- Если честно, сомневаюсь, что смогу кого-то так же сильно полюбить. Вэл больше нет, и я не перестаю себя спрашивать, осталась бы она жива, если бы я не уговорил ее завести ребенка.
- Ты несешь на своих плечах тяжкое бремя вины и горя, - сказала Патрисия, проникаясь глубиной его страданий.
- Да, это так. Таков мой удел. Но проблема с которой мы столкнулись сейчас, гораздо серьезней. Я хочу, чтобы ты знала про меня все.
- Спасибо, что был откровенен. Стоун взял ее за руку.
- Там, в сторожке, между нами что-то вспыхнуло. Не знаю точно, как это назвать. Может, это любовь.
Слово "может" перечеркнуло всю радость девушки при упоминании о любви. И она не знала, что ответить.
Слава богу, Стоун еще не закончил.
- У нас скоро будет ребенок, и, естественно, я должен предложить тебе руку и сердце. Мне бы радоваться, что судьба дарует мне еще один шанс, но мешает страх, что все может повториться.
Поборов разочарование, Патрисия вняла его словам.
- Мне понятен твой страх.
И она действительно его понимала, но не могла справиться с болью, нанесенной его словами. Однако дело было не только в том, что он не хотел на ней жениться. Роль дублерши ушедшей из жизни женщины была ей не по душе.
- Надеюсь, ты простишь, если я попрошу дать мне некоторое время на раздумье.
- Мне и самой необходимо время, чтобы свыкнуться с мыслью. Не забывай, что я узнала об этом только сегодня.
- Конечно. Мне следовало догадаться. Будет лучше, если я поеду домой, сказал он, отпуская ее руку.
Пожалуй, это наилучший вариант, но на самом-то деле она мечтала оказаться в его объятиях и забыть все в его ласках. Ведь они дали жизнь ребенку, им так хорошо друг с другом, что же еще надо для счастья, Стоун?
Зачем ворошить горечь прошлого, утрату не вернешь, у тебя в руках сокровище, ты сам это чувствуешь. Он перебирал в мыслях все сказанное Патриеией и словно в тумане осознавал, что скоро станет отцом.
Она выглядела такой милой и беззащитной, когда открыла ему дверь, что Стоун с трудом поборол желание прижать ее к себе. Он тяжело переживал их сегодняшний разговор и знал, что ей тоже не легко. Ему не давала покоя мысль, почему он так обрадовался ее переезду в Кланси, еще до того, как узнал о ребенке? Стоун пытался понять, было ли это лишь физическим притяжением, или же он хотел связать с ней свою жизнь?
Действительно ли он влюбился? И прошлое отступило?
Стоун влюбился в Вэл по уши и с первого взгляда, с Патриеией же все было иначе. Его сердце не екнуло - хотя ее привлекательность не оставляла сомнений. Она вызвала в нем сострадание своей беспомощностью. Но потом, когда они познакомились ближе...
Так что он все-таки чувствует? Дружбу, влечение или любовь? Если это любовь, то к какой Патрисии - нынешней красотке или к той, которую он обнимал и ласкал в сторожке? А может, женщина в сторожке своей прелестью спровоцировала его? Он не устоял, но и кто бы устоял? И как ему, казалось, она тоже не устояла перед ним. А может, его чувства лишь отчаянные попытки снова обрести любовь и счастье?
Утрата Вал нанесла ему тяжелый удар, его сердце превратилось в льдинку, парализовав все чувства.., может наконец он начал оттаивать? Скорее он принял первые признаки пробуждения к жизни за любовь. Но, несмотря на противоречивые чувства к Патрисии, его любовь к ребенку не подлежала сомнению. Он думал о нем с нежностью, как в свое время о том, первом, неродившемся ребенке Вэл...
И все-таки он не мог понять, почему, относясь по-разному к Вэл и Патрисии, его отношение к детям неизменно. Мучая себя подобными вопросами, Стоун так и не смог определиться в своих чувствах.
Впрочем, ему мешало не только это: а любит ли его она?
На следующее утро Патрисия чувствовала себя разбитой. Она спала без кошмаров, но беспокойно, часто просыпалась и думала, думала...
Надо купить витамины. Их следовало купить еще вчера, но известие о беременности настолько ошеломило ее, что все остальное вылетело из головы. Она выглянула в окно: вчерашний прогноз не оправдался и снега выпало мало, поэтому Патрисия решила прогуляться, заодно купить витамины, благо аптека находилась в двух шагах.
У самой аптеки Патрисия остановилась у лотка с открытками, разместившегося при входе. Надо поздравить маму с днем рождения, подумала она. Купив открытки, вошла в аптеку, подняла глаза и.., увидела Стоуна. В горле пересохло, ноги стали ватными. Отступать было поздно, он уже приближался.
- Доброе утро, - поздоровался мужчина.
- Привет, Стоун. - Ее прохладная учтивость была ответом на его банальную реплику. Именно сейчас девушка больше всего нуждалась в любви и понимании. Ее угнетало сознание разделявшей их пропасти, несмотря на то что под сердцем она носит плод их любви.
- У твоей мамы день рождения? - спросил он, бросая взгляд на открытку.
- Да, через несколько недель.
- Замечательно.
- Стоун, - позвал фармацевт, - твое лекарство готово.
- Уже иду.
- Ты нездоров? - осведомилась девушка.
- Снова разболелось колено, надо купить обезболивающее. Мне нельзя долго ходить.
- Все будет хорошо.
Стоун повел плечами и поправил рубашку.
- Какие у тебя планы на вечер?
- Мы с бабушкой хотели разобрать чердак.
- Я думал, мы сходим куда-нибудь, посидим, поговорим.
Слава богу, она занята, есть повод отказаться. Вряд ли она готова снова говорить с ним о ребенке. Хотя с другой стороны... Нет, пусть будет так, как идет.
- Трудно сказать, когда я освобожусь.
- Пожалуйста...
Тронутая искренностью и волнением, прозвучавшими в его голосе, девушка не нашла в себе сил отказаться.
- Ну ладно, уверена, бабушка согласится подождать.
- Хочешь посмотреть, где я живу? Патрисия предполагала, что они пойдут к ней или в местный бар, но возможность попасть на его ранчо показалась ей более заманчивой.
- С удовольствием. Только позвоню бабушке и возьму машину.
- Не стоит. Поедем на моей.
- Но тогда тебе придется везти меня вечером назад.
- Я не против. На дорогах гололедица, и будет лучше, если ты будешь со мной, вас теперь надо беречь.
- Не подлизывайся.
- Вот как ты расцениваешь мою заботу? Ладно, подожди, только возьму свое лекарство. - Стоун направился к окошку.
Патрисия последовала за ним.
- У меня тоже рецепт.
- С тобой все в порядке?
- Витамины.
- Отлично, - одобрительно кивнул Стоун, пропуская ее вперед. Патрисия расплатилась за витамины и купила телефонную карточку.
- Я позвоню из телефонной будки.
- Встретимся там.
Бабушка встретила изменения в их планах с пониманием, особенно когда узнала причину.
Патрисия попыталась сказать, что надежда бабушки на их брак призрачна, но та не стала даже слушать, по ее мнению, "решали не они, а ребенок".
Не успела она повесить трубку, как в дверях возник Стоун.
- Готова?
- Да. Тебе привет от бабушки.
- Ей тоже.
- Я передам.
- Сюда, - пригласил Стоун, указывая на пикап. Подойдя к машине, он открыл ей дверцу.
Зачем ты это делаешь, Патрисия? Тебе следует держаться от него подальше, пока не будешь знать, что у него на уме. Однако короткое замешательство продолжалось недолго, и стоило ему обойти машину и занять свое место, как девушка успокоилась.
По дороге на ранчо в окно машины полетели легкие снежинки. Но чем дальше отъезжали они от города, тем обильнее становился снегопад.
- Странно, гидрометцентр передавал ясную погоду.
- Иногда они ошибаются. И судя по нависшим бурым облакам, ошиблись и на этот раз.
- Может, поедем ко мне?
Стоун с улыбкой посмотрел на девушку. Патрисия вся напряглась: ох уж эта его убийственная улыбка!
- Зачем? На этот раз у нас будут все удобства. В доме на ранчо есть даже водопровод.
Не обращая внимания на предостережения внутреннего голоса, Патрисия улыбнулась в ответ.
- Меня это радует.
Стоун обратил ее внимание на указатель, извещающий о въезде на пастбища барона Гаррета. С удивлением Патрисия узнала, что они протянулись по обеим сторонам дороги.
Остальную часть пути молодые люди молчали, изредка обмениваясь короткими фразами. Иногда Патрисия кидала взгляды на Стоуна. Как бы дальше ни сложились их отношения из-за малыша, Патрисия была счастлива. Ей хотелось сесть близко-близко, обнять его и положить голову ему на плечо.
Стоун помигал фарой левого поворота. Покинув шоссе, он пересек тропу для перегона скота и выехал на ровную дорогу, проходившую под аркой с фирменным знаком ранчо, тем же, что и на сторожке, - большими буквами Г и С. Серпантинная дорога устремлялась к подножию высоких гор. За первой грядой лежало огромное ущелье. А за ближайшим склоном, в на редкость живописном уголке, виднелась большая белая вилла в викторианском стиле. Кружащие в воздухе снежинки придавали ей еще больше великолепия.
Стоун остановил машину.
- Ну как, нравится?
- Признаться, не думала, что она такая огромная. И очень современная, непохожая на другие дома.
- Ты ожидала увидеть ветхую конюшню с красной черепичной крышей?
- Издеваешься, - улыбнулась Патрисия. - Но ты прав, именно так я и думала.
- Не волнуйся, скотоводческое ранчо вызывает подобные ассоциации у многих. Конюшня, простирающиеся вдаль поля да ковбои, - рассмеялся Стоун. Не доехав до пастбищ, он свернул на дорогу, ведущую к дому. Оставив машину в открытом гараже на заднем дворе дома, молодые люди вышли и пересекли двор. Задний фасад виллы не уступал в великолепии переднему, встречавшему гостей широким, безупречно вычищенным, сверкающим крыльцом.
- Великолепный дом, - оценила Патрисия.
- Барон выстроил его для своей невесты, в подарок на свадьбу.
- Как романтично!
- Семейная легенда гласит, что более обаятельного и мужественного мужчины не было.
Пожалуй, праправнук ему не уступает, подумала Патрисия, не решившись произнести мысли вслух, чтобы он не очень-то зазнавался.
Стоун поднялся по лестнице и, открыв резную деревянную дверь, пригласил Патрисию вслед за собой.
Интерьер виллы не уступал наружному великолепию. Поистине, мастерство человеческих рук не знает пределов! Полированные поверхности были до блеска вычищены. Вряд ли это дело рук Стоуна. Наверняка он держит домработницу.
Они спустились вниз. Там располагался рабочий кабинет с портретом барона над камином. Несмотря на то что предок-сердцеед был блондином, фамильное сходство сразу бросалось в глаза.
Навестили они и охотничьего Лабрадора Элвуда. Пес лениво растянулся у нерастопленного камина. Закончив осмотр, молодые люди вернулись в гостиную.
- Присаживайся, - предложил он, кивая на диван.
- Спасибо, - поблагодарила девушка, утопая в мягкой кожаной обивке.
Интересно, почему они не пошли наверх. Хотя это даже к лучшему. Наверняка там расположены спальни. Хотелось бы взглянуть на его постель, но стоит ли растравлять себя мечтами?
- Хочешь чего-нибудь выпить? - спросил Стоун.
- Пока нет.
Стоун сел на софу напротив нее. Они заговорили в унисон.
- Леди, вам слово, - уступил Стоун.
- Я лишь хотела выразить свое восхищение интерьером дома.
- Спасибо. Некоторые вещи я нашел на чердаке, они действительно принадлежали барону, и я их отреставрировал.
- Здесь просто чудесно, - сказала она, окинув гостиную взглядом. Когда их взгляды встретились, в горле у девушки пересохло. В его глазах заиграли знакомые огоньки, точно такие же она уже видела в сторожке. - Стоун?..
Мужчина быстро сократил разделяющее их пространство до нескольких дюймов. Не отводя глаз, он коснулся ее щеки и провел рукой по подбородку, притягивая к себе ее лицо. Слегка подавшись вперед, он завладел ее ртом, и их губы слились в нежном поцелуе.
Патрисия уперлась руками в его твердую, как стена, грудь. Ее сердце отчаянно билось, а душа парила в облаках. И словно не было этих мучительно долгих дней и недель, разделявших их сердца: его тело, его запах, словно они расстались секунду назад или вообще не расставались.
Только сейчас она ощутила его настоящий запах. Его запах, без примеси приготовленной на плите пищи и угарного дыма горелой древесины.
Патрисия отдалась во власть знакомых ощущений, забыв обо всем на свете, кроме обнимавшего ее мужчины. Все было так же захватывающе, как в сторожке.
Отбросив свои страхи, тревоги, сомнения, девушка ответила на его поцелуй.
- Я люблю тебя, Патрисия. Хотя, чтобы осознать это, мне потребовалось время, - прошептал он горячим, хрипловатым голосом, дыша ей в самое ухо.
Девушка слегка отпрянула, чтобы лучше видеть его голубые, беспредельно искренние глаза, сводившие ее с ума.
- Я тоже тебя люблю. Мужчина удивился.
- И как давно ты об этом узнала?
- Еще в сторожке.
- Ты никогда мне не говорила.
- Но тебя, казалось, это совсем не волновало. А я боялась испортить наши отношения.
- Прости, мне потребовалось слишком много времени, чтобы разобраться в своих чувствах, - признался он, поглаживая ее по спине.
- Не стоит извиняться. Уверена, ты поступал правильно.
- Я так не считаю, но по-другому я просто не мог. - Он облокотился на ручку дивана, уютно обняв ее за плечи. - С тех пор как не стало Вэл, я не жил, а существовал, хотя и не вполне осознавал это. Мое сердце было словно покрыто льдом.
- Должно быть, ты ее очень любил.
- Да. Вэл навсегда останется в моем сердце. Но в нем не было жизни до того бурана, когда рыжеволосая красотка соблазнила меня в сторожке и растопила лед своим теплом.
- Не знаю, что и сказать, - прошептала девушка, зардевшись.
- Что ж.., в любви ты уже призналась. А как ты смотришь на то, чтобы выйти за меня замуж?
- Замуж?
Стоун усмехнулся.
- А разве не этим заканчивают двое любящих друг друга молодых людей?
Патрисия прикусила нижнюю губу.
- Ты прав. Все так неожиданно.
- Признаться, я удивлен не меньше. Я долго думал и наконец понял, что хочу видеть тебя каждый день. Хочу, чтобы мы жили вместе, как в сторожке.
Патрисия тоже об этом мечтала. Но кое-что изменилось, теперь они не одни.
- Стоун, но скоро нас будет трое. Ребенок, - напомнила она. Стоун улыбнулся.
- Нет проблем. Еще одна рыжеволосая соблазнительница мне не помешает.
Тревожная мысль ворохнулась в голове.
- Стоун, а если бы не ребенок.., ты бы на мне женился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14