-
Марино?
- Совершенно верно, - ответил Филипс.
- Она как раз у вас за спиной, - сообщила блондинка.
Филипс обернулся. В нескольких метрах от него на каталке лежала
женщина двадцати одного года, прикрытая простыней. Очевидно, сквозь туман
предоперационных медикаментов она услышала свое имя, и голова ее медленно
повернулась к Филипсу. Перед операцией ей наголо обрили череп и видом
своим она напомнила Филипсу маленькую певчую птичку, лишенную перьев. Он
дважды мельком видел ее при проведении предоперационного рентгеновского
обследования и теперь был потрясен тем, насколько она сейчас изменилась.
Он не представлял, как она мала и тонка. Глаза ее смотрели умоляюще, как у
покинутого ребенка, и Филипсу оставалось только отвернуться, вновь обратив
внимание на сестер. Одной из причин его перехода из Хирургии в Радиологию
было осознание того, что он не может удержаться от сопереживания с
некоторыми пациентами.
- Почему ее не взяли? - спросил он сестру, возмущенный тем, что
больную оставили наедине с ее страхами.
- Маннергейм ждет специальные электроды из Гибсоновского
мемориального госпиталя, - сказала блондинка. - Он хочет записать сигналы
из той части мозга, которую собирается удалить.
- Ясно... - произнес Филипс, пытаясь составить план на утро.
Маннергейм имел обыкновение расстраивать все планы.
- У Маннергейма два визитера из Японии, - добавила блондинка, - и он
на этой неделе устраивает большое представление. Но они должны начать
буквально через пару минут. Нам просто некого было с ней послать.
- О'кей, - произнес Филипс, уже двинувшись обратно через
предоперационное помещение. - Когда Маннергейму потребуются
локализационные снимки, звоните прямо мне в кабинет. Это сэкономит
несколько минут.
На обратном пути Мартин вспомнил, что нужно еще побриться, и
направился в комнату отдыха хирургов. В 8.10 она была почти пустынна,
поскольку операции, начавшиеся в 7.30, были в самом разгаре, а до
следующих оставалось еще довольно много времени. Лишь один хирург
разговаривал по телефону со своим биржевым маклером и рассеянно
почесывался. Филипс прошел в раздевалку и покрутил цифровой замок узкого
шкафчика, оставленного в его пользовании стариком Тони, который занимался
хозяйством хирургического отделения.
Не успел Филипс как следует намылить лицо, как его заставил
вздрогнуть сигнал аппарата персонального вызова. Он и не подозревал, как
напряжены у него нервы. Мартин взял трубку висящего на стене телефона,
стараясь не касаться ею крема. Вызывала Хелен Уокер, его секретарша - она
сообщила, что Вильям Майклз появился и ждет его в кабинете.
Филипс взялся за бритье с новой энергией. На него вновь нахлынуло
возбуждение по поводу обещанного Вильямом сюрприза. Он протер лицо
одеколоном и натянул свое длинное белое пальто. Проходя через комнату
отдыха, он обратил внимание, что хирург все еще разговаривает со своим
брокером.
На подходе к кабинету Мартин уже почти бежал. Хелен Уокер испуганно
подняла голову от машинки, когда мимо пронеслась стремительная фигура
шефа. Она привстала и потянулась за кипой писем и телефонных сообщений, но
передумала, когда дверь кабинета Филипса захлопнулась. Пожав плечами, она
продолжила печатание.
Филипс, тяжело дыша, привалился к двери. Майклз рассеянно листал один
из радиологических журналов Филипса.
- Ну? - проговорил Филипс возбужденно. На Майклзе был обычный, плохо
на нем сидящий, слегка поношенный твидовый пиджак, который он купил во
время учебы на третьем курсе МТИ. В свои тридцать он выглядел
двадцатилетним; у него были такие светлые волосы, что рядом с ним Филипс
казался шатеном. Он улыбнулся, при этом его небольшой рот выразил озорное
удовлетворение, а бледно-голубые глаза заблестели.
- Что такое? - поинтересовался он и сделал вид, что вновь углубляется
в журнал.
- Перестань, - ответил Филипс, - я знаю, ты просто хочешь поиграть у
меня на нервах. Беда в том, что тебе это хорошо удалось.
- Не знаю, что... - начал Майклз, но продолжить не смог. Одним
быстрым движением Филипс пересек комнату и вырвал у него журнал.
- Не валяй дурака, - произнес Филипс. - Ты знал, что, сказав Хелен о
сюрпризе, сведешь меня с ума. Я почти готов был позвонить тебе прошлой
ночью в четыре часа. Теперь жалею, что не позвонил. Думаю, ты этого
заслуживаешь.
- Ах да, сюрприз, - поддразнил Майклз. - Чуть было не забыл. - Он
нагнулся и стал рыться в кейсе. Через минуту он извлек небольшой сверток в
темно-зеленой бумаге, перевязанный толстой желтой тесьмой.
У Мартина вытянулось лицо.
- Что это такое?
Он ожидал увидеть листы бумаги, скорее всего машинные распечатки,
отражающие какой-то успех в их исследовании. Никакого подарка в обычном
смысле он не предполагал.
- Это сюрприз, - сказал Майклз, протягивая сверток Филипсу.
Филипс вновь обратил взгляд на подарок. Его разочарование было столь
острым, что почти обратилось в злость.
- Какого черта ты вздумал покупать мне подарок?
- Потому что ты такой отличный партнер по исследованию, - ответил
тот, все еще протягивая сверток. - На, держи.
Филипс подставил руку. Он уже оправился от шока и устыдился своей
реакции. Что бы он ни ощущал, ему не хотелось обижать Майклза. В конце
концов, это красивый жест.
Филипс поблагодарил, прикидывая при этом вес свертка. Сверток был
легкий, длиной сантиметров десять и толщиной два с половиной.
- Ты не собираешься его открывать? - поинтересовался Майклз.
- Собираюсь, - ответил Филипс, внимательно посмотрев в лицо Майклза.
Покупка подарка так не вязалась с личностью этого гениального мальчишки из
отделения вычислительной техники. И не потому, что он не был дружелюбен и
щедр. Просто он был так погружен в свои исследования, что обычно забывал о
вежливых условностях. По существу, за четыре года совместной работы Филипс
ни разу не встречался с Майклзом в неслужебной обстановке и считал, что
его потрясающий мозг никогда не перестает работать. Помимо всего прочего,
именно ему в двадцать шесть лет было предложено возглавить вновь созданный
в университете отдел искусственного интеллекта. В МТИ он стал доктором
философии, когда ему было всего девятнадцать.
- Давай, - произнес Майклз с нетерпением.
Филипс снял тесьму и церемонно опустил ее в завалы на своем столе. За
ней последовала темно-зеленая бумага. Под бумагой оказалась черная
коробка.
- В этом есть некий символ.
- Вот как?
- Да, продолжал Майклз. - Знаешь, как в психологии рассматривают мозг
- как черный ящик. Теперь тебе надо заглянуть вовнутрь.
Филипс робко улыбнулся. Он не понял, о чем говорит Майклз. Сняв
крышку и убрав какую-то тряпицу, он, к своему удивлению, извлек затем
кассету, на наклейке которой были указаны "Слухи" Флитвуда Мака.
- Какого черта? - улыбнулся Филипс. Он терялся в догадках, зачем
Майклз купил ему запись Флитвуда Мака.
- Еще символ, - пояснил Майклз. - То, что находится внутри, для тебя
будет слаще всякой музыки!
Вся головоломка вдруг обрела смысл. Филипс резко раскрыл коробку и
вынул кассету. Это не музыкальная запись. Это компьютерная программа.
- И насколько мы продвинулись? - спросил Филипс почти шепотом.
- Здесь все.
- Да нет! - с недоверием вымолвил Филипс.
- Помнишь свой последний материал? Это была сказка. Она решила
проблему интерпретации плотности и границ. В этой программе учтено все,
что ты включил во все свои карты. Она прочтет любой снимок черепа, если,
конечно, ты вложишь ее вон в ту установку. Майклз показал вглубь кабинета
Филипса. Там на рабочем столе стояла электрическая установка размером с
телевизор. Видно было, что это прототип, а не серийная модель. Передняя
стенка сделана из простой нержавеющей стали, из которой торчали болты
крепления. В левом верхнем углу видна щель для установки кассеты с
программой. Из боковых стенок выходят два электрических шнура: один - к
пишущей машинке для ввода и вывода информации, другой - к прямоугольному
ящику из нержавеющей стали шириной и длиной больше метра и высотой
примерно тридцать сантиметров. В щели на его передней стенке видны ролики
для подачи рентгеновских снимков.
- Я этому не верю, - сказал Филипс, опасаясь, что это тоже шутка.
- Мы тоже, - признал Майклз. - Все вдруг как-то сошлось. - Он подошел
поближе и похлопал по крышке вычислителя. - Вся проделанная тобой работа
по анализу решения задач и распознавания образов в радиологии показала не
только необходимость нового оборудования, но и путь его создания. Вот и
все.
- Внешне выглядит просто.
- Как и обычно - внешность обманчива. А внутренность этой установки
произведет в компьютерном мире революцию.
- Подумать только, как она изменит всю радиологию, если действительно
сможет читать снимки!
- Она будет их читать, - сказал Майклз, - но в программе еще могут
быть ошибки. Теперь от тебя требуется пропустить через программу как можно
больше снимков черепа, которые ты просматривал раньше. Если возникнут
проблемы, я думаю, они будут связаны с плохими негативами. Я имею в виду,
что программа сочтет снимок нормальным, а в действительности патология
есть.
- Это относится и к радиологам.
- Ну, я думаю, программу мы сможем от этого освободить. Это будет
зависеть от тебя. Теперь попробуй эту штуку, но сначала включи ее. Думаю,
на это способен даже доктор медицины.
- Без сомнения, - откликнулся Филипс, - но, чтобы вставить вилку в
розетку, потребуется доктор философии.
- Очень хорошо, - засмеялся Майклз. - Чувство юмора у тебя
развивается. Воткнув вилку и включив установку, вставь кассету с
программой в центральный блок. Тогда выходной принтер сообщит тебе, когда
нужно вложить снимок в лазерный сканер.
- А как с ориентацией снимка?
- Не имеет значения, нужно только, чтобы он был повернут эмульсией
вниз.
- О'кей, - сказал Филипс, потирая руки и глядя на установку, как
гордый родитель. - Я все же не могу поверить этому.
- Я тоже не могу, - согласился Майклз. - Кто мог подумать четыре года
назад, что мы добьемся такого успеха? Я еще помню тот день, когда ты без
предупреждения пришел в отделение вычислительной техники и жалобным
голосом спросил, не интересуется ли кто-нибудь распознаванием образов.
- И только по чистому везению я натолкнулся на тебя, - откликнулся
Филипс. - В то время я принимал тебя за старшекурсника. Я даже не знал,
что это за отдел искусственного интеллекта.
- Везение играет роль в каждом научном достижении, - согласился
Майклз. - Но за везением следует масса тяжелого труда вроде того, который
тебе предстоит. Не забудь: чем больше снимков черепа ты пропустишь через
программу, тем лучше - не только для выявления ошибок, но и потому, что
эта программа эвристическая.
- Только не щеголяй разными умными словами. Что значит:
"эвристическая"?
- Оказывается, тебе не нравятся и медицинские термины, - улыбнулся
Майклз. - Вот уж не думал, что врач будет жаловаться на непонятные слова.
Эвристическая программа - это программа, способная обучаться.
- Ты имеешь в виду, что эта штука будет совершенствоваться?
- Ты попал в точку, - сказал Майклз, двигаясь к двери. - Но теперь
это зависит от тебя. И заметь: тот же формат применим к другим разделам
радиологии. Поэтому в свободное время, если такое у тебя вдруг окажется,
начинай готовить материалы по чтению церебральных ангиограмм. Потом
поговорим.
Закрыв дверь за Майклзом, Филипс подошел к рабочему столу и осмотрел
установку для чтения снимков. Ему не терпелось немедленно начать с ней
работать, но он знал, что этому мешает бремя текущих дел. Как бы в
подтверждение этого, вошла Хелен с кипой писем и телефонных сообщений и с
радостным известием, что плохо действует рентгеновский аппарат в одном из
кабинетов церебральной ангиографии. Филипс неохотно отвернулся от новой
машины.

4
- Лиза Марино? - голос заставил Лизу открыть глаза. Над ней
склонилась сестра по имени Кэрол Бигелоу, на лице которой были видны
только темно-карие глаза. На волосы была накинута ситцевая косынка, лицо и
рот закрывала хирургическая маска.
Лиза ощутила, как сестра поднимает и поворачивает ее руку, чтобы
прочесть имя на браслете. Сестра опустила руку и похлопала по ней.
- Готова, чтобы мы привели тебя в порядок? - спросила Кэрол, отпуская
ногой тормоз каталки и отодвигая каталку от стены.
- Не знаю, - призналась Лиза, пытаясь снизу заглянуть в лицо сестры.
Но Кэрол уже отвернулась со словами: "Конечно, готова." и двинула каталку
мимо белого стола.
Двери автоматически закрылись за ними, и Лиза начала свое роковое
путешествие по коридору к операционной N21. Нейрохирургические операции
обычно проводились в операционных с номерами с 20 по 23. При оборудовании
этих помещений были учтены особые требования хирургии головного мозга. В
них были смонтированы цейссовские операционные микроскопы, замкнутые
телевизионные системы со средствами записи и специальные операционные
столы. Операционную N21 окружала смотровая галерея, и именно ее больше
всего жаловал доктор Курт Маннергейм, шеф нейрохирургии и заведующий
отделением медицинского института.
Лиза надеялась к этому моменту уснуть, но не смогла. Во всяком
случае, она, похоже, отдавала себе отчет в происходящем, и чувства ее были
обострены. Даже стерильный химический запах казался ей особенно острым. Ей
подумалось, что еще не поздно. Можно встать с каталки и бежать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5