Кажется, ничто, чего бы я ни касался, не имеет никакого постоянства, даже литература, самая большая любовь в моей жизни, начинает терять ее постоянную радость. Я чувствую, что должен существовать постоянный источник всякой радости, но хотя и искал его, я его не нашел».
Поиск – это удивительный феномен, вводящий в заблуждение, не так ли? Будучи неудовлетворенными настоящим, мы ищем кое-что вне его. Страдая от боли настоящего, мы исследуем будущее или прошлое, и даже то, что мы находим, поглощается настоящим. Мы никогда не прекращаем расследовать полное содержание настоящего, но всегда преследуем мечты о будущем. Или же из числа мертвых воспоминаний прошлого мы выбираем самые насыщенные и придаем им жизнь. Мы цепляемся за то, что было, или отклоняем его в свете завтрашнего дня, так что настоящее получается размытым. Оно просто становится проходом, который нужно как можно быстрее пройти.
«Неважно, в прошлом это или в будущем, но я хочу найти источник радости, – продолжил он. – Вы знаете то, что я имею в виду, сэр. Я больше не ищу объекты, от которых можно получить радость: идеи, книги, люди, природа, а источник самой радости, вне всей скоротечности. Если не найти тот источник, можно быть постоянно охваченным печалью непостоянного».
Не думаете ли вы, сэр, что нам надо понять значение слова «поиск»? Иначе мы будем говорить наперекор друг другу. Отчего возникает побуждение искать, это беспокойство, чтобы найти, это принуждение достичь? Возможно, если нам удастся раскрыть мотив и понять его значение, мы сможем понять значение и поиска.
«Мой мотив прост и ясен: я хочу найти постоянный источник радости, потому что каждая радость, которую я познал, была проходящим явлением. Побуждение, которое заставляет меня искать, – это страдание из-за неимения чего-то длящегося. Я хочу уйти от этой печальной неуверенности и не думаю, что в этом есть что-нибудь неправильное. Любой, кто хоть немного задумывается, должно быть ищет ту радость, которую я ищу. Другие могут давать ей разные названия: Бог, истина, блаженство, свобода, Мокша, и так далее, но, по сути, это одно и то же».
Охваченный болью из-за непостоянства ум заставляет искать постоянное под любым названием, и само его стремление к постоянному создает постоянное, который является противоположностью тому, что есть. Так, в действительности нет никакого поиска, а лишь желание найти успокаивающее удовлетворение в постоянном. Когда ум осознает, что находится в состоянии постоянного непрерывного изменения, он продолжает строить противоположность того состояния, таким образом оказываясь в ловушке конфликта дуальности. А затем, желая убежать от этого конфликта, он преследует еще одну противоположность. Таким образом ум оказывается привязанным к колесу противоположностей.
«Я осознаю этот противодействующий умственный процесс, как вы это объясняете, но нужно ли вообще отказаться от поиска? Жизнь была бы очень скучной, если бы не было открытий».
Открываем ли мы что-нибудь новое через поиск? Новое – это не противоположность старого, не противопоставление тому, что есть. Если новое – это проекция старого, то оно является всего лишь видоизмененным продолжением старого. Всякое узнавание основано на прошлом, и то, что является узнаваемым, не новое. Поиск является результатом боли из-за настоящего, поэтому то, что разыскивается, это уже известное. Вы ищете утешения, и, вероятно, вы его найдете. Но оно также будет мимолетным, поскольку само побуждения найти – непостоянно. Всякое желание чего-либо, будь то радости, Бога или чего-то другого, является мимолетным.
«Правильно ли я вас понимаю, что так как мой поиск – это результат желания, а желание мимолетно, мой поиск напрасен?»
Если вы понимаете суть этого, тогда сама мимолетность – это радость.
«Как мне осознать суть этого?»
Не существует никакого «как», никакого метода. Метод порождает идею о постоянном. Пока ум имеет желание прийти к чему-то, получить, достичь, он будет в противоречивом состоянии. Противоречие – это нечувствительность. Но только лишь чувствительный ум осознает истину. Поиск рождается из-за противоречия, а с прекращением противоречия нет надобности искать. Вот тогда наступает блаженство.

Удовольствие, привычка и аскетизм

Дорога вела к югу от шумного раскинувшегося города с его кажущимися бесконечными рядами новых зданий. Дорога была переполнена автобусами, автомобилями, телегами с волами и сотнями велосипедистов, которые ехали домой из своих офисов, выглядя изнуренными после долгого дня рутинной работы, которая не представляла для них никакого интереса. Многие останавливались на открытом рынке у обочины, чтобы купить увядшие овощи. Когда мы направились в предместья города, там по обеим сторонам дороги стояли сочные зеленые деревья, недавно омытые сильными ливнями. Солнце садилось справа от нас, огромный золотой шар над отдаленными холмами. Среди деревьев паслось много козлов, и друг за другом бегали дети. Изгибающаяся дорога шла мимо башни одиннадцатого века, краснеющей и возвышающийся среди руин Хинду и Могулов. Здесь и там располагались древние могилы, а роскошный, разрушенный сводчатый проход (арка) говорил о славе, которая была давным давно. Автомобиль остановился, и мы пошли по дороге. Группа крестьян возвращалась с работы на полях, это были женщины, и после длинного дня тяжелого труда они пели веселую песню. В этой мирной сельской местности их голоса звучали четко, резонансно и бодро. Когда мы приблизились, они застенчиво прекратили пение, но продолжили петь, как только мы прошли.
Вечерний свет развивался среди мягко перекатистых холмов, а деревья были темными на фоне вечернего неба. На огромной выступающей скале стояли осыпающиеся зубчатые стены древней крепости. Восхищающая красота охватывала землю, она была всюду вокруг нас, заполняя каждый укромный уголок и закоулок земли и потаенные части наших сердец и умов. Есть только любовь, не любовь к Богу и любовь к человеку, ее нельзя разделить. Большая сова тихо пролетела на фоне луны, а группа образованных сельчан громко разговаривала, споря, ехать или не ехать в город, чтобы сходить в кино. Они буйствовали и агрессивно занимали половину дороги.
В мягком лунном свете было приятно находиться, и тени на земле были ясными и четкими. Вдоль дороги ехал, грохоча, грузовик, угрожающе сигналя. Но вскоре он проехал, оставляя деревню очарованию вечера и необъятному уединению.
Он был здоровым, вдумчивым молодым человеком около тридцати и работал в каком-то правительственном учреждении. Он не был слишком против своей работы, объяснил он и, принимая все во внимание, имел довольно хорошее жалованье и многообещающее будущее. Он был женат и имел четырехлетнего сына, которого хотел взять с собой, но мать мальчика упорно твердила, что ребенок будет мешать.
«Я посетил одну или две ваших беседы», сказал он, – и, если можно, я хотел бы задать вопрос. У меня некоторые плохие привычки, которые беспокоят меня и от которых я хочу избавиться. В течение нескольких месяцев я пробовал избавиться от них, но безуспешно. Что мне делать?»
Давайте рассматривать непосредственно саму привычку, а не делить ее на хорошую и плохую. Культивирование привычки, какой бы хорошей и благородной она ни была, только делает ум тупым. Что мы подразумеваем под привычкой? Давайте поразмыслим над этим, а не будем зависеть от простого определения.
«Привычка – это часто повторяемый акт».
Это механический импульс к движению в некотором направлении, либо приятном, либо неприятном, он может сработать сознательно или подсознательно, обдуманно или бездумно. Так ли это?
«Да, сэр, правильно».
Некоторые чувствуют потребность в кофе по утрам, а без него у них болит голова. Поначалу тело, возможно, требовало этого, но постепенно оно привыкло к приятному вкусу и возбуждению из-за кофе, и теперь оно страдает, когда лишено его.
«Но действительно ли кофе – это необходимость?»
Что вы подразумеваете под необходимостью?
«Хорошая пища необходима для хорошего здоровья».
Естественно, но язык привыкает к пище определенного типа или вкуса, и тогда тело чувствует себя обделенным и беспокоится, когда не получает то, к чему оно привыкло. Это настойчивое требование пищи особого типа указывает, что привычка была сформирована, а привычка основана на удовольствии и памяти о нем, ведь так?
«Но как можно покончить с привычкой, доставляющей удовольствие? Избавиться от неприятной привычки сравнительно легко, но моя проблема в том, как избавиться от приятных привычек».
Как я сказал, мы не рассматриваем приятные и неприятные привычки или как покончить с любой из них, а пытаемся понять саму привычку. Мы видим, что привычка формируется, когда имеется удовольствие и требование продолжения удовольствия. Привычка основана на удовольствии и воспоминании о нем. Изначально неприятный опыт может постепенно стать приятной и «необходимой» привычкой.
А теперь, давайте, немного продвинемся в теме. В чем ваша проблема?
«Среди других привычек сексуальное удовлетворение стало мощной и всепоглощающей привычкой для меня. Я пробовал держать ее под контролем, дисциплинируя себя по отношению к этому, сидел на диете, занимался различным опытами и так далее, но несмотря на все мое сопротивление привычка продолжается».
Возможно, в вашей жизни нет другого способа выхода энергии, нет другого зажигающего интереса. Вероятно, вам надоела ваша работа, и вы этого не осознаете. А религия для вас может быть только скучным ритуалом, набором догм и верований вообще без всякого значения. Если вы внутри разбиты, расстроены, тогда секс становится для вас единственным выходом. Надо быть внимательным внутренне, подумать заново о вашей работе, о нелепости общества, выяснять для самого себя истинное значение религии, вот это то, что освободит ум от порабощения любой привычкой.
«Я имел обыкновение увлекаться религией и литературой, но сейчас у меня нет свободного досуга для чего-либо, потому что все мое время занято работой. На самом деле я не несчастен из-за этого, но понимаю, что добыча средств к существованию – это не все. И, может быть, это так, как вы говорите, если мне удастся найти повод для более широких и более глубоких интересов, это поможет сломать привычку, которая беспокоит меня».
Как мы сказали, привычка – это повторение поступка, приносящего радость, вызванного стимулирующими воспоминаниями и образами, которые пробуждает ум. Выделения желез и их результаты, как в случае голода, это не привычка, они нормальный процесс физического организма, но когда ум увлекается ощущениями, стимулируемыми мыслями и изображениями, тогда естественно запускается механизм формирования привычки. Пища необходима, требование особого вкуса пищи основано на привычке. Находя удовольствие в неких мыслях – действиях, тонких или грубых, ум настаивает на их продолжении, таким образом порождая привычку. Повторяющийся акт, как, например, чистка зубов по утрам, становится привычкой, когда ему не придается внимание. Внимание освобождает ум от привычки.
«Вы подразумеваете, что мы должны избавиться от всех удовольствий?»
Нет, сэр. Мы не пытаемся избавляться от чего-нибудь или приобретать что-нибудь. Мы стараемся понять полное значение привычки, а также мы должны понять проблемы удовольствия. Многие саньясины, йоги, святые отказывали себе в удовольствии, они истязали себя и вынуждали ум сопротивляться, быть нечувствительным к удовольствию в любой его форме. Это удовольствие видеть красоту дерева, облака, лунного света на воде или человека, а отрицать это удовольствие значит отрицать красоту.
С другой стороны, есть люди, которые отклоняются от уродливого и цепляются за прекрасное. Они хотят остаться в прекрасном саду их собственного творения и закрыться от шума, вони и зверства, которые существуют за стеной. Очень часто это им удается, но вы не можете закрываться от уродливого и придерживаться красивого без того, чтобы не стать тупым, нечувствительным. Вы должны быть чувствительны к печали, также как к радости, а не сторониться одного и стремиться к другому. Жизнь является и смертью, и любовью. Любить значит быть уязвимым, чувствительным, а привычка порождает нечувствительность, она уничтожает любовь.
«Я начинаю чувствовать красоту того, что вы говорите. Это правда, что я сделал себя тупым и глупым. Раньше я любил ходить в лес, слушать птиц, наблюдать лица людей на улицах, а я теперь вижу, что позволил привычке сделать со мной. Но что такое любовь?»
Любовь – это не простое удовольствие, воспоминание, это состояние интенсивной ранимости и красоты, которое отклоняется, когда ум строит стены из эгоцентричной деятельности. Любовь – это жизнь, и поэтому она также смерть. Отрицать смерть и цепляться за жизнь означает отрицать любовь.
«Я действительно начинаю проникать во все это и в самого себя. Без любви жизнь на самом деле становится механической и во власти привычки. Работа, которую я выполняю в офисе, в значительной степени механическая, как в действительности и остальная часть моей жизни. Я пойман в обширном колесе рутины и скуки. Я спал, а теперь я должен пробудиться».
Само осознание, что вы спали, – это уже пробужденное состояние. Не никакой потребности в воле.
Теперь, давайте продвинемся в вопросе немного далее. Нет никакой красоты без простоты, верно?
«Это то, что я не понимаю, сэр».
Простота не заключается в каком-то внешнем символе или поступке: носить набедренную повязку или одежду монаха, питаться только один раз в день или жить жизнью отшельника. Такая дисциплинированная простота, пусть даже строгая, это не простота, это просто внешний показ, не имеющий внутренней реальности. Простота – это простота внутреннего уединения, простота ума, который очищен от всякого конфликта, который не в ловушке пожаре желания, даже наивысшего желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9