Цирк сгорел, и клоуны разбежались, Мэрили. Как же это на тебя похоже!
Она обладала бесподобным талантом - быть мужественной. Как скверно, что теперь это качество ничего уже не стоило.
Мэри еще раз взглянула на Шерон и прикинула: что подумала бы на этот счет семья Рассел? Знал ли Брайс, что его кузина - убийца? Зашла ли его безнравственность так далеко?
- Джей Ди, - прошептала Мэри, - там есть видеопленка. У меня в доме. И книга с пометками судебного секретаря. Проследи, чтобы Куин получил их.
- Тш-ш-ш... - Рафферти дрожащими пальцами прикоснулся к щеке Мэри. - Ты отдашь их ему сама. - Голос Джея Ди стал хриплым и низким, как только он осознал, что Мэри, возможно, и не сможет этого сделать.
- Так - на всякий случай. - Она на минуту закрыла глаза, борясь с жарким пламенем, охватывавшим левую половину тела. Огонь разгорался, потом несколько затих. Мэри облегченно вздохнула: - Джей Ди?
- Что? - промямлил Рафферти, отказываясь от попыток заставить Мэри замолчать. Он хотел слышать ее голос. До конца своей жизни он хотел слышать этот голос каждый день, и страх, что шансы на это тают с каждой минутой, кислотой жег грудь. Глаза наполнились слезами.
- Дел - герой, - прошептала Мэри. - Передай ему, что я так сказала. Гордись им, Джей Ди, - Она снова закрыла глаза и, чувствуя, как в них меркнет свет, прошептала: - Я люблю тебя.
Рафферти уставился на Мэри, чувствуя, как его охватывает паника.
- Мэри Ли! Мэри Ли! - вскричал он во всю силу легких, перекрывая шум накрывавшего их дождя. - Мэри Ли!
Мэри не шевельнулась, не открыла своих огромных голубых глаз. Она лежала, обмякшая и притихшая, ее горячая кровь жгла ладонь Джея Ди. И Рафферти склонился над своей Мэри Ли, чтобы укрыть ее от дождя. Слезы текли по его щекам, когда он прижал губы ко лбу Мэри и прошептал:
- Я люблю тебя... Прошу, не умирай. Я тебя люблю!..
Глава 32
Брайс мерил шагами расстояние вдоль череды окон в гостиной, легко и бесшумно двигаясь по толстому, мягкому ковру. За окном шел начавшийся еще вчера бесконечный дождь, превративший горный пейзаж за окном в неясные серые контуры. Но Брайсу было плевать на погоду. Мысли его занимали предметы куда более важные. Он до сих пор не отыскал Саманту. Она не вернулась в свой дом в Новом Эдеме. Не вернулась в гостиницу "Загадочный лось". Она просто смылась!
Брайсу такое положение дел совсем не нравилось. Он никак не ожидал, что она возьмет да и удерет из штата. Помимо беспокойства за благополучие девушки, Брайс испытывал досаду. У него имелись на нее собственные планы. И первый из них заключался в том, что Саманта стремительно покорит мир. Пока Брайс тут вышагивает, Брендон Блэк, фотограф, снимающий топ-моделей, летит в Бозмен. Вряд ли они придут в восторг от перспективы раскручивать Саманту в отсутствие самой Саманты.
Брайс чертыхнулся и продолжил свое бесконечное хождение, пытаясь успокоить расходившиеся нервы. Он терпеть не мог, когда в его планы вклинивались неожиданные препятствия. Исчезновение Шерон лишь подливало масла в огонь досады, сжигавшей Брайса. Шерон прекрасно знала, что не должна отлучаться, не посоветовавшись с кузеном.
Разумеется, она просто пытается наказать его, В своей ревности Шерон становилась совершенно неуправляемым и непредсказуемым животным. Ее кулаки были постоянно сжаты в раздражении, когда Брайс крутил любовь с Люси. Но отношение Шерон к Саманте приняло абсолютно недопустимый характер!
То, что женщины пропали одновременно, смутной тревогой теребило душу Брайса.
Он взглянул на часы и опять заметался по проложенному маршруту вдоль окон. Сидевший на одном из кожаных диванов Бен Лукас потягивал виски и краешком темных глаз наблюдал за метаниями Брайса.
- Может быть, они с Шерон сбежали вместе? - предположил он, пряча улыбку. - Новый поворот в традиционном треугольнике.
- В этом нет ничего смешного! - набросился на него Брайс. - В последнее время Шерон совершенно отбилась от рук. И я не позволю, чтобы положение оставалось таковым и дальше. Если узнаю, что она хоть пальцем тронула Саманту, я убью ее.
Услышав о подобной перспективе, адвокат улыбнулся дьявольской улыбкой.
- А мне можно будет посмотреть? - ехидно поинтересовался он, но в это время раздался звонок в дверь.
В комнату, теребя лямки передника, вкатилась встревоженная экономка:
- Мистер Брайс...
- Я же сказал тебе, Рейза, что не принимаю гостей! - гневно сверкнул на женщину глазами Брайс. - Я очень занят.
- А я уверен, что вы примете нас, мистер Брайс, - произнес шериф Куин, входя в кохтату вслед за экономкой. Плечи шерифа заполнили почти половину широкого, сводчатого прохода в комнату. Остаток пространства в проеме занимали пришедшие с ним люди. - Я - шериф Ден Куин. Это - агент Пол Лэм из Службы рыболовства и дикой природы США, это - агент Боб Вейр из Службы дикой природы штата Монтана. А вот это, - Куин протянул руку с кипой бумаг, ордера.
- Ордера? - Все еще со стаканом в руке, Бен Лукас живо вскочил с дивана.
- Ордера на обыск, ордера на арест и все такое, - без церемоний пояснил Куин. Облаченный в форму, он потел, как лошадь. Ден арестовывал одного из самых влиятельных людей штата, человека, который, согласно письменному свидетельству Мэрили Дженнингс, обвинялся в целой куче преступлений. Мистер Эван Брайс, - сказал шериф, решительно проходя в комнату, - вы арестованы по подозрению в нарушении закона Лейси и целого ряда других природоохранительных законов штата и федеральных законов. Вы арестованы также по обвинению в заговоре по организации убийства мисс Люси Макадам.
Брайс, разинув рот, выпучил глаза на шерифа:
- Это возмутительно!
Куин вскинул голову и пригладил непослушные пряди соломенных волос.
- Нет, сэр, это - факт. Вы имеете право хранить молчание. Вы имеете право на адвоката...
- Я его адвокат, - вмешался Лукас.
- Тем лучше, - кивнул Куин, - не будем терять время и отправимся в город.
Джей Ди, держа шляпу в руках, шел по коридору городской больницы Нового Эдема. Каблуки ботинок громко выстукивали по надраенному до блеска паркету, и Рафферти чертыхался, предвидя перспективу привлечь к себе всеобщее внимание. Обстановка больницы действовала на него удушающе. Остановившись перед палатой, он набрал полную грудь воздуха, решительно толкнул дверь и вступил в комнату.
Изголовье кровати было приподнято. Из капельницы в вены Мэри Ли текла прозрачная жидкость. Во время последнего визита Джея Ди Мэри одновременно с физиологическим раствором вливали донорскую кровь, но сейчас этого пакета уже не было. К тому же исчезли пищавшие и мигающие мониторы, так живо напомнившие Рафферти страх и ужас, которые он испытал, проводя последние дни с умирающей матерью. Цвет лица у Мэри был болезненный, но она, тем не менее, заставляла себя слабо улыбаться сидевшей на стуле рядом с кроватью Норе Дэвис. Они смотрели какую-то мыльную оперу по телевизору, установленному на кронштейне, торчавшем из противоположной стены, как черная металлическая рука.
- Я еще зайду попозже, дорогая. - Соскользнув со стула, Нора похлопала Мэри по ноге, вырисовывавшейся под тонкой белой простыней. - Посмотрим, смогу ли я соблазнить тебя кусочком шоколадного орехового торта.
- Спасибо, Нора, - пробормотала Мэри.
Обойдя кровать, Нора выключила телевизор и, направляясь к двери, бросила:
- Привет, Джей Ди!
Тот кивнул, не сводя взгляда с Мэри.
Она сонно ему моргнула:
- Эй, ковбой, как делишки?
- Пришел посмотреть, как ты тут.
- Так подойди и посмотри: колотые раны незаразны.
Оторвавшись от двери, Джей Ди подошел к кровати и встал у ног Мэри, глядя на нее исподлобья. На его загорелом лице читались измотанность и усталость. Широкие плечи ссутулились, словно несли на себе всю тяжесть мира. И выглядел Рафферти настороженным, как будто ждал, что Мэри добавит к его бремени еще какую-нибудь тяжесть. По правде говоря, она мечтала увидеть Джея Ди в несколько ином состоянии.
В полумраке заполнявших палату сумерек, плавая в пелене воспоминаний, желаний и вызванной наркотическими препаратами меланхолии, Мэри рисовался образ склонившегося над ней Джея Ди, прижавшего ее к себе, защищающего от дождя и гладящего по голове. Она представляла себе слова нежности и потому понимала, что спит, поскольку Рафферти не был мужчиной нежных слов.
- Как себя чувствует Саманта? - спросила Мэри.
- Довольно сильно нервничает. Думаю, ей понадобится время, чтобы выйти из этого состояния. Врачи говорят, на лице останется шрам, но рана не слишком глубокая и нервы не задеты, так что, мне кажется, ей еще повезло. Время все залечит.
"Кроме шрамов, которые никто не видит", - от души жалея девушку, подумала Мэри.
- А Уилл с ней?
- Да. Он сам довольно сильно потрясен. Такая встряска пробудила в нем страх Божий. Поклялся завязать с питьем, женщинами, борделями и азартными играми.
- Как думаешь - удержится?
- Полагаю, на этот раз, может, и выдержит.
Некоторое время оба молчали.
- Доктор Лэример говорит, у тебя все будет в порядке, - произнес наконец Джей Ди.
- Да. Я не очень-то скоро смогу заняться метанием копья, но это - как говорят в кино - всего лишь телесная рана. Лэример тот еще тип. Мне кажется, если ты попадешь под автобус, он прикажет тебе прекратить скулить и выбросить все это из головы. - Мэри всхлипнула. - Мне очень, очень повезло! Меня бы уже не было в живых, не окажись там Дел.
- Он чертовски этим горд.
- И меня не было бы в живых, не окажись там ты. - Как и ожидала Мэри, Рафферти отрицал собственную роль в происшедшей драме и смутился ее благодарностью. Она вздохнула и решила пока оставить этот вопрос. - С Делом все в порядке?
Рафферти посмотрел в окно, мускулы на его лице напряглись.
- Нет, не в порядке. Он был "не в порядке" тридцать лет. И мне следовало бы давно это заметить.
- Что ты собираешься делать?
- Не знаю.
Напряженность в голосе Джея Ди вызвала у Мэри слезы. Ей хотелось хоть чем-то его утешить, но она понимала, что Джей Ди не примет ее утешений.
И еще Мэри хотелось хоть что-нибудь сделать для Дела. Он заслуживал медаль за борьбу, которую ему пришлось вынести со своим прошлым, своими страхами и демонами сознания, чтобы помочь ей. Дел заслуживал целый ящик медалей. Перед мысленным взором Мэри промелькнуло какое-то мимолетное видение такого ящика, но она устала и не могла сосредоточиться на чем-то, кроме настоящего момента.
- Вчера Куин арестовал Эвана Брайса, - сообщил Джей Ди. - Окружной прокурор и федеральный обвинитель сейчас знакомятся с вещественными доказательствами - с тем, что оставила Люси и что они обнаружили в доме Брайса. Оказывается, у него хранилось дюжины две, а то и больше пленок с записью охот. Некоторым большим шишкам предстоит довольно головокружительное падение. Куин шлет свои извинения за то, что не поверил тебе раньше.
- Да, что уж там говорить: вокруг столько всего было! Я и в самом деле не могу его винить за то, что он выбрал путь наименьшего сопротивления. Вероятно, в прошлой своей жизни я поступила бы точно так. Присядь, Рафферти. - Мэри кивнула на стул, который освободила Нора.
- Мне тоже следовало прислушаться, - присаживаясь на стул, заметил Джей Ди.
Мэри бросила на него лукавый взгляд:
- По-моему, ковбои физически не в состоянии прислушиваться к женщинам. Наверное, из-за несовпадения частоты звуковых волн или чего-то в этом роде.
Рафферти не улыбнулся. Он уставился на свои старые ботинки и вздохнул.
- Послушай, Джей Ди, у тебя не было причин подозревать, что все так выйдет. Никто не мог себе представить.
- Я знал, что Люси в чем-то замешана, - признался Рафферти. - Она постоянно делала мне какие-то скользкие намеки, после чего наблюдала за мной, как будто хотела посмотреть, смогу ли я их вычислить. Я не обращал на это внимания, потому что не хотел верить, что ее мир имеет хоть что-то общее с моим. И только потом, когда Люси убили, я действительно стал думать: а что, если это дело рук Дела? В конце концов, я сказал себе, что, если нашествие пришельцев не прекратится, я точно так же, как Дел, буду держать палец на курке.
- Не терзай себя, ковбой. Никто не вправе осуждать тебя за то, что ты хотел защитить принадлежащее тебе по праву.
Протянув руку, Мэри погладила безвольно лежавшие на коленях пальцы Джея Ди. Сильная рука. Рабочая и огрубелая, Рафферти медленно повернул руку ладонью вверх, просунул пальцы между пальцев Мэрии стиснул их. В очень многих отношениях это был самый интимный акт, который они когда-либо совершали.
Эмоции захлестнули душу Мэри и слезами выступили на глазах. Я люблю тебя, - вертелись на языке горько-сладкие слова. Мэри не могла произнести их. Больше они не нужны Джею Ди - ему нужно ее сочувствие. До чего же это скверно: прожив так долго в дремотном состоянии, она, наконец, почувствовала вкус жизни, наполнилась ею до краев, испытала всю гамму чувств. Она нуждалась в том, чтобы поделиться с кем-нибудь счастьем своего существования. Мэри был нужен человек, тоскующий по ее любви.
Джей Ди смотрел на бледную руку, переплетшуюся с его рукой, и чувствовал свою абсолютную никчемность. Он поставил себе целью использовать Мэри. Множество раз он оскорблял и обижал ее. Он похвалялся своим кодексом чести, а Мэри Ли жила по этим законам. Она рисковала собственной жизнью ради правды, ради своей подруги. Она стояла за него, за себя и за справедливость. Теперь, лежа на больничной койке, едва избегнув врат смерти, Мэри все же протягивала Джею Ди руку, чтобы успокоить и утешить его.
Рафферти еще никогда в жизни так себя не стыдился. Как долго он говорил себе, что не желает женской любви, что это - бремя и проклятие, вещь пагубная, делающая мужчину слабым и ничтожным. В то время как истина заключалась в том, что он просто не заслуживает такой любви. Джей Ди так долго укреплял себя в собственном заблуждении, что теперь был просто неспособен признать его, согласиться на то, что предложила ему Мэри. И вот он упустил момент и возможность и говорит себе, что так будет лучше для них обоих.
- Что ж, - после долгого молчания пробормотал Рафферти, - тут есть кое-какие работы по хозяйству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58