- Адамяна брать по возможности быстрее. Организовать скрытную доставку в Москву. Подпись - Первый.
Седлецкий в сердцах брякнул чайник на плиту.
- У наших бригадиров семь пятниц на неделе!
Мы зачем сюда ехали, Турсун? Может, я что-то запамятовал?
- Зачем ехали? Перекрыть каналы продажи техники.
- Да! И тем самым перекрыть кислород командарму Ткачеву. А теперь придется брать Адамяна.
Известного в дружеском кругу под кликухой Жопа с Пистолетом... То есть надо полностью менять сценарий. Ну, предположим, возьмем... Канал-то останется! Ткачев по-прежнему будет получать свой доппаек.
- Приказы не обсуждаются, - напомнил Мирзоев. - Ты сам в поезде говорил, что не только наша группа задействована на работе с Отдельной армией. Значит, изменилась ситуация.
Они долго, в полном молчании, пили душистый чай. Южная ночь спустилась с далеких гор. Все тише шумел город, и лишь под окнами время от времени цокали каблуки патрулей - наряды обходили окрестности гостиниц "Ставрополь" и "Эльбрус", превратившихся в офицерские казармы и штабы частей. Вдалеке с шумными хлопками падали иногда на асфальт пустые бутылки. Одна половина квартирантов гостиниц еще составляла планы завтрашних занятий и учений, а другая уже широко, со смаком отдыхала от трудов праведных.
- Барда-ак! - протянул наконец Седлецкий. - Думал ли ты когда-нибудь, Турсун, что доживешь до такого позорного факта в биографии? Чем ты, майор героической Советской Армии, занимаешься? Отлавливаешь, как вредное насекомое, полковника, начальника особого отдела. Полковника, который героическую армию грабит. Барда-ак!
- Извини, - усмехнулся Мирзоев. - Извини, Алексей Дмитриевич, но это факт не моей биографии, а биографии армии. И твоей биографии тоже.
Мы свое дело делаем. Чего остальным от души желаю.
- Ладно, замнем, - вздохнул Седлецкий. - Как будем переправлять Адамяна?
- Как обычно. Бандеролью. Я бы не стал экспериментировать, имея проверенную схему.
Седлецкий пододвинул телефон.
- Иез, - ответили в трубке. - Произносите!
- Привет, дорогой Михаил Сергеевич! Это твой постоянный клиент. Нет желания завтра покататься?
- Хоть на Северный полюс! - засмеялся извозчик "Тойоты".
- Далеко не поедем, обещаю. Нам бы в совхозах помидорчиков приглядеть.
- Нет проблем. Продукта в хозяйствах навалом, сговориться можно на любую партию.
- Подгребай часиков в девять к Нижнему рынку.
- О'кей, шеф! Что брать - плавки или пушку?
- И то, и другое. В дороге все сгодится.
Потом он позвонил в Ростов.
- Нужна бандероль...
- Хорошо. Завтра высылаю на нашу базу в Армавир.
19
"Можно ли опираться на силу дальше? Смею утверждать, что эту политику дальше продолжать нельзя, даже если очень хочется. И вот почему.
Во-первых, отсутствует система государственного и гражданского контроля за силовыми структурами...
Во-вторых, идет мощное разложение силовых структур, и не в силу действия каких-то внешних сил, на что принято ссылаться (западные разведки, пресса, депутаты), а по причине порочности самой системы и ее руководителей...
В-третьих, в новых условиях конфликтов силовые структуры уже оказались неспособными выполнить задачи по их предотвращению и локализации в строго заданных рамках соглашений, если таковые удавалось достичь..."
В. Лопатин.
"Президент и "человек с ружьем",
"Независимая газета",
1992, 17 ноября
С наступлением летних холодов у Акопова резко ухудшилось настроение, хотя он и пытался отвлечься работой в саду. Мелкий дождь, который проливался по утрам и надолго повисал на проводах и деревьях, раскисшая дорога, промозглый ветер... И постоянное ощущение сырости - даже в доме. Все это, конечно, не способствовало душевному комфорту. Но пуще всего донимала скука.
После большого съезда гостей дача Антюфеева опустела. Командарм Ткачев остался в Поваровке один. Изредка он выходил на балкончик, смотрел в хмурое небо и ежился от ветра. Затем исчезал в мансарде. И Акопов записывал одни и те же звуки: звяканье стакана, бульканье и вздохи. Правда, несколько раз по утрам за ним приходила машина. Командарм обряжался в форму и на несколько часов уезжал в Москву - вероятно, какие-то проблемы с передислокацией армии ему приходилось решать самому. Но большую часть суток Ткачев пил на даче. По вечерам он отправлялся гулять, закутавшись в плащ-накидку. За ним в отдалении тенью двигался охранник. Генерал доходил до озера и некоторое время стоял на берегу, нахохлившись, словно больная ворона. Потом возвращался на дачу, и бульканье в подслушивающих устройствах возобновлялось. Акопов ощущал тоску генерала как свою собственную и под этим двойным грузом все больше ненавидел непогоду и Поваровку.
Клетка, понял однажды Акопов. У нас клетка на двоих... Ему захотелось очутиться на жаре, на пути в желтому слепящему горизонту. Захотелось ощутить солнце на обожженных плечах и сладкий запах пустыни - запах цветущей верблюжьей колючки.
И еще захотелось хорошенько выпить и закурить - впервые за несколько последних месяцев...
В то утро стояла обычная промозглая сырость.
Порывистый ветер срывал с яблонь ледяную влагу и с шумом швырял ее в стекла веранды. По крыше стучали обломанные сучья. Вдали над полем вставала иссиня-черная туча, медленно и неумолимо закрывая все небо.
- Как бы снег не пошел, - озабоченно сказала Людмила, поправляя перед зеркалом капюшон серой куртки. - Или град... Редиску побьет.
Акопов ничего не ответил. Набросив на плечи байковое одеяло, он читал свою астрологическую книгу "Звезды говорят", бездумно пробегая взглядом по плохо оттиснутым строчкам.
- Пойду, - сказала Людмила. - А то на электричку не успею. Не скучай. Ладно? Не вернусь к ужину - разогрей котлеты.
Акопов кивнул. Людмила шагнула за порог.
Пахнуло мокрой землей и сырым деревом. Хлопнула калитка - и фигурка в серой куртке мелькнула за молодыми кустами малины. Акопов сам бы с удовольствием съездил в Москву - с отчетом и за инструкциями, но генерал Ткачев удерживал его в Поваровке.
Он врастяжку попил чаю и немного согрелся.
Даже одеяло отбросил. Поднялся наверх, посидел несколько минут у подслушивающего блока. Из динамиков доносились равномерное похрапывание и равнодушный медленный стук большого маятника.
Генерал Ткачев боролся со скукой и непогодой с помощью сна.
Тогда Акопов оделся потеплее, взял зонтик и отправился в поселковый магазин у станции. Так захотелось курить, что чуть с ума не сошел. А ведь эту дурную привычку Акопов еще в разведшколе победил. Выблевал ее после кроссов, марш-бросков в противогазе, после силовых тренажеров. Правда, потом пару месяцев курил в Афгане. В самое свирепое время, когда готовилась эвакуация 40-й армии.
И еще - когда работал в банде у Степана. Но очень редко... А тут, значит, снова потянуло!
Магазин представлял собой обычную стекляшку с грязными заляпанными стеклами и давно не мытыми витринами. Несколько местных старух, сложив мокрые зонты на пустой прилавок, судачили с толстой продавщицей, обряженной в грязно-белый халат, лопнувший под мышками. Из прорех выглядывала ядовито-зеленая мохеровая кофта. В углу, на больших напольных весах, спал сном праведника пьяный грузчик в сандалиях на босу ногу. Акопов медленно прошелся вдоль прилавка. Замолчавшие старухи дружно уступили ему поле обзора. За стеклом стояли горки консервных банок, пакеты с крупой и пирамиды из шоколадных плиток. Акопов спросил пачку недорогих сигарет и бутылку водки.
И рискнул снова выйти под дождь, сжимая в губах сигарету и вдыхая запах табака. Мимо прошел от станции тяжелый грузовик и обдал Акопова мелкой водяной пылью.
Спички он забыл. Решил сократить путь и понесся вприпрыжку по лужам. Сначала перебежал мокрую пустошь, заросшую донником и цикорием. Намокшие по колени джинсы захлюпали. Узкий проулок, где крапива поднималась, словно джунгли, вывел его к задворкам дачи. Он перелез через ветхий забор, держась за обомшелую стену сарая.
И увидел гостей... Двое в одинаковых синих плащах с поднятыми воротниками топтались на крыльце. Один независимо разглядывал окрестности, другой ловко копался в замке. Выходит, за дачей все время наблюдали. Увидели, что хозяева ушли, - вот и нанесли визит. Дверь приоткрылась, и незваные гости исчезли внутри дома.
Акопов сорвал с бутылки "бескозырку", хлебнул и засеменил к крыльцу, фальшиво насвистывая "Марш энтузиастов". В дверях он даже запел про руки-крылья и пламенный мотор, но прервался и спросил сам себя:
- Ты что, Серега, мудила-мученик, дверь не закрыл, что ли? А может, Люська приехала? Люська!
Он обернулся и увидел в приоткрытую дверь кухни оторбпевших гостей. Акопов выпучил глаза, взвизгнул и прикрыл голову руками. Из бутылки плеснулась водка.
- Мужики! - сказал он, задыхаясь. - Вы чо, мужики? Вы зачем...
Гости безмолвствовали, тоже, как видно, ошеломленные не меньше Акопова. Были они молодыми и здоровыми - плечи не умещались в плащи.
- Все берите! - завопил Акопов. - Только не бейте! Денег нет - баба забрала... Во, даже пузырь отдам!
- Да вы успокойтесь, гражданин, - досадливо сказал один из незнакомцев - с перебитым, видно, в боксерском прошлом носом. - Не собираемся мы ничего брать. Просто дверь была открыта...
- А мы из пожарной охраны, - сказал другой.
И продемонстрировал издали какое-то удостоверение.
На Акопова они смотрели с брезгливым любопытством. И он оценил себя со стороны. Тощий, не очень молодой человек с седеющей клочковатой бородой, грязный и похмельный.
Он прошел на кухню и плюхнулся на стул.
- Хух, Господи... А я думал - ворье. Сейчас ворья развелось - страшное дело. Не желаете водочки? С холоду?
- Мы на работе, - напомнил первый, с перебитым носом. - Идет дачный сезон, а погода холодная. Многие пользуются электронагревательными приборами. Вот, проверяем.
- Некоторые включают самоделки, -добавил второй. - Так называемые "козлы".
- Да, - развил тезис первый. - От них и пожары.
Говорили они медленно, веско, перебрасываясь словами, будто мячиками. Стоя друг против друга, они обстоятельно шарили глазами по стенам.
- Ага, - пробормотал Акопов. - От "козлов"
пожары... Вам виднее. Значит, выпить не хотите?
Ну, тогда я сам. Извиняюсь, конечно. А то нервы заиграли.
Он налил в стакан, дрожа и морщась. Подумал - добавил. Вздохнул и добавил еще, косясь на бутылку. Он словно забыл о гостях. Выпил махом, содрогнулся и тут же закурил.
- Хорошо! Тут, понимаете, какое дело... Баба в город помотала, к теще. У нее там, у бабы, маманя в городе живет. Ну и поехала. А я, думаю, и без бабы не соскучусь. Правильно? Вчера перебрал маленько... Да вы садитесь! Может, все же налить?
Пока болтал, заметил, что незваные гости разочарованно переглянулись. И спросил, уже чувствуя легкий дурман:
- Вы, значит, всех шмонаете? Или через раз?
Сукой буду, это на меня соседка настучала. Парашка старая... Ну и ладно. Нам от закона прятать нечего. Тут, в кухне, сами видите - ни хрена. Никаких "козлов". В сортире они тоже без надобности.
- А наверху? - с надеждой спросил кривоносый. - Можно посмотреть?
- Да на здоровье! - засуетился Акопов. - Только, извиняюсь, колесики снимите. А то натопчите, баба опять кипеж поднимет. Дружков, мол, водил.
Он первым сбросил сапоги и побрел, покряхтывая, по лестнице на второй этаж. Пусть поднимаются... Если нормально ударить первого, то на узкой лестнице он свалит второго. А там разберемся. Однако "пожарники", чуть поколебавшись, разуваться не пожелали.
- Мы вам верим, - сказал кривоносый. - Распишитесь, что предупреждены о соблюдении правил противопожарной безопасности в летний сезон.
Акопов расписался. Бланк был настоящий - Солнечногорского районного управления пожарной охраны.
- Извините, что помешали отдыхать, - сказал второй. - Кстати, давно из мест заключения?
- Уже три года, - застенчиво сказал Акопов. - Но в полной завязке!
Едва они убрались, Акопов осмотрел дверной замок. Аккуратно открывали, профессионально.
Скорей всего комбинированной отмычкой. Затем он поднялся на чердак и понаблюдал за "пожарниками". Те бродили по улице, на пять-десять минут задерживаясь в каждом дворе. Навестили и соседку, дача которой стояла почти напротив антюфеевского терема. Долго оттуда не выходили. А ведь соседка, бедная старушка, приболела, и ее несколько дней назад увез в город зять. Значит, не к одному Акопову ходили в гости без спросу.
Он достал из буфета телефон спецсвязи.
- Первый занят, - сказал незнакомый голос. - Позвоните попозже, пожалуйста.
- Некогда мне позже звонить, браток! - Акопов еще не вышел из роли. Немедленно скажи Первому, что у Седьмого - большие проблемы.
- Я попытаюсь.
- Ты что, новенький? Попытается он! Давай, тормоши Первого, тормоши, пока я не приехал и не навалял тебе по заднице!
Трубку бросили.
Акопов выругался и набрал другой хитрый номер.
- Подполковник Толмачев. Слушаю!
- Ага, - сказал Акопов. - Теперь знаю, кому навалять по заднице. Еще раз бросишь трубку, Толмачев, - урою!
- Интересно, зачем вы хамите? - спросил неведомый Толмачев. Самоутверждаетесь таким образом? Могу лишь посочувствовать - комплекс неполноценности очень мешает жить.
- Ты, философ! - рявкнул Акопов. - Туг скоро придут, может, яйца мне на уши натягивать, а ты политесам обучаешь по секретному телефону?
- Хорошо, - невозмутимо сказал Толмачев. - Соединяю с Первым. Успеете поговорить, пока яйца при вас.
- Смешно, - сказал Акопов. - Надо познакомиться.
Савостьянов выслушал его рассказ о визите "пожарников" и спросил задумчиво:
- Ну, и кто, по-твоему, приходил? Из ГРУ или МТБ?
- Скорей всего из МГБ. Грушники не поленились бы все осмотреть. Они же профессионалы.
- А если ни те, ни другие? Почему бы Ткачеву не завести свою контрразведку?
- Вполне допускаю, Юрий Петрович. Как бы то ни было, работают они превентивно, по всей округе, обеспечивают большой запас прочности. Значит, назревает что-то очень серьезное.
- Назревает, ты прав... Все-таки я пришлю с Людмилой бригаду. Будете посменно работать. Нам сюрпризы не нужны!
20
"В столице циркулируют настойчивые слухи и всякого рода версии о состоянии здоровья президента, о резко возрастающем противоборстве в высших эшелонах власти, о предпутчевой атмосфере все чаще высказываются обозреватели газет, радио, телевидения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43