Ц Глория помогла Нэнси согнут
ь ноги в колеях и установить их на стальных стояках. Простыня сползла меж
ду ног Нэнси, обнажая их до середины бедер. Ножная часть стола сложилась, и
простыня скользнула на пол. Нэнси закрыла глаза, стараясь не представля
ть себя распятой на столе. Глория подняла простыню и незаметно положила
ее на живот Нэнси таким образом, чтобы она свисала между ног, прикрывая кр
овоточащую выбритую промежность.
Нэнси старалась успокоиться, но все больше волновалась. Она старалась по
чувствовать благодарность, но в ее чувствах все больше преобладали неуп
равляемый гнев и злость.
Ц Я не уверена, что я хочу продолжать все это, Ц сказала Нэнси, глядя на д
октора Биллинга.
Ц Все будет отлично, Ц ответил доктор Биллинг с искусственной заботли
востью в голосе, отмечая восемнадцатый пункт в своем контрольном листе.
Ц Вы сейчас мгновенно заснете, Ц добавил он, подняв шприц вверх и выдавл
ивая из поршня воздух над лекарством. Ц Прямо сейчас я введу вам пентота
л. А вы не чувствуете сонливости?
Ц Нет, Ц ответила Нэнси.
Ц Вы должны были сказать мне об этом, Ц сказал доктор Биллинг.
Ц Но я же не знаю, что я должна чувствовать, Ц ответила Нэнси.
Ц Но теперь все будет в порядке, Ц продолжил доктор Биллинг, подтягивая
свой аппарат поближе к голове Нэнси. С хорошо отрепетированным професси
онализмом он подсоединил шприц с пентоталом с трехходовому клапану кап
ельницы. Ц Ну а теперь я хочу, чтобы вы мне посчитали до пятидесяти, Нэнси.
Ц Он знал наверняка, что Нэнси не сможет досчитать до пятидесяти. Доктор
Биллинг всегда испытывал удовлетворение, гладя, как засыпают его пациен
ты. Каждый раз это служило для него подтверждением надежности научных ме
тодов. Кроме того, он чувствовал себя могущественным, раз мог управлять м
озгом пациента, Нэнси обладала сильной волей, и, хотя она и старалась усну
ть, ее мозг продолжал сопротивляться действию наркотика. Она еще успела
произнести "двадцать семь" до того, как два грамма пентотала наконец заст
авили ее погрузиться в сон. Нэнси Гринли уснула в 7.24 14 февраля 1976 года, чтобы н
икогда не проснуться.
Доктор Биллинг и помыслить не мог, что эта здоровая молодая женщина буде
т его первым осложнением. Он был уверен, что полностью владеет ситуацией.
Его контрольный лист был почти заполнен. Он отрегулировал дыхательную с
месь, состоящую из галотана, закиси азота и кислорода, которая поступала
Нэнси через маску. Затем он ввел через капельницу два кубика 0.2% раствора х
лорида сукцинилхолина для того, чтобы вызвать паралич скелетных мышц. Эт
о облегчало введение трубки в трахею больной. И позволяло доктору Мейджо
ру выполнить бимануальное гинекологическое исследование пациентки, не
обходимое для выявления патологии яичников.
Эффект сукцинилхолина был почти мгновенным. Сначала возникли короткие
подергивания мышц лица, а затем и живота. По мере того, как поток крови раз
носил лекарство по телу, нервные окончания в мышцах деполяризовались, и
наступало общее расслабление скелетной мускулатуры.
Язык Нэнси тоже был парализован и запал в глотку, закрывая ей дыхательны
е пути. Но это не имело значения. Ведь межреберные мышцы и диафрагма были т
акже парализованы, что делало невозможной любую попытку вздохнуть. Хотя
сукцинилхолин отличался от яда кураре из джунглей Амазонки по химическ
ому строению, но эффектом он обладал таким же, и Нэнси должна была бы умере
ть через пять минут. Но все это было предусмотрено. Доктор Биллинг полнос
тью контролировал ситуацию. Эффект был ожидаемым и желательным. Внешне с
покойный, но внутренне напряженный как струна, доктор Биллинг снял с Нэн
си дыхательную маску и взял в руки ларингоскоп, приступая к двадцать вто
рому этапу своего контрольного листа. Кончиком клинка ларингоскопа он п
родвинул язык вперед и ввел ларингоскоп за надгортанник, чтобы увидеть в
ход в трахею. Открылись голосовые связки, парализованные, как и остальны
е скелетные мышцы.
Доктор Биллинг быстро спрыснул вход в трахею местным анестетиком и ввел
эндотрахеальную трубку. Ларингоскоп издал характерный металлический щ
елчок, когда доктор убрал клинок в рукоятку. С помощью маленького шприца
он надул манжетку на эндотрахеальной трубке и зафиксировал ее. Когда он
нажал на вентиляционный мешок, грудная клетка Нэнси симметрично поднял
ась, оба легких работали одинаково. Доктор прослушал Нэнси стетоскопом и
остался доволен. Интубация прошла так гладко, как он и ожидал. Теперь он п
олностью контролировал дыхание пациентки. Он подрегулировал измерител
ь потоков газов и установил желаемую пропорцию галотана, закиси и кислор
ода. Эндотрахеальная трубка была закреплена несколькими кусочками лей
копластыря. Сердце доктора Биллинга стало колотиться медленнее. Он всег
да старался не показать того, что при процедуре интубации испытывал силь
ное напряжение. Ведь с парализованным пациентом можно действовать толь
ко очень быстро и очень правильно.
Кивком доктор Биллинг показал Глории Д'Матео, что она может начинать под
готавливать операционное поле. А сам доктор переменил позу на более своб
одную и удобную. Сейчас его работа сводилась к наблюдению за основными ж
изненными параметрами больной: частотой и ритмом сердечных сокращений,
давлением и температурой. И все время, пока больная будет оставаться пар
ализованной, он должен будет ритмично сжимать вентиляционный мешок Ц "д
ышать" за нее. Действие сукцинилхолина начнет проходить через несколько
минут, и тогда анестезиолог сможет отдохнуть. Давление у Нэнси стабилизи
ровалось на уровне 105/70. Частый пульс, характерный для тревожного состояни
я пациентки до начала анестезии, уступил место ровному пульсу 72 удара в ми
нуту. Доктор Биллинг был счастлив и уже предвкушал, как он минут через сор
ок выпьет кофе.
Все протекало гладко. Доктор Мейджор произвел бимануальное исследован
ие и попросил еще немного снизить тонус мышц. Это означало, что часть сукц
инилхолина уже распалась в крови у Нэнси во время интубации. Доктор Билл
инг с готовностью добавил еще два кубика сукцинилхолина и старательно з
аписал это в протоколе анестезии. Результат был мгновенным, доктор Мейдж
ор поблагодарил доктора Биллинга и громко сообщил операционной бригад
е, что яичники пациентки напоминают маленькие гладкие сливы. Он всегда т
ак говорил, когда исследовал нормальные яичники. Матка Нэнси была распол
ожена обычным образом, и расширение ее шейки прошло совершенно нормальн
о. Несколько кровяных сгустков были удалены с помощью отсоса. Доктор Мей
джор тщательно выскоблил внутреннюю поверхность полости матки кюретко
й, отмечая при этом консистенцию соскобленной ткани. Когда доктор Мейджо
р работал второй кюреткой, доктор Биллинг заметил небольшие изменения р
итма сердца, регистрируемого кардиомонитором. Он взглянул на экран осци
ллографа. Пульс упал до 60 ударов в минуту. Инстинктивно он надул манжетку
тонометра и стал внимательно прислушиваться к знакомым звукам крови, уд
аряющейся о стенку сжатой манжеткой артерии. Выпуская воздух из манжетк
и, он услышал, как исчезают шумы, что означало границу диастолического да
вления. Давление было 90/60. Это падение не было трагичным, но оно озадачило е
го аналитический ум. Может, это снижение объяснялось рефлексом с блуждаю
щего нерва, вызванным манипуляциями на матке? Он сомневался в этом, но сня
л наушники стетоскопа.
Ц Доктор Мейджор, можно вас на минутку? Давление немного упало. Во скольк
о вы оцениваете потерю крови?
Ц Не должно быть более 500 миллилитров, Ц ответил доктор Мейджор, поднима
я голову и глядя поверх ног Нэнси.
Ц Это чепуха, Ц заметил доктор Биллинг, снова прилаживая стетоскоп к уш
ам. Он вновь надул манжетку. Кровяное давление было 90/58. Он взглянул на мони
тор Ц пульс 60.
Ц Как давление? Ц спросил доктор Мейджор.
Ц Девяносто на шестьдесят, пульс шестьдесят, Ц ответил доктор Биллинг,
снимая стетоскоп и перепроверяя газовые вентили на аппарате для анесте
зии.
Ц Ради Бога, что это за чертовщина? Ц раздраженно спросил доктор Мейджо
р, проявляя ранние признаки хирургического гнева.
Ц Ничего, Ц успокоительно сказал доктор Биллинг, Ц но это изменение. Д
о этого ее состояние было очень стабильным.
Ц Ладно, ее цвет просто фантастический. Здесь внизу она красна просто ка
к вишня, Ц доктор Мейджор засмеялся над собственной шуткой. Никто кроме
него не улыбнулся.
Доктор Биллинг взглянул на часы. Было 7.48.
Ц О'кей, давайте дальше. Я скажу вам, если еще что-нибудь изменится, Ц ска
зал доктор Биллинг, сильно сжимая дыхательный мешок, чтобы максимально н
аполнить легкие Нэнси. Но что-то мешало доктору Биллингу, тревожа его шес
тое чувство и заставляя его собственное сердце биться быстрее. Он посмот
рел на дыхательный мешок и продолжил его ритмично сжимать, мысленно оцен
ивая степень сопротивления искусственному дыханию со стороны дыхатель
ных путей и легких Нэнси. Они поддавалась очень легко. Он снова взглянул н
а мешок. Не было никакой реакции со стороны Нэнси, хотя и вторая порция сук
цинилхолина уже должна была разрушиться в крови Нэнси.
Давление немного поднялось, а затем снова упало до 80/58. Монотонный звук мон
итора снова сбился. Глаза доктора Биллинга метнулись к экрану осциллогр
афа. Затем ритм восстановился.
Ц Я заканчиваю через несколько минут, Ц сообщил доктор Мейджор к радос
ти доктора Биллинга. С чувством облегчения доктор Биллинг отключил гало
тан и закись азота из газовой смеси, оставляя только кислород. Он хотел сд
елать уровень анестезии Нэнси более поверхностным. Давление поднялось
до 90/60, и доктор Биллинг почувствовал себя получше. Он даже позволил себе ро
скошь провести по лбу тыльной стороной руки, чтобы смахнуть капельки пот
а, выступившие как доказательство нарастающего напряжения. Он посмотре
л на поглотитель углекислоты с натронной известью. С ним, по-видимому, был
о все в порядке. Было 7.56 утра. Левой рукой он поднял веки Нэнси. Они были как т
ряпичные, и зрачок был максимально расширен. Все страхи вновь обрушились
на доктора Биллинга. Что-то произошло, что-то было совсем не по плану.

Понедельник, 23 февраля
7 часов 30 минут

Хотя Бостон и отличался непропорционально большим числом архитекторов
, Бостонский Мемориальный Госпиталь не являлся шедевром архитектуры. Но
его центральное здание обладало архитектурной привлекательностью. Оно
было построено около ста лет назад из тщательно подогнанных друг к друг
у блоков коричневого камня. Само здание имело всего два этажа и было слиш
ком маленьким, несообразным современным целям. Кроме этого, больничные п
алаты в нем были многоместными, большими и в настоящее время не использо
вались. Лишь дух самой истории медицины, казалось, насквозь пропитавший
его стены и помещения, удерживал планировщиков и ремонтников от реконст
рукции.
Остальные многочисленные большие здания были иллюстрацией в стиле аме
риканской готики. Миллионы кирпичей, поддерживая друг друга, формировал
и ниши для пыльных окон и служили опорой для монотонно плоских крыш. Здан
ия были снабжены покатыми подъездами, предназначенными для подвоза инв
ентаря и припасов. За исключением, может быть, нескольких исследовательс
ких корпусов, построенных по удобным архитектурным проектам и с достато
чными средствами, весь комплекс зданий был довольно уродлив.
Но немногие люди придавали значение внешнему виду корпусов. Общее впеча
тление от комплекса зданий было чем-то большим, чем суммой восприятия от
дельных архитектурных уродств, и скрашивалось разнообразными эмоциями
вызываемыми этим местом. Ведь здания не являлись просто зданиями. Они бы
ли известны как Бостонский Мемориальный госпиталь, заключающий в себе в
се тайны и чудеса современной медицины. Когда не сведущие в медицине люд
и приближались к Мемориалу, страх и возбуждение у них смешивались в двой
ственное чувство. Ну а для профессионалов Мемориал был Меккой современн
ой академической медицины.
Окружение госпиталя также не прибавляло ему привлекательности. С одной
стороны располагался клубок железнодорожных путей, ведущих к Северном
у вокзалу, и кружево скоростных эстакад, образовывающих стальные скульп
турные формы. С другой стороны располагались кварталы современных заст
роек. Их вид наводил на мысль о прославленной коррупции Бостонского муни
ципалитета. Эти здания из-за скудности своего внешнего оформления напом
инали жилища для бедных. Но, тем не менее, квартплата там была высока, и тол
ько обеспеченные люди могли позволить себе жить здесь. Фасад госпиталя в
ыходил на угол Бостонской гавани, вода в которой напоминала черный кофе,
перемешанный с канализационными стоками. Обособленно от госпиталя нах
одилась цементная спортивная площадка, усыпанная порванными газетами.

К 7.30 утра этого дня все операционные в Мемориале жужжали от переполнявшей
их деятельности. В интервале не более пяти минут двадцать один скальпел
ь коснулся беззащитной человеческой кожи, и началась привычная рутина о
пераций. Теперь судьба больных зависела от того, что будет или не будет сд
елано, что будет или не будет обнаружено в этих комнатах. Все это происход
ило с огромной скоростью, которая не должна была снижаться до двух-трех ч
асов дня. К восьми-девяти вечера должны были функционировать только две
операционные, и часто работа в них продолжалась до очередного марш-брос
ка в 7.30 на следующее утро.
Роскошная тишина, царившая в комнате отдыха для хирургов, резко контраст
ировала с суматохой в оперблоке. В комнате отдыха находилось только два
человека, так как обычно для хирургов перерыв на чашку кофе начинался то
лько после девяти утра. Рядом с раковиной умывальника стоял мужчина боле
зненного вида, казавшийся значительно старше своих шестидесяти двух ле
т.
1 2 3 4 5 6 7 8