Маша и Сергей возвращались из призрачно-розового мира, в котором
находились, с изумлением оглядываясь по сторонам и пытаясь сдержать дрожь
пальцев. А двор открылся и пустил в себя всех, кто так стремился туда.
Вскоре полицейских и машин не было и в помине. Двор сотрясали
равномерные удары домино и истошные крики "рыба!" В дальнем углу ребятенок
тянул кошку за хвост, из чистого любопытства, понятное дело. Невдалеке от
него подвыпившая компания хором исполняла песню:
"Эх, раз... да еще раз,
да с размаху вилкой в глаз!"
Сергей и Маша все сидели на скамейке, не в силах уйти. И лишь когда
сизоносый пьяница стал подмигивать Маше и делать ей непристойные знаки,
они встали и рядышком, не смея взяться за руки, пошли прочь.
Сергей шел рядом с Машей и думал, что теперь знает, как это
происходит, когда ничего не надо, лишь бы рядом... И слушать ее дыхание, и
чувствовать холод под сердцем.
Он знал, что изменился, став для себя чужим и непонятным. Сошел с
ума?
Ему уже не хотелось плюнуть вон тому седовласому полковнику на
погоны. А ведь можно было ручаться, что полковника это обрадует и умилит.
Именно старые полковники делят и понимают такие штуки.
Сергея не пугали больше трещины в асфальте, которых он совсем недавно
боялся просто панически. А теперь он наступал на них, пусть не совсем
твердо, но уже достаточно уверенно.
Он думал о той, что шла рядом с ним. Она, наверное, тоже изменилась?
И сошла с ума? По крайней мере, она тоже наступала на трещины и на старого
полковника смотрела вполне спокойно - даже не попыталась сбить с него
фуражку.
Сергею захотелось снова прикоснуться к Маше, и он это сделал,
удивляясь, что запретный и трудный жест получился у него абсолютно просто.
Это был последний довод, что они с Машей сошли с ума.
Ну и хорошо! Ну и ладно! Будем жить сумасшедшими.
А туман все приближался, и теперь до него оставалось квартала три.
Они прибавили шагу, миновали лепные колонны театра Отпора и Берета, прошли
мимо седого усача гренадера, потом мимо побитого молью шарманщика...
Дальше был только туман. Он колыхался и где-то в глубине, на самой
границе видимости, завивался тугими спиралями.
Это было интересно, и они смотрели до тех пор, пока из тумана не
вышел человек с окладистой бородой и седыми усами, одетый в шкуры. За ним
появился кентавр, который тотчас же остановился, пораженно рассматривая
город и людей, словно видел все это впервые.
- Пойдем, Крокен, - засмеялся бородатый. - Ты еще успеешь на все это
насмотреться.
И они пошли прочь.
- Туда? - Маша зябко прижалась к плечу Сергея и вопросительно на него
посмотрела.
Он прислушался. Туман казался живым. Из него доносились странные
звуки: крики, стоны, лязганье...
- Нет, пожалуй, - решил Сергей. - Нам, наверное, туда не надо. Нам,
наверное, сюда...
Мирон свернул в ближайший сквер, присел на скамью и, отдышавшись,
стал ворошить носком сапога опавшую листву. А все потому, что ты лопух!
Самый настоящий идиот. Понадеялся! А они не захотели. И правильно сделали.
За таким болваном не стоит идти. Кто ты им? Неизвестный дядька, который
мечом размахивает да грозится. Как от такого не сбежать?
Значит, оглянулся я на них в последний раз где-то в конце западного
сектора. Если они направляются к тому кварталу, где раньше жили, то,
скорее всего, пошли по проспекту. Он широкий, а в незнакомых местах все
нормальные люди стремятся ходить по широким улицам. Значит, допустим, что
они пошли по проспекту, в конце которого - стена тумана. Туда они сунуться
не осмелятся. Потом поворот. И вот тут-то они попадают в нежилые районы.
Где их и будет ждать наш друг - крокодил. Еще бы! Идеальное место для
нападения. Значит, надо спешить. Надо очень спешить.
И он побежал. Этот район он знал неплохо и поэтому все время
пользовался переулками и проходными дворами, что значительно сокращало
путь. Ему приходилось перепрыгивать через мусор, спотыкаться о гнилые
корзины из-под бананов и ананасов, получать по физиономии развешенным для
просушки бельем. А из-под ног шарахались какие-то тени: то ли крысы, то ли
молоденькие домовые. И пахло мерзопакостно.
Безусловно, на бульваре пахнет лучше, но успеть можно только этим
путем.
Он поднажал, проскочил еще пару улиц, углубился в кривой переулок и
вдруг увидел, как впереди мелькнуло что-то белое. Крокодилий хвост.
Ишь ты, тоже торопишься. Значит, направление я взял верное. Теперь бы
как-нибудь его обогнать.
Город обезлюдел. Дома вокруг были старые и полуразрушенные.
- Может, вернемся? - спросила Маша.
- Прорвемся. - Сергей решительно сжал губы. - В конце концов, хотим
мы вернуться домой или нет? Хотим! Тогда вперед!
Они пошли дальше, и эхо их шагов гулкими мячиками рассыпалось по
лабиринтам улиц, отражаясь, дробясь и снова возвращаясь.
- Ты знаешь, в детстве мама мне подарила куклу, - сообщила Маша. -
Она была такая красивая и имела две головы. Одна блондинка, другая
брюнетка... Ох, что это?
В одном из домов что-то с треском обрушилось.
- Чепуха, - сказал Сергей, и они пошли дальше.
Маша стала рассказывать про куклу, про то, как ее отобрали соседские
мальчишки. И что из этого вышло. А потом она рассказала еще... и даже
вроде успокоилась, оттаяла. Да и Сергей почувствовал себя гораздо лучше,
совершенно машинально выбирая направление движения и уже не оглядываясь по
сторонам. Даже рассказал, как искупался в великой луже.
За всеми этими рассказами они далеко не сразу услышали топот. А потом
было поздно.
Из-за угла, метрах в трехстах от них, выскочил белый крокодил. На
бегу он открывал и с треском захлопывал пасть. Следом за крокодилом бежал
Мирон. Он размахивал мечом и кричал:
- Стой, тварь! Стой, животное!
Крокодил не обращал на него никакого внимания, совершенно
недвусмысленно взяв курс на Сергея и Машу.
- Интересно, - спросил Сергей. - Что ему надо? А Мирону?
- Действительно, странные какие-то, - пожала плечами Маша. - Они что,
мухоморов с утра поели?
В этот момент Мирон догнал крокодила, замахнулся, но тут же, обо
что-то запнувшись, со страшным грохотом растянулся посреди дороги.
На бегу крокодил обернулся, насмешливо рыкнул и еще сильнее заработал
лапами.
- Надо бы помочь Мирону, - сказал Сергей. - Вдруг ушибся?
- Пойдем, - встревожено сказала Маша и взяла его за руку.
Но тут крокодил оказался настолько близко от них, что Маша увидела
его маленькие злобные глазки, а также клыки, на которых пузырилась
желтоватая слюна. Шестым чувством, чувством самосохранения, она вдруг
осознала, что это - опасность, и закричала.
Эхо ее голоса отразилось от противоположного дома, многократно
усилилось, ударило в следующий, еще и еще... и наконец вернулось. Стена
соседнего дома дрогнула и рухнула, в падении разваливаясь на отдельные
обломки, которые с тяжелым стоном ударились об асфальт и погребли под
собой крокодила.
- Идиоты, - горячился Мирон. - Сколько раз вам говорить, что назад
возвращаться нельзя? А если бы попали на обед этой зверюге?
- Но ведь она погибла, - возразила Маша.
- Глупенькая. Появится другая, и уж от нее-то вы не спасетесь. Вам
сейчас надо вообще исчезнуть с этой планеты. Понимаете? И я вам могу это
устроить. Вот только бы к сумеркам успеть на свалку...
Улицы, по которым они шли, постепенно становились чище. Стали
попадаться люди и совсем нелюди.
Ярко накрашенная красотка с огромным бюстом и умопомрачительными
ногами шла в обнимку с мешком из грубой холстины, туго набитым, ковыляющим
на несгибающихся палках. В верхней его части поблескивали оловянные
пуговицы, заменявшие глаза. Чуть дальше трехметровый богомол, вцепившись в
телеграфный столб, бился об него головой и кричал: "Ну поговорим же,
поговорим!"
А столб вдруг вытащил из тротуара две приземистые, сильные ноги и
перешел на другую сторону улицы. Богомол увязался было за ним, но, получив
пинок, отстал и поплелся прочь.
А они все шли и шли. Теперь Мирону не надо было оглядываться. Сергей
и Маша чуть ли не наступали ему на пятки.
Мирон подумал, что они все-таки изменились. Они явно стали более
похожи на нормальных людей, а это хорошо и одновременно плохо. Плохо
потому, что нормальным людям почти невозможно жить на этой свихнувшейся
планете.
Мимо потянулись деревянные дома. Народ здесь был попроще. Бабы
лузгали семечки, мужики играли в карты или употребляли "горькую", солидно
закусывая ее крепенькими, собственного посола огурчиками.
Кое-где вместо асфальта были положены деревянные мостки, по которым
гулко топали ватаги ребятишек, запуская змея и играя в войну.
- А куда мы идем? - спросила Маша. На щеке у нее краснело пятно
кирпичной пыли. Но она его даже не пыталась стереть, а все оглядывалась и
оглядывалась.
- Я же сказал - на свалку, - ухмыльнулся Мирон.
- На свалку?
- Ну куда же еще? В этом мире нам только там и место.
- А что там делать?
- Увидите, - снова ухмыльнулся Мирон. - Вы только не пугайтесь. Я же
сказал, что все беру на себя. Доставлю куда надо и в самом лучшем виде.
Теперь город кончился, и они шли по лесной дороге. Под ногами
хрустели осколки битого стекла и шелестела грязная скомканная бумага.
Наступила ночь, и лес сделался незнакомым и таинственным.
- Быстрее, быстрее! - торопил Мирон. - Вдруг не успеем? Чувствуете
запах? Значит, уже близко. Быстрее, быстрее!
Под конец они даже побежали, запинаясь в темноте о корни, железки и
кучи битой черепицы.
"Не нагружали бы машины с верхом, ничего на дорогу бы и не падало", -
угрюмо подумал Мирон, услышав, как под подошвой хрустнуло что-то
пластмассовое.
Совсем близко, метрах в пяти от тропинки, раздался волчий вой. Потом
показалось, что их кто-то разглядывает. Но через минуту это ощущение
прошло. А вой раздался снова, несколько дальше.
Еще один поворот. Деревья раздвинулись, и они увидели свалку. В
темноте она казалась сказочным полем боя, на котором кучей свалены тела
погибших витязей, расколотая броня, поломанные мечи и поверженные
штандарты.
- Вот теперь можно не спешить, - сообщил Мирон. - Успели. И оставили
с носом этого крокодилишку! То-то он будет беситься! А дорога миров
вот-вот появится. Лишь бы облака не набежали. Ну, что стоите? Пошли!
Запах свалки теперь стал почти нестерпимым, но Мирон пошел вперед, и
Сергей с Машей, зажимая носы, последовали за ним.
Наконец последний кирпич откатился в сторону, и крокодил выбрался
наружу. С минуту он лежал на брюхе и внюхивался, пытаясь обнаружить запах
ускользнувших людей, потом радостно взмахнул хвостом и бросился по
направлению к окраине.
Он был зол на весь мир, хотя и понимал, что в первую очередь надо
злиться на себя. Сам виноват, голубчик. Не учел, что стена может рухнуть
от такой смехотворной причины, как крик перепуганной женщины.
Хотя еще не все потеряно. Он их догонит.
Мелькали стены домов, испуганные люди шарахались в подворотни, а
крокодил не сбавлял ход. Времени было в обрез.
Стемнело. Теперь он был уже на окраине, которая вскоре кончилась,
уступив место лесу. Собственно, здесь проходила граница владений
крокодила. Но кто сможет ему противостоять? Да никто!
И все же, свернув на узкую тропинку и разглядев впереди странные,
полускрытые деревьями силуэты, он побежал тише. Словно бы кто-то шепнул:
"Осторожно".
Он остановился, не добежав всего несколько десятков метров до зыбких,
сделанных из неплотной черноты, но все же удивительно реальных существ.
Волки! Только какие-то странные. Оч-ч-чень странные!
А темные фигуры все надвигались, бесшумно разворачиваясь в полукруг,
центром которого был он - крокодил. Потом в лунном свете блеснули длинные
клыки, и над лесом пронесся заунывный вой, который перешел в истошный
безумный хохот. Этого было достаточно, Крокодил понял все.
Мгновенно развернувшись, он побежал назад, хотя был готов укусить
самого себя за хвост от досады. Конечно, можно было попытаться это место
обойти. Но крокодил почти не сомневался, что как только он свернет с
прямой дороги в город, оборотни появятся снова. Это была их территория. Да
еще к тому - полнолуние.
Нет, в обход идти не имело смысла. И надо было что-то срочно
придумать. Те, кого он преследовал, убегают все дальше и дальше. Но что же
тут придумаешь?
Он выбежал на дорогу, которая вела на свалку. По дороге, конечно,
тоже не проскочишь. Но вот вопрос - сможет ли оборотень вскочить в кузов
машины на полном ходу? Вряд ли.
Действительно, минут через пятнадцать возник сноп света, и крокодил
быстро взобрался на ближайшее к дороге дерево. В тот момент, когда машина
проходила под ним, крокодил прыгнул. Уже в полете он успел подумать о том,
что оборотни почему-то пропустили тех троих. Ну, не странно ли? Он думал
об этом до самой свалки, но ответа так и не нашел.
Высоко и необозримо далеко мерцала луна, заливая серебряным светом
холмы свалки и яблони в саду у Мирона, а также окошечко на дорогу миров.
Сегодня пешеходов было почему-то маловато. Видимо, основная масса прошла
вчера.
У шлагбаума стоял верный Хрюндик, крепко сжимая в мохнатых лапах
копье и укоризненно покачивая головой.
- Хозяин, что-то ты задержался.
Мирон не ответил, а подтолкнул вперед оробевших Сергея и Машу. Они
сделали несколько шагов и остановились, вцепившись руками в крашеное
дерево шлагбаума.
- Это что? - спросил Сергей.
- Это дорога миров, - тоном терпеливого учителя объяснил Мирон. - А
вот те окошечки - окна миров. Пойдемте, присмотритесь. Какой мир
понравится, туда и заходите.
1 2 3 4 5