Сюзн склонила голову набок.
— Надо вспомнить об этом в своих мемуарах, — заметила она. — Спуститься и помочь?
— Весьма обяжете.
— Сначала я подумала, вы вор. Как вы вышли?
— Через стеклянную дверь в гостиной.
— Одну минуточку, и я буду с вами.
Свое слово она сдержала. Суди по всему, Пуаро стоял на том же месте, где она его впервые увидела.
— Вы так рано проснулись, мадемуазель?
— Право, я толком и не уснула. Во мне как раз пробуждалось чувство отчаяния, которое овладевает человеком в пять утра.
— Неужто сейчас так рано?
— Похоже на то. Ну-с, моя суперищейка, на что же Мы смотрим?
— Так вон же следы, мадемуазель.
— Ну да, следы.
— Их четыре, — продолжал Пуаро. — Видите, я укажу их вам. Два в сторону окна, а два от окна.
— Чьи это следы? Садовника?
— Мадемуазель, мадемуазель! Эти следы оставлены маленькими женскими туфельками на высоких каблуках. Посмотрите, убедитесь сами. Ступите, прошу вас, на землю вот здесь, рядом с ними.
Сюзн поколебалась, потом осторожно поставила ногу на место, указанное Пуаро. На ней были небольшие туфельки из темно-коричневой кожи, с высоким каблуком.
— Вот видите, ваши почти такого же размера. Почти, но не совсем. Эти другие отпечатки были ногой большего размера, чем у вас. Скажем, ногой мисс Чевеникс-Гор... или мисс Лингард... или даже леди Чевеникс-Гор.
— Только не леди Чевеникс-Гор — у нее маленькая ножка. Я хочу сказать, в былые времена люди как-то умудрялись иметь маленькие ножки. А мисс Лингард носит странные туфли без каблука.
— Значит, это следы мисс Чевеникс-Гор, Ах, да, вспомнил, она говорила, что выходила вечером в сад.
Он пошел назад вокруг дома.
— Мы все еще ищем? — спросила Сюзн.
— Ну а как же! Сейчас мь! пойдем в кабинет сэра Джерваса.
Он пошел дальше, и Сюзн Кардуэлл последовала за ним.Дверь по-прежнему как-то грустно висела. Внутри комната была в точности, как накануне вечером. Пуаро отдернул занавески и впустил дневной свет.
Он постоял, глядя на цветочный бордюр, с минуту или две, потом сказал:
— Я полагаю, мадемуазель, вы не очень-то знакомы с ворами-взломщиками?
Сюзн Кардуэлл с сожалением покачала рыжей головой.
— Боюсь, что нет, месье Пуаро.
— Начальник полиции, он тоже не может похвастать, что он с ними на дружеской ноге. Его отношения с преступными элементами всегда были строго официальными. Другое дело я. Я однажды имел очень приятный разговор со взломщиком. И он рассказал мне одну весьма интересную вещь о стеклянных дверях — иногда, если они неплотно прикрыты, можно проделать один фокус.
С этими словами Пуаро повернул ручку левой створки, внутренний штырь вышел из ямки в полу, и Пуаро потянул на себя обе створки двери. Широко распахнув, он закрыл их снова — притворил, не поворачивая ручки, чтобы штырь не упал в предназначенное для него гнездо. Опустив ручку, Пуаро чуточку подождал и нанес резкий удар по середине штыря. Штырь сел в гнездо — ручка повернулась сама собой.
— Вы видите, мадемуазель?
— Думаю, цто да.
Сюзн довольно сильно побледнела.
— Сейчас стеклянная дверь закрыта. Когда дверь закрыта, нельзя войти в комнату, зато можно выйти из комнаты, притворить дверь снаружи, затем стукнуть по ней, как это сделал я, и штырь уходит в пол, поворачивая ручку. Дверь плотно закрыта, и любой, глядя на нее, скажет, что она закрыта изнутри.
— Именно это... — голос у Сюзн слегка дрожал, — именно это и произошло прошлым вечером?
— Да, мадемуазель, думаю, что так.
— Не верю ни единому вашему слову, — запальчиво сказала Сюзн.
Пуаро не ответил. Он прошел к каминной доске и резко повернулся.
— Мадемуазель, вы мне нужны в качестве свидетельницы. Один свидетель у меня уже есть, мистер Трент. Он видел, как вчера вечером я нашел вот этот крошечный осколок зеркала. Я с ним о нем говорил. Я оставил осколок на том же самом месте для полиции. Я даже сказал начальнику полиции, что разбитое зер-
кало — важный ключ к разгадке тайны. Но он не воспользовался моим намеком. Теперь вы являетесь свидетельницей того, что я помещаю этот осколок зеркала (на который, не забывайте, я уж обратил внимание мистера Трента) в маленький конвертик — вот так. — Его слова соответствовали его действиям. — И я пишу на нем — вот так — и запечатываю его. Вы свидетельница, мадемуазель.
- Да... по... но я не понимаю, что все это значит.
Пуаро прошел на другую сторону комнаты, встал у письменного стола и уставился в разбитое зеркало на стене перед ним.
— Я скажу вам, что это значит, мадемуазель. Если бы вы стояли здесь вчера вечером, глядя вот в это зеркало, вы бы увидели в нем, как совершаете убийство...
ГЛАВА 12
Впервые в жизни Рут Чевеникс-Гор — теперь уже Рут Лейк — спустилась к завтраку вовремя. Эркюль Пуаро стоял в холле, он отозвал ее в сторонку, прежде чем она вошла в столовую.
— Я хочу задать вам один вопрос, мадам.
-Да?
— Вчера вечером вы были в саду. Вы становились на цветочную клумбу под окном кабинета сэра Джерваса?
Рут уставилась на него.
— Да, дважды.
— Ах, дважды. Как это — дважды?
— В первый раз я нарвала маргариток. Это было около семи.
- Довольно необычное время дня, чтобы рвать цветы, вы не находите?
— Да, правда. Я нарвала цветов вчера утром, но Ванда сказала после чая, что цветы на обеденном столе не очень хороши. Я-то думала, что они сойдут, и поэтому рвала не очень свежие.
— Но ваша мама попросила вас заменить их? Так?
— Да. Вот я и вышла как раз перед семью. Я нарвала их с той части бордюра, потому что туда почти никто никогда не ходит, так это особого значения, если я испортила бы клумбу, не имело.
— Да, да, ну а второй-то раз? Вы ведь сказали, что ходили туда второй раз?
— Это было как раз перед обедом. Я случайно капнула бриллиантином на платье — как раз у плеча. Переодеваться мне не хотелось, а ни один из моих искусственных цветков не гармонировал с желтым цветом платья. Я вспомнила, что, срывая маргаритки, видела одну позднюю розочку, я поспешно вышла и приколола ее себе на плечо.
Пуаро неторопливо кивнул.
— Да, я вспомнил, что вчера вечером на вас была роза. Который был час, мадам, когда вы сорвали эту розу?
— Право, не знаю.
— Но это важно, мадам. Подумайте... вспомните. Рут нахмурилась. Она бросила быстрый взгляд на
Пуаро, потом снова отвела его.
— Точно не скажу, — заговорила она, наконец. — Должно быть... да, разумеется... должно быть, минут пять девятого. Я как раз возвращалась обратно вокруг дома, когда успышала гонг, а потом этот странный звук, Я торопилась, потому как думала, что это второй гонг, а не первый.
— Ах, значит вы подумали, что... а вы не попробовали стеклянную дверь кабинета, когда вы стояли там на клумбе?
— Собственно говоря, да. Я подумала, что она может оказаться открытой, и я быстрее попаду в дом. Но она была заперта.
— Так что все получило объяснение. Я поздравляю вас, мадам.
Она уставилась на него.
— Что вы имеете в виду?
— Что у вас есть объяснение всему: земле на ваших туфлях, вашим следам на клумбе, отпечаткам ваших пальцев на оконном стекле снаружи. Это как раз то, что надо.
Не успела Рут ответить, как по лестнице торопливо спустилась Лингард. На щеках у нее были странные пурпурные пятна, и она несколько растерялась, увидев Пуаро и Рут вместе.
— Прошу прощения, — сказала она. — Что-нибудь не так?
Рут сердито сказала:
— По-моему, месье Пуаро сошел с ума!
Оставив их, она направилась в столовую. Мисс Лин-гард повернула удивленное лицо к Пуаро.Он покачал головой.
— Я все объясню после завтрака, — сказал он. - Я хотел бы, чтобы в десять часов все собрались в кабинете сэра Джерваса.
Войдя в столовую, он повторил свою просьбу.Сюзи Кардуэлл окинула его быстрым взглядом, потом посмотрела на Рут. А когда Хьюго сказал: «А! Что такое?», она резко ткнула его в бок, и он послушно заткнулся.
Когда завтрак закончился, Пуаро встал и прошел к двери. Он повернулся и вытащил огромные старинные часы.
— Без пяти десять. Через пять минут — в кабинете. Пуаро оглядел собравшихся, а они в свою очередь с интересом уставились на него. Там были все, отметил он, за одним исключением, но тут это самое исключение, леди Чевеникс-Гор, вплыла в комнату. Она выглядела измотанной и больной.
Пуаро принес ей большой стул, и она села.Она подняла взор на разбитое зеркало, вздрогнула и немного развернула стул.
— Джервас все еще здесь, — небрежным тоном заметила она. — Бедный Джервас... Теперь уже скоро он будет свободен.
Пуаро прокашлялся и объявил:
— Я попросил вас прийти сюда, чтобы вы могли услышать факты о самоубийстве сэра Джерваса.
— Это была Судьба, — сказала леди Чевеникс-Гор.— Джервас был сильный, но его Судьба оказалась сильнее.
Полковник Бэри подался чуть вперед.
— Ванда, моя дорогая...
Она улыбнулась ему, затем подняла руку. Он взял ее в свою. Она тихо сказала:
— Вы для меня такая поддержка, Нед. Рут резко сказала:
— Следует ли нам понимать вас так, месье Пуаро, будто вы определенно установили причину самоубийства моего отца?
Пуаро покачал головой.
— Нет, мадам.
— Тогда зачем все это пустозвонство?
— Я не знаю причины самоубийства сэра Джерваса Чевеникс-Гора, — спокойно ответил Пуаро, — потому что сэр Джервас-Гор самоубийства не совершал. Он не убивал себя. Его убили...
— Убили?! воскликнули эхом несколько голосов. Испуганные лица повернулись к Пуаро. Леди Чевеникс-Гор подняла глаза, сказала: «Убили?! О, нет!» и слегка покачала головой.
— Убили, говорите? — Это заговорил Хьюго. — Не может этого быть. Ведь, когда мы вошли, в комнате никого не было. Стеклянная дверь была заперта, дверь заперта изнутри, а ключ лежал в кармане дяди. Как же его могли убить?
— Тем не менее, его убили.
— А убийца, я полагаю, выбрался через замочную скважину? — скептически изрек полковник Бэри. — Или вылетел в трубу?
— Убийца, — сказал Пуаро, — вышел через стеклянную дверь. Я покажу вам, как.
Он повторил свои маневры с окном.
— Вы видите? — сказал он. Вот как это было сделано. Я с самого начала считал маловероятным, что сэр Джервас покончил жизнь самоубийством. У него была ярко выраженная эгомания, а такие люди не накладывают на себя руки.
К тому же, было и множество других вещей! Очевидно, как раз перед смертью сэр Джервас уселся за письменный стол, нацарапал слово «ПРОСТИТЕ» на листке бумаги, после чего застрелился. Но ведь перед этим последним деянием он, по какой-то причине, изменил положение своего кресла, повернув его так, что оно стояло боком к столу. Почему? Должна же быть какая-то причина. Дело для меня стало проясняться, когда я обнаружил крошечный кусочек зеркала, прилипший к тяжелой бронзовой статуэтке...
Я спросил себя, каким это образом оказался там кусочек разбитого зеркала? Ответ напрашивался сам собой. Зеркало разбилось не от пули, а от того, что по нему ударили этой тяжелой бронзовой статуэткой. Зеркало разбили намеренно.
Но почему? Я вернулся к столу и посмотрел на кресло. Да, теперь я понял. Все было не так. Ни один самоубийца не развернул бы свое кресло, не наклонился бы над ним с краю, прежде чем застрелиться. Все подстроили.
А сейчас я подхожу к одному очень важному моменту. К показаниям мисс Кардуэлл. Мисс 'Кардуэлл заявила, что поспешила вниз вчера вечером, потому что подумала, будто прозвучал второй гонг. То есть она подумала, что уже слышала первый.
Обратите внимание, если сэр Джервас сидел за своим столом, когда в него выстрелили, куда бы полетела пуля? Летя по прямой, она бы прошла в дверь, если бы дверь была закрыта, и, наконец, попала бы в. гонг!
Вам понятна теперь важность заявления мисс Кардуэлл? Больше никто не слышал этого первого гонга, но ведь ее комната расположена как раз над этой, и кому же его было услышать, как не ей. Причем не забывайте, что этот звук состоял из одной-единственной ноты.
Не могло быть и речи о том, что сэр Джервас застрелился. Мертвый не может встать, закрыть дверь, запереть ее на замок и устроиться в удобном положении! Здесь не обошлось без кого-то еще, а значит, это было не самоубийство, а убийство. Кто-то, чье присутствие было вполне обычным для сэра Джерваса, стоял рядом с ним и разговаривал. Сэр Джервас был занят — возможно, что-то писал. Убийца подносит пистолет к его правому виску и стреляет. Дело сделано! Затем быстро, за работу! Убийца натягивает перчатки. Дверь заперта, ключ положен в карман сэра Джерваса. Но, предположим, тот один громкий звук гонга кто-то слышал. Тогда поймут, что дверь была открыта, а не закрыта, когда производился выстрел. Поэтому кресло поворачивают, тело перемещают, пальцы мертвеца прикладывают к пистолету, зеркало намеренно разбивают. Затем убийца выходит через стеклянную дверь, стучит по ней, и она запирается, ступает не на траву, а на клумбу, где потом следы можно разровнять, после чего обходит и попадает в гостиную.
Он помолчал и продолжал:
— Только один человек был в саду, когда раздался выстрел. Этот же самый человек оставил следы на клумбе и отпечатки пальцев на стекле.
Он подошел к Рут.
— Был и мотив, правда ведь? Ваш отец узнал о вашем тайном браке. Он собирался лишить вас наследства.
— Это ложь! — голос Рут прозвучал презрительно. — В вашем рассказе нет ни слова правды. Это ложь от начала до конца!
— Против вас, мадам, весьма веские доказательства. Присяжные могут поверить вам, а могут и не поверить!
— Ей не придется представать перед присяжными. Все повернулись на голос и ахнули. Мисс Лингард встала. Лицо у нее страшно переменилось. Она дрожала с головы до ног.
— Я застрелила его. Я признаю это! У меня была на то причина. Я ждала некоторое время. Месье Пуаро совершенно прав. Я пришла сюда вслед за ним, а пистолет из ящика вытащила заблаговременно. Я стояла рядом с ним, разговаривала о книге... и я застрелила его. Это было сразу же после восьми. Пуля попала в гонг. Я и думать не думала, что она пройдет через голову навылет. Выходить и искать ее не было времени. Я заперла дверь и положила ключ ему в карман. Затем развернула кресло, разбила зеркало и, нацарапав на листке бумаги «Простите», вышла через застекленную дверь так, как вам показал месье Пуаро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10