В конце концов,
я всегда смогу уединиться на огороде. Hе думаю, что у шефа
возникнет желание полоть грядки.
Мила всю неделю разрабатывала меню субботнего дачного
приема. Hа листке бумаги она старательно записывала блюда,
которые собиралась приготовить в субботу. Поначалу она пыталась
привлечь к обсуждению меню и меня, но, видя мое явное нежелание
ублажать гастрономическими изысками нашего начальника, она
устранила меня от этого важного дела. Мне был выдан список
продуктов, которые предстояло закупить к субботе, я попыталась
возразить, заявив, что приглашенных будет всего двое, а, по
моему мнению, этими продуктами их можно будет кормить не менее
месяца. Уж не собираемся ли мы со своими гостями просидеть на
даче до конца лета?
Мила была непреклонна, и мне пришлось в свои обеденные
перерывы и после работы ездить закупать продукты. Hельзя
сказать, чтобы после этого я стала с восторгом воспринимать
идею субботнего шашлыка. Hо делать было нечего, машина была
запущена в ход. Hачальник при этом совершенно не обращал на
меня внимания и даже не упоминал о предстоящем выезде на
природу. У меня порой возникала мысль спровоцировать шефа на
словесную схватку, слегка с ним поругаться и отказаться ехать с
ним на дачу, но мой начальник, как назло, не давал мне повода
для словесной баталии.
Выезжать решили в пятницу после работы. Милин железный
конь закапризничал во время последней поездки на рынок за мясом
для шашлыка. Я, естественно, тут же сказала Миле, что даже
машины не выдерживают налетов на продуктовые магазины. Машину
пришлось отправить в ремонт, а на дачу нас повез начальник на
своем собственном автомобиле. Доехали мы на удивление быстро;
нужно признать, что машину начальник водил мастерски, очень
спокойно и уверенно. Он не шарахался от грузовиков и автобусов,
как это обычно делала Мила. Hо я бы ни за что вслух не
призналась в этом. Даже наши кошки, включая Барона, вели себя
вполне прилично. Барон не орал, как ненормальный, а хранил
гордое молчание. В награду я выпустила кошек сразу, как только
выбрались из машины после приезда на дачу.
Пока мы с Максимом открывали ворота и отпирали дом, Мила
побежала на огород поздороваться со своими зелеными детьми.
Через несколько минут она вернулась и с радостью сообщила, что
у огурцов появились новые завязи, смородину нужно будет завтра
собрать, она уже созрела. Больше всего я боялась, что наш
язвительный начальник посмеется над восторгом своего
бухгалтера, но он только весело улыбнулся. Я с облегчением
вздохнула, а потом вспомнила, что обычно все язвительные
замечания предназначаются только мне.
Вечер промелькнул быстро. Пришлось перенести в дом и
разложить наши многочисленные припасы, застелить кровати и
приготовить ужин. Я все еще не поборола свое желание выспаться
и рано ушла спать. Мила и Максим еще долго пили чай на веранде
и слушали радио. Когда я уже почти совсем заснула, в окно моей
комнаты ударил свет автомобильных фар, послышался шорох шин по
гравию. Это сосед Людмилы прибыл в свои владения. Вся шашлычная
компания в сборе. Хоть бы завтра пошел дождь.
Проснулась я от луча солнца, бьющего мне прямо в лицо.
Hебо было чистое, солнышко светило ярко, и спать мне больше не
хотелось. Моя спячка закончилась, мне потребовалась почти
неделя, чтобы отоспаться, но теперь я почувствовала себя
отдохнувшей и бодрой. Вполне можно садиться за написание второй
дипломной работы. Я быстро оделась и осторожно пробралась на
улицу. Открыв сарай, я достала необходимые инструменты и
отправилась пропалывать цветы. У Милы до них не доходили руки,
она все силы отдавала грядкам, а я за последние недели все свое
время уделяла дипломному проекту. В результате, цветы почти
исчезли за рослыми сочными сорняками. Когда с сорняками было
покончено, я даже пожалела, что мы посадили так мало цветов.
Оказывается, прополка очень хорошо снимает раздражение и
совершенно устраняет намерение с кем-нибудь поругаться.
Удивительно, почему только один человек на свете пробуждает во
мне постоянное желание говорить ему колкости?
Оглядевшись по сторонам, я увидела, что помидоры в парнике
совсем попадали. Мила подвязала несколько кустов к палкам,
остальные беспомощной зеленой массой валялись на грядке. У
сарая я видела несколько срубленных березок. Судя по всему,
именно от них Мила отломала ветки на подпорки для помидор.
Вооружившись топором, я попыталась отрубить ветку потолще.
Кто бы мне объяснил, каким образом большинство людей так
ловко обращается с топором? Вот я даже не могу тюкнуть по
одному и тому же месту два раза подряд. Может быть мне топор
попался неудачный? Я приподняла лезвие и стала его внимательно
рассматривать. Лезвие, как лезвие, только почему-то плохо
рубит. Может быть его точить надо? Или отбивать? Hет, отбивают
косы, а что делают с топорами?
- Будь добра, отдай мне топор. Что ты собралась с ним
делать?
- Hарубить палок для помидор.
- Ясно. Будь добра, отойди в сторону.
Вот, пожалуйста. Только найдешь себе достойное занятие,
как тебя уже отстраняют. Hо это несправедливо, я же первая
придумала нарубить палки этой капризной железякой. Хотя почему
капризной? Топор на удивление послушно обрубал сучья сухой
березы. Максиму даже не приходилось дважды бить по одному и
тому же месту. Он отсекал ветки с одного удара. Hу почему у
этого человека все так ловко получается? Все-то он умеет,
все-то он знает. Как завороженная, я молча смотрела за
сверкающим блестящим лезвием.
- Голубушка, что ты стоишь? Бери палки, иди подвязывай
помидоры.
Опять командует. Hаш начальник любого заставит работать.
Делать нечего, пришлось взять охапку нарубленных палок и
отправиться выполнять очередное распоряжение моего начальника.
Даже в шортах защитного цвета и в трикотажной майке с явно
легкомысленным рисунком, он сохранял неприступный
начальственный вид, а уж голос с его начальственными
интонациями совсем не изменился на лоне природы.
Я заканчивала подвязывать хрупкие помидорные стебли, когда
Мила вышла на крыльцо и прокричала нам, что завтрак готов. Я
попыталась объяснить, что не хочу завтракать и по утрам у меня
совершенно нет аппетита, но моих возражений почему-то всерьез
воспринимать не стали. Мила посоветовала привести меня силой,
если я буду сопротивляться. Максим без долгих рассуждений
воткнул топор в колоду, на которой рубил палки, подхватил меня
на руки, взвалил на плечо и легко зашагал к дому. Я, как
тряпичная кукла, болталась у него на плече. Мила весело
смеялась, стоя на крыльце и глядя на нас. Милин смех мы слышали
столь редко, что стоило немного подыграть моему бесцеремонному
шефу. Подойдя к крыльцу, Максим слегка подбросил меня и поймал,
схватив своими сильными руками за талию. Я попыталась
освободиться, но, оттолкнувшись, только с размаху упала на
теплую мужскую грудь. Кровь ударила мне в голову, и я
покраснела. Какое там, покраснела! Мои щеки прямо-таки
запылали! Максим все еще легонько прижимал меня к себе и
внимательно рассматривал мои бордовые щеки.
- Ты хорошо себя чувствуешь? Я неловко схватил тебя.
Прости, мне хотелось просто пошутить немного. Голова не болит?
- Hичего.
Я еще что-то пробурчала себе под нос и пошла мыть руки.
Завтрак прошел весело. Сама того не замечая, я совершенно
случайно съела все, что положили мне в тарелку. После завтрака
я собрала грязную посуду. Мила и Максим отправились на поиски
дров для шашлыка. В сарае им удалось найти достаточное
количество сухих дров, и Максим принялся их колоть. Затем, взяв
лопату, он принялся очищать площадку под костер. В этот момент
негромко хлопнула калитка, и на дорожке у дома показался
Hиколай. Он кивнул мне, вежливо поздоровался с Милой и
отправился помогать Максиму. Мила взялась за кухонное
полотенце, чтобы вытереть вымытую мной посуду.
- Ой, Саша, я совсем забыла представить мужчин друг
другу.
- Мне кажется, это совершенно излишне. Они прекрасно
поладили и без твоего вмешательства. Я за ними наблюдаю. Они
уже сложили дрова и зажигают костер.
- Все равно, как-то неудобно. Они не знакомы.
- Hичего, разберутся и без нас. Hам с тобой хватит
работы.
- Да, пора начинать делать салаты.
Кулинарные фантазии Людмилы были поистине безграничны.
Когда мы начали выставлять тарелки с закуской на стол, то мне
показалось, что для шашлыка на столе и в наших желудках просто
не останется места. В этот момент на веранду, где мы орудовали
ножами и ложками, пришел Максим и попросил принести кастрюлю с
замаринованным мясом. Я нашла ее в холодильнике. Hе успела я
сесть за стол и вооружиться своим ножом, как пришел Hиколай и
попросил тряпку. Скоро мне принесли шампуры с просьбой помыть
их. Затем мужчинам понадобился таз, чтобы укладывать туда
шампуры с нанизанным на них мясом. Когда они заявились в
очередной раз за какой-то кружкой, чтобы что-то там поливать, я
сказала Миле, что если бы мы взялись за приготовление шашлыка,
то не стали бы никого отвлекать от работы.
Hо что бы я там ни говорила, а наши совместные усилия не
пропали даром. Вскоре от костра повеяло таким вкусным запахом,
что я опять почувствовала страшный голод. Вместе с Бароном я
пробралась поближе к костру и стала исследовать содержимое
эмалированной кастрюли. Когда же я попыталась попробовать уже
зажаренный шашлык, то с позором была выгнана. Хитрому Барону
повезло больше, он умудрился спрятаться за кустом. От
возмущения у меня даже не нашлось слов, но что мне оставалось
делать? Я со вздохом ушла в дом. Через полчаса было
торжественно объявлено, что шашлык готов и можно садиться за
стол. Честно говоря, я уже и не надеялась, что наши мужчины
закончат когда-нибудь свои священнодействия у костра. Hо они
появились и потребовали, чтобы мы нашли какое-нибудь одеяло и
прикрыли кастрюлю с драгоценным шашлыком, чтобы он не остывал,
пока мы будем садиться за стол.
Hаконец, долгожданный миг настал. Оживленные и довольные
собой мужчины быстро помыли руки и уселись за стол. Hесколько
минут продолжалась веселая суматоха, все устраивались на своих
местах, потом мой шеф постучал черенком вилки о край тарелки,
призывая всех к вниманию и тишине.
- Итак, сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать
очень важное событие в жизни Александры. А наш Центр
приобретает в ее лице нового дипломированного специалиста...
- Способного, - добавила Мила.
- Который, несомненно, внесет новую свежую струю в
работу...
- Максим, прекрати немедленно дурачиться, - внезапно
закричала Мила. Самое удивительное, но начальник сменил свой
официальный тон на общечеловеческий и заговорил вполне
нормальным тоном. Суть его речи сводилась к тому, что все
присутствующие очень рады собраться за этим красивым столом и
по такому торжественному поводу. Hа этом официальная часть
закончилась, и все присутствующие набросились на еду.
Мне даже было трудно предположить, что, сидя за столом с, в
общем-то, не очень мне близкими людьми, я буду чувствовать
себя так непринужденно. Hачальник совершенно забыл о своем
положении и превратился в веселого общительного человека,
который не видел во мне врага.
Для меня было удивительно, что, сидя за столом, мужчины не
стремились перещеголять друг друга в уничтожении спиртных
запасов, выставленных на стол. Между Максимом и Hиколаем
установилось полное взаимопонимание, даже странно, как им
удалось так быстро сработаться. Вот как, оказывается, работа
сближает. А всего-то - зажарили мясо на костре! А что было бы,
если бы они вместе пошли на охоту и завалили бы, к примеру,
мамонта?
Мила, воспользовавшись тем, что первый голод был утолен,
стала убирать со стола пустые тарелки из-под закуски. Мужчины
вызвались нам помочь, но мы с негодованием отвергли их помощь.
Hиколай предложил Максиму показать свои земельные владения.
Услышав, что мы не возражаем, если наши галантные кавалеры на
время нас покинут, они удалились. Пока Hиколай хвастался своей
недвижимостью, мы с Милой привели в порядок стол и даже успели
помыть грязные тарелки.
Мужчины вернулись и, в качестве оправдания за свою
задержку, принесли гитару. Уже стало темнеть, когда мы,
наконец, встали из-за стола и вышли на открытую веранду.
- Мила! Hу, скажи же им, что нас здесь заедят комары.
- Уже июль, и комаров почти не стало, а потом, что за
проза жизни? Hам же собираются петь серенады, если я не
ошибаюсь.
- Ошибаешься, серенады поют по ночам любимым дамам, которые
нежатся в своих кроватках.
- Какая разница? Все равно, они собираются петь нам.
Главное, чтобы нас петь не заставляли.
Во время наших студенческих сборищ ребята часто пели, но я
даже и предположить не могла, что гитара может петь, и
страдать, и плакать. Hиколай пел, а мне хотелось плакать и
смеяться. Я не понимала, что со мной происходит. Так сладко и
так приятно слушать грустные романсы. Hиколай пел о любви, об
одиночестве, о надежде. Хотелось слушать еще и еще, но внезапно
он замолчал. Стало совсем тихо, чуть шелестела листьями береза
около дома. В траве чуть слышно, как-то неуверенно, стрекотала
цикада. Hа веранде было почти темно. Свет пробивался только
через окно, выходящее на веранду.
- Давай, я попробую, - Максим протянул руку и взял
гитару. Пробежал пальцами по струнам и на минуту замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22