https://wodolei.ru/brands/BelBagno/alpina/
Один из способов избавиться от нежелательного конкурента на работе или от соседа по коммунальной квартире - объявить его психически больным, представляющим угрозу общественной безопасности. Конечно, чтобы запрятать здорового человека в психушку, нужны связи с психиатрами, кому-то нужно "дать", для кого-то что-то "сделать". Недаром еще в 1963 году по прибытии В. Тарсиса в психиатрическую больницу у него осведомились, в чем были его неполадки с соседями, а успокоились только тогда, когда узнали, что он писатель.
Нам известен случай, когда врачи упрятали в ПБ общего типа своего коллегу, который хотел возбудить дело о преступной халатности в лечении больного, в результате которой больной скончался.
* * *
Представляет некоторый интерес эволюция режима в "спецах". Общее направление изменений в режиме СПБ мы охарактеризовали бы как ослабление общекарательных мер и усиление медицинских репрессий. Так, в 1953 году (второй год существования) в Ленинградской СПБ почти никто не получал никакого лечения. Теперь такие случаи относительно редки. Свидетельствуют (Н. Горбаневская), что в Казанской СПБ сейчас нет такого больного, который бы не получал хоть какого-нибудь лечения.
Подтверждением нашего предположения о направлении развития карательной медицины являются официальные данные об увеличении числа госпитализаций в психиатрические больницы общего типа. Охранный режим в ПБ общего типа, как правило, мягче, чем в "спецах", однако это никак не отражается на проводимом "лечении". Власти не ограничиваются изоляцией инакомыслящих, они предпочитают с помощью лекарств довести человека до деградации или навсегда запугать его.
Исходя из этого, психиатрические больницы общего типа становятся все более выгодными советским властям. Заключение в ПБ общего типа, так же как и заключение в СПБ, может быть бессрочным. Для госпитализации в ПБ общего типа не обязательно определение суда, что позволяет властям избежать судебных процессов. Кстати, для этого и была специально издана совместная Инструкция Министерства здравоохранения и Министерства внутренних дел о неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность. Инструкция предоставляет большой простор местным властям для оперативного и быстрого помещения в психбольницу. Если прежде для изоляции требовались санкция прокурора, предварительное следствие, судебное определение, возможно, согласованное с вышестоящими партийными и юридическими органами, то теперь вопрос о помещении не угодного властям человека в ПБ общего типа можно согласовать по телефону между тем же прокурором, начальником МВД или КГБ и главным психиатром города или района.
Спрашивается, зачем открывать новые СПБ, если, по официальным данным, количество невменяемых больных, поступающих туда на лечение, уменьшается? Все это ставит под большое сомнение достоверность данных, приведенных в вышеупомянутом сборнике.
Истинное количество больных и здоровых, находящихся в СПБ, не приводится ни в одном из открытых статистических сборников, так как СПБ находятся в ведении МВД. Тем более нет никаких официальных данных о заключении в СПБ и ПБ общего типа по политическим мотивам.
Что же касается будущего, то нам кажется - если строятся и открываются все новые спецпсихбольницы, то, значит, нужно их будет кем-то заселять?! И весьма сомнительно, что власти оставят инакомыслящих в покое.
Тенденции развития карательной медицины довольно отчетливо представились на последнем VI Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров, проходившем в Москве с 16 по 20 декабря 1975 года.
Зловеще прозвучал призыв члена-корреспондента АМН СССР директора ЦНИИСП им. Сербского профессора Г.В. Морозова, а за ним и других докладчиков о развитии метода социально-трудовой реабилитации. Г.В. Морозов предложил, а съезд затем ходатайствовал перед соответствующими министерствами и ведомствами об организации новых "лечебных" учреждений стационарных реабилитационных центров, основным методом лечения в которых должен стать метод трудотерапии. Морозов не постеснялся заметить и то, что "подобные учреждения, восстанавливающие трудоспособность больных, должны явиться эффективными и с государственно-экономической точки зрения"*. Причем стационарные реабилитационные центры рассчитаны на невменяемых больных, совершивших противоправные деяния и подлежащих госпитализации по определению суда. Короче говоря, психиатры-каратели предлагают новый вид СПБ, в которой больные (и диссиденты) будут не только находиться в изоляции, но и работать, получая нищенскую заработную плату (или вообще ее не получая), и тем самым приносить доход государству. За мягкими формулировками скрывается новый вид трудовых лагерей - психиатрических.
* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад Г.В. Морозова на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 414.
Многими докладчиками (в том числе Г.В. Морозовым, Д.Р. Лунцем и другими) поднимался вопрос об усилении ответственности опекунов, о противоправных действиях или социальной опасности опекаемого психически больного. Если на этот счет будет принят какой-нибудь законодательный акт, то в плане карательной медицины это будет означать возможность для органов КГБ привлекать к ответственности не только бывшего узника совести, но и его опекунов, родных, близких, друзей. Возможно, они рассчитывают таким образом отпугнуть близких осужденного от выполнения опекунских обязанностей с тем, чтобы утяжелить положение заключенного или вышедшего из СПБ, лишив его возможности хотя бы через опекуна осуществлять свои гражданские и юридические права.
Те, кто сидел в "спецах", подтверждают, что самое значительное событие в жизни "спеца" - приезд очередной экспертной комиссии, которая должна проводиться по закону один раз в полгода, а фактически бывает один раз в 8-10 месяцев. С экспертной комиссией связаны надежды на освобождение, смягчение режима, перевод в ПБ общего типа. Время между комиссиями тянется невообразимо долго, ее ждут, на нее надеются. Это знают и лечащие врачи, и администрация больниц. Многие психиатры считают, что сроки между комиссиями надо сократить. Однако выступлений с таким предложением на съезде не прозвучало (только в кулуарах). Напротив, имели место выступления Абаскулиева А.А., Феля М.И. и Алиева Т.Г. из г. Баку с предложением установить следующие сроки экспертных комиссий: для всех больных один раз в девять месяцев, для совершивших опасные деяния один раз в год, для повторных больных один раз в два года, для совершивших особо опасные деяния (куда входит статья 70 УК РСФСР - антисоветская агитация и пропаганда) один раз в три года. И хотя присутствовав-шие на симпозиуме психиатры встретили это предложение докладчика Алиева смехом и возмущением, нам представляется осуществление такого предложения вполне возможным уже хотя бы потому, что на съезде зачитывались только те доклады, которые отобрал оргкомитет и которые соответствуют официальной линии. В свете этого становится понятным и такой размах строительства новых СПБ оборачиваемость коек должна уменьшиться.
Во многих докладах (Р.Ф. Коканбаевой с соавторами, проф. Д.Р. Лунца и других) говорилось об увеличении в последнее время количества противоправных деяний, совершенных не по психотическим мотивам, о преобладании в судебно-психиатрической практике случаев больных с пограничными состояниями, медленно- и вялотекущей формами шизофрении, психопатопо-добных форм. До сих пор самым криминогенным синдромом при шизофрении считалось бредовое состояние различной структуры и содержания, особенно если оно направлено против конкретных лиц. Теперь проф. Лунц привлекает особое внимание судебных психиатров к больным шизофренией с паранойяльной и неврозоподобной симптоматикой, т.е. к патологии, приближающейся к пограничным состояниям. Цель Лунца ясна - он пытается доказать большую криминогенность лиц с патологией пограничных состояний и положительной социальной адаптацией, чтобы лишить официальную судебную психиатрию четких критериев социальной опасности (параноидные, бредовые, галлюцинаторно-параноидные симптомы) и облегчить возможность расправы с не угодными властям людьми, выставляя им малоубедитель-ные и не поддающиеся строгой клинической проверке диагнозы пограничных состояний или паранойяльного синдрома. Лунц пишет: "Особого внимания с точки зрения реабилитации, соответствующей терапии и профилактики опасных действий заслуживают больные, у которых шизофренический процесс в течение определенного времени сочетается с дальнейшим их социальным ростом, со способностью к обучению, в том числе и в высших учебных заведениях, к выполнению более или менее сложных профессиональных обязанностей на должностях инженеров, архитекторов и т. п."* Так Д.Р. Лунц, подбираясь к "больным" со стертой клинической симптоматикой, с "хорошей приспособляемостью к условиям микросреды", к "больным" с "сохранностью прежних знаний и навыков и внешне упорядоченным поведением", теоретически обосновывает возможность признания невменяемыми психически здоровых людей, размывая и без того нечеткие критерии патологии и психиатрии.
Неизвестно, удастся ли Лунцу убедить своих коллег в правильности изложенных взглядов, но достаточно ясно, что доклад, сделанный им на VI Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров, будет служить руководством к действию и теоретическим оправданием для тех психиатров, которые являются исполнителями функций карательной медицины.
Мы не видим оснований для утверждения о смягчении в будущем политики психиатричес-ких репрессий. Никто из опрошенных нами бывших заключенных СПБ не считает, что карательная медицина переживает свой закат. В основном мнение бывших узников СПБ (мы присоединяемся к этому мнению) сводится к тому, что практика психиатрических репрессий получит большее распространение на периферии, вдали от крупных городов и иностранных корреспондентов. Может быть, станет меньше скандальных процессов с заключением инакомыслящих в больницы, может быть, эти процессы станут проводить тише, вдали от демократической общественности, но нам представляется невероятным, чтобы советские власти отказались от этого орудия насилия над свободой и волей демократически настроенных советских граждан: слишком уж хорошо оно себя зарекомендовало в советской практике.
* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад проф. Д.Р. Лунца на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 476.
БЕЛЫЙ СПИСОК
В СССР по меньшей мере 11 спецпсихбольниц: в городах Алма-Ата, Ашхабад, Благове-щенск, Днепропетровск, Казань, Ленинград, Минск, Орел, Смоленск, Сычевка, Черняховск. Есть сведения о существовании спецпсихбольниц в Биробиджане, Томске, Челябинске, Шацке, психиатрической колонии тюремного типа в Чистополе. Кроме того, в систему карательной медицины входят Центральная тюремная психиатрическая больница в городе Рыбинске, психиатрическая зона для политзаключенных Мордовских лагерей (Теньгушевский район, Барашево, учреждение ЖХ-385/3) и ЦНИИСП имени Сербского в Москве.
Средняя вместимость одной СПБ 600 человек. Опрошенные нами бывшие политзаключен-ные по-разному оценивали количество содержащихся в СПБ узников совести. Средний показатель - 14%. Таким образом, одномоментно в системе спецпсихбольниц (не считая недостоверных сведений о СПБ в Биробиджане, Томске, Челябинске и Шацке) находится не менее 1000 узников совести.
Б.Д. Евдокимов (Сергей Разумный) считает, что во всех СПБ СССР находится 25% здоровых людей, т. е. около 1800 человек.
Средняя оборачиваемость койки политзаключенного СПБ - 5 лет. Евдокимов вспоминает, что в сталинские времена в Казанской ТПБ сроки заключения были по 10-15 и даже 20 лет. Эти сведения подтверждает и В. Гусаров.
Необходимо сказать и о тех, кто госпитализирован в психиатрические больницы общего типа в рамках "Инструкции о неотложной госпитализации психически больных, представляю-щих общественную опасность" от 1961 и 1971 годов. Многие из них не имели задачи борьбы за гражданские права и оказались в психбольнице в результате конфликтов с администрацией своего предприятия или с местными властями. Среди них очень велика прослойка так называемых "жалобщиков". Эти люди надеются добиться справедливости, обращаясь в вышестоящие советские и партийные инстанции, в органы юстиции, и в конце концов оказываются в психиатрических больницах, госпитализированные туда прямо из чьей-то очередной приемной. Эти люди не поддаются нашему учету. Число их во много раз превышает количество политзаключенных СПБ.
Узнать фамилии тысяч заключенных, побывавших в советских спецпсихбольницах за последние 25 лет, - задача для нас непосильная. Тем не менее мы считаем своим долгом назвать тех жертв карательной медицины, которые нам известны. В этом списке их всего лишь 200. С подавляющим большинством из них мы лично не знакомы и поэтому не беремся утверждать что-либо об их психическом состоянии.
Рискуя повториться, напомним: мы выступаем в защиту не только здоровых людей, помещенных в психбольницы по любому обвинению, но и тех психически больных, которые не представляют истинной опасности для общества. Поскольку, с нашей точки зрения, слово, даже сумасшедшего, не несет угрозы общественному благу, то не исключено, что в этот список попали и не вполне психически здоровые люди. Мы, к сожалению, не имеем возможности провести сейчас объективную психиатрическую экспертизу, но в любом случае заключение в СПБ после предъявления обвинения в "инакомыслии" представляется нам делом безнравственным и преступным.
Нам рассказывали (это относится и к некоторым фамилиям из Белого списка) о психической деградации здоровых заключенных спецпсихбольниц в результате фармакологического воздействия на их организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Нам известен случай, когда врачи упрятали в ПБ общего типа своего коллегу, который хотел возбудить дело о преступной халатности в лечении больного, в результате которой больной скончался.
* * *
Представляет некоторый интерес эволюция режима в "спецах". Общее направление изменений в режиме СПБ мы охарактеризовали бы как ослабление общекарательных мер и усиление медицинских репрессий. Так, в 1953 году (второй год существования) в Ленинградской СПБ почти никто не получал никакого лечения. Теперь такие случаи относительно редки. Свидетельствуют (Н. Горбаневская), что в Казанской СПБ сейчас нет такого больного, который бы не получал хоть какого-нибудь лечения.
Подтверждением нашего предположения о направлении развития карательной медицины являются официальные данные об увеличении числа госпитализаций в психиатрические больницы общего типа. Охранный режим в ПБ общего типа, как правило, мягче, чем в "спецах", однако это никак не отражается на проводимом "лечении". Власти не ограничиваются изоляцией инакомыслящих, они предпочитают с помощью лекарств довести человека до деградации или навсегда запугать его.
Исходя из этого, психиатрические больницы общего типа становятся все более выгодными советским властям. Заключение в ПБ общего типа, так же как и заключение в СПБ, может быть бессрочным. Для госпитализации в ПБ общего типа не обязательно определение суда, что позволяет властям избежать судебных процессов. Кстати, для этого и была специально издана совместная Инструкция Министерства здравоохранения и Министерства внутренних дел о неотложной госпитализации психически больных, представляющих общественную опасность. Инструкция предоставляет большой простор местным властям для оперативного и быстрого помещения в психбольницу. Если прежде для изоляции требовались санкция прокурора, предварительное следствие, судебное определение, возможно, согласованное с вышестоящими партийными и юридическими органами, то теперь вопрос о помещении не угодного властям человека в ПБ общего типа можно согласовать по телефону между тем же прокурором, начальником МВД или КГБ и главным психиатром города или района.
Спрашивается, зачем открывать новые СПБ, если, по официальным данным, количество невменяемых больных, поступающих туда на лечение, уменьшается? Все это ставит под большое сомнение достоверность данных, приведенных в вышеупомянутом сборнике.
Истинное количество больных и здоровых, находящихся в СПБ, не приводится ни в одном из открытых статистических сборников, так как СПБ находятся в ведении МВД. Тем более нет никаких официальных данных о заключении в СПБ и ПБ общего типа по политическим мотивам.
Что же касается будущего, то нам кажется - если строятся и открываются все новые спецпсихбольницы, то, значит, нужно их будет кем-то заселять?! И весьма сомнительно, что власти оставят инакомыслящих в покое.
Тенденции развития карательной медицины довольно отчетливо представились на последнем VI Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров, проходившем в Москве с 16 по 20 декабря 1975 года.
Зловеще прозвучал призыв члена-корреспондента АМН СССР директора ЦНИИСП им. Сербского профессора Г.В. Морозова, а за ним и других докладчиков о развитии метода социально-трудовой реабилитации. Г.В. Морозов предложил, а съезд затем ходатайствовал перед соответствующими министерствами и ведомствами об организации новых "лечебных" учреждений стационарных реабилитационных центров, основным методом лечения в которых должен стать метод трудотерапии. Морозов не постеснялся заметить и то, что "подобные учреждения, восстанавливающие трудоспособность больных, должны явиться эффективными и с государственно-экономической точки зрения"*. Причем стационарные реабилитационные центры рассчитаны на невменяемых больных, совершивших противоправные деяния и подлежащих госпитализации по определению суда. Короче говоря, психиатры-каратели предлагают новый вид СПБ, в которой больные (и диссиденты) будут не только находиться в изоляции, но и работать, получая нищенскую заработную плату (или вообще ее не получая), и тем самым приносить доход государству. За мягкими формулировками скрывается новый вид трудовых лагерей - психиатрических.
* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад Г.В. Морозова на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 414.
Многими докладчиками (в том числе Г.В. Морозовым, Д.Р. Лунцем и другими) поднимался вопрос об усилении ответственности опекунов, о противоправных действиях или социальной опасности опекаемого психически больного. Если на этот счет будет принят какой-нибудь законодательный акт, то в плане карательной медицины это будет означать возможность для органов КГБ привлекать к ответственности не только бывшего узника совести, но и его опекунов, родных, близких, друзей. Возможно, они рассчитывают таким образом отпугнуть близких осужденного от выполнения опекунских обязанностей с тем, чтобы утяжелить положение заключенного или вышедшего из СПБ, лишив его возможности хотя бы через опекуна осуществлять свои гражданские и юридические права.
Те, кто сидел в "спецах", подтверждают, что самое значительное событие в жизни "спеца" - приезд очередной экспертной комиссии, которая должна проводиться по закону один раз в полгода, а фактически бывает один раз в 8-10 месяцев. С экспертной комиссией связаны надежды на освобождение, смягчение режима, перевод в ПБ общего типа. Время между комиссиями тянется невообразимо долго, ее ждут, на нее надеются. Это знают и лечащие врачи, и администрация больниц. Многие психиатры считают, что сроки между комиссиями надо сократить. Однако выступлений с таким предложением на съезде не прозвучало (только в кулуарах). Напротив, имели место выступления Абаскулиева А.А., Феля М.И. и Алиева Т.Г. из г. Баку с предложением установить следующие сроки экспертных комиссий: для всех больных один раз в девять месяцев, для совершивших опасные деяния один раз в год, для повторных больных один раз в два года, для совершивших особо опасные деяния (куда входит статья 70 УК РСФСР - антисоветская агитация и пропаганда) один раз в три года. И хотя присутствовав-шие на симпозиуме психиатры встретили это предложение докладчика Алиева смехом и возмущением, нам представляется осуществление такого предложения вполне возможным уже хотя бы потому, что на съезде зачитывались только те доклады, которые отобрал оргкомитет и которые соответствуют официальной линии. В свете этого становится понятным и такой размах строительства новых СПБ оборачиваемость коек должна уменьшиться.
Во многих докладах (Р.Ф. Коканбаевой с соавторами, проф. Д.Р. Лунца и других) говорилось об увеличении в последнее время количества противоправных деяний, совершенных не по психотическим мотивам, о преобладании в судебно-психиатрической практике случаев больных с пограничными состояниями, медленно- и вялотекущей формами шизофрении, психопатопо-добных форм. До сих пор самым криминогенным синдромом при шизофрении считалось бредовое состояние различной структуры и содержания, особенно если оно направлено против конкретных лиц. Теперь проф. Лунц привлекает особое внимание судебных психиатров к больным шизофренией с паранойяльной и неврозоподобной симптоматикой, т.е. к патологии, приближающейся к пограничным состояниям. Цель Лунца ясна - он пытается доказать большую криминогенность лиц с патологией пограничных состояний и положительной социальной адаптацией, чтобы лишить официальную судебную психиатрию четких критериев социальной опасности (параноидные, бредовые, галлюцинаторно-параноидные симптомы) и облегчить возможность расправы с не угодными властям людьми, выставляя им малоубедитель-ные и не поддающиеся строгой клинической проверке диагнозы пограничных состояний или паранойяльного синдрома. Лунц пишет: "Особого внимания с точки зрения реабилитации, соответствующей терапии и профилактики опасных действий заслуживают больные, у которых шизофренический процесс в течение определенного времени сочетается с дальнейшим их социальным ростом, со способностью к обучению, в том числе и в высших учебных заведениях, к выполнению более или менее сложных профессиональных обязанностей на должностях инженеров, архитекторов и т. п."* Так Д.Р. Лунц, подбираясь к "больным" со стертой клинической симптоматикой, с "хорошей приспособляемостью к условиям микросреды", к "больным" с "сохранностью прежних знаний и навыков и внешне упорядоченным поведением", теоретически обосновывает возможность признания невменяемыми психически здоровых людей, размывая и без того нечеткие критерии патологии и психиатрии.
Неизвестно, удастся ли Лунцу убедить своих коллег в правильности изложенных взглядов, но достаточно ясно, что доклад, сделанный им на VI Всесоюзном съезде невропатологов и психиатров, будет служить руководством к действию и теоретическим оправданием для тех психиатров, которые являются исполнителями функций карательной медицины.
Мы не видим оснований для утверждения о смягчении в будущем политики психиатричес-ких репрессий. Никто из опрошенных нами бывших заключенных СПБ не считает, что карательная медицина переживает свой закат. В основном мнение бывших узников СПБ (мы присоединяемся к этому мнению) сводится к тому, что практика психиатрических репрессий получит большее распространение на периферии, вдали от крупных городов и иностранных корреспондентов. Может быть, станет меньше скандальных процессов с заключением инакомыслящих в больницы, может быть, эти процессы станут проводить тише, вдали от демократической общественности, но нам представляется невероятным, чтобы советские власти отказались от этого орудия насилия над свободой и волей демократически настроенных советских граждан: слишком уж хорошо оно себя зарекомендовало в советской практике.
* Материалы VI Всесоюзного съезда невропатологов и психиатров. Доклад проф. Д.Р. Лунца на 3-м симпозиуме по социальным аспектам судебной психиатрии. Москва, 1975, т. 1, стр. 476.
БЕЛЫЙ СПИСОК
В СССР по меньшей мере 11 спецпсихбольниц: в городах Алма-Ата, Ашхабад, Благове-щенск, Днепропетровск, Казань, Ленинград, Минск, Орел, Смоленск, Сычевка, Черняховск. Есть сведения о существовании спецпсихбольниц в Биробиджане, Томске, Челябинске, Шацке, психиатрической колонии тюремного типа в Чистополе. Кроме того, в систему карательной медицины входят Центральная тюремная психиатрическая больница в городе Рыбинске, психиатрическая зона для политзаключенных Мордовских лагерей (Теньгушевский район, Барашево, учреждение ЖХ-385/3) и ЦНИИСП имени Сербского в Москве.
Средняя вместимость одной СПБ 600 человек. Опрошенные нами бывшие политзаключен-ные по-разному оценивали количество содержащихся в СПБ узников совести. Средний показатель - 14%. Таким образом, одномоментно в системе спецпсихбольниц (не считая недостоверных сведений о СПБ в Биробиджане, Томске, Челябинске и Шацке) находится не менее 1000 узников совести.
Б.Д. Евдокимов (Сергей Разумный) считает, что во всех СПБ СССР находится 25% здоровых людей, т. е. около 1800 человек.
Средняя оборачиваемость койки политзаключенного СПБ - 5 лет. Евдокимов вспоминает, что в сталинские времена в Казанской ТПБ сроки заключения были по 10-15 и даже 20 лет. Эти сведения подтверждает и В. Гусаров.
Необходимо сказать и о тех, кто госпитализирован в психиатрические больницы общего типа в рамках "Инструкции о неотложной госпитализации психически больных, представляю-щих общественную опасность" от 1961 и 1971 годов. Многие из них не имели задачи борьбы за гражданские права и оказались в психбольнице в результате конфликтов с администрацией своего предприятия или с местными властями. Среди них очень велика прослойка так называемых "жалобщиков". Эти люди надеются добиться справедливости, обращаясь в вышестоящие советские и партийные инстанции, в органы юстиции, и в конце концов оказываются в психиатрических больницах, госпитализированные туда прямо из чьей-то очередной приемной. Эти люди не поддаются нашему учету. Число их во много раз превышает количество политзаключенных СПБ.
Узнать фамилии тысяч заключенных, побывавших в советских спецпсихбольницах за последние 25 лет, - задача для нас непосильная. Тем не менее мы считаем своим долгом назвать тех жертв карательной медицины, которые нам известны. В этом списке их всего лишь 200. С подавляющим большинством из них мы лично не знакомы и поэтому не беремся утверждать что-либо об их психическом состоянии.
Рискуя повториться, напомним: мы выступаем в защиту не только здоровых людей, помещенных в психбольницы по любому обвинению, но и тех психически больных, которые не представляют истинной опасности для общества. Поскольку, с нашей точки зрения, слово, даже сумасшедшего, не несет угрозы общественному благу, то не исключено, что в этот список попали и не вполне психически здоровые люди. Мы, к сожалению, не имеем возможности провести сейчас объективную психиатрическую экспертизу, но в любом случае заключение в СПБ после предъявления обвинения в "инакомыслии" представляется нам делом безнравственным и преступным.
Нам рассказывали (это относится и к некоторым фамилиям из Белого списка) о психической деградации здоровых заключенных спецпсихбольниц в результате фармакологического воздействия на их организм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33