Его излюбленный полет бреющий. Его стихия - борьба. Его место в сражении там, где всего труднее.
Однажды, вернувшись с боевого задания, Носов долго ходил по летному полю, а потом пошел в штаб, взял лист бумаги и написал заявление в партийную организацию полка. Он просил принять его в члены партии. "В боях с немецко-фашистскими захватчиками, - писал летчик, - хочу сражаться коммунистом. Готов отдать за любимую советскую Родину и свою кровь, и свою жизнь..."
Так, в октябре 1941 года, после 54-го боевого вылета, его приняли кандидатом в члены партии. Когда парторг авиаполка зачитывал анкету, заявление, рекомендации, кто-то из авиаторов предложил:
- Пусть расскажет биографию.
Биография у Носова была очень короткой. Он изложил ее за две-три минуты. Сказал, где родился, жил, учился, на каких самолетах летал.
- Ну а как воюю, вы сами знаете.
- Воюет, как надо, - сказал майор Дельнов. - Предлагаю принять Носова Александра Андреевича кандидатом в члены партии.
Других предложений не было. И когда парторг произнес: "Кто - за", дружно взметнулись вверх руки всех присутствующих. Верили, что не подведет их Носов ни в бою, ни в жизни.
Батальонный комиссар Калугин, поздравляя Носова с получением партийного документа, сказал:
- Теперь ты один из бойцов ленинской партии. Продолжай и дальше беспощадно громить врага.
Звание коммуниста ко многому обязывало. Глубокого смысла полна для члена партии скромная книжечка в красной обложке. Она всегда хранилась у Носова возле самого сердца. Если бы пуля врага пробила сердце, она пробила бы и партийный билет.
Так младший лейтенант А. А. Носов стал на фронте коммунистом. В тот день комиссар полка дал ему почитать "Памятку коммуниста на фронте", подписанную В. И. Лениным еще в 1918 году. Но как она злободневно звучала в октябре 1941 года! Строчки, которые особенно понравились Носову, оказывается, были подчеркнуты Владимиром Ильичем. Летчик запомнил их наизусть: "Завоюй внимание и уважение к себе не должностью, которую ты занимаешь, а своей работой". И еще: "Ты должен в бой вступать первым, а выходить из боя последним".
"Выходить из боя последним..." - медленно повторял Носов. В эти минуты он глубоко сознавал, что отныне он стал бойцом ленинской партии. Ленинцами не числятся по списку. Ленинцами становятся в борьбе.
30 октября 1941 года штурмовики нанесли удар по аэродрому Старой Руссы. На боевое задание группу "илов" повел командир авиаполка майор И. В. Дельнов. За ним следовали старшие лейтенанты Никитин и Фролов. Замыкать строй было приказано младшему лейтенанту Носову.
В условленном квадрате штурмовики встретились с истребителями сопровождения. Поприветствовали друг друга покачиванием крыльев и взяли курс на Старую Руссу.
Погода на маршруте не радовала Носова. Чем ближе подходили к вражескому аэродрому, тем она становилась хуже. Облачность все настойчивей прижимала "илы" к земле. Порою приходилось лететь просто на ощупь, нарушая все допустимые пределы безопасности полета.
Над озером Ильмень в кабине у Носова вдруг потемнело. Мощные заряды снега обрушились на самолет и залепили переднее стекло фонаря. В белой круговерти он на какое-то мгновение потерял из виду машину майора Дельнова. Глянул на приборы. Вроде бы все в порядке. Курс... Высота... Не зацепиться бы за верхушки волн. Стоило хоть на какую-то долю секунды уклониться от маршрута, допустить малейшую оплошность в пилотировании, дрогнуть перед призрачной стеной снежного бурана, как наступит конец полета...
Носов на мгновение оторвал взгляд от приборной доски. Перед глазами продолжали рябить циферблатами навигационные приборы: тахометр, вариометр, компас, указатели скорости, поворота, высоты... Тяжело вздохнул. Прислушался к работе двигателя. Тот, как и он, не думал сдаваться. Работал бесперебойно, мощно врезаясь в серебряное месиво неба. Летчик очень верил в мотор, верил в самолет. И все же почувствовал, как сильно забилось его сердце.
Пребывание в снежном заряде длилось, может быть, какую-нибудь минуту. Носову же эта минута показалась вечностью. Оказывается, по-настоящему в небе страшны не вражеские истребители и не осколки зенитных снарядов, а потеря чувства локтя боевого товарища. "От товарища отстать - без товарища стать", - гласит пословица. Носов помнил об этой народной мудрости и упорно пробивался вперед, полностью доверившись приборной доске. На него неслись, мимо него пролетали тысячи и тысячи снежинок. Они клубились за фонарем кабины, обволакивали ее серой непроницаемой массой.
Вдруг Носову показалось, что самолет как-то напружинился, рванулся вперед. Он глянул вправо и увидел первый просвет. Снежный заряд оставался позади. Облачность уменьшалась. В кабине становилось светлей. Похоже, погода начинала резко меняться в лучшую сторону.
И верно. Но видимость теперь была выигрышем для противника.
Штурмовики могли быть обнаружены гитлеровскими наблюдательными постами. Но все обошлось. Майор Дельнов точно рассчитал и определил момент для первого захода на штурмовку и подал команду:
- В атаку!
И тут по штурмовикам ударили вражеские зенитки. Внизу, под самолетом Носова, промелькнули какие-то аэродромные строения. Но он не открывал пулеметного огня, не сбрасывал бомбы и "эрэсы". Пикировал на батарею зенитной артиллерии. Она раньше других обнаружила себя, открыв огонь по штурмовикам. К тому же занимала, очевидно, в системе противовоздушной обороны аэродрома ключевую позицию. Не давала прицельно бомбить склады с горючим и боеприпасами. И при уходе от цели могла доставить "илам" большие неприятности.
"Раскочегарилась", - зло думал Носов и шел на батарею буквально напролом. И справа и слева от его кабины вспыхивали и гасли красно-оранжевые трассы. Где земля? Где небо? Где товарищи? Перед глазами только косматые вихри огня. Закостенели от напряжения руки. Секунда, другая - пора! И Носов ударил по пляшущим зенитным установкам не бомбами, а реактивными снарядами.
Штурмовики уже сделали восемь заходов по целям. Только после девятого замолчали вражеские зенитки. Носов сразу же обратил на это внимание. Разрозненный же огонь уцелевших эрликонов не страшил. И штурмовики сделали по различным объектам на аэродроме еще семь атак. Израсходовали максимальное количество боеприпасов: 24 бомбы, 32 реактивных снаряда и 75 процентов пушечных и пулеметных патронов.
Радость переполняла сердца летчиков. Еще бы. Они били по ненавистному врагу с предельной точностью. Не дали взлететь ни одному самолету. Подавили зенитные средства. Разбомбили склады с горючим и боеприпасами. Вызвали очаги пожаров. Сквозь шапки багрового дыма явственно видели, какая паника и неразбериха царили на вражеском аэродроме.
Штурмовики действовали смело потому, что их прикрывали летчики-истребители 402-го авиационного полка. Ни штурмовики, ни истребители потерь над целью не имели.
Из летчиков-истребителей, прикрывавших в бою штурмовиков, Александр Носов хорошо знал майора Константина Афанасьевича Груздева. Он первым на Северо-Западном фронте сбил вражеский бомбардировщик Ю-88. Крылом к крылу мастерски сражались Георгий Бахчиванджи, Борис Бородай, Василий Ефремов, Анатолий Прошаков и Николай Кривяков.
Однажды четверка "илов" штурмовала вражеский аэродром в Сольцах. Ее прикрывали истребители во главе с майором Груздевым. Штурмовики нанесли удар по стоянке самолетов. Истребители подавили зенитки. После первого же захода на летном поле возникли три очага пожаров. И тут в небе появились Ме-110. Майор Груздев немедленно ринулся им навстречу. Фашистские летчики приняли бой. Выдержка и расчет Константина Груздева решили все. Улучив момент, он удачно зашел в заднюю полусферу "'мессершмитта" и с короткой дистанции дал длинную очередь. Ме-110 перевернулся на крыло, а после повторной очереди Груздева загорелся и пошел к земле. Это была его тринадцатая по счету победа.
Подвиги К. А. Груздева на фронте Родина отметила орденом Ленина и двумя орденами Красного Знамени. Впоследствии отважный сокол стал командиром 402-го истребительного авиационного полка особого назначения, в котором выросло 17 Героев Советского Союза.
Не однажды сопровождали штурмовиков и летчики-истребители 744-го авиаполка: майор Г. Н. Конев, капитан А. Г. Берко, капитан И. Ф. Мотуз и лейтенант Б. И. Ковзан. Все это были первоклассные воздушные бойцы, на которых равнялась молодежь. Г. Н. Конев погиб в декабре 1943 года. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Не дожил до победы и майор А. Г. Берко. Он провел свой последний бой в Духовщинском районе Смоленской области над деревней Фалисы. Дрался один с четырьмя фашистами. До последнего вздоха, до последней капли крови. После войны его самолет вытащили из болота. Останки летчика похоронили у деревни Фалисы. Пулемет, из которого стрелял по врагам Александр Берко, хранится ныне в школьном музее.
Чаще, чем с другими летчиками-истребителями, Александр Носов встречался на земле и в воздухе с Борисом Ковзаном. Это был воздушный боец безмерной отваги и храбрости. Ему одному приходилось сражаться с 13 самолетами врага. И в этой отчаянной схватке Борис Ковзан одержал победу. В конце августа 1943 года Александр Носов сердечно поздравил Бориса Ковзана с присвоением ему звания Героя Советского Союза.
До конца войны Б. И. Ковзан совершил 359 боевых вылетов, лично сбил 20 фашистских самолетов, 4 из них таранил, 12 бомбардировщиков уничтожил вместе с товарищами в групповых боях.
Четыре воздушных тарана на счету у одного летчика... Такого не знала и не знает до сих пор история авиации.
Отважные и смелые летчики служили в 402-м и 744-м истребительных авиаполках. Они надежно прикрывали штурмовиков на маршруте и над целью. Не давали их в обиду. Вот и на этот раз, когда "илы" отбомбились по аэродрому, майор Дельнов приказал своим ведомым не ввязываться с истребителями противника в бой. Их прикрывали "миги".
- Вас поняли! - ответили ведомые командиру полка.
Штурмовики змейкой уходили на восток. Подгонял их попутный ветер. Они быстро удалялись от разгромленного вражеского аэродрома. Горизонт все светлел и светлел. Разгорался ведренный день. Казалось, что все шло нормально. И все же Носова не покидало какое-то смутное беспокойство. Он словно чего-то ждал. И вдруг ему почудилось: за ближайшим облаком мелькнула какая-то черная точка. "Показалось", - решил он и в ту же секунду понял: "Фашистский истребитель!"
- Командир, - передал он по радио майору Дельнову, - справа по курсу "кресты".
- Вижу, - спокойно ответил командир полка.
Заметили гитлеровцев и наши "миги". Из-за облаков на "илы" нацелились для атаки шесть "хейнкелей". Четверых из них связала боем группа Груздева, а двум "хейнкелям" все же удалось оторваться от "мигов" и ринуться к штурмовикам.
Майор Дельнов стал резко забирать влево. Ведомые последовали его примеру. Образовали круг - испытанный тактический прием. Но в кругу не оказывалось то Никитина, то Фролова. Неладное что-то приключилось у них с самолетами. Иначе бы опытные бойцы не "вываливались" из круга. Разрыв между самолетами то увеличивался, то уменьшался. Бреши в обороне штурмовиков становились все заметнее.
"Хейнкели" обратили на это внимание. Не спешили атаковать. Выжидали. И когда Никитин в очередной раз "вывалился" из круга, набросились на него. Майор Дельнов был начеку. Он передал Носову:
- Бей по правому! Левого беру на себя!
Развернув штурмовик, Носов устремился к "хейнкелю". Пошел, как говорится, ва-банк. Гитлеровец попался, видимо, не из робких. Носов не сворачивал в сторону, и фашист нацелился штурмовику прямо в лоб. Носов знал силу своих пушек и пулеметов. Верил в крепость бронированной машины. Нажал на гашетку. "Хейнкель" ошалело метнулся в сторону.
- Молодец, Саша! - открытым текстом выпалил майор Дельнов.
Все было бы хорошо, если бы Носов вдруг не почувствовал, что самолет как-то неестественно затрясло. Чертыхнулся в сердцах. Не было печали, так черти накачали! Должно быть, гитлеровцу удалось все же зацепить очередью его машину. Такая дикая тряска могла привести штурмовик в плачевное состояние. Разрушить центроплан. Погнуть коленчатый вал мотора. Заклинить рули поворота и глубины...
Носов стиснул зубы. Ждал и не ошибся. Тряска самолета прекратилась. Но было ясно, что его Ил-2 серьезно поврежден. Решил держаться до конца. Не показывать врагу своей раны. Не терять присутствия духа. Вести штурмовик на аэродром. Носов очень надеялся на помощь своих боевых товарищей.
Майор Дельнов сразу же заметил: с машиной Носова что-то случилось. Она заметно начала отставать от общего строя. Не маневрировала на высоте. Стала представлять для "хейнкелей" живую двигающуюся мишень. Понятно, что фашисты подбитый штурмовик постараются прикончить. Будут выжидать удобного момента и атаковать наверняка.
К Носову подтянулись Никитин и Фролов. Подбитые сами, они находились все же в лучшем положении, чем Носов. Майор Дельнов занимал свободную позицию. Прикрывал Носова сверху. Это его приободрило. Раз товарищи рядом, не все еще потеряно. Да и штурмовик, к радости Носова, не сдавался. Медленно, метр за метром летел вперед.
Штурмовиков крепко выручали "миги". Они не давали "хейнкелям" свободы маневра. Держали их под прицелом. И все же то один, то другой фашист отрывался от "мигов" и норовил спикировать на самолет Носова. Видимо, "хейнкелям" очень хотелось сбить штурмовик над оккупированной территорией. И каждый раз от смертельных вражеских атак Носова заслонял своим самолетом майор Дельнов. В меру возможностей на своих израненных машинах командиру полка помогали Фролов и Никитин.
Товарищи, прикрывавшие Александра Носова, знали его как блестящего пилота, восхищались его безграничной отвагой, поразительной меткостью стрельбы и бомбометания.
При первом же знакомстве Носов мог показаться несколько наивным в житейских делах, балагуром и весельчаком, которому поручать серьезное дело рискованно. Но именно этот летчик храбро и мастерски сражался с врагом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15