Однако, заключает католический аббат (Nau), и после настоящей апологии не следует жалеть об осуждении Нестория (р. XXVII).
Третий Вселенский Собор в Ефесе, в 431 г.
/Кроме греческих соборных деяний источниками для III-го Вселенского Собора являются коптские акты. Они дошли до нас в виде фрагментов двух рукописей, хранящихся в Парижской национальной библиотеке. В 1892 г. французский ученый Буриан (Bouriant) издал коптские акты с французским переводом. Его издание, как первое, не свободно от недостатков. В 1904 г. немецкий ученый Вильгелм Кратц (Wilh. Kraatz) издал немецкий перевод обоих рукописей с исследованием о них. Коптские акты далеко не совпадают с греческими. Естественно возникает вопрос о достоверности их в той части, где они расходятся с греческими актами. Решается этот вопрос различно; большею частию отрицательно, т. е. в смысле неподлинности их (См. Проф. Болотова: «Архимандрит тавеннисиатов Виктор при дворе Константинопольском в 431 г». Христ. Чтение 1892, I, 63-89. Из Церковной истории Египта, вып. III). В сопровождающем перевод исследовании, В. Кратц признает рассказ о Викторе заслуживающим доверия и, с этой точки зрения, подвергает критике вывод Болотова. О. доцент Дм. Лебедев не признает значения и силы за критикою Кратца («Христианский Восток» 1912, I, 146-202). Свящ. Тимофей Лященко (потом епископ Тихон) защищает исторический характер главного лица актов — Виктора: «Св. Кирилл Александрийский», стр. 260, 394-8; и «Труды Киевской Д. Академии» 1914, I-VI.
Краткое содержание коптских актов . В Парижских рукописях первого листа, т. е. двух страниц — нет. На 3-й странице продолжается письмо Св. Кирилла к архимандриту Тавен. Виктору, где он просит последнего поспешить в Александрию, чтобы с ним ехать в Ефес на Собор. Виктор немедленно собрался, и 31-го марта был уже в Александрии. Однако планы Кирилла изменились. После Пасхи он послал Виктора в Константинополь, чтобы там действовать пред императором Феодосием II против влияния Нестория и его сторонников. Виктор отправился в Константинополь и с усердием и успехом выполнил свое новое назначение./
Мысль о созыве III-го Вселенского Собора приписывают Несторию (Евагрий 1, 7. Migne . Patro'logia. Ser. graeca LXXXVI, c. 2435). Однако и о Кирилле говорится (Ibidem, I, 3; Patrologia gr. LXXXVI, c. 2426) что он упрашивал Феодосия Младшего, чтобы он повелел собраться в Ефесе первому Собору. Последнее так примиряют с первым (Напр. свящ. Т. Лященко. «Св. Кирилл Александрийский» стр. 313), что Кирилл, увидев из письма императора к нему, будто бы его заподазревают в нежелании разобрать спорный вопрос соборне, мог ответить Феодосию, что он желает Собора, мог указать и место для него — Ефес, — очень неудобное для Нестория, ибо в Ефесе наиболее чтилась Богоматерь. Как бы то ни было, Феодосием II был назначен Вселенский Собор в Ефесе, в 431 г. после Пасхи, в праздник Пятидесятницы.
Третий Вселенский Собор со стороны организационно-технической считается чрезвычайно неудачным. Печален он и со стороны догматико-канонической, как повлекший за собою разделение между Востоком и Западом, ближайшим образом, между Александрией и Антиохией, а затем, отпадение многих православных в несторианство. Главная причина этого лежала в характере богословского спора. Заблуждение Нестория далеко не так ясно было для всех, как, например, лжеучение Ария. Вот почему почти весь Восток, во главе с Антиохийским патриархом Иоанном, был на стороне Нестория. С другой стороны, крайности Кириллова учения были так ясны и вызывали против себя возражения, как, например, со стороны Блаженного Феодорита. Нельзя было скрыть и посторонних мотивов в народе Рима и Александрии против Константинополя. При таком положении дел, важно было создать мудрую программу для состава и деятельности предстоявшего Собора, дать правильный ход соборным деяниям. И это мог сделать только император. Однако он этого не сделал. Феодосии II был проникнут благочестивым настроением и имел благородное намерение — и самому не вмешиваться во внутреннюю догматическую деятельность Собора, и своим чиновникам этого не позволять. Но одно дело — вмешивание, вмешательство, и другое — бдительное наблюдение за правильным ходом занятий.
Феодосии I, в противоположность Константину Великому не вмешивался в дела Константинопольского Собора 381 г.; однако, на том Соборе едва ли хоть одно важное дело проходило без его соизволения. В императорской грамоте или акте об Ефесском Соборе не было точных указаний, когда, как и при каких обстоятельствах должен был открыться Собор. Открытие Собора поручалось начальнику свиты, Флавию Кандидиану; однако, право его ограничивалось одной внешней стороной и, в этом отношении, не были выяснены обстоятельства, например, при каком числе епископов можно открыть Собор? в каком количестве митрополиты разных областей могли привозить с собою епископов? и т. п.
Город Ефес, как место Собора, был очень удобен для Кирилла и неудобен для восточных епископов. Путешествие по воде было для Кирилла легко и приятно. Наоборот, сухопутное путешествие для Иоанна Антиохийского, по причине сильных весенних дождей, народных волнений, голода в Антиохии — было чрезвычайно тяжелым. Он об этом официально доносил императору (Деяния Вселенских Соборов. Том I. Стр. 261-262) и вероятно, чрез курьеров и скороходов, извещал о своем вынужденном замедлении и Кирилла, уже прибывшего в Ефес. Последний прибыл в Ефес за 4-5 дней до законного срока открытия Собора, в сопровождении почти 50-ти епископов, а кроме того — монахов, паравалонов. Он был с почетом встречен Ефесским епископом Мемноном, привлекшим к Собору, вместе с собою, до 40 асийских епископов и 12 из Памфилии. Это было сделано, по-видимому, в нарушение прямого смысла императорской сакры: «прибыть немногим епископам от каждого митрополичьяго округа». С Несторием прибыло всего 10 епископов, а Иоанн Антиохийский привез с собою 23 епископа.
Между тем, 7-ое июня — в 431 г. день Святой Троицы, — официальный срок для открытия Собора — прошел. Иоанн Антиохийский в письме к Кириллу, полученном им не позже 20 июня, просил еще обождать его 5-6 дней.
/Справедливо историк Мёллер (Lehrbuch der Kirehengeschichte 1902, В. I. s. 668) отвергает предположение Гарнака, что Иоанн намеренно запаздывал. По нашему мнению, справедливо обратное предположение, что Кирилл намеренно спешил (Ср. Гидулянов. Восточные Патриархи, стр. 649). Иоанн был чужд всяких дипломатических приемов в этом деле, веря в правоту Нестория. За это ручается его последующий решительный образ действий, когда он всячески пытался спасти положение, уже сильно испорченное, и при другом императоре, т. е. при императоре с другим характером, достиг бы этого. Другое дело Кирилл: он был окружен большинством сочувствовавших епископов; между тем, в лице Иоанна Антиохийского и имевших прибыть с ним епископов, он — вполне ясно сознавал — может встретить серьезную оппозицию себе. Поэтому ему нужно было спешить. Если доселе он сравнительно терпеливо ждал, то получив от Иоанна известие, что он прибудет чрез 5-6 дней, Кирилл поспешил с открытием Собора, несмотря на решительные протесты/.
Кирилл, Мемнон и бывшие с ними желали открытия Собора без восточных, но этому противился императорский комит Кандидиан. Рано утром 22 июня, Кирилл, Мемнон с епископами своей партии собрались в главном Храме Ефеса, где должно было, по распоряжению Мемнона, происходить заседание Собора. Кандидиан явился на собрание и заявил протест. Но Кирилл и Мемнон не придали ему значения, а наоборот, хитростью устранили формальную причину к открытию Собора (Ср. Деяния Вселенских Соборов I, 256), заставив его прочесть императорскую сакру для ознакомления и объявив это заслушанным указом для открытия Собора. Потом Кандидиан должен был удалиться, а несогласные — в числе 68 епископов — на открытие Собора были изгнаны из собрания. Кирилл открыл Собор при 157 епископах и 1 диаконе, представителе Карфагенского епископа. Еще накануне они послали Несторию приглашение на Собор. Последний ответил: «Посмотрю и, если нужно, приду». Но его убедил, понятно, Кандидиан не являться. Поэтому, когда на другой день последовало другое ему приглашение, он ответил, что придет на Собор, когда соберутся все епископы. Новое — уже третье — посольство не могло добраться до него.
Председательское место на Соборе, разумеется, занял Кирилл. Он, должно быть, тщательно готовился к этой роли, ибо несмотря на всю сложность, трудность и неясность дела, сумел все покончить в один день… Точнее, ход соборных заседаний происходил так: сначала, после открытия заседания, был прочитан Никейский (а не Никео-Царьградский) символ, второе послание Кирилла к Несторию «?????????????»и ответ на него Нестория; первое было признано православным, второе еретическим и автору последнего была возглашена анафема; затем, прочитали послание папы Келестина к Кириллу и третье послание Кирилла (??? ???????) к Несторию. Чтобы установить факт, как теперь учит Несторий, допросили двух, прежде близких к нему епископов и беседовавших с ним лишь дня за три до Собора, именно, Феодота Анкирского и Акакия Мелитопольского. Эти засвидетельствовали, что образ мыслей его тот же, что и в ответе его на второе послание Кирилла к нему. Наконец, были приведены против учения Нестория места из отцов (12), в соответствии с которыми были сделаны извлечения из сочинений Нестория. В заключение было прочитано послание Карфагенского епископа Капреала, посланное с диаконом Везулою . Самое соборное определение о Несторий было составлено в таких выражениях: «Открывши, частию из писем Нестория, частию из других сочинений, частию из бесед, какие он имел в сей митрополии (Ефесе) и которые подтверждены свидетелями, что он и мыслит и проповедует нечестиво, мы вынуждены были, на основании канонов и послания св. отца и сослужителя нашего Келестина, — произнести горестное определение: Господь наш Иисус Христос, на Которого он изрыгал хулы, устами Его святейшего Собора определяет лишить его епископского сана и отлучить от общения церковного». Под определением подписалось 198 отцов; причем прибавлено, что к нему присоединились и другие епископы, так что всего более 200 отцов (Деяния I, 236-241). Вечером был объявлен уже приговор и устроено было торжественное шествие с факелами по улицам.
Приговор Собора был отослан Несторию, «новому Иуде»; клиру и экономам Константинопольской Церкви были отправлены послания. Особые послания были написаны некоторым лицам из Константинопольского клира — епископу Комарию и Патамону и архимандриту монастырей Далмацию. Несколько позже, было отправлено донесение о низложении Нестория и императорам Феодосию и Валентиниану.
Несторий, получив приговор от Собора, отправил протест к императору, где просил созвать законный Собор из митрополита и двух епископов от области; жаловался на чинимые ему бедствия — особенно со стороны Мемнона — и даже угрозы смертью. Под ним подписались, кроме Нестория, сочувствовавшие ему митрополиты и епископы. Кандидиан объявил решение Собора незаконным и также обратился с протестом к императору.
«Соборик»
(Conciliabulum) Иоанна Антиохийского.
Между тем 26 июня прибыл Иоанн Антиохийский. По-видимому, под влиянием Кандидиана, Иоанн с сочувствовавшими ему епископами, в числе 34, составил «Соборик» восточного диоцеза и епархий — Вифинии, Писидии, Пафлагонии и других. Собор открыли с соблюдением всех формальностей — с чтения грамоты императора об открытии Собора, в присутствии Кандидиана, выслушали заявление его относительно незаконности Собора Кирилла. На основании этих заявлений обнаружился незаконный насильнический образ действий прежде всего руководителей Собора Кирилла и Мемнона, а потом и других. В анафематизмах Кирилла было найдено (открыто) еретическое учение, подобное арианству, аполлинарианству и евномианству. Ввиду этого Собор постановил низложить Кирилла и Мемнона, а прочих отлучить от общения до раскаяния (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 295). Приговор был послан Собору Кирилла. Императору было отправлено подробное послание с уведомлением о действиях «Соборика» и о причине запоздания Антиохийского и других восточных епископов.
Распоряжения императора Феодосия.
Император, прежде других получивший донесение Кандидиана, принял сначала, по-видимому, правильное решение: открыть соборные совещания, после прибытия в Ефес восточных. Свое послание он отправил с сановником Палладием 29 июня и приказал ему отменить все, что сделано на Соборе Кириллом, а от епископов требовал не оставлять Ефеса до решения дела (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр. 312-313). Одновременно с тем воспрещена была частная корреспонденция между Ефесом и столицею. Но указанным приговором императора остались недовольны обе стороны, потому что та и другая считали свои решения вполне каноническими и отмене не подлежащими. Кирилл нашел способ переправить в Царьград постановления своего Собора и письмо, которые были вложены хитро внутри посоха известного тогда нищего Виктора. Кирилл и его единомышленники рассчитывали поднять в защиту своего дела Константинопольское монашество, во главе которого стоял архимандрит Далмаций, прежде служивший в императорской гвардии и пользовавшийся большим почетом в доме Феодосия II. Ему-то и направил Кирилл письмо, где жаловался на враждебность властей и невозможность выяснить истину пред императором. Расчет Кирилла оказался верным. Далмаций сумел заставить императора отказаться от своего ранее принятого решения. В условленный день из всех монастырей вышли крестные ходы и соединились у монастыря Далмация, который во главе процессий, с пением псалмов, двинулся со всеми ко дворцу. Феодосии II принял Далмация, выслушал его просьбу и дал согласие на прибытие из Ефеса в Константинополь делегатов для личного доклада. Шествие затем направилось к церкви св. Мокия, на краю города, и там, после прочтения письма Кирилла и разъяснения Далмация, раздались клики: «Анафема Несторию» (Деяния Вселенских Соборов. Том I. стр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99