– Судя по вашему предложению об ампутации, полагаю, что пересадка не принесла желаемого эффекта?
– Если бы вы только знали, как после операции намучился пес! Про нас я уже и не говорю…
Взяв в руки обычную иголку, я принялась легкими покалываниями определять, в каких точках лапы сохранилась болевая чувствительность. Получалась невеселая картина: в любом месте ниже точки травмы собака вообще не ощущала боли. Другими словами, паралич уже наступил, а в дальнейшем можно было ожидать ухудшения трофики (питания) тканей ниже травмированного участка. Два глаза хозяина и два собачьих, одного – коричневого – цвета и с одинаковым выражением ожидания внимательно смотрели на меня.
А меня, надо сказать, раздирали сомнения. Нет, не то чтобы я сомневалась в диагнозе! Да ни секунды! Но этот диагноз диктовал только один выбор – ампутация. Ничего другого. К тому же мне никогда не приходилось самой проводить подобные операции. Только ассистировать. Тут было о чем подумать!
– А вас не смущает, что я еще очень молодой специалист и мне может просто не хватить опыта?
Несколько минут мы молча смотрели друг на друга. Уж не знаю, остался ли хозяин пуделя доволен результатами изучения, но мне он понравился, хотя внешность его не бросалась в глаза: не очень высокий, кряжистый, не очень молодой, копна вьющихся волос, слегка тронутых сединой. Разве что очень добрые карие глаза и открытая располагающая улыбка.
– Не стоит, доктор, тратить время на разговоры. Когда будем оперировать? – еще шире улыбнулся он и тут же продолжил: – Через неделю у меня начинается отпуск, значит, оперируем через десять дней. Согласны? Вот и славненько!
Он уже исчез за дверью, а я все еще не могла прийти в себя от подобного предложения, на которое, впрочем, даже не успела согласиться. Авантюра чистой воды! Ведь под боком Москва с опытными хирургами, клиники ветеринарной академии, наконец… Ладно. Впереди десять дней и, в крайнем случае, не поздно отказаться, подумала я и сосредоточилась на оставшихся в очереди пациентах.
Если бы я могла заранее знать, какими для меня будут эти следующие десять дней! Я бы… Впрочем, я все равно не знаю, что бы я сделала, даже если бы и знала. Вечером, придя домой и наскоро перекусив, я зарылась в учебники. Толстенный том «Анатомии» провел со мной полночи, а вторую половину – под подушкой. Оказалось, что я его зря потревожила. Память не подводила, я могла послойно представить себе и нарисовать, какие ткани, сухожилия, нервы и сосуды будут проходить под ампутационным разрезом. Следующим был том «Оперативной хирургии». С одним лишь исключением – ночевал он все-таки на книжной полке. Убедившись, что я все прекрасно помню, можно было и успокоиться, да не тут-то было. Днем на работе мысли занимали другие пациенты, вечером – мои собственные собаки и домашние дела, но ночи превратились в наваждения. Несколько раз во сне я уже проделывала эту ампутацию, причем один раз – на себе. Жаль, что проснулась на самом интересном месте: отпилила кость и проснулась, разбудив при этом мужа. Он спросонья пробормотал:
– Что случилось? Пора вставать? – и перевернулся на другой бок, собираясь еще подремать, но услышав мой ответ:
– Да ничего особенного – я себе ногу отрезала, во сне, правда, – подскочил в изумлении.
– Что за кошмары тебе снятся! Рассказывай, что в конце концов случилось!
Я облегченно вздохнула, потому что сон все равно пропал, но зато появилась возможность все кому-то рассказать. И совсем ничего, что муж – не врач, он ведь тоже собачник! Он на удивление (что может ночью заинтересовать нормального человека, кроме сна?) азартно включился в обсуждение. Как и следовало ожидать, его интересовала чисто техническая сторона вопроса.
– А чем в вашей ветеринарной епархии отпиливают кости? – полюбопытствовал он, окончательно просыпаясь.
– Чем? Конечно, пилой, а чем же еще?
– Да это понятно. А какая она, эта пила?
– Ну… специальная… медицинская. Из нержавеющего металла, чтобы надежно можно было стерилизовать, а что?
– Есть ножовки по металлу, есть – по дереву, они отличаются зубьями. А ваши какие? – не унимался он, по-восточному сидя на кровати, закутавшись в одеяло.
– Ох, уж лучше бы ты спал! Ну откуда, скажи на милость, мне знать разницу между медицинской пилой, ножовкой по дереву и еще какой там? – возмутилась было я, но мысль уже заработала, и я спросила:
– А какая пила меньше травмирует материал при работе?
– А это зависит от структуры материала… – начал было он свои объяснения, которые явно грозили перейти в двухчасовую лекцию, но, уловив мой сразу поскучневший взгляд, тут же предложил:
– А давай проведем свой собственный эксперимент?
– Как это? Где же я тебе возьму собачьи кости? – растерянно проговорила я, но задумалась: – А, впрочем, это я беру на себя.
– Послезавтра будут тебе все ножовки. Тогда и проверим, – муж взглянул на часы и сорвался с кровати. Мы за обсуждением и не заметили, что начинаем выходить из утреннего графика. Что называется, нескучной вам ночи, господа!
В обеденный перерыв уже наступившего дня я отправилась на рынок в поисках подходящих костей. Сначала в мясном павильоне я попыталась найти просто похожую по размерам и строению, но быстро отказалась от этого занятия. Мои блуждания по мясным прилавкам привлекли внимание продавцов. Они наперебой принялись расхваливать свой товар, явно надеясь, что перед ними весьма перспективный покупатель. В конце концов после недолгих раздумий я рассказала, что и для чего мне нужно. Результаты рассказа для меня оказались весьма неожиданными. Уже через полчаса, нагруженная пятью или шестью килограммами всяких и разных костей, я выходила из павильона. Провожала меня целая толпа продавцов с пожеланиями успеха и просьбой как-нибудь при случае сообщить им результаты операции. Ноша была не очень-то легкая, что, впрочем, совсем не влияло на мое настроение. Какой все-таки отзывчивый у нас народ! Напевая почти вслух: «Кто весел – тот смеется, кто хочет – тот добьется, кто ищет – тот всегда найдет!», я завезла презент рыночных торговцев домой и, ничуть не жалея, что осталась без обеда, отправилась обратно в лечебницу.
Мне очень нравится работа на приеме. Разнообразие случаев, животных и людей делает эту работу очень динамичной, время летит с сумасшедшей скоростью. Частенько к концу приема мне кажется, что работа еще только началась… Но нетрудно догадаться, что тот день был исключением, потому что вечером предстоял интересный эксперимент. Я не сомневалась, что такое же нетерпение испытывал и мой муженек. А обещанные мне на завтра образцы ножовок будут на месте уже сегодня вечером.
Короче говоря, вечер, суливший много интересного, полностью оправдал мои ожидания… По всем показателям… Во-первых, мы прилично рассорились с мужем во время проведения этого, с позволения сказать, эксперимента по экономичному распиливанию костей. Оказалось, что муж, так же как и я, не переносит комментариев «под руку», поэтому мне был навешан ряд «комплиментов», часть из которых мне удалось благополучно вернуть обратно, чем я была тайно (хорошо не явно) весьма удовлетворена. Во-вторых, мы оба остались почти без рук. А я в довершение всего еще натерла мозоль. В результате мы все-таки нашли вариант ножовки, который отпиливал кость лучше, чем принесенный мною из лечебницы ветеринарный инструмент.
Приблизительно в таком режиме пролетели оставшиеся до операции дни. Мысленно и во сне неоднократно проведенная операция принесла свои плоды: я чувствовала себя уверенно и была готова ко всем неожиданностям. Дело оставалось за небольшим – прооперировать собаку наяву.
Наконец настал день, когда прозвенел долгожданный звонок от хозяина Джейси, и мы договорились о встрече. На следующий вечер мы с мужем отправились по указанному адресу, нагруженные медикаментами, перевязочным и прочим материалом, еще один огромный стерилизатор был заполнен подготовленными к работе ветеринарными инструментами. Отдельно путешествовала ножовка, успешно выигравшая отборочный конкурс накануне. Вопрос о ее стерилизации был тоже успешно решен, несмотря на то, что она по размерам не умещалась в стерилизатор. Мы остановились на основательно забытом способе, древность которого не повлияла на надежность стерильности, – обработать непосредственно перед применением этот инструмент спиртом и прожечь на огне. «Средние века, да и только!» – прокомментировал муж, привлеченный к работе в качестве ассистента, носильщика, но самое главное – в качестве рационализатора, имевшего полное право увидеть работу своего нововведения в действии.
В означенной квартире нас ждали. Слегка озабоченный предстоящим хозяин для себя тоже приготовил белый халат.
Джейси – единственный из нас, кто вел себя весьма непосредственно, – весело и забавно вприпрыжку носился по квартире, со всем пылом пуделиной души демонстрируя радость по поводу прихода гостей. Он явно не подозревал, что весь этот «собор» означает, и уж тем более – что ему предстоит! А предстояло следующее: предыдущий наркоз по поводу трансплантации нерва он перенес очень сложно, и поэтому я решила попытаться провести предстоящую ампутацию только под местным наркозом.
Флакон с препаратом для общего наркоза у меня был с собой, но я твердо решила воспользоваться им только в крайнем случае. Джейси водрузили на импровизированный операционный стол, он дисциплинированно уселся там и замер. Лапа, которую предстояло оперировать, была уже заранее подготовлена – стараниями хозяина на нужном участке до зеркального блеска была удалена вся шерсть. Я не удержалась и сказала, что в трудные дни он вполне может подрабатывать цирюльником, и взялась за шприцы с новокаином. Операция началась. Местное обезболивание с добавлением региональной анестезии отработало прекрасно. Собака смирненько сидела на столе, заинтересованно поглядывая на свою лапу, и временами пыталась коснуться влажным носом моей щеки, а при случае – и лизнуть. Я, уже не отвлекаясь, орудовала то скальпелем, то гемостатическими зажимами, то ножницами. Дошла очередь и до пилы. Чиркнула спичка, и на соседнем подсобном столике бесцветным пламенем загорелся спирт, пила заиграла красными бликами раскаленного металла.
Зрелище впечатляющее! И похоже, не для слабонервных: черный пудель, нежно вылизывающий мне лицо и пила в моих руках, со слегка визжащим звуком вгрызающаяся в кость. Диссонанс происходящего оказался последней каплей, мгновенно удалившей любопытных зрителей из числа домочадцев из комнаты. Собственно, все было позади – остановить кровотечение и наложить швы не заняло много времени, и минут через пятнадцать мы с удовлетворением, а пудель – изумленно оглядывали результаты работы. Для полного спокойствия нужно было посмотреть, как поведут себя несколько крупных кровеносных сосудов, поврежденных по ходу операции: мы с мужем задержались на некоторое время. Все шло без осложнений, однако перестраховка иногда бывает полезной.
– Я вам оставлю жгут. Знаете, как им пользоваться?
– Да уж, приходилось, – почти спокойно произнес хозяин, – и не такое приходилось видеть… Я теперь понимаю, почему врачи не оперируют своих родных, эмоции действительно мешают.
– Афганистан? – спросил муж, но, не получив ответа, не стал углубляться.
– Как вы думаете, кровотечение возможно? – обращаясь ко мне, спросил хозяин.
– Страховка еще никому не мешала. Только не меняйте повязку, жгут наложите на тридцать минут прямо по бинтам, выше культи сантиметров на десять. Можно еще лед… А если что-нибудь серьезнее, то – позвоните! – напутствовала я, собирая инструменты.
Мы вышли, нагруженные сумками, нисколько не полегчавшими, и с чувством исполненного долга отправились домой.
– Ты довольна? – спросил муж уже на подходе к дому.
– Самой операцией – да. А вот стоило ли ее делать – не знаю… Время покажет, – ответила я и замолчала. Но, поймав вопросительный взгляд моего спутника и добровольного сегодняшнего ассистента, продолжила: – Понимаешь, ведь что ни говори, а собака превратилась в калеку… И еще вопрос, как она это перенесет. Да и хозяева тоже.
Мы часто потом возвращались к этой теме. Может быть, лучше было бы усыпить пса, а не заставлять мучиться и собаку, и людей. Разрешить наши сомнения могло лишь время… Споры утихли. Постепенно забылись…
Несколько лет спустя как-то вечером я стояла на остановке в ожидании автобуса. Оно – ожидание – затягивалось, и я стала наблюдать за небольшой стайкой собак, весело носившихся на газоне недалеко от остановки. Присмотревшись, я решительно двинулась в их сторону и тут же услышала: «Здравствуйте, доктор!» Конечно, я не узнала человека: у меня очень плохая память на лица, но собаку не вспомнить было невозможно: вывалив язык и часто дыша после веселой беготни, передо мной остановился ухоженный черный пудель. Джейси! Без сомнения, Джейси! Но… почему он на четырех лапах? Пес сел и в знакомом жесте протянул… Нет, не может быть?! К плечу собаки на хитроумной конструкции был приделан протез! Да еще как ловко!
– Неплохо получилось! Правда? – довольно произнес хозяин. – Это еще не все чудеса. Джейси у нас уже счастливый отец, у него около двадцати детей!
Я молчала и только изумленно разглядывала счастливую парочку. Вот и решился наш с мужем давний спор. Дело, как оказалось, не в калеке.

Мирта

В последние годы мне что-то нечасто удается выбираться на кинологические выставки. Причин для этого несколько, но главная – дефицит времени и всегда находится нечто более неотложное. Домашние тут же начинают ехидничать и понимающе улыбаться: постарела мать. Но сами в глубине души довольны – и без выставок редко видят меня дома. По тем же причинам я нечасто стою в центре ринга в качестве эксперта. Но тут неожиданно для меня образовался свободный день, сидеть дома для меня – сущее наказание, и поэтому, посмотрев выставочный календарь, я с изумлением обнаружила, что могу безнаказанно удрать из дома по более или менее уважительной причине:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35