Это, а также мысль, что он получит свой перепихон через несколько дней, в значительной степени утешило сексуально изголодавшегося анархиста.
– А у тебя есть еще что-нибудь поесть? – спросил Стив, когда вдруг почувствовал, что Патриция прекратила его подкармливать.
– Какой ты жадный! – захихикала Гуд. И добавила – У меня в сумке пакет леденцов, а во время перерыва я еще смогу купить.
– Отлично! – одобрил Драммонд.
Патриция порылась в своем портфеле, нашла конфеты и принялась закидывать их в рот своего возлюбленного.
Десять
Инспектор Ньюман заперся в туалете. Распустив ремень и расстегнув ширинку, полицейский дал брюкам опасть к щиколоткам. Инспектор плюнул на ладонь правой руки, потом размазал плевок вдоль своего возбужденного пениса. Славных дырок, характерных для свингерских мест, на стенах в полицейском туалете не было, поэтому легавый был вынужден прозаически сдрочить. Массируя себя в длину, Ньюман представлял себе молодчиков, которых он допрашивал. У каждого из Команды Оливковой Дороги был рот, словно Богом созданный для минетов. Деревенщина, которая заправляла местным полицейским участком, арестовала банду преступных малолеток спустя несколько часов после приезда инспектора в Брайтон. К сожалению, первой волной полицейских облав в Портслэйде Быстрый Ник Картер схвачен не был.
Ньюман представлял себе, что пацан по кличке Чумной только что заглотил его хуй, а он теребит коротко подстриженный скальп мальчика. Правой рукой полицейский упражнялся со своим любовным мускулом, а левой тянул себя за яйца, все время представляя, как похотливо улыбающийся молодчик делает ему минет. В недрах тела Ньюмана собирались и разбирались генетические коды. Инспектор уже не контролировал себя, он отдал себя на растерзание Диктатуре ДНК! Любовные соки забурлили в промежности легавого, и брызги их полетели по всему туалету.
Ньюман поправил одежду и начал мыть руки. Случилось полное безобразие – слухи о том, дескать, инспектор – извращенец, опередили его приезд в Сассекс. Деревенские гомофобы четко дали понять, что они не одобряют того, когда чины полиции занимаются сексом с подозреваемыми. И действительно, Ньюману весьма многословно объяснили, что во избежание сексуальных притязаний со стороны инспектора к Команде Оливковой Дороги будет представлена круглосуточная охрана.
– Что нового? – спросил инспектор, входя в комнату для допросов.
– Мы уже всех парней опросили, – ответил детектив, – и все они утверждают, что повстречались с Быстрым Ником Картером на Баундари-Роуд. Кроме того, все они утверждают, что никогда раньше с ним не разговаривали и не знают, где он живет.
– Вранье! – не согласился Ньюман. – Приведите из камеры одного из парней. Я эту пизду заставлю заговорить!
Констебля послали, чтобы привести одного из подозреваемых. Ньюман вынул медный кастет из кармана пиджака, надел его на пальцы правой руки, после чего сжал руку в кулак. Инспектор и местный детектив сидели молча. В комнату ввели Киллера. Его руки были стянуты за спиной наручниками.
– Слушай, пиздюк! – заорал Ньюман, схватил молодчика за глотку и прижал к стенке. – Если не скажешь мне, где найти Картера, ты будешь мертвым скином!
– Я же уже вам сказал, – ответил Киллер, – я ничего не знаю о парне, который помог нам сделать студентов. Это был просто чувак, которого мы случайно встретили на улице.
– Я тебе не верю! – инспектор был в препоганом настроении.
Ньюман поднял правый кулак и через мгновение послышался вызывающий рвоту хруст кости и кастет надвое раскроил лицо громилы. Следующими ударами он свернул на сторону нос молодчика и уничтожил большую часть его зубов. Затем последовала серия ударов в живот. Когда «ботиночник» согнулся пополам, полицейский выпрямил его ударом, а потом сделал мальчика инвалидом при помощи исключительно зверского удара в пах. Каратистский удар ребром ладони по задней части шеи повалил подозреваемого на пол. Киллер упал лицом, будучи не в состоянии как-то подстраховать падение, потому что его руки за его спиной были скованы наручниками.
– Опомнись! – закричал детектив. – Мы же не хотим убить ублюдка.
– Отведите его назад в камеру, – сердился инспектор, – и пусть доктор его подлатает. Потом мне нужна команда в штатском для работы в Портслэйде. Если Команда Оливковой Дороги несколько раз за последний месяц видела Быстрого Ника Картера на Баундари-Роуд, то, скорее всего, он живет в этом районе. И если это так, то мы упадем на этого говнюка, как тонна кирпичей!
Быстрый Ник Картер пребывал в депрессии. Его чертовски смущало то, что Тина с легкостью написала целый текст, в то время как он не мог набрать и одного связного предложения на клавиатуре, на которой, по крайней мере, по идее должны была работать они оба. Картер впадал в крайне взволнованное состояние, наблюдая, как его подруга выдает один убедительный пассаж на тему политического анализа за другим и, чтобы не мешаться у нее под ногами, он теперь проводил целые дни, путешествуя по городкам южного побережья.
И хотя Ник скучал по Лондону, одна вещь в Сассексе ему очень нравилась, а именно как легко можно было избежать платы за билеты на поезд. Не платя ни пенни, он бесконечно катался между Портслэйдом и Литлхэмптоном. Если ему улыбалась поездка на восток, скажем, в Гастингс или Ньюхэйвен, проехать зайцем было несколько проблематичнее, но, тем не менее, особой сложности не составляло. В целом Картер придерживался побережья городов, хотя заносило его и вглубь материка, в Левес и Хэйвордс-Хит. Ник провел в Уортинге уже почти час и сейчас собирался проверить, как обстоят дела где-нибудь в другом месте.
К платформе выполз поезд до Лондона, заявленный как ускоренный. Катер решил в него впрыгнуть. Так как его не привлекало посещение Хэйвордс-Хита или других северных городов, он вышел в Хоуве и направился на пляж. Кинув несколько камушков в море, Картер вернулся на эспланаду. Когда начался дождь, он вскрыл кабинку для переодевания и зашел в нее. Несколько минут он развлекал себя рассматриванием содержимого этого домика. Он поднял с пола зонтик – вот он-то и не даст ему намокнуть. Больше прятаться в этом скудном сарае смысла не было. Картер отвинтил крышечку на канистре бензина и вылил ее содержимое внутри кабинки. Развернув зонтик, он вышел в дождь, потом зажег спичку и кинул ее на пропитанную бензином подстилку. Огонь занялся моментально. Он знал, что через некоторое время сарай сгорит дотла. Хотя Картер очень уважал приколы бесчисленных детей-пироманов, поддерживающих, в общем, и целом огонь в домашних очагах по всей стране. Он прекрасно понимал, что большинство тех, кто был на этом пойман, просто стояли и наслаждались созерцанием тех сил разрушения, которым они так умело дали жизнь.
Ник потащился вдоль Джордж Стрит и заглянул в пару магазинов. Однако он не нашел ничего, что хотелось бы украсть. Картера тянуло домой. Южное побережье было отличным местом для путешествий, но это был не Лондон, здесь не хватало миллионов полиглотов, которые и сделали британскую столицу мировым центром сексуальной энергии. В горячих местах Лондона происходило неистовое совокупление культур, и даже туристы могли ощутить возбуждение оттого, что у тебя на глазах рождаются новые способы существования – в том буйстве цветов кожи, который отличал вавилонские толпы, наполняющие старинные улице. Нежный шелест Ла-Манша о гальку пляжа не мог заменить великолепное зрелище жизни большого города. Ник был уверен, что стимуляция Лондоном за несколько дней излечит его от писательской болезни. Учитывая все сделанное им для движения, Картер решил, что со стороны Майка Армилуса и Союза Нигилистов не будет слишком напряжно подыскать ему пристанище в Блумсбери или Кэмдене.
Стив Драммонд просматривал списки членов и подписчиков Классовой Справедливости. Даже без специального образования в области статистического анализа было ясно, что существовало несколько оптовых подписчиков газеты, которые не присоединились к движению. Стив решил навестить всех живущих в Лондоне подписчиков, чтобы попытаться привлечь их к более активному участию в жизни организации.
Первый адрес, по которому Стив пришел, оказался амфетаминовым сквотом на Виктория-Парк-Роуд в Хэкней. Мозги проживающих там сквоттеров были сожжены наркотиками. Посещение этого дома было крайне неприятным из-за вони разлагавшейся еды и собачьего дерьма, валявшегося в коридорах. В гостиную Стива провел подросток, который шатко пробираясь по террасе, все время пытался пройти сквозь стены. Голая пара пыталась заниматься любовью, лежа валетом на софе, которая непонятно каким образом, но, тем не менее, намного пережила расчетный срок своей эксплуатации.
– А у Спайка не встает! – гоготал прыщавый подросток, показывая на обмякший хуй, который вывалился изо рта тощей девушки.
– Я пришел сюда говорить о Справедливости! – мелодраматично заявил Драммонд. – Классовой Справедливости!
– АН – АР – ХИ – Я, – гнал прыщавый подросток, – дает мне право ссать на любого гетеро, который проходит под окном моей спальни!
– Долой «Билль о правах»! – риторически воскликнул другой пацан.
– Если вы хотите анархии, – вставил третий, – приготовьтесь к Справедливости, Классовой Справедливости, закону, который покончит со всеми законами!
– Очень хорошо! – Стив был сплошная лесть. – Лозунги вы знаете, берите десять копий каждого номера газеты и присоединяйтесь к движению!
– Ни за что! – ответил прыщавый подросток. – Это обман. Ты с нас возьмешь кучу денег и взамен дашь маленькую мудацкую карточку, на которой написано, что мы официальные члены Классовой Справедливости! Ебать власть!
После чего парень повернулся к Драммонду спиной, швырнул в стереосистему сидюк в стиле «дет металл», взял гитару и принялся рубиться, совершенно не попадая в ритм. Вести разговор при таком шуме было невозможно, поэтому Стив ретировался.
Следующий адрес, куда пришел Драммонд, находился в Сити. Войдя в приемную, анархист был несколько удивлен, увидев табличку, которая провозглашала: «АССОЦИАЦИЯ КОНСЕРВАТИВНЫХ АДВОКАТОВ – ЖИЗНЬ СВОБОДА И ПРОЦВЕТАНИЕ».
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – распустила слюни секретарша в приемной.
– Да, – затараторил Стив. – Я хотел бы видеть мистера Т. Дуглас-Мьюира.
– У вас назначена встреча?
– Нет. Скажите ему, что Стив Драммонд хочет его видеть.
– Сейчас с ним соединюсь, – сказала женщина. Она подняла трубку, набрала внутренний номер. – Тим, к тебе пришел Стив Драммонд… Хорошо…
Положив трубку, секретарша взглянула на Стива и сообщила:
– Пожалуйста, проходите, третья дверь налево.
– Войдите, – в ответ на стук Стива произнес мужской голос. – Г-н Драммонд?
– Да, – заверил его Стив, и двое мужчин обменялись рукопожатиями.
– Я – Тим Дуглас-Мьюир, чем могу вам быть полезен?
– Ну, Тим, – изливал свои чувства Драммонд, – для революционера у тебя очень импозантное и убедительное прикрытие! Я пришел пригласить тебя присоединиться к Класс…
– Подождите секунду, – прервал его Мьюир. – Это не прикрытие, я возглавляю Ассоциацию Консервативных Адвокатов, и это – реальная организация. Вне всякого сомнения, я не революционер, на самом деле, я настоящий, преданный тори!
– В… в… в… таком случае, – заикался Стив, – почему же на этот адрес вы оптом заказываете Классовую Справедливость?
– Многие члены моего клуба считают, что ваша газета – это замечательная шутка, – объяснил Тим. – Каждый хочет иметь свою копию и, заказывая оптом, мы получаем значительную скидку. Клубу не очень понравится, если его члены будут использовать официальный адрес для подписки на революционные издательства, поэтому было решено, что удобней сделать заказ отсюда.
Пошатываясь под тяжестью картонных коробок с брошюрами, Майк Армилус сошел с автобуса на Клэптон-Понд. Путешествие до Коутсбах-Роуд было трудным и медленным. Тем не менее, Майк проделал его без остановок на отдых. Кинув коробки в коридоре своей квартиры, Майк прошел на кухню и заварил себе чай. Ему была нужна энергия заварки, потому что предстояло забрать еще три коробки из типографии в Боу. Армилус решил провести вечер после возвращения оттуда, рассовывая душераздирающие брошюры Ника по конвертам, а потом наклеивая этикетки с адресами и марки. Все для того, чтобы выслать это более чем пятистам нацистским активистам, информация о которых была почерпнута из выкраденного адресного списка.
Разваливающееся британское нацистское движение будет потрясено до основания после того, как через два дня его ведущие активисты получат две брошюры, которых они не заказывали: «За несколько лишних шекелей: тайна Ку-клукс-клана раскрыта!» и «Еврейский национал-социализм!» Нацистское руководство было уже более или менее уничтожено, и эти две анонимные публикации создадут атмосферу подозрительности в среде обутых в военные ботинки кретинов, все еще пропагандирующих гитлеровскую теорию расовой ненависти. В результате этого все попытки перегруппировки их сил значительно затруднятся. Ник Картер замечательно поработал над этими брошюрами. Не обладая секретной информацией, никто даже близко не догадается, что эти тексты был написаны шутником-анархистом. От них так несло звериным антисемитизмом, что даже Майку Армилусу было сложно поверить, что брошюры не были произведением ультраправого маньяка.
Майк допил остатки в чашке и направился назад к остановке автобуса на Клэптон-Понд. Он стоял в очереди, состоявшей в основном из пенсионеров, и тут его засекла Лиз Джоунс – последняя уцелевшая последовательница Белого Семени Христова, которая как раз проходила по Лоуэр-Клэптон-Роуд. Армилус показался ей знакомым; Лиз была уверена, что видела его с анархистами в «Тэннерс Холл», поэтому она перешла дорогу и представилась.
– Привет, громила, – прохрипела Джоунс, – ты такой сладкий, что я на тебя смотрю и кончаю. Давай прогуляемся до пруда и познакомимся поближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32