— За чаем.
— Его поведение не показалось вам в чем-то странным?
Девушка пожала плечами.
— Не более обычного.
— Что вы делали после чая?
— Играла с Хьюго в бильярд.
— Сэра Джерваса вы больше не видели?
— Нет.
— А что вы скажете насчет выстрела?
— Все вышло как-то странно. Видите ли, я считала, что первый гонг уже прозвучал, поэтому я поспешно
Оделась, выбежала из комнаты я прямо помчалась по лестнице. В первый же вечер моего здесь пребывания я опоздала к обеду на одну минуту, и Хьюго сказал мне, что мое опоздание свело наши шансы у старика на нет, поэтому я, что называется, слетела вниз. Хьюго спустился как раз передо мной, и тут раздался какой-то непонятный звук, и Хьюго предположил, что это, наверное, пробка от шампанского, но Снелл заявил, что шампанского на обед нет, да и все равно звук этот, по-моему, донесся не со стороны столовой. Мисс Лингард показалось, что он донесся откуда-то сверху. Как бы там ни было, мы решили, что это выхлоп автомобиля, прошли в гостиную и напрочь забыли о нем.
— И вам даже в голову не пришло, что сэр Джер-вас мог застрелиться? — спросил Пуаро.
— Да как же я могла такое подумать, я вас спрашиваю? Старика прямо распирало от важности. У меня и в мыслях не было, что он такое сделает. Я и сейчас не могу уразуметь, с чего бы он решился на такое. Просто, наверное, потому, что совсем из ума выжил.
— Достойное сожаления происшествие.
— Очень... особенно для нас с Хьюго. По-моему, Хьюго он ничего не оставил — или почти ничего.
— Кто это вам сказал?
— Хьюго расколол старину Форбса.
— Ну, мисс Кардуэлл... — Майор Ридл помолчал. — Пожалуй, это все. Как вы думаете, мисс Чевеникс-Гор сейчас в таком состоянии, что могла бы спуститься и побеседовать с нами?
— Да, думаю, что да. Я скажу ей.
— Одну минуточку, мадемуазель, — вмешался Пуаро. — Эту штучку вы прежде видели?
Он протянул ей пулю-карандаш.
— О да, она была у нас сегодня за бриджем. По-моему, принадлежит старому полковнику Бэри.
— А он забрал ее с собой, когда роббер закончился?
— Не имею ни малейшего представления.
— Благодарю вас, мадемуазель. У меня все.
— Ну что ж. Я скажу Рут.
Рут Чевеникс-Гор вошла в комнату, как королева: лицо живое, голова высоко поднята, только в. глазах, как и у Сюзн Кардуэлл, настороженность. На ней было то же самое платье бледно-абрикосового цвета, которое
на ней было, когда Пуаро прибыл. На плече приколота оранжево-розовая роза. Свежий и яркий часом раньше, сейчас цветок поник.
— Ну-с? — сказала Рут.
— Простите, что беспокою вас, — заговорил майор Ридл. Она прервала его:
— Разумеется, это ваша обязанность. Вам приходится беспокоить всех. Впрочем, я вам сэкономлю время. Я не имею ни малейшего представления, почему Старик покончил с собой. Одно могу сказать: это совершенно на него непохоже.
— Не заметили ли вы сегодня чего-нибудь необычного в его поведении? Не был ли он подавлен... или непонятно почему возбужден? Не было ли вообще каких-либо отклонений от нормы?
— Не думаю. Я не присматривалась...
— Когда вы в последний раз видели его?
— За чаем.
Тут заговорил Пуаро:
— А вы не ходили в кабинет — позже?
— Нет. В последний раз я видела его в этой вот комнате. Он сидел там.
Она указала на стул.
— Понятно. Вам знаком этот карандаш, мадемуазель?
— Это карандаш полковника Бэри.
— Вы видели его в последнее время?
— Право, не помню.
— Вам известно что-нибудь о... о размолвке между сэром Джервасом и полковником Бэри?
— Вы имеете в виду из-за «Пэрэгон Рабор К0»? -Да.
— Ну еще бы. Старик прямо бесился!
— Возможно, он считал, что его надули? Рут пожала плечами.
— В финансах он не понимал ни бельмеса. Пуаро сказал:
— Позвольте задать вам один вопрос, мадемуазель, довольно-таки глупый?
— Пожалуйста, если хотите.
— Он таков: вам жаль, что ваш... отец умер? Она удивленно взглянула на нет
— Разумеется, жаль. Я не из тех, кто распускает нюни. Но мне его будет не хватать... Я любила Старика. Так мы его называли. Хьюго и я, всегда. «Старик»... вы знаете... в этом слове есть нечто первобытное, восходящее к человекообразной обезьяне, к патриархату. Вам это покажется неуважительным, но, право, об особой привязанности тут товорить не приходится. Разумеется, такого законченного и бестолкового старого идиота, как он, еще поискать.
— Вы мне интересны, мадемуазель.
— У Старика были куриные мозги! Мне жаль это говорить, но это правда. Работать головой он был совершенно не в состоянии! Нет, у него был характер, это-то да. Удивительно смелый, и все такое! Мог отправиться на Полюс или подраться на дуэли. Я всегда считала, что он такой задиристый только потому, что сам прекрасно понимал, как ему не повезло с мозгами. Любой мог обвести его вокруг пальца.
Пуаро вытащил письмо из кармана.
— Прочтите, мадемуазель.
Она прочла письмо и вернула его ему.
— Так вот, значит, почему вы здесь?
— Вас оно, это письмо, не наводит ни на какую мысль?
Девушка покачала головой.
— Нет. Возможно, это истинная правда. Бедного старикашечку любой мог обобрать. Джон говорит, что предыдущий управляющий обирал его без зазрения совести. Видите ли, Старик был до того грандиозен и помпезен, что, право, никогда не снисходил до" того, чтобы взглядеться повнимательней! Для мошенников он был просто находка.
— Вы рисуете нам совсем другой его портрет, мадемуазель, далекий от общепринятого.
— Ах, ну... он довольно хорошо маскировался. Ванда, моя мама, горой стояла за него. Он был так счастлив, воображая себя господом богом. Вот почему я в некотором роде даже рада, что он умер. Это лучше для него.
— Я не совсем вас понимаю, мадемуазель. Рут задумчиво ответила:
— Он становился все невменяемей. Вскоре его пришлось бы запереть... Люди и так уже начинали поговаривать.
— А вы знали, мадемуазель, что он подумывал составить завещание, согласно которому вы могли унаследовать его деньги, только если бы вышли замуж за мистера Трента?
— Какой абсурд! — вскричала она. — Впрочем, я уверена, что закон бы этого не признал... Я считаю, нельзя диктовать людям, за кого им выходить замуж.
— А если бы он подписал-таки подобное завещание, вы бы подчинились его условиям, мадемуазель? Она удивленно взглянула на Пуаро.
— Я... я...
Она замолчала. Минуты две она сидела в нерешительности, глядя на свой висящий в воздухе башмачок. Кусочек земли отлип от каблучка и упал на ковер.Вдруг Рут Чевеникс-Гор сказала:
— Подождите!
Она встала и выбежала из комнаты. Вернулась она почти тут же вместе с капитаном Лейком.
— Все равно это выйдет наружу, — задыхаясь, сказала она. — А вы можете узнать прямо сейчас. Мы с Джоном поженились в Лондоне три недели назад.
ГЛАВА 10
Из них двоих капитан Лейк казался гораздо более смущенным.
— Это большой сюрприз, мисс Чевеникс-Гор... миссис Лейк, доложу я вам, — сказал майор Ридл. — И о вашем бракосочетании никто не знал?
— Нет, мы держали это в тайне. Джону это не особенно нравилось.
Слегка заикаясь, заговорил капитан Дейк:
— Я... Я знаю, что это как-то несолидно, так дела не делают. Мне следовало бы пойти прямо к сэру Джервасу...
Рут прервала его:
— И сказать, что ты хочешь жениться на его дочери, а он бы ударил тебя, а меня бы, вероятно, лишил наследства! Он бы вообще устроил в доме страшный тарарам, а мы бы рассказывали друг другу, как благородно мы себя вели! Поверьте мне, мой путь был лучше! А коли дело сделано, оно сделано. Все равно бы вышел скандал... но Старик бы опомнился, пришел в себя.
Вид у Лейка по-прежнему был несчастный. Пуаро спросил:
— Когда вы собирались сообщить эту новость сэру Джервасу?
— Я подготавливала почву, — ответила Рут. — У него возникли подозрения в отношении нас с Джоном, поэтому я сделала вид, что уделяю внимание Годфри. Естественно, из-за этого он вот-вот должен был полезть в бутылку. Я полагала, новость о том, что я вышла за Джона, явится для него чуть ли не облегчением!
— Но хоть кто-то вообще знал о вашем бракосочетании?
— Да. В конце концов я сказала Ванде. Я хотела, чтобы она была на моей стороне.
— И вам это удалось?
— Да. Видите ли, ей не очень-то хотелось, чтобы я выходила за Хьюго, — вероятно, потому, что он мой кузен. Она, похоже, считала, что все члены нашего семейства до того чокнутые, что у нас, вполне вероятно, будут совершенно чокнутые дети. Возможно, эта мысль была довольно нелепой, поскольку меня, вы знаете, всего лишь удочерили. Полагаю, я дитя какого-то очень дальнего родственника.
— Вы уверены, что сэр Джервас даже не подозревал об этом?
— О да.
— Это правда, капитан Лейк? — спросил Пуаро. — Вы уверены, что в вашем разговоре с сэром Джервасом сегодня пополудни это дело не упоминалось?
— Нет, сэр, не упоминалось.
— Ибо, видите ли, капитан Лейк, есть показания свидетелей, что после встречи с вами сэр Джервас находился в весьма возбужденном состоянии и раз или два заговаривал о семейном бесчестье.
— Это дело не упоминалось, — повторил Лейк. Он страшно побледнел.
— Когда вы видели сэра Джерваса в последний раз?
— Да я уже вам об этом говорил.
— Где вы были в восемь минут девятого?
— Где я был? У себя дома. В конце деревни, с полмили отсюда.
— Вы не подходили к Хэмборо-Клоус где-то в это время?
— Нет.
Пуаро повернулся к девушке.
— А где были вы, мадемуазель, когда ваш отец застрелился?
— В саду.
— В саду? Вы слышали выстрел?
— О да. Но я как-то особенно не задумывалась. Я решила, что кто-то стреляет кроликов, хотя теперь я вспоминаю, что действительно подумала, что это совсем рядом.
— Вы вернулись домой каким путем?
— Я вошла через застекленную дверь.
Повернув голову, Рут указала на дверь у себя за спиной.
— Здесь кто-нибудь был?
— Нет. Но почти тут же из холла вышли Хьюго, Сюзн и мисс Лингард. Они говорили о стрельбе, об убийствах и тому подобном.
— Понятно, — сказал Пуаро. — Да, пожалуй, теперь мне понятно...
Будто сомневаясь, майор Ридл сказал:
— Ну... э-э... благодарю вас. Пожалуй, пока это и все.
Рут и ее муж повернулись и вышли из комнаты.
— Какого черта... — заговорил было майор Ридл, а окончил довольно беспомощно: — Следить за этим делом становится асе труднее и труднее.
Пуаро кивнул. Он поднял кусочек земли, упавший с туфли Рут, и задумчиво держал его в руке.
— Оно как разбитое на стене зеркало, — сказал он.— Зеркало покойника. Каждый новый факт, который мы обнаруживаем, высвечивает нам покойника с какой-то новой стороны. Он отражается с любой мыслимой точки зрения. Вскоре у нас будет полная картина...
Он встал и аккуратно положил крохотный кусочек земли в корзину для использованной бумаги.
— Одно вам скажу друг мой. Разгадка всей тайны — в зеркале. Если не верите мне, пойдите в кабинет и посмотрите сами.
Майор Ридл решительно сказал:
— Если это убийство, докажите это. С моей точки зрения, это наверняка самоубийство. Вы обратили внимание на '0, что девушка сказала, что прежний управляющий обирал старину Джерваса? Готов спорить, Лейк сказал это ради собственной выгоды. Он тоже, вероятно, понемногу прикладывался и сам, сэр Джервас заподозрил это и послал за вами, поскольку не знал, как далеко зашли дела между Лейчом и Рут. И вот сегодня пополудни Лейк заявил ему, что они поженились. Вот тут-то Джервас сломался. Делать что-либо было уже «слишком поздно». Он вознамерился избавиться от этого. По сути, его рассудок, не слишком-то надежный и в лучшие времена, совсем сдал. По-моему, именно это и имело место. Что вы можете возразить?
Пуаро неподвижно стоял посреди комнаты.
— Что могу возразить? А вот что: я не имею ничего против вашей теории... но она довольно близорука. Есть некоторые вещи, которые она не принимает в расчет.
— Например?
— Несоответствия в настроениях сэра Джерваса сегодня, находку карандаша полковника Бэри, показания мисс Кардуэлл (которые очень важны), показания мисс Лингард относительно того, в каком порядке люди спускались к обеду., положение кресла сэра Джерваса, когда его нашли, бумажный мешочек, в котором прежде лежали апельсины, и, наконец, крайне важная разгадка разбитого зеркала.
Майор Ридл вытаращился на него.
— И вы хотите сказать мне, что вся эта белиберда имеет какой-то смысл? - спросил он.
Эркюль Пуаро тихо ответил:
— Надеюсь, будет иметь... к завтрашнему дню.
ГЛАВА 11
На следующее утро Эркюль Пуаро проснулся чуть ли не с зарей. Ему выделили спальню в восточной стороне дома.Встав с постели, он отдернул штору и с удовольствием отметил, что солнце уже взошло и что утро ясное.
С присущей ему скрупулезностью он принялся одеваться. Закончив туалет, он закутался в толстое пальто и обмотал шарф вокруг шеи.Затем на цыпочках он выбрался из комнаты, прошел по тихому дому в гостиную, бесшумно отворил стеклянную дверь и вышел в сад.
Как раз показалось солнце. Воздух был подернут дымкой — дымкой ясного утра. Эркюль Пуаро обошел дом по террасному тротуару, пока не оказался напротив окон кабинета сэра Джерваса. Тут он остановился и осмотрелся.
Прямо под окнами, параллельно стене, шла травяная дорожка. Перед ней — широкий цветочный бордюр. Осенние маргаритки все еще были прекрасны. А перед бордюром была мощенная плитняком дорожка, на которой стоял Пуаро. От покрытой травой дорожки за бордюром отходила к террасе узкая полоска травы. Пуаро внимательно ее осмотрел и покачал головой. Потом обратил внимание на бордюр по обеим ее сторонам.
Он медленно кивнул. На клумбе справа от него, четкие в мягком грунте, виднелись следы.Пока он, хмурясь, их разглядывал, его внимание привлек какой-то звук, и он резко поднял голову.
Кто-то открыл окно, и Пуаро различил рыжеволосую голову. В золотисто-красном ореоле, он, как в рамке, разглядел интеллигентное лицо Сюзн Кардуэлл,
— Какого черта вы там делаете в такой час, месье Пуаро? Идете по следу?
Пуаро поклонился с изысканной корректностью.
— Доброе утро, мадемуазель. Да, все так, как вы говорите. Вы сейчас созерцаете детектива — великого детектива, смею сказать — в процессе сыска.
Это замечание прозвучало несколько цветисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10