И у вас с ним одинаковый взгляд.
ПОЛИТИК. Какой?
МОДЕЛЬ. Такой, как у вас сейчас. (Снова смотрит на него). Не надо. Не смотрите на меня так.
ПОЛИТИК подходит к модели, обнимает ее, жадно целует. Между ними словно пробегает искра электрического тока. Потом она освобождается из его объятий.
МОДЕЛЬ. Теперь я, пожалуй, пойду.
ПОЛИТИК. Почему?
МОДЕЛЬ. Мне нужно домой. Что подумает моя мама?
ПОЛИТИК. Ты все еще живешь с мамой?
МОДЕЛЬ. Да.
ПОЛИТИК. И что говорит твоя мама, когда ты не приходишь ночевать?
МОДЕЛЬ. Она сама почти никогда не ночует дома. Я одна содержу всю семью. А нас, между прочим, пятеро.
ПОЛИТИК. Понятно…
МОДЕЛЬ. Мои сестры еще школьницы.
ПОЛИТИК. Сколько им?
МОДЕЛЬ. Старшей тринадцать. Недавно я застукала ее на свидании. Я просто поверить не могла. Шлюшка сопливая!
ПОЛИТИК. И что ты сделала?
МОДЕЛЬ. Когда она вернулась домой, избила до полусмерти. (Нюхает кокаин). Вот я и говорю: кто займется их воспитанием, если не я?
Снова нюхает кокаин.
ПОЛИТИК. Самое странное, ты мне тоже кое-кого напоминаешь.
МОДЕЛЬ. Да ну? (Блаженствуя под действием наркотика, она откидывается назад и закрывает глаза). И кого же я вам напоминаю?
ПОЛИТИК. Одну подругу моей молодости.
Глаза ее по-прежнему закрыты
МОДЕЛЬ. Вы не сказали, как вас зовут.
ПОЛИТИК. Чарльз.
МОДЕЛЬ (смеется). Вас зовут Чарльз?!
ПОЛИТИК. А что такого? Его что, тоже зовут Чарльз?
Она не отвечает. Пауза.
ПОЛИТИК. Ты мне так и не сказала, каким он был.
МОДЕЛЬ. Сволочь он был последняя, вот что я вам скажу. Иначе почему бы он меня бросил?
ПОЛИТИК. Ты была влюблена в него?
Она ничего не отвечает.
ПОЛИТИК. Я думал, у тебя зеленые глаза. А теперь я вижу, что они голубые.
МОДЕЛЬ. Голубые глаза вас не устраивают?
Он воспринимает это, как "руководство к действию ", делает движение, чтобы поцеловать ее. Но прежде, чем ему удается это сделать, она протягивает ему ладонь с горсткой таблеток.
МОДЕЛЬ. Вот. Попробуйте одну.
ПОЛИТИК. Какую?
МОДЕЛЬ. Белую.
Он берет таблетку и кладет ее в рот
МОДЕЛЬ. Еще.
Он глотает еще одну таблетку. Потом, в надежде удивить ее, берет еще одну.
ПОЛИТИК. Все, что прикажешь.
Они целуются.
ПОЛИТИК. Когда ты с ним познакомилась?
МОДЕЛЬ. Не помню. Ничего не помню. Комната кружится.
ПОЛИТИК. Держись за меня. Крепче.
Ее глаза закрыты. Он опускается на пол, его голова оказывается у нее между ног
ПОЛИТИК. Как тебе? Хорошо?
МОДЕЛЬ. Я не знаю… Что вы делаете… (Откидывается на спинку дивана). Какой-то парень подсунул… Совсем обыкновенный парень… Сказал, что ему это подсунул другой парень… А тот взял у другого парня… Обыкновенный парень…
Затемнение. Музыка. Слайд-проекция. "Двадцать восемь минут"
Сцена медленно освещается. ПОЛИТИК стоит, прислонившись к стене. МОДЕЛЬ лежит на диване, словно брошенная тряпка.
МОДЕЛЬ. Ты где? Почему ты ушел от меня? Иди ко мне…
Он поворачивается и смотрит на нее. Видно, что он очень обеспокоен, почти испуган.
МОДЕЛЬ. Господи, откуда у меня эта дрянь?
ПОЛИТИК. Хороший вопрос.
МОДЕЛЬ. Я бы никогда…
ПОЛИТИК. Это были наркотики, так?
МОДЕЛЬ (с неожиданной злобой). Я не занимаюсь такими вещами! Я не такая сука, как ты думаешь. Я не сплю, с кем попало.
ПОЛИТИК. А я тебе верю, верю. Это же очевидно.
МОДЕЛЬ. Это не я. Я этим не занимаюсь.
ПОЛИТИК. Вот и хорошо. Я бы сказал, хорошо со всех точек зрения. Недаром же я тебя спрашивал про других мужчин. Теперь я вижу…
МОДЕЛЬ. Ты опять об этом?
ПОЛИТИК. Я просто спросил.
МОДЕЛЬ. Зачем?
Пауза.
МОДЕЛЬ. Что я такого сделала? В чем я провинилась?
ПОЛИТИК. Ни в чем. Более того, я хотел бы увидеть тебя еще раз.
МОДЕЛЬ. Еще раз?
ПОЛИТИК. Может, не здесь. Может, в каком-нибудь другом месте. Я мог бы снять для тебя квартиру.
МОДЕЛЬ (смотрит на него). Ты ведь женат, да?
ПОЛИТИК. Почему ты так решила?
МОДЕЛЬ. Мне так кажется.
ПОЛИТИК. А если и женат, то что?
МОДЕЛЬ. А чем ты занимаешься?
ПОЛИТИК. Я политик. Помогаю управлять страной.
МОДЕЛЬ. Ясно…
ПОЛИТИК. Тебя беспокоит, что ты занималась любовью с женатым мужчиной?
МОДЕЛЬ. С чего это должно меня беспокоить?
ПОЛИТИК. Ты помогала ему обманывать его жену.
МОДЕЛЬ. А ты уверен, что твоя жена тебя не обманывает?
ПОЛИТИК (смеется). Уверен.
МОДЕЛЬ. Откуда такая уверенность?
ПОЛИТИК. Просто это маловероятно.
МОДЕЛЬ. Боюсь, ты ошибаешься. Если она хоть немного похожа на женщин, которых я знаю…
ПОЛИТИК. Ты ничего не знаешь. И ни черта не соображаешь. Зачем тебе что-то знать? Зачем тебе вообще думать?
Последнюю фразу он кричит. Вообще он явно не в себе.
МОДЕЛЬ. Ты вроде говорил, что неженат.
ПОЛИТИК. Женат я или нет, тебе это знать не обязательно. Я живу в другом мире, о котором ты ничего знать не можешь.
Пауза. Он немного приходит в себя.
МОДЕЛЬ. Я не знала, что ты женат. Я просто болтала с тобой. Понимаешь, просто болтала.
ПОЛИТИК. Это моя вина. Никогда раньше не пробовал таблетки. (Он подходит к дивану и присаживается рядом с ней). Послушай, я хочу увидеть тебя еще.
МОДЕЛЬ. Неужели?
ПОЛИТИК. А почему нет? Но для меня это непросто. Мы должны кое о чем договориться. Я не могу постоянно следить за тобой.
МОДЕЛЬ. Это уж точно.
Некоторое время он пристально смотрит на нее.
ПОЛИТИК. Я не говорю о моральной стороне дела. Меня это не волнует. Но я должен быть очень осторожен. Наша пресса хуже голодного крокодила. И на нее нет совершенно никакой управы. Я должен быть осторожен в смысле… гигиены. Прости, что говорю это тебе, но это так. И поверь, это далеко не излишняя предосторожность.
Она молча смотрит на него
ПОЛИТИК. Я мог бы снять квартиру. Ты сможешь там жить. Одна, если хочешь.
Он улыбается
ПОЛИТИК. В следующий раз мы встретимся в другом месте.
МОДЕЛЬ. Возможно.
ПОЛИТИК. Где нам никто не помешает… Послушай, Келли, я даю тебе шанс зажить собственной жизнью.
Она не отвечает.
ПОЛИТИК. Ни от кого не зависеть.
Она молчит
ПОЛИТИК. Разве не об этом мечтают все женщины?
МОДЕЛЬ И ДРАМАТУРГ
Студия в богемном районе города. По всюду разбросаны книги, компакт-диски. Письменный стол завален бумагами. В задней части сцены пианино. Шторы приспущены, поэтому в комнате царит полумрак. ДРАМАТУРГ (ему немного за тридцать) открывает дверь и впускает МОДЕЛЬ.
ДРАМАТУРГ. Ну, как тебе?
МОДЕЛЬ. Великолепно. Правда, я ничего не вижу.
ДРАМАТУРГ. Это не страшно. Глаза скоро привыкнут. Твои прекрасные глаза.
Целует ее в глаза
МОДЕЛЬ. Боюсь, мои прекрасные глаза не успеют привыкнуть. Я сейчас ухожу.
ДРАМАТУРГ (пропускает ее слова мимо ушей). Давай зажжем свечи. Несколько лет назад у меня отключилось электричество, и я подумал, а зачем оно мне, электричество? Что может быть лучше волшебного света свечей? (Он зажигает свечи в канделябре и любуется достигнутым эффектом. Жестом приглашает ее присесть на кушетку). Присядь. Если хочешь, можешь вздремнуть.
МОДЕЛЬ. Я не устала. Ты споешь мне песню?
ДРАМАТУРГ. Непременно. Я сам ее сочинил.
МОДЕЛЬ. Сам? А я думала, ты журналист.
ДРАМАТУРГ. Господи, откуда ты это взяла?
Явно недовольный, он присаживается на стул у пианино
МОДЕЛЬ. Ты сам говорил.
ДРАМАТУРГ. Боже праведный!
МОДЕЛЬ. На вечеринке ты сказал, что ты писатель. Разве журналисты не писатели?
ДРАМАТУРГ. В той же степени, в какой крысы – животные.
Она кивает на стол с компьютером,
МОДЕЛЬ. И для этого у тебя компьютер?
ДРАМАТУРГ. Да, но я им не пользуюсь. Для меня самое главное – ощущать, как перо соприкасается с бумагой.
МОДЕЛЬ. Ясно… Ты обещал спеть песню, которую сам сочинил.
ДРАМАТУРГ. Я сказал, что сам ее сочинил?
МОДЕЛЬ. Во всяком случае, так мне послышалось.
ДРАМАТУРГ. Нет, нет. Если быть точным, я поучаствовал в ее сочинении. Но какое это имеет значение? Какое вообще значение имеет авторство? Главное – сделана работа. Работа – вот что имеет ценность, работа, а не автор. (Он довольно улыбается). Тебе здесь удобно?
МОДЕЛЬ. Так ты споешь песню?
ДРАМАТУРГ. Спою. Она называется «Голубая комната».
ПЕСНЯ. В конце песни МОДЕЛЬ смеется и аплодирует. (Песня-реприза).
МОДЕЛЬ. Потрясающе!
ДРАМАТУРГ. Спасибо.
МОДЕЛЬ. Нет, действительно здорово. Если ты писатель, что ты пишешь?
ДРАМАТУРГ. Не прикидывайся, что не знаешь, кто я такой.
МОДЕЛЬ. Я не знаю.
ДРАМАТУРГ. Какая прелесть!
МОДЕЛЬ. Что?
ДРАМАТУРГ. Нет, мне это определенно нравится. Ты это серьезно?
МОДЕЛЬ. Вполне.
ДРАМАТУРГ. То есть, ты хочешь сказать, что не узнаешь меня?
МОДЕЛЬ. Нет.
ДРАМАТУРГ. Великолепно!
Пауза.
ДРАМАТУРГ довольно улыбается,
ДРАМАТУРГ. Итак, что я пишу? Очень интересный вопрос. Об этом многие спорят. Мою работу трудно втиснуть в какие-то определенные рамки.
МОДЕЛЬ. Да?
ДРАМАТУРГ. Мои работы отмечены призами.
МОДЕЛЬ. Твои работы?
ДРАМАТУРГ. Я хочу сказать, я был удостоен множеством призов.
МОДЕЛЬ (неожиданно). У тебя дурь есть?
ДРАМАТУРГ. Дурь? Нет, вся кончилась. Вообще-то я пишу про наркотики. Это одна из моих главных тем.
МОДЕЛЬ. Лифчик жмет.
ДРАМАТУРГ. А ты сними его. Можешь снять с себя все. Я не возражаю.
МОДЕЛЬ. Спасибо.
Засунув руки под свитер, снимает лифчик, в то время как он продолжает говорить.
ДРАМАТУРГ. Если хочешь знать, меня причисляют к определенному направлению в искусстве. Пост-романтизм. Я понимаю, что это дурацкий, ничего не значащий термин, придуманный прессой. (Несколько секунд думает). Смятенность чувств. Влечение. Они не уходят из жизни по мере развития того, что называют прогрессом. Мы по-прежнему в поиске. Мы все так же стремимся к идеалу. Мы причаливаем к берегу, чтобы сразу отчалить. Если повезет, нас подхватывают и несут волны. Но мы не можем подчинить своей воле прилив и отлив. (Несколько секунд он молчит в задумчивости). Что я сейчас сказал?
МОДЕЛЬ. Что?
ДРАМАТУРГ. Что я сейчас сказал?
МОДЕЛЬ. Что-то про смятение. Про влечение…
ДРАМАТУРГ. Да, верно… А что еще?
МОДЕЛЬ. Что-то про прилив и отлив.
Он находит блокнот бумаги, ручку и делает запись.
ДРАМАТУРГ. "…прилив и отлив". Очень хорошо. (Откладывает блокнот). Хочешь что-нибудь выпить?
МОДЕЛЬ. Я бы что-нибудь съела. Голодная, как волк. Многие думают, что быть моделью значит морить себя голодом.
ДРАМАТУРГ. Любопытно. А где ты живешь?
МОДЕЛЬ. У меня квартира в центре.
ДРАМАТУРГ. В центре? Ты не врешь?
МОДЕЛЬ. Нет. Один человек купил ее для меня…
ДРАМАТУРГ. Ты покраснела. Здесь темно, но я чувствую, ты покраснела. (Дотрагивается рукой до ее щеки. Она не сопротивляется). Расскажи о себе. Мне интересно знать о тебе все. Ты когда-нибудь была влюблена? (Не дает ей ответить). Нет, не говори. Я попробую угадать.
Она ничего не говорит.
ДРАМАТУРГ. Ты скучаешь по нему, ведь так?
Она начинает плакать
ДРАМАТУРГ. Как мне это нравится! Как нравится! Расскажи что-нибудь еще. Хочешь, я увезу тебя с собой? Ты когда-нибудь была в Индии?
МОДЕЛЬ. Нет.
ДРАМАТУРГ. Так поехали! Мы отправимся в Раджастан. Представляешь, там города окружены крепостными стенами. Мы займемся любовью прямо в бойнице.
МОДЕЛЬ. Жаль, что я не понимаю всего, что ты говоришь.
ДРАМАТУРГ. Я говорю, что хочу быть с тобой. Что сколько мы бы ни были вместе, мне всегда мало. Что в тебе все прекрасно. Даже этот твой свитер…
Берет подсвечник и ставит его на пол рядом с кушеткой. Потом начинает целовать ей грудь сквозь свитер
ДРАМАТУРГ. Эта твоя детская юбчонка… Одна только мысль о твоем нижнем белье, прозрачном, тонким, как папирус, нежным как…
МОДЕЛЬ. Что?
ДРАМАТУРГ. Говорят, у меня очень богатый язык. Гигантский лексический запас. Мой оргаистический, неистовый, жадный, неукротимый язык. (Повышает голос). Поэзия! Все мои труды исполнены поэзии. Многозначительность, многословность, многосложность! (Начинает задувать свечи). Мы отправимся вместе. На Юпитер.
МОДЕЛЬ. Куда?
ДРАМАТУРГ. Я боготворю тебя. Понимаешь ты, маленькая сучка, я боготворю тебя.
Тушит последнюю свечу. Темнота. Музыка. Потом слайд-проекция. "СОРОК ДЕВЯТЬ МИНУТ".
Музыка умолкает. В полумраке слышны голоса
ДРАМАТУРГ. Это было божественно…
МОДЕЛЬ. Роберт…
ДРАМАТУРГ. Теперь я скажу тебе, как меня зовут. (Пауза) Меня зовут Роберт Фетан.
МОДЕЛЬ. Фетан?
ДРАМАТУРГ. Да, Фетан. Ты ведь догадывалась, кто я. Признайся.
МОДЕЛЬ. Ни о чем я не догадывалась и никогда о тебе не слышала.
ДРАМАТУРГ. Ты это серьезно? Ты что, не ходишь в театр?
МОДЕЛЬ. Тетка один раз водила меня на "Призрак в опере".
ДРАМАТУРГ. Я имел в виду театр.
МОДЕЛЬ. Никто меня не приглашал.
ДРАМАТУРГ. Я тебя приглашу.
МОДЕЛЬ. Отлично. Только я люблю, когда смешно.
ДРАМАТУРГ. Хочешь сказать, тебе нравятся комедии?
МОДЕЛЬ. Или когда страшно.
ДРАМАТУРГ. Что за вздор ты несешь! Ты что, ни разу не смотрела нормальную серьезную пьесу?
МОДЕЛЬ. А мне все равно.
ДРАМАТУРГ. Даже если это моя пьеса? (Встает, чиркает спичкой и зажигает свечи). Хочу увидеть тебя. Я не видел тебя с тех пор, как мы занимались любовью.
МОДЕЛЬ. Дай покрывало.
ДРАМАТУРГ. Минутку.
Снимает покрывало с ее обнаженного тела и стоит над ней с горящей свечой в руке,
ДРАМАТУРГ. Как ты прекрасна! Всю жизнь я искал такую, как ты. Естественная, нагая невинность.
МОДЕЛЬ. Ой! Воск капает. Черт, больно!
Закрывается покрывалом. Он смеется.
ДРАМАТУРГ. Так ты в самом деле не знала, что я Роберт Фетан?
МОДЕЛЬ. Говорю тебе, никогда про тебя не слышала.
ДРАМАТУРГ. Вот она, слава. (Качает головой, изображая печаль). Ладно, забудем, что я писатель. Пусть я буду продавцом в супермаркете. Или рисковым бизнесменом. Устраивает?
МОДЕЛЬ. Ты меня достал. Что все это значит?
ДРАМАТУРГ. Я говорю о нашем будущем.
МОДЕЛЬ. Каком еще будущем?
ДРАМАТУРГ. Давай просто уедем куда-нибудь, а? Сможешь выкроить пару недель?
МОДЕЛЬ. Разумеется, нет.
ДРАМАТУРГ. Мы жили бы в лесу. В самой чаще. Я всегда мечтал об этом. Сбежать от всего этого. А потом, в один прекрасный день посмотреть друг другу в глаза и распрощаться.
МОДЕЛЬ. Распрощаться? Почему распрощаться?
Он обнимает ее
МОДЕЛЬ. Мне холодно. Обними меня крепче.
Он целует ее, смотрит на нее с нежностью.
ДРАМАТУРГ. Скажи мне, ты счастлива?
МОДЕЛЬ. Как это?
ДРАМАТУРГ. Ну вообще…
МОДЕЛЬ. Не могу сказать, что я несчастна.
ДРАМАТУРГ. Я не спрашиваю тебя, как ты живешь, и меня не интересуют мужчины, которые у тебя были.
1 2 3 4 5 6