Только бы мне стать достойной его! Но что скажут ваши чудесные родители? Боже! Когда я думаю о них, меня всю трясет.
Кэтрин начала догадываться о случившемся. Мысль об этом осенила ее внезапно. И, густо покраснев под действием столь нового для нее переживания, она воскликнула:
— Боже мой! Изабелла, дорогая моя, что вы хотите сказать? Неужели, неужели вы с Джеймсом и вправду друг друга любите?
Ее смелая догадка, однако, как она скоро поняла, отражала истинное положение дел только наполовину. Горячая симпатия к Джеймсу которую Кэтрин якобы постоянно замечала в каждом взгляде и поступке Изабеллы, была вознаграждена во время вчерашней поездки его нежнейшим признанием в любви. И теперь она была связана с ее братом сердцем и словом. Еще никогда до ушей Кэтрин не доходила такая радостная, такая увлекательная и необычайная новость. Ее брат и ее подруга помолвлены! Впервые переживая подобное событие, она придавала ему столь большое значение, как будто жизненная рутина не могла принести ей еще раз чего-либо в этом роде. Выразить силу своих чувств она не могла, но их суть вполне удовлетворяла ее подругу. И прежде всего Кэтрин дала им выход, признавшись, насколько она будет счастлива приобрести такую сестру, после чего две прекрасные леди обнялись и их счастливые слезы смешались в общем потоке.
Как бы искренне Кэтрин ни была рада их будущему родству, следует признать, что Изабелла далеко превзошла ее в предвкушении близости между ними.
— Моя Кэтрин будет мне несравнимо дороже, чем Энн или Мария. Я знаю, что привяжусь ко всем моим дорогим Морландам гораздо сильнее, чем к своей семье.
Подобная возвышенность дружеских чувств оставалась для Кэтрин недосягаемой.
— Как вы похожи на вашего брата! — продолжала Изабелла. — С тех пор, как мы встретились, я в вас души не чаю. Но так бывает со мной всегда — первое мгновение решает все! В первый же день, когда Морланд приехал в прошлом году к нам на Рождество, в ту самую секунду, как я его увидела, мое сердце мне больше не принадлежало. На мне, помню, было тогда желтое платье, а волосы заплетены в косы. Я вошла в гостиную, Джон мне его представил, и мне показалось, что я в жизни еще не видела более красивого человека.
Здесь Кэтрин отметила про себя могущественную силу любви. Ибо хоть она и была очень привязана к брату и относилась пристрастно к его достоинствам, она никогда не находила его красавцем.
— В тот вечер, помнится, у нас пила чай мисс Эндрюс — на ней было платье из красновато-коричневого шелка. И она выглядела так божественно, — я была уверена, что ваш брат непременно в нее влюбится. Думая об этом, я всю ночь не сомкнула глаз. Ах, Кэтрин, скольких бессонных ночей стоил мне ваш брат! Я не желала бы вам выстрадать и половину того, что досталось на мою долю. Я знаю, насколько я похудела. Но мне незачем терзать вас, описывая все мои муки. Вы их наблюдали достаточно. Мне кажется, я выдавала себя на каждом шагу. Я так неосторожно призналась в своей склонности к людям духовного звания! Но я не сомневалась, что вы сохраните мою тайну.
Кэтрин знала, что ничего не могло быть сохраннее. Но, стыдясь признаться подруге в своей недогадливости, она не смела оспаривать приписываемые ей лукавую проницательность и. душевную, симпатию. Ей стало известно, что ее брат хочет незамедлительно ехать в Фуллертон, чтобы объявить о случившемся родителям и испросить их согласия. И это было причиной некоторого действительного беспокойства Изабеллы, которое Кэтрин постаралась рассеять. Она нисколько не сомневалась, что отец и мать никогда не воспротивятся желаниям Джеймса.
— Едва ли есть на свете родители, — сказала она, — которые относились бы к детям с большей добротой и сильнее желали им счастья. Я убеждена, что они согласятся немедленно.
— Морланд говорит то же самое, — сказала Изабелла. — И все же я не смею надеяться. Я так бедна — они никогда на это не согласятся. Ваш брат ведь может жениться на ком угодно!
Тут Кэтрин снова подумала о могуществе любви.
— Право, Изабелла, вы себя недооцениваете. Какое значение может иметь различие в имущественном положении?
— Кэтрин, дорогая моя, конечно, для вашего благородного сердца оно не значило бы ничего. Но мы не можем ждать того же бескорыстия от каждого человека. Что до меня, я бы с радостью поменялась с вашим братом ролями — Будь в моем распоряжении миллионы, владей я всем миром, я бы выбрала только его!
Этот благородный порыв, отличавшийся широтой взглядов и новизной, приятнейшим образом напомнил Кэтрин о множестве знакомых ей героинь. И она подумала, что ее подруга еще никогда не казалась ей столь прекрасной, как в ту минуту, когда выражала свою великодушную мысль.
— Они непременно согласятся, — то и дело повторяла Кэтрин. — И вы, я уверена, им очень понравитесь.
— Что касается меня, — сказала Изабелла, — то я настолько неприхотлива, что удовлетворилась бы самым скромным доходом. Для тех, кто по-настоящему любит, сама бедность заключает в себе богатство. Я презираю роскошь. И я бы ни за что на свете не переехала в Лондон. С каким бы восторгом я поселилась в маленьком коттедже где-нибудь в глухой деревушке. Около Ричмонда есть такие очаровательные маленькие виллы!
— Ричмонд! — воскликнула Кэтрин. — Вы должны поселиться около Фуллертона. Вы должны жить неподалеку от нас.
— Поверьте, я буду несчастна, если нам это не удастся. Только бы мне быть рядом с вами — большего мне не нужно. Но ведь это пустая болтовня. Я не позволю себе мечтать об этом, пока мы не узнаем ответа вашего отца. По словам Морланда, если сегодня он пошлет письмо из Солсбери, завтра оно уже будет здесь. Завтра!
У меня не хватит духа его распечатать. Я знаю для меня это будет означать смерть.
Высказав такое убеждение, Изабелла задумалась. Она нарушила молчание, только чтобы объяснить, какое она собирается заказать себе свадебное платье.
Их беседа была прервана появлением влюбленного юноши собственной персоной — он пришел, чтобы обменяться со своей возлюбленной прощальным приветом перед отбытием в Уилтшир. Кэтрин хотелось его как следует поздравить, но она не нашла подходящих слов, так что красноречивыми были только ее глаза. В них достаточно выразительно сияли все восемь частей речи, которые Джеймсу нетрудно было расставить в должном порядке. Стремясь к скорейшему осуществлению связанных с поездкой надежд, он прощался недолго. И прощание было бы еще короче, если бы любимая не задержала его настоятельными просьбами, чтобы он ускорил свой отъезд. Дважды она возвращала его уже от самых дверей, умоляя отправляться немедленно.
— Право, Морланд, я должна вас выпроводить. Подумайте, как далеко вам предстоит ехать! Я не могу видеть, как вы медлите. Ради Бога, не тратьте попусту время. Уезжайте, уезжайте скорей! Я этого требую!
Две подруги, чьи сердца были теперь связаны прочнее, чем когда-либо раньше, в течение всего дня оставались неразлучны. Рисуя перед собой радужные картины будущих ротственных отношений, они не замечали, как бежит время. Миссис — Торп и ее сын, знавшие обо всем и ожидавшие только согласия мистера Борланда-отца, чтобы отнестись к помолвке Изабеллы, как к счастливейшему семейному событию, были допущены к участию в их разговорах и внесли свою долю многозначительных взглядов и сокровенных намеков, доведших непосвященных сестер Изабеллы до крайней степени любопытства. Странный способ сохранения тайны представлялся Кэтрин, с ее простыми чувствами, не слишком великодушным и действенным. И она высказалась бы по поводу его жестокости, если бы не убедилась в том, что он не достиг цели. Энн и Мария вскоре успокоили ее тревогу своими проникновенными «А я все знаю!». И вечер прошел в своеобразном словесном турнире, в ходе которого фамильная находчивость проявилась одинаково успешно в нарочитой таинственности одной из сторон и недоговариваемых догадках другой.
Следующий день Кэтрин вновь провела с подругой, успокаивая ее тревогу и помогая ей пережить томительно долгие часы до прибытия почты. Усилия ее оказались весьма полезными, так как по мере приближения ожидаемого события Изабелла все больше и больше падала духом и к моменту прихода письма довела себя до полного отчаяния. Но куда девалось ее уныние, когда письмо было наконец получено: «Мне не составляло никакого труда добиться согласия моих добрых родителей, которые обещали сделать все от них зависящее, чтобы способствовать моему счастью», — говорилось в первых же строчках, и с этой минуты для Изабеллы наступила радостная уверенность. Ее лицо засияло, тревога и озабоченность улетучились она почти утратила способность владеть собой и без колебаний называла себя счастливейшей из смертных.
Миссис Торп со слезами обняла дочь, сына, гостью и с удовольствием обняла бы половину жителей Бата. Сердце ее было переполнено нежностью. Каждое ее обращение сопровождалось эпитетом: «Мой дорогой Джон», «Моя дорогая Кэтрин». «Дорогая Энн» и «Дорогая Мария» сейчас же были приобщены к общим восторгам, а в применении к имени Изабеллы даже удвоенный эпитет не исчерпывал того, чего заслуживало в эту минуту ее любимое дитя. Джон и тот не скупился на проявления радости. Он не только удостоил мистера Морланда высокого звания одного из лучших парней на свете, но напропалую клятвенно подтверждал всевозможные похвалы по его адресу.
Письмо, вызвавшее это ликование, было кратким и содержало только известие о благоприятном исходе разговора с родителями. Все подробности откладывались до того времени, когда Джеймс сможет написать еще раз. Но подробностей Изабелла легко могла подождать. В обещании мистера Морланда заключалось все необходимое. Залогом того, что все устроится прекраснейшим образом, была его честь. А каким способом будет обеспечен их доход — получат ли они земельную собственность или им будет уделен известный капитал, — мало занимало ее бескорыстную душу. Она знала достаточно, чтобы с уверенностью ждать достойного и быстрого устройства своей судьбы, и ее воображение перелетело уже к сопутствующим радостям. Она представляла себе, как через несколько недель у нее появится собственный выезд, новая фамилия на визитных карточках и ослепительный набор колец на пальцах, а также предвкушала, как на ней будут останавливаться восхищенные взоры ее новых фуллертонских знакомых и как ей будут завидовать ее любимые старые подруги из Патни.
Когда содержание письма стало известно, Джон Торп, откладывавший свой отъезд в Лондон только до его получения, собрался в дорогу.
— Что ж, мисс Морланд, — сказал он, застав ее в гостиной одну, — я пришел с вами проститься.
Кэтрин пожелала ему счастливого пути. Как будто не расслышав ее, он подошел к окну, потоптался там, промурлыкал себе под нос какую-то песенку и, казалось, целиком ушел в свой мысли.
— Вы не опоздаете в Дивайз? — спросила Кэтрин.
Он не ответил, но после минутного молчания его словно прорвало:
— Отличная это штука — женитьба, клянусь честью! Морланд и Белл славно придумали А как это понравилось вам, мисс Морланд? Я бы сказал, это неплохая затея, а?
— Мне кажется, даже очень хорошая.
— Правда? Вот это прямота, ей-богу! Во всяком случае, я рад, что вы не предубеждены против брака. Слышали старый припев: «Сходишь на свадьбу — готовься к другой»? Надеюсь, вы будете у Белл на свадьбе?
— Я обещала вашей сестре быть в этот день с ней, если только смогу.
— А тогда, — Торп скривился и глухо захихикал, — а тогда, знаете, мы могли бы проверить, есть ли в старой песенке какой-нибудь толк.
— Вы думаете? Но ведь я не пою. Что ж, счастливого пути. Сегодня я обедаю у мисс Тилни, и мне надо торопиться домой.
— Зачем вам спешить? Кто знает, когда еще доведется встретиться. Хоть я и собираюсь сюда через две недели, они мне покажутся чертовски длинными.
— Для чего же так задерживаться? — сказала Кэтрин, видя, что он ждет ее ответа.
— Спасибо за добрые слова. Добрые и великодушные. Я о них не забуду. В вас, я думаю, больше великодушия и всего такого, чем в ком бы то ни было. Уйма великодушия, и не только его, но еще много, много самого разного! И еще в вас есть… клянусь Небом, я не знаю никого вроде вас!
— Что вы, таких, как я, великое множество, даже гораздо лучше. Всего хорошего!
— Я хочу сказать, мисс Морланд, что собираюсь в скором времени навестить Фуллертон, засвидетельствовать там, если вы ничего не имеете против, мое почтение.
— Ради Бога. Мои родители будут рады вас видеть.
— Но вам, мисс Морланд, надеюсь, это не будет неприятно?
— Почему же? Ни в коей мере. На свете мало людей, которых мне неприятно видеть. В обществе ведь всегда веселее!
— Я рассуждаю в том же роде. Дайте мне, говорю я, небольшую веселую компанию, дайте мне компанию людей, которых я люблю, — лишь бы я находился там, где мне нравится, да среди тех, кто мне нравится, и я отдам дьяволу остальное! Чертовски приятно слышать от вас то же самое. Мне сдается, мисс Морланд, наши мнения отлично сходятся во всех вопросах.
— Может быть, хотя это не приходило мне в голову. Что касается всех вопросов, то, говоря
по правде, среди них не так уж много таких, о которых я успела составить свое мнение.
— Ей-богу, у меня их не больше! Морочить себе голову тем, что меня не касается, не в моем вкусе. Мой взгляд на вещи прост. Дайте, говорю, мне девчонку, чтоб была по душе, да уютный домик в придачу, и какое мне дело до всего остального? Богатство — вздор. Доход у меня подходящий. Если у нее нет за дуйой, ни пенса — тем лучше.
— Совершенно справедливо. Я думаю точно так же. Если в браке одна сторона располагает средствами, другой они ни к чему. Неважно кому они принадлежат, достаточно только, чтобы была обеспечена семья. Когда одно богатство тянется к другому, это кажется отвратительным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32