Порозовев еще сильнее, Билли Врэй пробубнил себе под нос, что он племянник миссис Герриот и что он… э-э-э… принес ракетку мисс Скудамор, которую… э-э-э – мисс Скудамор оставила вчера на корте.
Быстро справившись с удивлением, Джоанна приветливо заговорила с молодым человеком.
Барбара такая рассеянная, сказала она, что может оставить свои вещи где угодно. Сейчас ее нет дома, но, по всей вероятности, скоро она вернется. Мистер Врэй может подождать ее, а пока, не выпьет ли он чаю?
Мистер Врэй согласился, и, кажется, не без удовольствия. Джоанна тут же позвонила слугам и распорядилась приготовить чай, после чего принялась расспрашивать мистера Врэя о его тетушке.
Самочувствие миссис Герриот занимало их минут пять, после чего разговор несколько приостановился. Было видно, что мистер Врэй чувствует себя несколько беспомощно. По-прежнему красный как рак, он сидел прямо, не касаясь лопатками даже спинки стула. На лице его отражались приступы мучительной неловкости, владевшей молодым человеком. К счастью, чай предоставил ему еще один повод для разговора, которого хватило еще на несколько минут относительной непринужденности.
Джоанна увлеченно болтала с молодым человеком, хотя и с некоторым чувством неловкости, но ее спас Родни, в этот день вернувшийся домой с работы раньше обычного. Родни, в отличие от мистера Врэя и самой Джоанны, не выказал ни малейшего смущения. Он завел с молодым человеком разговор об Ираке и быстро вывел гостя из состояния мучительной неловкости. Постепенно Билли Врэй разговорился, лицо его перестало краснеть и приняло нормальную окраску. Вскоре, совершенно освоившись, молодой человек оживленно рассказывал Родни о самых занятных обстоятельствах его пребывания на Ближнем Востоке. Через некоторое время Родни увел его к себе в кабинет. Шел уже седьмой час, когда Билли Врэй решил, что пора прощаться.
– Чудесный парень! – сказал Родни, когда гость ушел и хозяева дома остались одни.
– Да, неплохой, – согласилась Джоанна. – Только немного застенчивый.
– Пожалуй, на первый взгляд это и так, – согласился Родни. – Но не думаю, чтобы он страдал излишней застенчивостью в обыденной своей жизни.
– Он так долго сидел у тебя в кабинете!
– Да, больше двух часов.
– Наверное, он тебе изрядно надоел?
– Нет. Напротив, я даже рад был поговорить с ним. Он очень сообразительный, этот молодой человек. У него оригинальный взгляд на вещи. Он обладает философским складом ума. И кроме того, у него довольно твердый характер. Словом, он понравился мне во всех отношениях.
– Да уж, наверное, он понравился тебе, если ты проговорил с ним два часа! – с легкой досадой произнесла Джоанна.
Родни с удивлением посмотрел на жену.
– Он сидел у нас не потому, что хотел со мной поговорить, – начал оправдываться Родни. – Он ожидал Барбару. Разве ты не видишь, что он по уши влюблен в нашу дочь? Бедный парень! Он едва справился со смущением. Вот почему он был красный, как свекла. Ему было нелегко заставить себя прийти сюда. А когда он все-таки пришел, то в награду не получил даже улыбки от своей зазнобы. Явный случай так называемой любви с первого взгляда.
Барбара явилась домой когда уже пора было садиться за ужин.
– К нам приходил один из твоих приятелей, Барбара, – сказала Джоанна. – Племянник миссис Герриот. Он принес твою ракетку.
– Билли Врэй, да? Значит, он все-таки отыскал ее! А я думала, что потеряла ее совсем.
– Он долго сидел у нас, но так тебя и не дождался, – с лукавой улыбкой сказала Джоанна.
– Жаль, что он не дождался меня. Мы с Грабби ходили в кино. Такой глупый фильм! Билли, наверное, до чертиков вам надоел?
– Нет. Напротив, – сказал Родни. – Мне он даже понравился. Мы разговаривали с ним о ближневосточной политике.
– Жаль, что меня не было дома, – искренне вздохнула Барбара. – Я бы с удовольствием послушала его рассказы об этих местах. Я так мечтаю попутешествовать, а сама всю жизнь прожила в Крайминстере! Во всяком случае, Билли вносит разнообразие в мою жизнь.
– Если тебе скучно жить, поступи на работу, – посоветовал Родни.
– Скажешь тоже: на работу! – сморщила нос Барбара. – Ты же знаешь, папочка, что я не люблю работать!
– Как и все смертные! – усмехнулся Родни. Барбара бросилась на шею отцу и крепко обняла его.
– Зато ты слишком много трудишься, папочка! Я всегда говорила тебе, что ты слишком много работаешь. – Наконец она освободила отца. – Я позвоню Билли. Он вроде бы говорил, что зайдет сегодня вечером к Марсденам…
Родни посмотрел Барбаре вслед, когда она направилась к телефону, расположенному на столике в дальнем углу гостиной. Джоанна заметила его взгляд, странный, полувопросительный, неопределенный.
Да, Билли Врэй понравился ему. Вне всякого сомнения, Билли понравился ему с первого взгляда. Тогда, почему он с таким беспокойством посмотрел на дочь, когда Барбара объявила родителям о своей помолке с Билли. Барбара сказала, что после свадьбы они сразу же уедут в Багдад.
Билл Врэй был молод, хорошо воспитан, имел свое состояние и мог рассчитывать на хорошую служебную карьеру. Почему же во взгляде Родни сквозило столь явное беспокойство? Почему он в разговоре с Барбарой вскользь посоветовал не спешить со свадьбой? Почему он с тех пор ходил с хмурым лицом, с озадаченным, тревожным видом?
А потом, перед самой свадьбой, у него случилась эта вспышка недовольства и раздражения, когда он горячо твердил, что решительно против свадьбы, что Барбара еще слишком юна для замужества.
Но как бы то ни было, Барбара вскоре уговорила отца не возражать против ее свадьбы с Билли Врэем; шесть месяцев спустя она вышла замуж за своего Билли и уехала с ним в Багдад. Вскоре после этого и Эверил объявила о своей помолвке с биржевым брокером, весьма состоятельным человеком по имени Эдвард Гаррисон-Уилмотт.
Ее жених оказался приветливым, милым мужчиной приблизительно тридцати четырех лет с очень большим состоянием.
Итак, думала Джоанна, кажется все складывается самым лучшим образом. Родни был вполне доволен выбором дочери, но держал свое мнение при себе.
– Да, да, я очень рад за тебя. Он прекрасный парень, – только и сказал он, когда Эверил спросила его, что он думает о ее женихе.
После свадьбы Эверил уехала к мужу, и Родни с Джоанной остались одни в пустом доме.
Тони закончил свой агрономический колледж, благополучно сдал экзамены, во время которых заставил родителей изрядно поволноваться, и уехал в Южную Африку, в Родезию, где у одного из клиентов Родни была большая апельсиновая плантация.
Тони писал им жизнерадостные письма, хотя и не очень длинные. Потом от него пришло письмо, в котором он извещал их о своей помолвке с девушкой из Дурбана. Джоанну весьма расстроила мысль, что ее сын женится на девушке, которую они в глаза не видели. Невеста была бесприданницей, хотя, сказала Джоанна мужу, что они могут знать об этой девушке? Абсолютно ничего.
Родни ответил, что Тони сам выбрал хомут на свою шею и что во всяком случае надо надеяться на лучшее. Глядя на фотографию, которую им все-таки прислал Тони, они решили, что его невеста красивая девушка, которая, как они узнали, познакомилась со своим будущим мужем еще по дороге в Родезию.
– Ну теперь уж точно они проживут всю жизнь вдалеке от нас и вряд ли будут часто приезжать к нам в гости, – вздохнула Джоанна. – Нет, нам все-таки следовало настоять, чтобы Тони пошел работать в адвокатскую контору. Я тебе в свое время не раз говорила об этом.
Родни улыбнулся и ответил, что ему плохо удается заставлять людей делать то, чего они не хотят.
– Нет, в самом деле, Родни, ты должен был заставить его! И тогда бы он жил рядом с нами. Так делают все порядочные родители.
Родни ответил, что, пожалуй, она права. Но, добавил он, это было бы весьма рискованно.
Рискованно? Джоанна сказала, что не понимает его. О каком риске он говорит?
Родни улыбнулся и ответил, что он имел в виду риск сделать мальчика несчастным.
Джоанна сердито заметила, что иногда эти рассуждения мужа о счастье выводят ее из терпения. Можно подумать, что никто ни о чем другом и не помышляет. Счастье – это не самое важное в жизни, сказала она. Есть вещи и поважнее.
– Например? – спросил Родни.
– Например, долг, – после секундного замешательства ответила Джоанна.
Родни возразил, что не понимает, почему профессию адвоката надо считать долгом.
С легким раздражением Джоанна ответила, что он прекрасно понимает, о чем она говорит. Долг Тони состоит в том, чтобы быть благодарным своим родителям и не разочаровывать их.
– А Тони меня нисколько не разочаровал! – возразил Родни.
– Уж во всяком случае, – воскликнула Джоанна.
Родни совсем не хотел, чтобы его сын жил вдали, на другом конце света, так что с ним и не увидеться.
– Да, – со вздохом произнес Родни, – признаться, я очень скучаю по Тони. Он всегда был такой милый, такой ласковый. Да, я очень скучаю по нему…
– Вот и я говорю! – воскликнула Джоанна. – Тебе следовало бы проявить твердость.
– Джоанна, – сказал Родни и печально посмотрел на жену. – В конце концов это его собственная судьба, а вовсе не наша с тобой. Нашу с тобой жизнь мы уже прожили. Хорошо или плохо, но мы уже почти прожили ее.
– Да, – согласилась Джоанна, – мы почти прожили свою жизнь и, я полагаю, хорошо.
Она задумалась на минуту.
– Да, мы очень хорошо прожили свою жизнь, – добавила она, – мирно и спокойно во всяком случае.
– Я рад этому, – кивнул Родни.
Он с улыбкой посмотрел на Джоанну. У Родни была чудесная улыбка, ласковая и чуть насмешливая. Иногда он смотрел на жену так, словно улыбался чему-то, чего она сама не видела.
– Секрет в том, – поучительно сказала Джоанна, – что мы с тобой очень хорошо подходим друг другу.
– Пожалуй, да. Мы очень редко ссорились с тобой.
– И потом, – добавила Джоанна, – нам очень повезло с детьми. Было бы ужасно, если бы они выросли плохими людьми или чувствовали бы себя несчастными в жизни.
– Забавная ты у меня! – с улыбкой произнес Родни.
– Но это в самом деле, Родни, очень бы нас расстроило, если бы наши дети были несчастливы в жизни! – сказала Джоанна. Родни пожал плечами.
– Не думаю, Джоанна, чтобы ты слишком долго расстраивалась по этому поводу.
– Конечно, – согласилась Джоанна, – у меня очень отходчивый характер. И вообще я считаю, что человек не должен давать волю своим чувствам.
– Даже здоровым и положительным? – с улыбкой поинтересовался Родни.
Джоанна тоже улыбнулась.
– Ну почему же, – возразила она. – Разве не приятно видеть, что кто-то добился успеха?
– Да, – вздохнул Родни. – Пожалуй, это приятно.
Джоанна внимательно посмотрела на мужа, взяла его руку и ласково сжала.
– Не скромничай, Родни. Ни у кого из адвокатов во всем Крайминстере нет такой широкой и состоятельной клиентуры, как у тебя. У тебя клиентов гораздо больше, чем было в свое время у дядюшки Генри.
– Да, грех пожаловаться, дела фирмы идут хорошо, – согласился Родни.
– Ас новыми партнерами пришли бы и новые денежные средства, не так ли? Что ты думаешь по этому поводу?
Родни покачал головой.
– Ох, нет. Нам больше нужны не деньги, а новые головы. И Олдерман, и я – оба мы уже стареем.
Да, подумала она, это правда, За последние годы в пышной шевелюре у Родни прибавилось много седины.
Джоанна встрепенулась, посмотрела на часы.
Утро миновало довольно быстро. В голову ей уже не приходили расстраивающие, неприятные, хаотические мысли, которые вчера так несвоевременно завладели ее воображением.
Ну что ж, это со всей очевидностью доказывает, что ключом ко всему является дисциплина. Надо просто привести в порядок собственные мысли и позволять памяти вызывать лишь те воспоминания, которые приятно успокаивают. Сегодня утром именно так она и сделала, и теперь убедилась, как быстро и безболезненно прошло утро. Через час или полтора позовут на ленч. Может быть, следует выйти на недолгую прогулку, не отходя далеко от гостиницы? Недолгая прогулка будет способствовать хорошему аппетиту, тем более что здесь подают такую тяжелую, горячую и жирную пищу.
Джоанна поднялась в номер, надела свою войлочную шляпу и вышла на улицу.
Во дворе мальчишка-араб стоял на коленях лицом в ту сторону, где по его представлениям должна была располагаться Мекка, то и дело кланялся, тычась лбом в сухую пыль, и что-то певуче бормотал высоким гнусавым голосом.
На крыльцо вышел индус, остановился у Джоанны за спиной.
– Он совершает свой полуденный намаз, – поучительным тоном экскурсовода произнес он над самым ее ухом.
Джоанна кивнула. Это она видела и сама, прекрасно понимая, чем был занят мальчишка.
– Он говорит, что Аллах милостив, Аллах очень милосерден, – добавил индус.
– Я знаю, – сказала Джоанна и направилась от гостиницы в ту сторону, где спутанные витки колючей проволоки обозначали границу и огораживали железнодорожную станцию.
Ей и вспомнился случай, когда шестеро или семеро арабов пытались вызволить заглохший форд, увязший в рыхлом сыпучем песке по самые ступицы. Арабы суетились, мешали друг другу и тянули машину в разные стороны. Уильям объяснил Джоанне, что в дополнение к этим их энергичным, но совершенно бесполезным усилиям, арабы беспрерывно взывают к Аллаху, восклицая то и дело: «Аллах велик! Аллах милосерден!».
Аллаху непременно следовало бы вмешаться в такое дело, подумала Джоанна, поскольку помочь этим несчастным, тянущим в разные стороны тяжелый автомобиль, могло одно только чудо!
Самое забавное было в том, что все эти арабы кажутся на вид совершенно счастливыми и вполне довольными собой. «Все в воле Аллаха!» – говорят они и не прилагают ни малейших умственных усилий, чтобы помочь самим себе. Нет, Джоанна не хотела бы быть такой. Каждый человек, считала она, должен думать о завтрашнем дне и строить планы на будущее. Впрочем, если живешь в какой-нибудь дыре вроде этого самого Телль-Абу-Хамида, строить планы и думать о завтрашнем дне нет никакой необходимости. Так что вера в Аллаха оказывается тут как нельзя кстати.
Если провести здесь долгое время, думала Джоанна, то наверняка забудешь все:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28