"Большой Начальник".
С этим дядей все было ясно, и Сергей, совершенно спокойно вытащил из
безупречного ряда стульев пару, поставил ее напротив стола Начальника.
Потом уселся, вольготно заложив ногу на ногу. Маша тихо опустилась на
другой.
Расписавшись еще пять раз, Начальник наконец-то поднял на них глаза
и, увидев, что они сели, ошарашено помотал головой. Наверное, ему
показалось, что вот-вот на землю обрушится небо, если не случится
что-нибудь похуже. Но ничего особенного не произошло. Четко это осознав,
Начальник сжал кулаки и стал медленно и мучительно краснеть.
Сергей лениво прикинул, до каких оттенков красного этот чинуша сможет
довести цвет своего лица, приготовился терпеливо ждать и даже зевнул. Но
сообразил, что время уходит и надо что-то делать.
- И до каких пор это будет продолжаться? - спросил он зловещим
шепотом.
Тут Начальник с облегчением подумал, что не могут простые люди вести
себя с такой поразительной наглостью. Давно уже отучили. А
следовательно...
- А что, собственно говоря? - утиным голосом спросил Начальник, с
трудом сдерживая трясущиеся пальцы и делая чудовищные усилия, чтобы
улыбнуться.
- Что? И он еще спрашивает? - возмутился Сергей. - Ну-ка, погляди на
меня и попытайся угадать. Да побыстрее!
Начальник прямо на глазах приходил в норму. Полностью оправившись, он
поглядел по сторонам, снова удерживая на своем лице одновременно
плутоватое и бесконечно честное выражение, кашлянул и зашептал:
- Шифер...
- Шифер? - не понял Сергей.
- Ну да, - обрадовался Начальник. - Тонны две...
- Две?
- Ну хорошо, хорошо, дам три... из фонда ветеранов картофелеуборочных
кампаний...
- Да плевал я на шифер. Я насчет гвоздя...
- Все, все понял! Виноват! Сколько? Тонны хватит?
- Зачем тонну? Я насчет одного.
- Ах одного, - Начальник тяжело задумался, потом просиял. - Это в
смысле золотой? Ну, куда-нибудь там вбить: первый гвоздь железной
дороги... Так, понял. Вес и размеры?
- Какие размеры? - спросил Сергей. - Гвоздь у нас из стены лезет. Не
забивали мы его, а он лезет...
- Гвоздь, говорите, - Начальник снова мучительно задумался и наконец
сообразил. - Так вы, получается, у нас живете?
- В самую точку, лапонька, - ласково сказал Сергей.
Некоторое время Начальник не дышал, потом судорожно глотнул воздуха и
просипел:
- Да вы знаете, что я с вами сделаю? Да я вас сгною. Я вас уничтожу!
Вы у меня кровавыми слезами плакать будете!
- Ну-ну, не кипятись, симпатяшка, - безмятежно сказал Сергей.
Маша вдруг встала и, подойдя к столу Начальника, заглянула под него.
- Я думала, может, его кто там кусает, - пояснила она Сергею. - Но
нет! Разве это вши.
И она с достоинством вернулась на место.
Цвет лица Начальника снова стал сочно-фиолетовым, он запыхтел, как
самовар, и Сергей с сожалением понял, что ничего у него с этим болваном не
выйдет. Они переглянулись с Машей и тихо-тихо вышли из кабинета,
аккуратно-аккуратно притворив за собой дверь.
Наверное, им не стоило так сердиться на Большого Начальника, но что
сделано, то сделано.
Ясное дело, подобного оскорбления он стерпеть не мог и, едва придя в
себя, тотчас же позвонил по известному ему одному номеру. На другом конце
провода трубку снял широкоплечий парень с дегенеративным лицом. Выслушав
приказ, он довольно хмыкнул. Двое таких же, как и он, типусов отложили
карты и встали, ожидая приказаний.
А вероятностная волна тем временем уже достигла Начальника. Он
положил трубку телефона, как-то странно вздрогнул и, мгновенно
изменившись, стал сползать в дальний угол, тараща блюдцеподобные глаза и
медленно передвигая псевдоподии.
Волна была совсем близко, метрах в пятидесяти. Крокодил лежал в
подъезде, выставив нос на улицу, а хвост засунув под лестницу. Он ждал.
Инстинкт подсказывал ему, что неизменившиеся люди появятся именно
здесь, и оставалось их лишь вовремя засечь и быстро уничтожить.
А еще крокодил чувствовал, что где-то совсем неподалеку находится
страж дороги миров. Он тоже был неизменяющимся, и у крокодила давно
чесались лапы. Но приказ запрещал трогать стража дороги, и поэтому
крокодил лежал себе тихонько, поджидая вероятностную волну, и только
иногда вслушивался в биоволны стража, сладострастно прикидывая... Но
нельзя! А жаль.
Мирон отставил кружку и положил ладонь на рукоять меча. Сомнений быть
не могло. Если мысленно проследить путь вон тех троих, нетрудно
догадаться, что они возьмут в оборот парня и девушку, которые вышли из
ближайшего подъезда. Стоп, да ведь это именно та парочка, которая так
неосторожно вела себя на дороге полчаса назад! Ну да!
Троица не волновалась. Как-то раз им пришлось бить профессионального
боксера, вот это было - да! А эти двое - тьфу, семечки...
Секунд за пять до того, как главарь оказался за спиной парня, Мирон
выдернул меч из ножен и, опрокинув столик, бросился к ним...
Меч описал широкий полукруг. Воздух так и засвистел.
Так, теперь можно и оглядеться. Один лежит неподвижно, другой сидит
на корточках и стонет. Отлично, остался только один! Э, парень, с мечом
шутки плохи! А, побежал!
- Вот я тебя! - крикнул Мирон вслед убегавшему и пронзительно
засвистел в два пальца.
Потом вложил меч в ножны и, все еще запально дыша, стал рассматривать
спасенных.
- Меня зовут Мирон. А вас?
Маша с Сергеем ошарашено смотрели на него и молчали.
- Черт, - вдруг осекся Мирон. - А вы не...
Докончить он не успел. Над головой что-то громыхнуло. Ближайшее к ним
здание стало плавиться и стекать к мостовой, словно исполинское мороженое
в жаркий день. А потом в лица им дохнул холодный ветер, и чуть-чуть
сместились тени, но от этого возникло ощущение, что они стоят посредине
огромного театра марионеток. Вот-вот раздвинутся облака и сверху возникнет
уродливая физиономия того, кто всем этим управляет.
Истошный голос закричал:
- Волна!
Мимо пронеслась собака, отчаянно работая лапами и роняя на
пузырящийся асфальт клочья пены. Отбежав от них метров на десять, она
вдруг подпрыгнула, взлетела и, мгновенно отрастив крылья, рванула обратно.
Пролетая над головой Мирона, она щелкнула зубастым клювом и гадко
зашипела.
- Кыш, погань! - крикнул Мирон и, повернувшись, схватил Сергея за
руку. - Бежим, ребята, сейчас здесь будет плохо!
Сергей хотел что-то возразить, но у Мирона больно-то не
посопротивляешься. Он погнал их вдоль по улице, мимо кондитерского
магазина, который прямо на глазах превращался в нечто низенькое, но зато
широкое и длинное, обставленное множеством бочкообразных колонн. Пробегая
мимо парня с пораненной рукой, Мирон успел заметить, что тот отрастил себе
третий глаз, пару дополнительных ног и, смешно подскакивая, пошлепал
куда-то в проходные дворы.
Впрочем, осматриваться не было времени, надо было спасаться. Метрах в
десяти уже дрогнул асфальт, и по его поверхности плыл гигантский
остроконечный плавник, который дернулся в сторону, но потом передумал и
взял курс прямо на них.
Бежать!
Они свернули за угол, потом во двор. С трудом преодолели
полуразвалившийся каменный забор, поросший чахлой травой садик и вылетели
на следующую улицу, где волна прошла раньше.
И тут можно было отдышаться, что они и сделали.
Мирон прислонился к витрине, в которой были выставлены образцы блюд
из майских жуков.
Сергей тем временем спросил у Маши:
- Ну как, не ушиблась по дороге?
- Нет. Ничуть. И вообще, мне нравится бегать. Давай по утрам делать
кроссы. Иначе, в конце концов, ты рано или поздно отрастишь себе брюшко,
станешь заплывшим и некрасивым. Ужас!
- Хорошо, хорошо, обязательно. Вот с завтрашнего же дня. И еще куплю
гантели.
- Вы что, рехнулись? - спросил Мирон.
- Нет, а что?
- Какая зарядка, какие гантели? - негодующе спросил Мирон и вдруг
замолчал, только сейчас сообразив: "А если они тоже неизменяющиеся? Черт!"
Он неожиданно вспотел и за короткие секунды, пока отодвигался от
витрины, проклял этот день, эту поездку, дурацкое пиво и еще много чего.
Именно сейчас он осознал, что вляпался в дело, которое не сулило ничего
хорошего. А как из него выбраться? Скорее всего - никак!
Крокодил, который наблюдал за ними с крыши ближайшего дома,
ухмыльнулся и подумал, что, пожалуй, пора действовать. Только надо все
хорошо рассчитать.
Он ничуть не волновался, потому что делал привычную работу, а попутно
размышлял на разные отвлеченные темы. Страж миров, конечно, противник
сильный, но крокодил знал, что рано или поздно они встретятся. А как же?
На то он здесь и поставлен. Это его работа - убирать остатки. Что же, он
ее сделает.
Вот только надо все тщательным образом рассчитать.
Сергей неожиданно понял, что испытывает к Мирону странную,
необъяснимую симпатию. Правда, его немного беспокоила острая полоса
металла, что висела у Мирона на поясе и которой он так лихо орудовал. Чем
ему не понравились те люди? Ведь он же бил их так, будто они были его
врагами. А может, и действительно? Зачем ты заставил их бежать. Впрочем,
пробежка им только на пользу.
А еще Сергею понравились добротные кожаные сапоги Мирона и его,
кожаный же, усеянный бляхами пояс. Лицо у Мирона тоже было интересное, вот
только возле глаз слишком уж много морщинок, да где-то возле губ пролегла
хитроватая складка. Но лучше всего все же были глаза. Умные, очень умные
глаза.
Мирон тоже разглядывал Сергея и Машу, мучительно выискивая выход из
положения, в которое попал.
Нет, так просто бросить этих ребят он не мог. Но ведь они
неизменяющиеся и, значит, потенциально опасны для этого мира. Они же
понятия не имеют о том, что им грозит.
Проще всего сейчас было бы распрощаться. Уйти - и все. Но ведь они же
погибнут.
Нет, придется, видимо, тащить их на свалку, больше некуда.
Такие, брат, дела!
Крокодил лежал на крыше и от удовольствия даже глаза закрыл. Те,
внизу, все еще разглядывали друг друга и, похоже, усиленно обдумывали свое
положение. Значит, можно еще немного поблаженствовать, погреться на жарком
полуденном солнышке, отдаться неторопливому течению мыслей. В общем-то он
был оптимистом, этот крокодил. И верил, что все будет прекрасно. Вот
только как-нибудь бы отделить этих двух от стража дороги. Меч у него
длинный, и владеет он им хорошо.
Нет, надо их обязательно разделить. А потом все будет просто, как
манная каша. Хорошая засада, молниеносный прыжок, и можно опять ложиться в
спячку.
Облезлая кошка вышла из-за печной трубы, но увидев крокодила,
отчаянно мяукнула и, задрав хвост, бросилась наутек. Крокодил ухмыльнулся
и, приподнявшись, поглядел вниз.
И надо же было случиться, что как раз в этот момент Мирон поглядел
вверх. Их глаза на мгновение встретились, а потом крокодил опустился на
нагретое железо и исчез из виду.
- Ух ты, - пробормотал Мирон и вытер пот со лба.
- Что с тобой? - спросил Сергей.
- Да так, ничего. - Мирон поправил меч, нахлобучил на голову картуз и
сказал: - Ну что, пошли? Имейте в виду, надо торопиться!
- Куда? - спросил Сергей и обнял Машу, а она не отстранилась.
- Вот что, - сказал Мирон. - Объяснять мне некогда. Есть тут одно
местечко, куда мы должны вовремя попасть. Там я вам все объясню.
После этого он повернулся и побежал по улице. Сергей и Маша
переглянулись и неохотно последовали за ним.
Мирон вел их с таким расчетом, чтобы поблизости было как можно больше
людей. Пусть все ноги оттопчут, зато можно быть уверенным - в толпе зверь
не нападет.
Вот так он, значит, выглядит. Очень мило.
Он оглянулся. Сергей и Маша бежали следом.
- Так, пошли шагом, - сказал Мирон, и они сбавили ход.
Дома, мимо которых они проходили, становились все более пышными. На
них появилось множество лепных украшений. А улица была прямая - и далеко
впереди, может, в километре, может, в полутора, терялась в тумане,
стоявшем там сплошной стеной.
Народу стало значительно меньше. Здесь идти было опасно.
- Ну все, - сказал Мирон. - Опять побежали!
Теперь Мирон уже не нравился Сергею.
Да кто он такой? Вот, понимаешь ли, благодетель! Набежал - потащил да
еще и командует.
Маша, наверное, думала так же, потому что они, не сговариваясь,
быстро свернули в сторону и мгновенно растворились в толпе.
Просторный, с чахлыми клумбами и полуразрушенным фонтаном двор принял
их в свое нутро. Они сели на источенную временем и изрезанную перочинным
ножом скамейку, их руки встретились и окаменели, не в силах разомкнуться.
И двор все понял, разгадав их своим мудрым, древним, сохранившимся
еще с тех времен, когда и двором-то не был, нутром. Двор, привычный к
громкому хлопанью дверей и ночным перебранкам, мату и крику дерущихся,
замкнулся, отгородив этих двоих от окружающего мира, захлопнувшись, как
цветок, сокрыл в себе эту странную, неожиданную любовь. Он приглушил и
постепенно убрал совсем звуки льющейся воды, скрип подрастающей травки и
шум ветра. А потом замер, чутко прислушиваясь к их шепоту, вспоминая
прежние времена и как-то даже помолодев.
Тщетно кто-то пытался выйти во двор и не мог открыть дверь, бессильно
проклиная шутников и потрясая коробкой домино. Кто-то никак не мог открыть
окно или хотя бы разглядеть что-то через затянутое странной, непрозрачной
пленкой стекло. А другие уже вызывали полицию, органы контрразведки и еще
многие нужные и ненужные в этом случае службы. И только когда снаружи, на
улице, предложили проложить путь во двор динамитом, двор очнулся и
тихонько кашлянул фонтаном.
1 2 3 4 5