А то распустил хвост: модель, секретарша… Поищи другую дурочку!– Дотти, ты мне нравишься, и я этого не скрываю. Но я на самом деле хочу тебе помочь! И ты достаточно умна, чтобы устроиться на любую работу.Если бы это сказал Анри! – подумала Дороти, подавив вздох, а вслух сказала:– Я хочу стать такой, чтобы Анри на самом деле захотел на мне жениться.– Ты в него влюбилась? – упавшим голосом спросил он.– Еще чего! Просто мне нравится, как он живет. Может, если я научусь всем этим вашим штучкам, я сумею его окрутить?Мишель онемел от изумления.Наблюдая за гаммой чувств на его лице, Дороти поняла, что окрутить Мишеля не составит большого труда. Только диковатость Дотти удерживает его от решительного шага, хотя подсознательно он уже понимает: она не та, за кого себя выдает. А Анри думает лишь о том, как обмануть мать, и в результате обманывает, прежде всего, себя самого!– Давай не будем забегать вперед. – Она пожала плечами. – Пока я невеста Анри.Мишель не успел ответить: вошел Пьер и объявил, что ужин подан. Краем глаза Дороти заметила, что Анри отошел от невзрачной блондинки и направляется к ней.– Привет! – Мишель расплылся в улыбке. – Старик, ничего, что я нагрянул без приглашения?– Все в порядке. – Анри буравил Дороти взглядом. – Ну чем не ангелочек? Пока не откроет ротик и не ляпнет что-нибудь непотребное.– Анри, ты слишком суров к Дотти. По-моему, она неплохо справляется с ролью невесты.– Зато жених ведет себя кое-как! – вставила Дороти. – Бросил меня и обхаживает Мисс Плоскую Грудь.– Ревнуешь? – самодовольно хмыкнул Анри.– Размечтался! Просто я думала, мы приехали убедить твою мать, будто мы с тобой пара голубков, а ты только и делаешь, что облизываешься на пару тощих сисек!Анри опустил глаза на подчеркнутую тонким шифоном аппетитную грудь Дороти.– Если бы я облизывался на твои прелести, моя дорогая, я потерял бы голову!– Было бы что терять! – парировала она.– Три – два в пользу Дотти! – хохотнул Мишель. – Старик, признавай поражение и веди даму к столу.Со страдальческим видом Анри протянул ей руку и повел в столовую. Грациозно шагая рядом с ним, Дороти обдумывала дальнейшие планы мщения. Во всяком случае, аппетит она «женишку» подпортит основательно, не будь она Дороти Грант!Столовая, хоть и небольшая, была очень уютной: старинная резная мебель, лепной потолок с позолоченными ангелами и херувимами… На столе благородным блеском посверкивало столовое серебро, и искрились хрустальные бокалы. У каждого прибора – серебряная подставка с именной карточкой гостя.Обнаружив, что она сидит за столом наискосок от Анри, Дороти сначала расстроилась, а потом обрадовалась: с такого расстояния он не сможет пинать ее под столом.Когда на первое подали суп из мидий с горячими булочками, Дороти поняла: настал ее звездный час. Вместо того чтобы отломить от булочки кусочек, она резанула ее пополам – раздался пренеприятный скрип ножа по тарелке, и она как ни в чем не бывало одарила «жениха» безмятежной улыбкой.Сурово сдвинув брови, Анри отломил кусок от своей булочки, незаметно показывая ей, как это надо делать. Потом положил кусок в рот, а за ним поднес ложку супа.Дороти взмахнула ресницами и с завидным усердием стала измельчать булочку, а потом опрокинула все в тарелку с супом и основательно размешала. Пожилой мужчина слева от нее следил за всем этим действом, не отрывая глаз, а у Анри был такой вид, будто его вот-вот хватит удар.Филе морского языка Дороти не воодушевило, зато молодой картофель, поданный на гарнир, оказался как нельзя кстати. Раздавив каждую картофелину вилкой, она сдобрила все маслом и энергично размешала.– Так принято в Англии? – осведомился молодой человек справа от нее, прервав на самом интересном месте нескончаемую рыбацкую историю.– Можно по-всякому, – авторитетно объяснила она, – но мне так лучше нравится. – Подняла бокал обеими руками, одним махом осушила его и причмокнула.Дороти разошлась вовсю: резала мясо рыбным ножом, а рыбу мясным, залезла десертной ложкой в зеленый горошек, поданный к отбивным из молодого барашка… Подумала, может, стоит бросать кости через плечо в духе Генри VIII, но, поразмыслив, решила, что это перебор, и довольствовалась тем, что смачно обгладывала каждую косточку, предварительно завернув ее в салфетку.Большинство гостей, надо отдать им должное, не обращали на нее никакого внимания, и Анри, понимая, что Дотти ничем не остановить разве что силком вытащить из-за стола, – сохранял завидный стоицизм.Решив, что она неплохо порезвилась, во время десерта Дороти сделала перерыв: мороженое пралине и парниковые персики прошли относительно спокойно. Она старательно делала вид, что не понимает, о чем говорят окружающие, и удержалась от смеха, слушая анекдот на французском языке.Когда в гостиной подали кофе, Анри подошел к ней.– За столом ты превзошла саму себя! – прошипел он. – Таких диких манер я в жизни не видел!– Опять не слава Богу!.. Ну что я опять не так сделала?– Проще сказать, что ты сделала так, как надо. Дотти, чем раньше ты усвоишь правила хорошего тона, тем лучше. Вечером зайду к тебе и…– Еще чего! Знаю я ваши правила хорошего тона! Я девушка честная и никаких глупостей не…– Заткнись! – процедил он. – Меня от тебя тошнит!Пожалуй, она переборщила… В планы Дороти входило влюбить Анри в себя, и последнее его высказывание не привело ее в восторг. Все! С завтрашнего дня будет вести себя пристойно и приступит к обольщению.– Анри, давай не будем ругаться! – нежно сказала она, решив, что можно начать и сегодня. – Я из кожи вон лезу, чтоб тебе понравиться, а ты… Обидно!– Ты мне нравишься, – пробормотал он. – Только мне с тобой… очень трудно.Можно подумать, ей легко!.. Мать права: играть на сцене легче, чем в жизни. Дороти мечтала о той минуте, когда, наконец, останется одна, в своей комнате, где не надо притворяться. Она покосилась на часы: начало одиннадцатого… Уйти с вечеринки, устроенной в ее честь, нельзя: придется потерпеть.Подавив зевок, Дороти изобразила скучающий вид. Надо было сказать, что она работала во Франции или что у нее отец француз. Удивительное дело! С какой легкостью у нее с языка соскакивают разные небылицы и с какой готовностью Анри все это проглатывает!В этот момент Мисс Плоская Грудь подошла к ним и, притворно улыбнувшись Дороти, подсела к Анри. Тот повернулся к ней, и Дороти взбесило не столько его равнодушие к «невесте», сколько бесстыдное заигрывание этой невзрачной девицы.Дороти отпила глоток кофе и чуть не выдала его обратно: кофе был обжигающе горяч. Она наклонилась поставить чашку на столик и не поверила глазам: на колене Анри лежала костлявая ладонь с длинными ярко накрашенными ногтями. Ну, это уж слишком! Сделав вид, что потеряла равновесие, Дороти ловко опрокинула чашку на колени блондинке. Взвизгнув с перепугу, та вскочила, и темное пятно расползлось по подолу платья.– Ой-ой! Какая жалость! – запричитала Дороти. – Ну надо же! Извините меня! Эк меня угораздило…Блондинка молча таращила на нее глаза. Подоспела Элен с озабоченным видом.– Эмма, пойдем ко мне в комнату. Переоденешься пока во что-нибудь. А платьем займется Жанетт. Она у меня такая мастерица! Вот увидишь, будет как новенькое.– Нет! Такое пятно не выведешь ничем, – жалобным тоном сказала Эмма, метнув на Дороти злобный взгляд. – Платье испорчено!– Не переживай. Купим тебе новое, – сказал Анри. – Хочешь, поедем вместе, и я помогу тебе выбрать?Эмма довольно улыбнулась и удалилась с хозяйкой, а Дороти, как ни в чем не бывало, уселась на свое место, заметив краем глаза, что у Анри нервно подергивается рот.– Ну, ты и дрянь! – шепнул он. – Ведь ты подстроила этот несчастный случай?– Жаль на тебя не опрокинула!– Вот бы и опрокинула, – ухмыльнулся он. – Дешевле бы было! Эмма своего не упустит. Могу себе представить, какое платьице она себе выберет!Дороти покосилась на Анри и поняла, что ее выходка его рассмешила. Кто бы мог подумать! Какой же он обаятельный, когда не сердится! Жаль только, случается это крайне редко…Через четверть часа возвратилась мадам Ромье – уже без Эммы – и сказала, что пятно сошло полностью, но платье так намокло, что Мишель повез ее домой. Постепенно гости начали расходиться, и Анри снова помрачнел.Интуиция подсказывала Дороти, что его удручает ее жуткое поведение за ужином. Да, сегодня она явно хватанула через край! Как только за последним гостем закрылась дверь, Дороти устремилась к лестнице, но Анри пресек ее попытку к бегству.– Не спеши, любимая! Неужели ты не хочешь побыть с женихом наедине?– Не буду вам мешать! – тактично заметила мадам Ромье. – Спокойной ночи! – И она ушла, пряча улыбку, в полной уверенности, что голубки начнут ворковать.Анри схватил Дороти за запястье, привел в гостиную и закрыл дверь.– Для меня не новость, что умом ты не блещешь, – процедил он сквозь зубы. – Но я уверен, ты не такая дебилка, какую из себя строишь.– О чем это ты? – насторожилась Дороти.– О чем? – рявкнул он. – О спектакле, который ты устроила за ужином. Какого черта ты прикидываешься слабоумной?! – Он схватил ее за плечи. – Чтобы горничная не умела пользоваться ножами и вилками? Не верю! А зачем покромсала булку в суп? Зачем?! – И он начал трясти ее. – Что происходит? В ресторане ты вела себя вполне пристойно! Отвечай! В чем дело?– Ты уверен, что я дура набитая, вот я так себя и веду! – нашлась Дороти.От изумления Анри опустил руки.– Ты права. Я сам во всем виноват. Я должен был помочь тебе, а не унижать. Видно, я переоценил свои возможности. Пигмалион из меня не получился.– Кто-кто не получился?– Долго объяснять… – Он улыбнулся. – Хотя помнится, ты смотрела «Мою прекрасную леди»? И даже затащилась.– Так бы сразу и сказал! – Дороти кивнула. – Хотел меня переделать, да?– Хотел. – Он посмотрел на нее долгим взглядом. – Дотти, если бы ты только знала, какая ты красивая без этой дурацкой краски…– А я люблю все яркое! – возразила Дороти и, поднявшись до высот артистизма, умудрилась выдавить две-три слезинки.– Дотти, прости меня! Я не имею права критиковать твой вкус. Прости, что наговорил тебе много неприятного, но ведь это для твоего же блага…– Как же, для моего! – Она жалостно шмыгнула носом. – Да я для тебя ничего не значу. Нанял меня, а ведь мог нанять любую другую… Вот сделаю дело, и ты обо мне и не вспомнишь.– Не вспомню? – Анри нахмурился и потер пальцем подбородок, словно задумался над этим сам.Дороти обратила внимание на синеву отросшей щетины, и ей вдруг пришло в голову: интересно, когда он бреется? Перед сном или утром?– О чем ты думаешь? – спросил Анри.– Когда ты бреешься? – не подумав выпалила она.Анри расхохотался.– Неожиданный вопрос! Зависит от обстоятельств. Если сплю не один, то вечером. Ну что, Дотти, я удовлетворил твое любопытство?Дороти вспыхнула до корней волос и опустила глаза. Ну, кто ее за язык тянет! Какая же она дура!– Кто бы мог подумать, что тебя так легко вогнать в краску!– Вовсе нет! Просто вся эта дурацкая затея и… и ты такой странный…– Ты тоже. И все время разная… – Он пожал плечами. – Дотти, пойми, мне с тобой очень трудно. Ты для меня как инопланетянка!– Скажи лучше – дебилка! Конечно, я дремучая, с дикими манерами…– Ну вот, заводишься с пол-оборота! Манеры дело наживное… У меня масса знакомых дам с изысканными манерами, но при этом у меня с ними нет ничего общего.– Ну и что из того? Все равно женишься ты на одной из них! Ведь не на такой же, как я?Анри смутился.– Ты права, Дотти. Как правило, люди сближаются с теми, кто разделяет их интересы и взгляды.– А с чего ты взял, что я их не разделяю? Тебе и в. голову не придет со мной поговорить! А я способная! Я могу стать такой, какой ты захочешь. – Дороти решила перейти к обольщению: подняла руки и поправила прическу, чтобы обратить внимание на свою грудь.Анри перевел дыхание, но совладал с собой и спокойно сказал:– Дотти, сейчас я хочу, чтобы все оставалось как есть и ты играла роль моей невесты.– А потом? – Она провела кончиком языка по нижней губе.– Потом я… – У него сел голос. – Дотти, зачем думать о том, что будет потом? Чем плохо сейчас? – Он протянул к ней руки, и Дороти, увидев в его глазах то же желание, что испытывала сама, позволила обнять себя. Анри увлек ее на канапе. – Ты сводишь меня с ума! – шептал он жарким шепотом. – Когда я вижу тебя, я… – Он нежно гладил ей плечо, и его рука опускалась все ниже и ниже. – Дотти, я не думаю о том, что будет завтра. Для меня есть только сегодня и важно только то, что происходит сейчас.Его пальцы осторожно поглаживали грудь, томившуюся под тонкой тканью платья, и Дороти, пробормотав что-то бессвязное, повернула к нему лицо и приоткрыла губы. Анри прижался к ним, лаская ее рот языком и распаляя желание. Она затрепетала, прильнула к нему и, забыв обо всем, отвечала поцелуем на поцелуй, лаской на ласку, пока не почувствовала, что его рука скользит по ее бедру, поднимаясь все выше и выше. Дороти напряглась и сбросила его руку.– Я слишком спешу? – спросил Анри. – Дотти, я так тебя хочу, что не могу больше сдерживаться.Дороти отпрянула и оттолкнула его с такой силой, что он очутился на полу.– Какого черта? – Он смотрел во все глаза, как она вскочила и поправляет платье. – Дотти, в чем дело?– Думаешь, тебе все можно? – Она дрожала от негодования и сгорала со стыда. – Я тебя поцеловала, а ты подумал, что я… Меня от тебя тошнит!Анри поднялся, на ходу застегивая пряжку ремня из крокодиловой кожи.– Извини. Я был не прав! – небрежно заметил он. – Дотти, но ведь ты могла просто сказать «нет». Ведь я не насильник.– Приятно слышать. – Она чувствовала себя идиоткой.– И мне показалось, ты ничего не имела против нашей близости. – Анри накинул пиджак и направился к двери. – Ну что же, все целы и невредимы. Пойдем спать? Каждый в свою кровать, само собой разумеется.Дороти молча поднялась наверх и, лишь войдя в свою комнату, осознала, что виновата в случившемся ничуть не меньше Анри. Нет, это она во всем виновата! Сама его спровоцировала, флиртовала вовсю… А потом принялась изображать оскорбленную невинность! Вот дура!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19