- Ну что же...
- Понятно... - перебил его милицайт. - Держи...
Пошарив у себя под сиденьем, он вытащил и протянул Ипату автомат. А
также битком набитый подсумок. Ипат вынул один из магазинов и, увидев, как
блеснули серебряные пули, невесело усмехнулся.
- Так, я готов, - сказал он. Голос его был, пожалуй, излишне спокоен,
но это не имело никакого значения. Он снова ощутил, как вернулся нервный
азарт боя, странная жажда охоты, которую он чувствовал там, в Лемурии.
Офицер, со странной полуулыбкой разглядывал его. Проплывали за окном
машины дома. Освещенные проемы. Фонари. Люди. Повороты. Пылающие рекламные
щиты: "Покупайте жареных уток. Наша газета выпекает лучшие жареные утки".
Постовой на перекрестке, в каске и с автоматом на изготовку.
- Вы только не думайте, что он обязательно вам попадется, - говорил
милицайт. - Город большой... Шансов мало... Но если попадется - стреляйте
без разговоров.
Машина остановилась, и они стали выгружаться.
Город словно бы вымер. Ишь ты! А ведь это за полчаса, что они ехали.
Значит, получается, осадное положение? Ну что же. Мера разумная. Очевидно,
там, наверху, кто-то уже сталкивался с оборотнями и знает, что такой зверь
может наделать в ночном городе.
Ипат стал рассматривать тех, с кем ему предстояло патрулировать.
Так... один, несомненно, рабочий. Староват, но сила еще есть. Пожалуй, на
него можно положиться. Второй - жидковат. Шляпа, пижонские усики. И
автомат держит, как дубину. Ну и черт с ним. В принципе, оборотня он может
завалить и один. Вот только надо бы за ребятами присмотреть. Пусть будут
рядом. Для них же лучше.
Они построились в одну шеренгу, и милицайт пожал им всем руки.
Проверил, все ли у них в порядке с оружием, и сказал, что утром по домам
их развезет специальная машина. А сейчас они должны патрулировать такой-то
и такой-то квартал. И службу нести бодро, бдительно... Прежде чем
стрелять, убедиться, что действительно оборотень. Впрочем, с ними товарищ
лемурец. Он человек опытный и в таких ситуациях бывал...
Милицайт сел в машину и уехал.
Они же взяли автоматы на изготовку и пошли по маршруту. С улицы
Дерзаний, где все стены были оклеены пробитыми пулями плакатами: "Даешь!",
на улицу Великого Горного Орла, где каждое окно было плотно закрыто
тяжелыми шторами. Следующей была улица Обновления, которая постепенно
переходила в переулок Разумных Авантюр. А дальше расстилалась пышная
Застоечная. Правда, к концу она становилась беднее и беднее. Потом был
крутой поворот, и начиналась улица Второго Обновления, в конце которой
виднелось помпезное здание театра Разговорников. И тут кольцо замкнулось.
Они снова переходили на улицу Дерзаний. Некоторое время спустя они
остановились на углу Застоечной и Дерзаний покурить. Интеллигент все
пытался объяснить, как оборотень умудрился прорваться через кордон.
Рабочий кивал головой и поминутно говорил "угу". А потом он сказал, что
лучше бы, конечно, эту лемурскую войну не начинать. Интеллигент возмутился
и возразил, что этого требовала международная обстановка. И вообще,
высокая политика - необычайно сложная вещь...
Ипат слушал их и вспоминал последний день в Лемурии.
...Машины катили к кордону. Ярко светило солнце. Настроение у всех
было приподнятое. Чемоданы с дембельским барахлом весело прыгали по
кузову. За машинами поднимались столбы пыли. А они, дембеля, болтали
какую-то чепуху и думали о том, что это - все. Через несколько часов они
пересекут кордон и тогда можно будет снять с автомата руку и уже не
бояться ничего. А потом будет гражданка и возвращение. И каждый
постарается забыть эту дорогу, эти годы, эти рейды, вообще - все. Если
сможет.
Когда до границы осталось совсем немного, в небе появилась огромная
надпись: "До свидания!". Между словами "до" и "свидания! было большое
расстояние, и все его занимала страшная морда, отчаянно кривлявшаяся и
поминутно высовывавшая длинный, тонкий, змеиный язык...
Рабочий и интеллигент разом выкинули окурки, а Ипат не спешил. Он
докурил до самого фильтра. Звездочка сигареты канула в темноте. Они
повернулись и пошли дальше, а когда свернули на улицу Дерзаний, Ипат вдруг
вспомнил, что именно здесь живет тот самый Семен Бредихин из третьего
взвода. И к нему надо обязательно зайти. Ну хотя бы на пять минут.
А может, вытащить его из дома? А что? Они бы ходили всю ночь по
улицам и молчали. И этого было бы достаточно.
Что ж, надо действовать.
Он оставил своих товарищей под ближайшим фонарем, а сам вернулся...
Дом был одноэтажный, деревянный. Полусгнивший забор. Скрипучая
калитка. Двор посыпан белым песочком. Дверь в дом оказалась почему-то не
запертой.
Он включил фонарик и шагнул внутрь.
Итак: прихожая. Продранный диван, старые стулья. На стене - гипсовая
пастушка, с нарисованной улыбкой на глупом лице. А это что? Кухня?
Расшатанный стол, два табурета, довольно новая газовая плита. А это?
Гостиная: обитые бархатом диваны, картинки с целующимися голубками.
Телевизор под кружевной салфеточкой. На окнах герань и алоэ. Мило.
Спальня. Железная кровать, старый матрац. На стенах полуобнаженные
девушки из журналов. Шкаф. В нем несколько гражданских костюмов и военная
форма. Из-под кровати выглядывает дембельский чемодан.
Спальня была последней комнатой в доме, и здесь он задержался дольше,
внимательно разглядывая смятую постель и валявшееся на ней мужское белье.
А потом посветил в сторону подоконника и вздрогнул. Что-то было на нем,
что-то знакомое, какое-то пятно... Он подошел поближе и, поднеся фонарик к
самому окну, увидел, что это след. Волчий. Огромный отпечаток когтистой
лапы.
И все встало на свои места. Ипат вдруг понял значение "до свидания",
когда он уезжал из Лемурии, смысл этого следа на подоконнике и многое
другое. А еще он понял, что нельзя вести войну за пределами своего
государства так, чтобы она не пришла к тебе домой. Нет локальных войн. И
то, что происходило в Лемурии, безусловно, вторжение, которое идет полным
ходом, и уже не первый год. Только не мы вторглись в Лемурию, а она
ежедневно вторгается к нам, через тех, кто из нее вернулся. И нельзя
увильнуть от ответственности. Мы посеяли эту войну. Плоды ее будем
пожинать мы же. А кто еще? И вот один из этих плодов. Вот он. На
подоконнике.
И словно под воздействием того, что он понял, живое существо, спавшее
у него в груди, вдруг проснулось и, развернувшись, рванулось наружу.
Мир взорвался, расплескался разноцветными брызгами, а потом обвалился
на него, как гора из сотен тысяч кирпичей, и наступило беспамятство...
Очнувшись, он понял, что лежит на полу, и попытался встать хотя бы на
четвереньки. Это ему удалось. Он подумал было о фонарике, но обнаружил,
что глаза у него уже привыкли к темноте и фонарик не нужен.
Теперь остается только встать. Потому что надо идти. Там, на углу,
его ждут интеллигент и рабочий. И надо спешить. Потому что след на окне
указывает на то, что оборотень близко и может в любой момент накинуться на
них. Вот только надо найти фонарик и автомат.
Ипат снова попробовал встать и упал. Что-то происходило с ним. А
может быть, и не только с ним, а со всем миром. Что-то очень странное.
Он поглядел вниз и увидел, что вместо ног у него волчьи лапы. И
ничего в этом удивительного не было. Наоборот, все было абсолютно
правильно.
Еще секунду он не верил в случившееся, а потом, осознав до конца, что
это все же не сон, клацнул зубами и протяжно завыл...

1 2 3 4 5