - заметила она. - Ты болел?
- Я чувствую себя уже лучше.
- Ты похож на ходячий скелет.
Он пожал плечами, не желая вспоминать о своих физических страданиях.
- Я поправлюсь.
- Но не при таком образе жизни, который ты ведешь, бедствуя в
отдаленном городе, без своей семьи. Я не понимаю, как ты выносишь это так
долго. - В ее глазах зажегся огонек, и она взяла Рикса за руку. - Но
теперь ты приехал домой, чтобы остаться, не правда ли? Ты нужен нам. Я
велела подготовить для тебя твою старую комнату. Там все, как было раньше.
Теперь твой дом здесь.
- Мама, - сказал Рикс мягко. - Я не могу остаться. Я приехал только
на несколько дней, повидать отца.
- Но почему? - Она сжала его руку. - Почему ты не можешь остаться
здесь, в своем доме?
- Эшерленд - не мой дом. - Он знал, что бессмысленно опять начинать
дискуссию. Неизбежно дойдет до ссоры. - Я должен вернуться к работе.
- Ты имеешь в виду сочинительство? - Маргарет отпустила его руку и
встала полюбоваться своим жемчугом перед зеркалом. - Едва ли это можно
назвать работой. Скорее, род деятельности, к которой ты способен. Смотри,
какой жемчуг мне привез твой брат. Правда, замечательный? - Она
нахмурилась и провела пальцем под подбородком. - Боже мой, я выгляжу, как
старуха, да? Я подам в суд на доктора, работавшего с моим подбородком. Я
подам в суд, чтобы его лишили практики. Видел ли ты когда-нибудь более
уродливую старуху, чем я?
- Ты выглядишь великолепно.
Она оценивающе посмотрела на себя и слабо улыбнулась.
- О, ты не помнишь, как я выглядела _р_а_н_ь_ш_е_. Знаешь, как меня
всегда называл папа? Самая прелестная девочка в Западной Каролине. Паддинг
думает - она красива, но она не знает, что такое настоящая красота. -
Маргарет упомянула жену Буна с нескрываемым отвращением. - Я была такая
же, как Кэт. У меня была такая же прекрасная кожа.
- А где Кэт?
- Твой брат тебе не говорил? Она уехала куда-то на Багамы, на
презентацию журнала. Что-то, что она не может пропустить. Она рассчитывала
вернуться либо завтра, либо через день. Знаешь, сколько ей сейчас платят?
Две тысячи долларов в час. Они собираются поместить ее на обложку "Вога" в
следующем месяце. Я в ее возрасте выглядела примерно так же.
- А как поживает Паддинг?
- Как она может поживать? - Маргарет безучастно пожала плечами. -
Полагаю, она у себя, наверху. Она все время спит. Я пыталась говорить
Буну, что его маленькая прелестная жена начинает слишком много пить, но
разве он будет слушать? Нет. Он уходит в конюшни, на скачки. - Она опять
взяла баллончик и освежила воздух вокруг себя. - Ты, по крайней мере,
свободный человек. Твой брат сделал глупость...
Двери открылись, и вошел Бун с бледно-желтым свитером. То, как
Маргарет мгновенно закрыла рот и выпрямилась, ясно дало ему понять, что
разговор шел о нем. На его лице, как маска, появилась широкая ухмылка.
- Вот твой свитер, мама. - Бун накинул свитер ей на плечи. - О чем
это вы тут говорите?
- О, да так, ни о чем, - мягко сказала Маргарет, ее глаза были
полуопущены. - Рикс только что рассказывал мне о своих женщинах. Он не
теряет время даром.
Рот Буна растянулся еще шире, и Риксу показалось, что он слышит треск
кожи. В его глазах загорелся знакомый огонек - в детстве Рикс видел его
много раз перед тем, как Бун нападал на него по любому поводу.
- Мама хочет сказать, Рикси, что я - позор семьи, второй после тебя,
разумеется. Я дважды разводился и теперь женат на молоденькой кокетке, и
мама, видать, думает, что я должен до конца жизни влачить свой крест.
- Не валяй дурака перед братом, дорогой.
- Знаешь, мама, почему у Рикси так много женщин? Потому что ни одна
из них не хочет гулять с ним во второй раз. Ему доставляет удовольствие во
время свидания бродить по ближайшему кладбищу в поисках привидений. И, к
тому же, вспомните ту маленькую леди Рикса, которая решила принять
прекрасную теплую...
Рикс уставился на него. Он чувствовал, как гнев исказил его лицо. Бун
замер.
- Не говори так, - хрипло прошептал Рикс. - Если ты, ублюдок, еще раз
это скажешь, я буду вынужден убить тебя.
Бун окаменел. Затем он резко и коротко рассмеялся, но в смехе
чувствовалась дрожь.
- М_а_л_ь_ч_и_к_и_, - мягко пожурила Маргарет. - Здесь недостаточно
сильный сквозняк?
Бун побродил по комнате и погрел руки перед очагом.
- Знаешь, мама? Рикс сказал, что закончил новую книгу.
- О? - Ее голос стал ледяным. - Я полагаю, это очередная кровавая
мерзость? Уверяю, мне совершенно непонятно, почему ты такое пишешь!
Неужели ты действительно думаешь, что они _н_р_а_в_я_т_с_я_ людям?
У Рикса заболела голова. Он потрогал виски, опасаясь приступа. "Боже
мой, зачем я приехал?" - спросил он себя. Намек Буна на Сандру почти вывел
его из себя.
- Понять Рикси очень просто, мама, - сказал Бун с бегающим взглядом.
- Когда мы были детьми, он всегда боялся собственной тени. Всегда искал
Страшилу у себя под кроватью, а теперь пишет романы ужасов, где может
убивать злых демонов. И думает, что он Эдгар Аллан По. Ты знаешь...
- Тише! - резко оборвала его мать. - Как ты смеешь произносить это
имя в этом доме! Боже, с твоим отцом сделался бы припадок, услышь он это!
- Да, но это правда! - настаивал Бун. Он усмехнулся Риксу, потирая
руки. - Когда мы сможем прочесть что-нибудь про нас, Рикси? Это как раз
то, что ты рано или поздно сделаешь.
Уголком глаза Рикс заметил, как мать побледнела.
- Знаешь, братец Бун, а пожалуй, это неплохая идея. Я действительно
мог бы написать книгу об Эшерах. Историю семьи. Что ты об этом думаешь,
мама? - спросил он с самодовольной улыбкой.
Она открыла было рот, чтобы ответить, но быстро его захлопнула. Она
опять взяла пульверизатор и освежила воздух. Рикс почувствовал новую волну
зловония, идущую из-под двери.
- Это так трудно, - сказала Маргарет, продолжая распылять. -
Содержать старый дом в чистоте и свежести. Когда дом достигает
определенного возраста, он начинает разваливаться на куски. Я всегда
заботилась о доме. - Она прекратила распылять: было ясно, что это не
помогает. - Моя мама воспитала меня в аккуратности, - сказала она с
гордостью.
Рикс помедлил сколько было возможно.
- Я лучше сейчас поднимусь к нему, - покорно сказал он.
- Нет, не сейчас! - Маргарет сжала его руку, на ее лице появилась
натянутая, фальшивая улыбка. - Давайте посидим все вместе, два моих
любимых мальчика. Кэсс делает для вас уэльский пирог. Она знает, как вы
его любите.
- Мама, я должен подняться наверх.
- Он, вероятно, спит. Миссис Рейнольдс сказала, что ему нужен сон.
Давайте посидим и поговорим о приятном, хорошо?
- Да пусть идет, ма, - ворчливо сказал Бун, наблюдая за Риксом. -
Повидавшись с отцом, он тут же сможет написать новый роман ужасов.
- З_а_м_о_л_ч_и_! - Маргарет обернулась к нему. - Ты грубиян, Бун
Эшер! Твой брат, по крайней мере, желает выказать своему отцу уважение,
чего от тебя не дождешься! - Под гневным взглядом матери Бун отвернулся и
пробормотал что-то себе под нос.
- Я лучше пойду наверх, - сказал Рикс. В глазах матери выступили
крошечные бриллианты слез, и он приблизился, чтобы поцеловать ее в щеку.
- Не надо, - сказала она, быстро отдернув голову. - Ты испортишь мне
прическу.
Он медленно убрал руку. Ничего здесь не меняется, подумал он. Вас так
или иначе заманивают сюда, а потом уничтожают все ваши чувства, давят их,
как клопов. Он покачал головой, прошел мимо нее и вышел из гостиной,
направляясь через холл к главной лестнице. Она вела наверх, где
располагались спальни и приемные. В них в свое время жили Тедди Рузвельт,
Вудро Вильсон, Герберт Гувер и многие другие правительственные и
пентагоновские звезды первой величины, как известные, так и нет.
Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, как страх встречи с отцом
гложет его изнутри. Почему Уолен Эшер захотел его увидеть, недоумевал он.
Старик ненавидел Рикса за то, что он покинул Эшерленд, а Рикс презирал
идеалы "Эшер армаментс". О чем они вообще могли теперь говорить?
На втором этаже запах гниения был сильнее. Он прошел мимо своей
бывшей комнаты, не заглянув туда. Вдоль всего коридора в тщетной попытке
заглушить вонь были поставлены прозрачные вазы с яркими цветами и зеленью.
Унылые масляные полотна, в том числе "Облака войны" Виктора Холмарка,
"После битвы" Рутлиджа Тэйлорсона и "Кровь на снегу" Джорджа Г.Нивенса,
висели на стенах, доказывая, как скверно Уолен Эшер разбирался в живописи.
В конце коридора еще одна лестница вела к единственной белой двери - в
Тихую Комнату Гейтхауза.
Рикс остановился у подножия лестницы, собираясь с духом. Запах
разложения, его отвратительные миазмы витали вокруг. Ничто живое не может
так пахнуть, думал Рикс.
В последний раз, когда Рикс видел отца, Уолен Эшер был рослым
мужчиной с властной, типично армейской внешностью, знакомой Риксу с
детства. Возраст нисколько не уменьшил ни властность его взгляда, ни силу
голоса, и его грубое лицо вполне могло принадлежать сорокалетнему
человеку, только на висках проступала седина, а высокий аристократический
лоб прорезали несколько глубоких морщин. Челюсти Уолена Эшера выступали
вперед, как нос боевого корабля, а тонкая мрачная линия рта редко
изламывалась улыбкой.
Рикс никогда не мог понять, как работает мозг отца. У них не было ни
общих интересов, ни общих тем для разговора. Уолен управлял делами и
поместьем, как диктатор. Все свои разнообразные деловые планы он всегда
держал в секрете от семьи. Когда Рикс был ребенком, Уолен часто запирался
в кабинете и подолгу не выходил. Рикс знал только, что к отцу приходило
много военных.
Когда Уолен был рядом, он обращался с детьми, как с солдатами своей
личной армии. Утренние поверки, строгие правила, регламентирующие, как
вести себя, как одеваться, и грубая брань, если они что-то нарушали.
Особенно доставалось Риксу. Он считался ленивым и бездеятельным.
Если Рикс "перечил", не надраивал ботинки до блеска, опаздывал к
столу или еще как-нибудь нарушал неписаные правила, то широкий кожаный
ремень отца, названный им Миротворцем, опускался на его ноги и ягодицы,
оставляя красные полосы, обычно в присутствии Буна, хихикающего за спиной
отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10