- глухо заверял его Борис.
- Все можно простить, но только не ложь! Мать, загляни-ка к нам.
Елена Александровна вошла в комнату.
- У нашего чада стянули на берегу одежду, - объяснил ей отец. - У Вади и Коли тоже. Ты только не волнуйся, пожалуйста, не стоит Борис твоего волнения. Дай-ка что-нибудь для мальчишек, а я пойду отнесу.
- Эх, Боря, Боря! - вздохнула.
- Мамочка, я не буду больше! - мучимый стыдом, произнес Борис. - А Ваде и Коле я отнесу одежду сам.
- Что ж, иди, - согласился отец, - и знай, что вот это благородное желание выручить товарищей и спасло тебя от наказания.
Каково же было удивление Бориса, когда, сбежав с лестницы, он столкнулся во дворе с Колей и Вадей, одетыми в собственные костюмы! Коля держал под мышкой штаны и рубашку Бориса, а Вадя небрежно вертел на шнурке его ботинки.
- Борис Ифанов, - хмуро произнес Коля, - наша одежда колобком скатилась прямо на нас. С запиской... На вот, прочти.
Борис развернул записку, поднес близко к глазам и стал читать ее вслух при свете месяца.
"Ребята, ведь я не забыла, как вы цвели в Лузановку мою Мирзу. Я искала ее весь день по городу и даже плакала.
Теперь квиты.
Нина Чижикова (см. на об.)"
- Жаль, что она девчонка и живет в нашем доме, не то я поколотил бы ее! - возмутился Борис. - Ну, что там еще на обороте.
На обороте было написано:
"Помните, как вы смеялись надо мной, когда я ловил в Хлебной гавани бычков и мне не везло, оттого что крепко штормило? А потом спрятали в песке мои тапки. Смеялись? Да? А подойти близко боялись. А то бы я показал вам, как смеяться, когда нет никакого клева. Ладно, теперь смеюсь я!
С почтением!
Мишка Пахомов с Каретной".
- Мишка? Какой Мишка? - грозно спросил Борис.
- Ну, конечно, тот, в синей рубашке, что приходит к Нине, - сказал Вадя и вспомнил вихрастого белобрысого Мишку, живущего на Каретной улице.
- Что же, встретим - получит как полагается. Закрякает по-утиному! - пообещал Борис и в клочья разорвал записку.
- Подумаешь, беда! Сейчас дело не в нем, - миролюбиво сказал Коля. - Надо же нам, наконец, решить, кому быть начальником и капитаном. Спор так спор. И пора уже приступить к делу. А о том, что произошло, лучше никому ни слова.
- Есть! - торжественно приложив руку к груди, произнес Борис и вдруг дрогнувшим голосом спросил: - Значит, они все видели, Мишка с Ниной?
- Не видели, - успокоил его Коля. - Когда нас выбрасывали, их не было. Наверно, спрятали одежду и убежали.
- Именно так и было, - подтвердил Вадя, как будто он это точно знал. - Я их тоже что-то не видел. Не волнуйся, Борис, все в порядке... Значит, никому?
- Никому!
Где-то прозвучали двенадцать мерных ударов. Весеннее небо было полно звезд, и месяц, словно рыбацкая парусная фелюга, казалось, плыл по широкому серебристому течению.
3
Спал Борис неспокойно, то ворочаясь с боку на бок, то дергая ногой. Потом он увидел сон. Будто встретился он в гавани с Мишкой Пахомовым с Каретной улицы. Мишка показал ему язык, который вдруг оказался не языком, а тонкой камышовой удочкой. Борис быстро протянул руку, чтобы изо всех сил дернуть за дерзкий Мишкин язык-камышину, и проснулся.
Было рано. В воротах гавани только что погасли огни маяка.
"Ну, давай поднимайся!" - сейчас же позабыв о сне, сказал самому себе Борис и торопливо принялся одеваться.
Две минуты на умывание, четыре - на завтрак и минута - для гребешка. Но волосы пришлось привести в порядок рукой на ходу, сбегая вниз по гулкой мраморной лестнице.
Во дворе Борис остановился под окном с цветочными ящиками на карнизе и засвистел, подражая пению щегла.
Окно раскрылось. В нем показалась голова мальчика, черноволосого, в голубой майке. Это был Вадя.
- Выходи, - сказал Борис. - Сегодня решаем.
- Непременно! - согласился Вадя.
Он сразу понял, что жестокий спор, кому быть начальником водной станции, должен быть решен сегодня, ни днем позже.
Окно закрылось.
Дальше они шли уже вдвоем.
Колин балкон выходил на улицу. Над резными перилами балкону с веселым щебетом кружились ласточки. Борис опять засвистев щеглом, а Вадя крикнул:
- Эй, все наверх, ставь паруса!
Коля тотчас же появился на балконе. В одной руке он держал мыло, в другой - мохнатое полотенце.
- Чего вам надо в такую рань? - он был явно недоволен.
- Выходи, есть дело, - ответил Борис.
- Какое?
- Говорят, выходи, значит, выходи!
- Ладно, вот только умоюсь.
Вскоре три друга быстрым шагом направлялись к берегу Отрады.
Борис шел впереди.
В парке Шевченко, откуда широко открывалось море, он остановился.
- Вот что, давайте лучше не спорить... Я как начальник обещаю вам подобрать замечательную команду для водной станции из нашего седьмого класса "Б". Самых сильных и самых смелых.
Вадя и Коля не ответили.
В конце концов, кто из них будет главным на водной станции, которой еще не было и в помине, не так уж важно. Важно другое. Надо немедленно приступить к строительству станции. И притом строить тайно. А потом, когда все будет готово, позвать весь 7-й класс "Б" и сказать: "Глядите, что мы построили!"
То-то будет радость! И какая! Ее хватит на целое лето! А может, и не на одно...
Но Борис держался явно вызывающе. Временами он с какой-то обидной снисходительностью поглядывал на своих друзей. У него даже голос изменился. Говорил он громко и повелительно.
- Что же вы молчите? - спросил Борис.
- Решим! - досадливо проворчал Коля. - Пожалуйста, не волнуйся!
Они прошли парк Шевченко, спустились вниз к морю и вышли на берег Отрады. Открытое море дохнуло на них, оставив на губах привкус соленой волны. Утро наливалось янтарным блеском. Касаясь крылом волны, кружились белые чайки.
У небольшой поросшей травой площадки, где когда-то стоял рыбацкий домик, Борис остановился.
- Вот здесь... - сказал он и толкнул в бок сперва Колю, потом Вадю. - Здесь мы построим водную станцию...
- Ох и здорово! - только и мог произнести Вадя.
- Молодец, Борис! - сказал Коля. - Крепко придумано!
А Борис, обернувшись к морю и глядя вдаль, говорил:
- Построим. И шлюпку с парусами достанем. Пригласим весь седьмой! Всю школу! Будем выходить далеко... И, может быть, совершим переход на остров Тендру. Я как начальник водной станции и капитан парусника...
- Опять за старое взялся? - прервал Вадя размечтавшегося Бориса, недовольно взглянул на него и принялся крутить медную пуговицу на своей куртке.
Коля тоже рассердился. Когда он был чем-нибудь недоволен, его серые глаза начинали досадливо мигать, словно в них попали песчинки.
- У нас еще нет ни водной станции, ни парусника, а он уже воображает и командует! - сказал он с укоризной.
- Имею право: моя идея!
Пуговица, которую крутили Вадины пальцы, вдруг оторвалась от куртки.
- Ты даже не похож на начальника станции... Ты толстый...
- Я? - заносчиво переспросил Борис.
- Да, как настоящая бочка!
Борис угрожающе шагнул к Ваде.
Колины глаза перестали мигать. Став между Борисом и Вадей, он примирительно сказал:
- Несчет того, кто будет начальником, мы сейчас решим... Если не хотите плыть к маяку, можно кинуть жребий.
А день разгорался. Все синей становилось широкое весеннее море. Мальчики приготовились к заплыву. Сейчас они разденутся и снова бросятся в море.
Но случилось другое.
- Эй, глядите, здесь Нина Чижикова! - вдруг заорал Вадя не своим голосом.
В самом деле, наверху, на самом краю обрыва, стояла Нина Чижикова, неизвестно откуда здесь появившаяся, и пытливо, глядела на друзей Ее золотистая челка жарко горела на солнце.
- Какая встреча! - крикнул Борис. - Подслушивать пришла?
- И не подслушивала! Вы так кричали о своей водной станции, что даже вон та чайка слыхала.
Нина указала рукой на далекую-далекую чайку, парящую над морем.
Вместо того, чтобы засмеяться, Борис сжал кулаки.
- Ты зачем одежду спрятала? - как можно строже спросил Коля.
- Знаете, - спокойно ответила Нина, - мы теперь квиты.
- Ох, хитрая! - крикнул Вадя. - Ну-ка, подойди поближе!
- И подойду! И не побоюсь! А тронете - Алеше скажу.
- Ой-ой, как страшно! - Борис изобразил на своем лице ужас и вытаращил глаза.
- Что же ты не идешь к нам? - спросил Вадя.
Нина села на край обрыва и с самым безразличным видом стала болтать ногами. Мелкие комки глины устремились вниз, шумно, как горный ручеек.
- Ой, ребята... - вдруг с тревогой произнес Коля, - она теперь все знает!
Мальчики притихли и целую минуту растерянно глядели друг на друга.
- Она об этом разнесет по всему городу! Знаешь, девчонки какие! - сказал Вадя
- Что же делать? - Борис задумался и принялся скрести пальцами затылок.
Положение становилось крайне серьезным.
- Вот что, - сказал Коля, - лучше с ней помириться.
- Да, придется, - вздыхая, согласился Борис. - Зови-ка ее.
- Эй, Нина! Иди сюда, не бойся! - позвал девочку Коля.
Нина опасливо подошла к мальчикам.
- Вот что, - сказал Борис, - все, что ты слышала, должно быть тайной. И если ты ее сдержишь - не пожалеешь. Мы возьмем тебя в команду...
- Правда? - обрадовалась Нина.
- Правда.
- Я никому не скажу.
- Поклянись! - потребовал Борис.
- Хорошо, я согласна.
- Никому ни слова! - сурово произнес Коля.
- Никому ни слова, - повторила Нина.
- Ни полслова!
- Ни полслова!
- И даже ни четверть слова! - добавил Вадя.
- И даже ни четверть слова...
- А теперь, - Борис крепко сжал руку Нины и приказал: - повторяй за мной: "Если я, Нина Чижикова, нарушу тайну, пусть я никогда не перейду в восьмой класс и буду вечной двоечницей!".
- ...и буду вечной двоечницей... - повторила Нина.
- А теперь дай честное пионерское! - еще суровей произнес Борис.
- Честное пионерское! - сказала Нина.
На душе стало веселее.
- Ну, теперь ты наша! - удовлетворенно сказал Борис. - А когда у нас будет парусник, мы зачислим тебя судовым врачом... Понимаешь, парусник... Быстрокрылый, как птица. Куда хотим, туда и летим!
- Вот славно! - воскликнула Нина. - И еще, если у нас будет опытный капитан, тогда - в даль, далекую-далекую, синюю-синюю...
- Капитан у нас будет, - заверил Борис, важно выступив вперед, - это мы решим... Вот что... Ты, Нина, постой... Мы сейчас вернемся.
Борис с таинственным видом отозвал в сторону Вадю и Колю и спросил:
- Хотите решить спор сейчас же?
- Кинуть жребий и снова к маяку? - спросил Коля.
- Нет, пусть решит она.
- Нина?
- Ну да. Мы ее спросим, и она скажет. Ведь мы же хотели кинуть жребий, а это все равно.
- Что ж, пусть, - сказал Вадя.
- Ладно, - согласился Коля.
Все трое вернулись к Нине, и Борис сказал:
- Ну-ка, погляди на нас внимательно.
Нина удивленно взглянула на мальчиков.
- По левому борту стройся! - скомандовал Борис и, обратившись к Нине, спросил: - Скажи, кто из нас, по-твоему, настоящий капитан парусника?
Стараясь принять вид бывалых моряков, мальчики стояли перед Ниной.
Застигнутая врасплох, она молчала, а потом, улыбнувшись, сказала:
- Капитана среди вас я не вижу.
- Как не видишь? - удивился Борис и сквозь зубы выдавил из себя: - Вот Коля?
Нина отрицательно покачала головой.
- Вадя?
- Нет.
- Тогда я!
- Нет, - сказала Нина. - Капитана среди вас я не вижу... Идемте в школу. Уже поздно.
Коля и Вадя сконфузились, а Борис даже обиделся.
- Ладно, ты скоро увидишь наш парусник и тогда все поймешь, холодно сказал он Нине.
Но она не ответила и, гордо подняв голову, торопливо зашагала в сторону парка.
Друзья помрачнели. У них не было никакой настоящей причины для обиды, но все почему-то сильно обиделись.
- Мы же с ней по-хорошему, а она ломается! - сказал Борис. Заставим ее ответить, и все! Возьмем и напишем ей письмо.
- Подумаешь, какая! - удивился Вадя. - К ней можно и без письма. Она ведь живет в нашем дворе. Так ведь, Коля?
- Да.
Но Борис упорно настаивал на своем.
- Письмо - важная вещь, - сказал он. Правда, он не мог сказать, почему письмо "важная вещь", но все же как-то неопределенно пояснил: - Теперь она непременно ответит. А письмо отнесешь ты, Вадя.
Вадя подчинился.
После занятий послание было готово. Вадя отнес его Нине.
"Нина, - сказано было в письме. - Сейчас же ответь на вопрос, с которым мы обратились к тебе еще утром. И, пожалуйста, не ломайся!
К. В. Б."
Нина прочла письмо и рассердилась. Она взяла карандаш и на письме мальчиков под каждой буквой-подписью столбиком сверху вниз подставила буквы.
Получилось:
К В Б
О Е Е
З Р Г
Е Б Е
Л Л М
Ю О
Д Т
Вот достойный ответ заносчивым мальчишкам!
Она запечатала письмо в конверт, отдала Ваде и сказала:
- Сам, пожалуйста, не читай. Прочтете вместе.
Вадя возвратился к друзьям; они ждали его во дворе, в небольшом садике. Борис разорвал конверт и... Здесь даже самое острое перо и самая яркая кисть бессильны передать возмущение, охватившее неразлучных друзей.
4
- Счастье ее, что она девчонка! - сказал Вадя. - А нам, братцы, наука - больше с девчонками не связываться.
- Да, это ее счастье. Не то бы... - Коля не договорил, но по лицу его было видно, что, действительно, Нине пришлось бы неважно.
Борис пригрозил:
- Все равно отомщу... Я покажу ей, какой я бегемот!
После занятий все собрались у Бориса.
На улице шел дождь. В водосточных трубах урчало, пело, потрескивало. Знакомая улица почему-то казалась чужой. Прохожие, кто под зонтиком, кто в плаще с капюшоном, переходили через мостовую. Птицы молчали. И только деревья шумно и весело стряхивали с листвы сверкающие дождевые капли.
Шагая по комнате, Борис говорил:
- План такой: сначала выстроим стены. Камня и глины на берегу, сколько душе угодно. Жесть и черепица найдутся. А работать - после занятий. Три часа ежедневно. У нас шесть рук...
- Маловато, - признался Вадя.
Борис улыбнулся:
- Только свистни - и помощники к нам сбегутся толпой!
Он хотел завтра же приступить к строительству водной станции. Но мешали дожди. Приходилось сидеть дома. Порой три друга шли в гавань и там, сидя под навесом какого-нибудь складского помещения, глядели на зеленые волны, на косые потоки дождя и, если вдали показывался дымок, записывали в своих блокнотах название парохода и время его возвращения. Сухие, ничего не говорящие строчки. Но для мальчиков они звучали голосом океана, светились зорями далеких морей. Как светел и широк мир моряка!
1 2 3 4 5 6 7 8