Поди догадайся с трех раз?
— Ну, я рада, что ты выздоровел, что ты на работе. Я пойду, мы еще увидимся.
— Так торопишься от меня? А, кстати, как любимый муж? Здоров, не кашляет? Со спортом дружит? Штангу каждый день выжимает, тренируется?
— Он уехал по делам за границу.
— Ах, за границу! Ну, конечно же.
— Они с Сережей уехали, Мещерским.
Колосов помолчал — упоминание Мещерского, с которым он дружил, всегда смягчало самые острые словесные пикировки.
— Навещал Серега меня. И вроде никуда ехать не собирался.
— Так получилось, Никита.
— Может, сходим сегодня куда-нибудь после работы? В кафе посидим на Арбате?
Катя склонилась над клавиатурой компьютера.
— Нашел диск? Давай я сама тебе установлю по новой.
— Значит, нет предложению?
Катя забрала у него диск. Последующие пять минут все ее внимание поглощал монитор.
— Не будет больше сбоев, — сообщила она как ни в чем не бывало. — Слушай, а что-нибудь интересное, новенькое у вас есть?
— В смысле перерезанных глоток и раскроенных черепов?
— Да, в этом самом смысле.
— Для пресс-центра, для твоих читателей? Ну, как же, полны закрома у нас этого добра. — Колосов порывисто (слишком даже порывисто) схватил со стола груду папок. — Вот, забирай, архивная сенсация на сенсации, ты ведь только за этим и пришла, да? Сто громких тем для ста громких очерков. Журналистская премия, фильм по следам событий.
— Никита…
— Ну что, Никита?
— Никита, пожалуйста…
Он засопел. Он напоминал мальчишку — обиженного, раздосадованного первой, самой первой и самой главной в жизни неудачей. А сейчас — какой уже по счету?
— С тобой порой ужасно трудно, Никита.
— Да?
— Просто невозможно. Совершенно так же, как и с моим мужем. Если бы вы знали, как вы оба похожи!
— Я?!
— Ты. Слышал бы ты себя со стороны. Прости, это даже смешно.
— Я клоун, что ли, по-твоему? Весь вечер на манеже? — Колосов вздернул подбородок. — Ошибаешься. Унижаться не приучен. Не знаю, как там твой драгоценный муж, а я…
— Если будешь разговаривать в таком тоне, я вообще уйду.
— Уходи, пожалуйста.
— Всего хорошего, Никита.
«Что же это? — думала Катя, идя к двери. — Тот уехал, и с этим поругалась, кажется, вдрызг. Нет, ну за что, скажите? Что я такого сделала плохого?»
— Катя, подожди, постой.
Колосов преградил ей путь.
— Извини меня. Ну, извини, я…
— Ох, давай-ка лучше о делах. — Катя покачала головой. — Шеф уже что-нибудь тебе поручил или еще не успел?
— Пока ничего особого. Ты присядь, пожалуйста. — Колосов засуетился. — Пока в курс дел вхожу. Полугодие вот надо закрывать… шесть чертовых месяцев…
— И что, никаких дел интересных?
— Ничего стоящего твоего внимания. — Колосов глянул на нее в упор. — Если взять за образец наше с тобой последнее дело, то… Нет, ничего такого, даже близко.
— Никита, меня «Вестник Подмосковья» сожрет. Они же ты знаешь какие людоеды. И у них еженедельная рубрика. Ты понимаешь, что это такое? А у нас приказ начальника — сотрудничать, информировать широкую общественность о работе органов правопорядка. Ну, хоть что-то для криминальной хроники, а?
— Не знаю. Вот есть мура одна недельной давности.
— Убийство?
— Двойное.
— Двойное? — Катя оживилась. — А говоришь, ничего интересного. Два трупа, это уже полсенсации. Кто убит?
— Да в Пушкине, в Больших Глинах — есть там такой поселок, — замочили одного криминального авторитета и его водилу. Они домой возвращались на автомашине, так прямо у ворот дома их кто-то и расстрелял. — Колосов нехотя включил налаженный компьютер, отыскал нужный файл. — Я вышел, мне теперь этим и заниматься придется, расхлебывать всю эту ихнюю кашу.
— Разборка криминальная, да?
— Да вроде похоже, я так мельком вчера глянул материалы. За неделю особо никаких подвижек, кроме заключения судмедэкспертизы. Стреляли по обоим с близкого расстояния. Прямо из кустов, что у забора растут. Глины эти Большие — место так, дохлое. Не сказать, что совсем деревенская глухомань, но и не проезжая дорога. Убийство около полуночи произошло. Дом на отшибе стоит, соседи из поселка выстрелы слышали, но… Кто значения не придал, подумал, это петарды ребята на пруду запускают. А кто просто побоялся нос не в свое дело совать.
— Значит, нет свидетелей?
— Пока не установлены.
— А как фамилии потерпевших?
— Аркадий Суслов — это хозяин дома. Богатый мужик. А водителя фамилия Бойко, зовут Алексеем. У одного кличка Аркаша Козырной, у другого Арнольд.
— Выходит — бывалые люди? За что сидели?
— Суслов по молодости за грабежи, потом за сутенерство и притоносодержательство. Бойко за угон и разбойное нападение.
— Они оба входили в какую-то организованную преступную группировку, да?
— Входили, но не здесь. Оба родом из Хабаровского края. Весь их послужной список в основном сибирский и дальневосточный. В Подмосковье перебрались примерно пять лет назад. Суслов со временем бизнес себе прикупил — сеть автосервисов у него. Ну а Бойко при нем что-то вроде личника и вышибалы.
— А у нас успели засветиться? Вообще тебе лично они знакомы?
— Да не особо, Кать. — Колосов пожал плечами. — По крайней мере, имена не на слуху. В позапрошлом, что ли, году проверяли мы этого Аркашу Козырного по одному убийству. Грузина в Адлере замочили — кстати, при схожих обстоятельствах расстреляли в машине. Нам запрос пришел и отдельное поручение. Вроде бы бизнес, который Суслову теперь принадлежит, был раньше этого адлеровского. Проверяли мы, но доказательств причастности Аркаши к тому убийству не выплыло.
— Ну да, конечно, дело-то в Адлере, а вы тут, — усмехнулась Катя. — Я шучу, шучу. А то сейчас опять скажешь, что я…
— У меня такое впечатление сложилось, что Аркаша Козырной завязал, ну, в смысле, успокоился, выдохся, — сказал Колосов. — У нас в Пушкине на покое, на вольных хлебах решил пожить. Замок себе отгрохал в этих самых Больших Глинах. Женился. Пятый десяток мужику, года, как говорится, шалунью рифму гонят.
— И как думаете раскрывать все это?
— Да уж как-нибудь раскроем, ты за нас не волнуйся.
— А фото с места происшествия можно посмотреть?
— Можно. Для тебя все можно.
— А скачать? Сам понимаешь, как только раскроете, я сразу материал в «Вестник Подмосковья» — репортаж по горячим следам.
Колосов вызвал файл с фотографиями. И Катя увидела снимки с места происшествия. Черный джип у ворот с распахнутыми створками. Возле него на забетонированной площадке два трупа.
— Кто из них Аркаша Козырной, а кто Арнольд?
— Этот вот босс, а этот водила. У босса сквозное ранение в живот, несовместимое с жизнью, и в голову, в висок, — похоже на контрольный выстрел. Бойко — Арнольд — убит выстрелом в затылок.
Мертвецы на снимке были похожи, словно двое из ларца. Оба здоровенные, толстые. На Суслове были белые брюки, дорогая замшевая куртка рыжего цвета. Бойко был в черном костюме и белой рубашке с отложным воротником — все явно известных марок.
— У них что-нибудь похищено?
— Машина, как видишь, джип «Мицубиси Паджеро», на месте, ключи от дома целехоньки, и дом не вскрыт, цепи на них золотые на обоих, у Суслова «Ролекс» на руке. Ничего не взято, кое-что даже добавлено.
— Добавлено? Ой, а почему это у них в машине так много цветов? Словно на похороны.
— Суслов домой вез. У него жена родила, может, ей вез презент? А может, сажать хотел у себя на участке?
— Такие цветы никто не сажает. Они же срезаны, в букетах уже, — возразила Катя, разглядывая снимок.
Ей показалось, что на фоне рыжей замшевой куртки мертвеца что-то выделяется — желтое, как цыпленок.
— Чего это за пятно тут такое? Дефект пленки?
— Снимки цифровые, это не дефект, это вот что. — Колосов показал на мониторе новый снимок крупным планом.
— Еще цветок? Надо же. — Катя вгляделась. — Желтый?
— Желтый. Вроде как искусственный.
— Искусственный? Бумажный, что ли?
— Из пластмассы. Следователь его изъял как улику. И еще изъял вот что.
На новом снимке крупным планом на фоне белой сорочки мертвого Бойко-Арнольда было заснято что-то непонятное, похожее на кусок зеленой веревки с листьями.
— А это что за дрянь? Смотри, прямо у него на груди лежит. Это так было, да?
— Так и обнаружено. Не знаю, что это, вроде какое-то растение.
— Тоже из пластика?
— Нет, в протоколе записано, что натуральное. Живое, в общем.
— И что это, по-твоему, может означать? — спросила Катя.
— Будем разбираться. Вещи положены на трупы непосредственно сразу после убийства, так что это не что-то случайное. Смахивает на какую-то демонстрацию.
— Демонстрацию чего?
— Катя, мы будем разбираться. Я буду разбираться.
— А может, это у них какой-то мафиозный знак? Символ свершенной мести? Эти двое — они же типичная мафия. Ну, вот и получили от своих же, — с ходу нашла решение Катя. — «Цветок у него во рту».
— У кого?
— Фильм был такой про сицилийский клан. Мафиози тем, кому мстили, гвоздику засовывали в рот. Только вот не помню — красную или белую. А цвет как раз и важен. А тут у нас желтый. Как этот цветок называется?
— Понятия не имею.
— Ты про мафию сицилийскую не забудь. Наши братки сейчас их вовсю копируют. Возможно, и тут что-то слизали.
— Пули и одна стреляная гильза с места изъяты. Тебя оружие интересует или одни только гвоздики во рту?
— Что-то не так с оружием?
Ответить Колосов не успел, в кабинет заглянул дежурный.
— Владимир Федорович из прокуратуры приехал, — доложил он (Владимиром Федоровичем звали начальника управления, непосредственного шефа Колосова). — К себе в кабинет пошел, просил срочно вас найти.
— Иду. Катя, подожди меня. — Колосов показал на снимки. — Эти можешь скачать, а вот это и это пока рано. Позже, если раскроем.
«Да уж, если раскроете», — подумала Катя, глядя ему вслед.
Глава 5 СКАЗКА, РАССКАЗАННАЯ НОЧЬЮ
Направляясь к шефу, Никита Колосов не сомневался, что перспективы для раскрытия этого дела пусть и не самые радужные, но вполне реальные. Он и не подозревал, чем обернется для них эта на первый взгляд самая типичная криминальная разборка. Он сразу уверил себя, что это именно разборка. А что же еще — при таких обстоятельствах?
В разговоре с Катей он поскромничал, ведь он не только «мельком» глянул материалы, но сразу же вечером вызвал к себе на встречу агента Пашку Губку. Губка — пацан был не промах, но однажды крупно погорел. Пекся он всегда только о своих интересах, верно сек текущий момент и поэтому порой давал довольно ценную информацию. Однако, когда Колосов напрямую спросил его, что ему известно об убийстве Аркаши Козырного и Арнольда, только пожал плечами, скривился — ой, не спрашивай, начальник, хрен его знает, что там с ними стряслось. Пашку Губку они с коллегами основательно выжимали и в прошлый раз, когда Аркаша Козырной, еще целый-невредимый, проверялся на причастность к убийству в Адлере. О его подручном Арнольде тогда, помнится, вообще речи не шло.
— Не знаю, ничего про них обоих не знаю, Никита Михалыч. Феня едрена, да если б было что — а то нет, глухота, полный п… — частил Губка, быстро облизывая тонкие губы. — Не наш ведь он, пришлый.
— Крутой?
— Кто его поймет, феня едрена, вроде да, вроде нет. Денежный. Деловой.
— Кто-нибудь на его бизнес не пытался наехать в последнее время?
— Да вроде нет, слухов таких не было.
— И все же узнай, Паша.
— Само собой, узнаю, только нет… Наоборот, вроде другие слухи ходили.
— Какие же?
— Мол, Козырной с томилинцами и с людьми Горелого полюбовно договорился обо всем. И они его приняли.
Томилинская и гореловская ОПГ были на тот момент самыми влиятельными в столичном регионе, и между ними то яростно вспыхивала, то тускло тлела вражда за первенство. Но если «пришлый» Козырной сумел договориться с обеими сторонами, то…
— Адлеровский след?
— Там вообще ништяк, глухота. Феня едрена, да когда еще разговор-то об этом грузине был, неужели бы я, если что узнал, не… — Губка обиженно оттопырил губы. — Рази я когда подводил?
— А то нет, — хмыкнул Колосов.
Пакостно было общаться с Губкой, и воняло вечно пакостью какой-то от него, тухлятиной, несварением желудка, наскоро заглушенным дорогим французским парфюмом.
— По Арнольду что знаешь? — спросил он.
— В казино он одно время подвизался. Это уже тут, в Москве. Потом Козырной его к себе взял. Земляки они, дела их прошлые связывают.
— Сам-то что думаешь об их смерти?
— Мое дело десятое. Жили-жили, были-были, да сплыли.
— По какой причине сплыли?
— Видно, помешали кому-то, на пути встали капитально.
Тогда-то Колосов и вспомнил снова о цветах в машине Козырного. «У него ведь жена молодая осталась с новорожденным. Черт, а может, все гораздо проще, а? На пути встал… На это самое вон и Губка намекает. Надо будет к этой новоиспеченной вдове съездить, допросить».
— Ладно, по этому делу работай, Паша, в поте лица. И если что не так, ты меня знаешь.
— Да феня едрена, Никита Михалыч, и вы, что же, первый раз меня знаете?
Напоследок Колосов показал агенту снимки с места убийства. Губка разглядывал покойников, жалостливо цокал языком.
— А это чегой-то на них такое лежит? — спросил он с любопытством.
Улики и правда были странные — желтый искусственный цветок и какая-то ползучая зеленая лиана.
— Прокатились на джипе с букетами, пацаны, — резюмировал Губка. — Эх, все там будем когда-нибудь.
Об оружии Колосов не стал задавать ему вопросов. И сейчас, идя к шефу в кабинет, думал — правильно сделал, что не спросил.
В приемной его окликнула новая секретарша шефа. «Звонили из министерства, от самого Сизова, — зашептала она. — Владимир Федорович просил поставить вас в известность. Чтобы вы были в курсе и там у него сейчас, — она многозначительно кивнула на дверь, — лишних вопросов не задавали».
— Лишних?
— Там у него двое. Из министерства звонили как раз насчет одного из них — Балмашова. Владимир Федорович, — она включила переговорник, — Никита Михайлович здесь.
Колосов зашел в кабинет. А это еще что за новость? Блатные? Шеф блатных, то есть тех, по поводу которых звонят «сверху», не переваривает. А кто, скажите, их переваривает?
Напротив шефа в креслах сидели двое мужчин.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6