И
вот, в одной из папок без номера с литерой "Г", я нашел
упоминание о деле с этим номером. Что-то слишком запутанно -
вампиры, дело от года великой чистки и... Ган. Он-то как сюда
попал? Я решил, что должен знать все - в конце концов, ведь
именно я сейчас курирую Гана.
Что произошло дальше? Крайне странная история. Самого дела
в архиве не оказалось. Нет его и все тут! И нигде никаких
отметок - об изъятии, или передаче, скажем. Так я ничего и не
узнал. Но пришла одна мысль - если тогда Ган каким-то образом
оказался задействован в деле о вампирах, почему бы не привлечь
его сейчас? Я однажды уже использовал его помощь, и довольно
успешно - может, рискнуть еще раз?..
Все решилось само собой. Я отправился вечером на
тренировку. В те времена я регулярно играл в "железные игры " и
даже имел первый разряд по тяжелой атлетике. И столкнулся у
входа в спорткомплекс с Ганом. Он, оказывается, занимается в
секции самбо. И надо же! Мы договорились встретиться после
тренировок.
Я пришел чуть раньше времени. Понаблюдал за концом
тренировки юных самбистов. Забавно было видеть среди них моего
подопечного. И еще я заметил, как смотрел на него тренер.
- Твой тренер к тебе явно не равнодушен, - сказал я Гану,
когда тот подсел ко мне после душа. Полотенец он явно не
признавал, сел совершенно мокрый и за минуту высох.
- Да, он спит и видит, как сделает из меня чемпиона, -
сказал Ган вполне серьезно, - бедняга! Ты его пока не огорчай на
мой счет, я сам как-нибудь аккуратно...
- Странно тебя наблюдать, особенно в спарринге, - сказал я,
- ведь тебе ничего не стоит любого здесь...
- Не, я все по-честному! - даже обиделся подросток, - силы,
большей, чем у других, не показываю, скорость и реакция - тоже в
пределах возможностей человека.
- Но тогда бы тренер не смотрел на тебя так...
- Ну, во-первых, я красивый, - усмехнулся Ган, - а главное
то, что я стараюсь, занимаюсь, оттачиваю технику. Или ты
считаешь, что без своих сверхчеловеческих возможностей я полный
нуль? Вот выполню по-честному мастерскую норму, тогда будешь
знать!
Опять слишком прямодушно. Два раза употребил оборот
"по-честному", как будто я не верю. Прямо ребенок какой-то!
- А у меня опять появилась идея насчет тебя, - сказал я,
отбросив сомнения прочь, - может, еще разок поиграем в Шерлоков
Холмсов?
- Это тебе подкинули дело с вампирчиками?
- А ты откуда знаешь?
- Так вся Москва только и говорит...
- Тогда давай по-серьезному. Я тебе расскажу все, что знаю.
Фотографии у меня при себе, - и я рассказал все в подробностях.
- У меня родилось забавное подозрение, - сказал Ган, едва я
закончил, - но я тебе сейчас ничего не скажу. А ты вновь допроси
потерпевших, я имею в виду покусанных девушек, пусть припомнят,
не почувствовали ли они в момент нападения какого-нибудь запаха,
и если да, то пускай его тщательно опишут. И когда смывали кровь
с ран - не было ли еще чего-нибудь возле ранок на шее? Ведь на
экспертизу они отправились, уже хорошо помыв шеи, не так ли? А
завтра вечером жду!
- Кстати, чуть не забыл: что это такое таинственное было в
37 году? Там и ты упоминаешься, и вампиризм...
- А дела нет? - усмехнулся Ган, - оно и неудивительно...
- Может поделишься воспоминаниями?
- Не, я слово дал - полста лет молчать. Так что в одна
тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году я тебе все и расскажу,
если не забудешь, конечно, спросить...*
<* Сейчас, когда пишутся эти строки, уже девяностые годы. Уже
можно спрашивать. Но еще не спросил...>
Я не поленился, съездил сам к потерпевшим. Поговорил без
протокола, обе женщины чувствовали себя уже спокойнее и делились
воспоминаниями почти охотно. Что-то в них изменилось. Лишь потом
я понял, что женщина, ставшая знаменитой жертвой - это уже почти
как киноактриса. Да, вот если жертва - мужчина, это почти
постыдно, зато если женщина - это ой-ой-ой! Настоящая
знаменитость...
Итак, пункт первый - запах. Обе женщины в конце концов
припомнили, что ощутили слабый запах духов. Не мужского
одеколона, а именно - духов. А вот второй пункт: первая из
потерпевших не заметила ничего, зато вторая припомнила, что
смывала с шеи что-то, похожее на губную помаду. Почему не
сказала на следствии? Так вопросы задавали конкретные, а про
мытье шеи и не вспоминали.
Итак, кровь у девушек высасывало существо несомненно
женской породы. А грабил склад мужчина. Я усомнился и поехал к
старику-сторожу. У того не было и сомнений относительно пола
грабителя. Какие там духи! Грубый мужской голос. Кусок небритой
щеки под шарфом.
Итак, дела все-таки разные. Их связывает друг с другом
только время. Но я, кажется, обещался в гости к Гану. Посмотрим,
что он скажет. Ведь он буквально носом ткнул меня сейчас...
- Итак, мы имеем дело с двумя преступниками, - закончил я
свой рассказ, - и два отдельных дела. И как ты догадался?
- Твои выводы и правильны, и неправильны одновременно, -
засмеялся Ган, - хочешь анекдот на эту тему? Поставили как-то
одного мужика судьей в городе, к нему приходят двое сутяг, один
жалуется на другого. Новенький судья его выслушал, говорит - ты
прав, конечно. Тогда второй начал оправдываться. Судья и его
выслушал и тоже вполне согласился с его доводами - мол, и ты
прав... Тогда судью-то и спрашивают, кто же тогда не прав в этом
деле? А наш-то и отвечает - не прав тот, кто меня сюда судьей
назначил...
- Ваши намеки мне оскорбительны, - развеселился я, - и я
вызываю вас на дуэль.
- Тогда выбор оружия за мной. Предлагаю пироги - кто больше
съест! Правила: обжираться до смерти одного из дуэлянтов. А
чтобы продлить мучения, сейчас будет чай.
- И все-таки я жду хоть каких-то объяснений, - сказал я уже
за чаем.
- Еще в спортзале я почти уверился, - начал Ган, - что мы
имеем дело с двумя совершенно разными существами - больным
человеком и нежитью, объединенными, однако, в этакий, так
сказать, коллектив. А что может объединить столь разных существ?
Ответ стар, как мир. Они должны быть разных полов. И если
нападавший на пункт переливания крови был мужчина, то логично
было бы предположить, что существо, нападавшее ночью на улицах,
окажется женского пола.
- Ты хочешь сказать, что у них любовь? - я был потрясен.
- Да, все это уже не раз бывало. Мужчина страдает тяжелой
формой нарушения обмена веществ, особенно пагубно при этом
действуют прямые солнечные лучи. Зато кровь приносит облегчение.
Собственно, достаточно и бычьей крови. Дать ему работу на
скотобойне - и никаких преступлений не было бы. А вот женщина -
настоящий вампир, нежить. С набором сверхчеловеческих
возможностей. Может быть, уже не одну сотню лет живет. У таких
частенько теплые чувства возникают к похожим на себя. Кстати,
вам ее будет трудненько взять. Передвигается быстро, как молния,
живуча до невероятного, разве что серебряный меч или кинжал...
- Ну хорошо, - прервал его я, - а как сейчас быть?
- Все предельно просто, - сказал Ган, - есть отпечаток
пальца, преступник только приехал в Москву, а при его совершенно
специфическом внешнем виде, прямо скажем, устрашающем облике, он
должен был запомниться всем, кто его видел...
- А какой он, собственно, должен иметь облик?
- Да это в любом учебнике можно найти, - пожал плечами Ган,
- насколько я помню, поражение слизистых оболочек таково, что с
одной стороны из-под изуродованных губ выглядывают зубы, с
другой стороны - атрофия десен, поэтому зубы выглядят как бы
большими, далее - поражения кожи, особенно лица и рук, выглядят,
как будто кожа слезает, что в сочетании с бледностью кожи
создает вид, так сказать, ожившего мертвеца. Вот для вашей
агентуры и работа - выявить всех новеньких такого страшненького
вида, да и поснимать у всех отпечатки. И трех дней не пройдет,
как он будет у вас в руках.
Я долго не думал. Дал соответствующую ориентировку. И всего
через двое суток подозреваемый был задержан. Отпечатки совпали.
Он и не отпирался, сразу признался в ограблении. Очная ставка со
стариком-сторожем ничего нового не прибавила. А вот о наличии
сообщницы он молчал. Ни в какую!
Но я уже как-то начал доверять Гану в его заключениях. Если
он говорит, что была сообщница, стало быть, так оно и есть. К
тому же плохое физическое состояние пойманного преступника не
позволяло предполагать его виновность в нападениях на женщин. Он
вообще не очень-то быстро двигался. Что же до его зубов, то они
шатались. Прикус их, как я и ожидал, не соответствовал ранам на
шеях женщин.
И вот я вновь в гостях у Гана. Только уже дома. Ужинаем.
Нас трое. Третий - тренер Гана по самбо, Антон. Да, в последнее
время я совсем перестал следить за связями Гана, вот он друга
себе завел, а я и не знал. Что же, тогда на пяток минут
отвлечемся от вампиров и сделаем одно дело. Пользуюсь тем, что
Ган на кухне. Показываю Антону удостоверение. Потом говорю, что
должен провести с ним беседу по линии своего учреждения. Парень,
разумеется, удивлен. Чтобы не разводить антимоний, вынимаю
готовый бланк. Подписка о неразглашении. Заполняю его шапку
данными Антона, предлагаю ознакомиться и подписать.
- Объект "Г" - это наш общий приятель, известный тебе как
Гена, - подвожу, наконец, черту, - а подписать все равно
придется. В интересах государственной безопасности. Все это
серьезно.
- Подписывай, Антош, - говорит Ган, возвратившись с кухни, -
он этими подписками уже всех замучил, работа у него такая...
- Но что за чушь, почему мои разговоры с тобой составляют
государственную тайну? - недоумевает тренер, обращаясь к Гану.
- Могут составлять, - поправляю я, - мальчик слишком много
знает...
И Антон подписывает необходимые бумаги. Он, разумеется,
рано или поздно узнает всю правду, вернее какую-то ее часть, но
на сегодня достаточно. Потом прошу Антона дать нам пяток минут
поговорить наедине.
- Итак, один за решеткой. Что дальше? - заканчиваю краткое
сообщение о поимке преступника.
- Ничего не говорит о сообщнице, - размышляет Ган вслух, -
наверное, все-таки любовь. Кстати, куда его поместили? Этому
человеку необходимо соответствующее медицинское обслуживание.
- Пока подозреваемый жалоб на здоровье не предъявлял, -
сказал я жестко, - так что пусть посидит в камере. Мы его в
одиночную поместили, дабы больших скандалов не было. Кто же
захочет сидеть в одной камере с вампиром... И будет прав в своих
жалобах!
- Если он в камере, - говорит мой собеседник, - то жить ему
не больше месяца. Ему нужна кровь. Вот устроили бы его работать
на мясокомбинат...
- Не о том разговор, - поправляю я Гана, - ты мне лучше
скажи, как вампирицу словить!
- Разговор как раз о том, - гнет свое Ган, - надо ведь
проявить хоть чуток гуманизма...
- Гуманизм в отношении вампиров, - усмехаюсь я, - это
нонсенс.
- Да хоть драконов, - настаивает подросток, - они же не
виноваты, что такими родились.
- Я не пойму, ты что, не хочешь мне больше помогать? - вот
уж не ожидал, что задам такой вопрос.
- Знаешь, - говорит Ган как-то задумчиво, - есть старое
правило: нельзя становиться на пути между любящими существами.
Даже... Вернее - особенно таким, как я. Ни к чему хорошему это
не приведет. Что здесь настоящее чувство - у меня и сомнений
нет. Согласись, для развлечений вампирша могла найти кого-нибудь
и посимпатичнее, да и поздоровее. Раз возится с таким - одна
нога в могиле - стало быть, любит. Он ее, видно, тоже. А поймать
ее сейчас можно, только играя на ее чувствах. Мне этого делать
нельзя. Я умываю руки...
- Ты что, серьезно? - не понимаю его сразу я. - Это ведь
вампир, чудовище, нападающее по ночам на людей, сосущее их
кровь...
- Вот сами и разбирайтесь, - стоит на своем Ган, - а мне
промеж влюбленных становиться никак нельзя! Скажи спасибо, что я
им помогать не начинаю...
- Да ты что! - чуть ли не кричу я. В комнату, услышав крик,
заходит Антон. Он все-таки друг этого бессмертного придурка.
- Что случилось? - спрашивает тренер со вполне определенной
интонацией. Еще один придурок, он ведь готов броситься защищать
того, кто менее всех нуждается в защите.
- Ты, кажется, хотел знать, почему с тебя взяли подписку, -
меня понесло: как говорится, с кем поведешься, от того и
наберешься, - так вот, этот мальчик и не человек вообще, и лет
ему больше, чем нам всем, вместе взятым. Ты дружишь с
чудовищем...
И я покинул помещение. А вслед услышал ехидное:
- Нервные какие-то кагебешники пошли...
Больше никогда в жизни я не позволял себе срываться.
Особенно в общении с Ганом. Еще спускаясь по лестнице, я взял
себя в руки.
"Что ж, если вы, товарищ Ган, умываете руки, управимся и
сами", - решил я. И никаких скотобоен. Преступник должен сидеть
за решеткой. А мы пока приготовимся к встрече с настоящей
вампиршей. Вы, товарищ Ган, заметили как-то, что ее будет трудно
убить. Серебряный меч - слишком архаично. Другое дело -
серебряные пули.
И я отправил совершенно идиотский запрос. И получил
совершенно неожиданный ответ - есть такие пули, да еще и в
немалом количестве. Кто, когда и для чего заказывал -
совсекретно. А пули можно получить вполне официальным путем. На
складе лежат. Кажется, вы говорили, что злая вампириха так
быстро передвигается, что и взглядом не уследить. Ничего, на
этот случай получаем автоматы. Мало? Еще и ручной пулемет! И
готовим ко всему этому серебро. Да здравствует унификация
патрона!
Мужчина-кровосос, между тем, был переведен в больничный
изолятор, где и скончался на третий день пребывания на
больничной койке. А всего на двадцатый день после поимки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14