Однажды, болтаясь по Москве в поисках приключений, меня занесло в "журик", как тогда называли Дом журналистов и где можно было поживиться относительно неразбавленным пивом, что в те благословенные времена, когда наша славная Партия и не менее славное Правительство не прикладая рук трудились над повышением благосостояния трудящихся.
Заняв столик и оглянувшись, я заметил две знакомые морды, которые очень быстро перекочевали ко мне, и мы занялись, как всегда, обсуждением знакомых и незнакомых гражданок.
Неожиданно ко мне подсел еще один знакомый и, указывая на дальний угол, сказал, что там сидит один деятель, который приглашает меня выпить с ним кружку пива. Посмотрев в указанном направлении, я действительно обнаружил сидящего за свободным столиком достаточно приличного и со вкусом одетого господина или, как их тогда называли, товарища, находившегося в сопровождении очаровательной молодой красотки лет 18.
Меня это особенно не удивило, так как в то время мы часто заводили "карусель" - род сексуальной игры типа групповушки, в которой, притушив свет и надев полумаски, голые мужики вперемежку с не менее голыми бабами танцевали модный и в то время еще не всем знакомый рок. Выждав момент, когда девица от усталости сваливалась на диван и не была в состоянии сопротивляться или просто, с понтом, хотела хоть немного отдохнуть от рока (недаром в то время появилась поговорка, что заканчивая рок, девица готова отдаться, но мужик уже ничего не в состоянии сделать), мужик имел право схватить понравившуюся ему красотку и, не гоняясь за ней по всей квартире, заставить ее отгадывать, чей член в этот момент находится в ее письке или в ее ротике. Игра шла на фанты - в случае правильного ответа она получала возможность загадать какое-либо желание, а неправильного - мужик имел право скрыться и не открывать свое инкогнито.
На эту игру зачастую приходили, по рекомендации моих друзей, и совершенно незнакомые мне люди, что только усиливало остроту ощущений и вводило девочек в состояние полнейшего экстаза, когда они чувствовали себя готовыми на все нимфами с Парнаса...
Поэтому я и не удивился приглашению, решив что это кто-то из моих знакомых, желающий поучаствовать в моей "карусели", тем более что вступительный взнос, как я полагал - сидящая рядом с ним красотка, - был великолепен.
Заказав еще пива, он осведомился у меня, смогу ли я навестить его сегодня вечером. Его предложение меня приятно удивило, так как все сабантуи, в основном, проводились у меня дома, а я был не прочь несколько расширить географию своих похождений.
Получив мое согласие, он быстро написал свой адрес на клочке бумажки (в то дикое время визитные карточки еще не получили распространение), мы с ним условились о времени моего визита и я, плотоядно осматривая все стати своей новой знакомой, уже заранее чувствовал, как моя рука залезает к ней за пазуху и начинает нежно ласкать ее упругую и такую свежую грудь... я был готов прямо здесь, не отходя от кассы, облизать эту великолепную телку со всех сторон...
В то время я еще не знал, какое великолепное приключение меня ожидает в недалеком будущем.
Приняв ванну, неторопливо побрившись (я тогда еще не носил бороды, это теперь, обуреваемый непроходимой ленью, я могу по несколько суток не бриться), тщательно одевшись и прихватив на всякий случай зонтик, я отправился по указанному адресу. Мой новый знакомый жил на Патриарших прудах в старом, еще дореволюционной постройки доме. Я позвонил, и мне открыли дверь.
Поздоровавшись, хозяин проводил меня в ярко освещенную только свечами гостиную, покрытую великолепным ковром с очень длинным ворсом, и хлопнул в ладоши. На пороге появилась та самая девушка, но совершенно голая, которая молча предложила мне бокал с вином, оказавшимся весьма недурственным на вкус. Мне было чрезвычайно интересно - а что же последует дальше? Я ждал, что дополнительно появятся и другие гости, или одна, или несколько гражданок и начнется обычная "карусель". Наступила пауза, в продолжение которой как я, так и они молчали.
Я не торопясь пил вино, гражданка растянулась во весь рост на ковре, хозяин же, притушив несколько свечей и сев в другое кресло, хлопнул несколько раз в ладоши. Девица мгновенно вскочила и скрылась в другой комнате, а хозяин тем временем поставил "Болеро" Равеля.
Снова появилась моя красотка, но с внушительным ремнем в руке. Это мне как-то сразу не очень понравилось, так как, я уже раньше говорил, садомазохистские игры не воспринимаю, но, сравнив свои физические данные с аналогичными у моего деятеля, я понял, что мои опасения напрасны, и я с интересом начал следить за развитием событий.
Отбросив ремень в сторону, девица на коленях подползла ко мне, стянула с меня брюки и стала вполне профессионально строчить минет. Как я уже, кажется говорил раннее, минет я не люблю - в свое время одна гражданка, не в меру увлекшись процессом, меня так сильно прикусила, что мне пришлось ночью со своего Зубовского бульвара нестись сломя голову в Мансуровский переулок, где в те далекие времена размещался Профилактический пункт и где к восторгу окружившей меня публики мне сделали необходимую перевязку. С тех самых пор я избегаю минет, но если женщина очень попросит, а в данном случае это было так, то я мирюсь с печальной необходимостью и предоставляю своего шершавого в ее полное распоряжение, однако всегда внимательно приглядываю, чтобы она не очень увлекалась.
Хозяин, сбросив свой роскошный шлафрок и оказавшись под ним совершенно голым, схватил ремень, пристроился к гражданке и, всунув ей между ее очаровательных ягодиц своего нахала, начал вначале слегка, потом, возбуждаясь под звуки "Болеро", все более и более немилосердно стегать нашу милашку по розовой и нежной попке и спинке, причем, судя по ее стонам и пробегавшим по всему ее телу конвульсиям, ей это очень нравилось, а вся попка при этом превратилась в сплошной кровоточащий рубец. На заключительных аккордах "Болеро" я и хозяин кончили, при этом он, в полном изнеможении, отвалился в сторону, а моя прелестница, воспользовавшись тем, что я сидел в кресле и не мог с него быстро соскользнуть, снова подползла ко мне на коленях и, продолжая стонать и извиваться как ящерица, с криком "Да сделай же мне больно!", буквально втиснула мне в рот свой сосок, который я начал усердно жевать, потом, повинуясь ее воплям, остервенело кусать, следя, конечно, за тем, чтобы не откусить его ей совсем.
Но этого ей было мало, и она, схватив горящую свечу и сунув ее мне в руку, направила ее пламя прямо на свой, чудовищно разбухший к этому времени, сосок...Такого я в своей жизни еще не видал... Продержав пламя свечи несколько долгих секунд над ее соском, я почувствовал, как она вздрогнула и, откинувшись навзничь, забилась в оргазме, кончая раз за разом со стонами и воплями.
Это была великолепная, ни с чем не сравнимая картина, надолго врезавшаяся мне в память...
Поставив выпавшую свечу в подсвечник, я снова уселся на прежнее место, плеснул в свой бокал вина и стал ждать окончания представления. Хозяин в полной отключке продолжал лежать на ковре, девица, так же полежав на ковре, пришла в себя, встала и, слегка оправившись, разрешила мне, в мое удовольствие, оттрахать ее так, как мне хотелось этого с самого начала. Однако, даже делая ей клитеринг, я не мог заставить ее кончить. Весь процесс протекал в сугубом молчании как с моей, так и с ее стороны, причем, что характерно, на ее теле я не заметил никаких следов от ударов ремня - а ведь были же они! - после чего она, все также молча, выпустила меня на улицу. Повторять эти экзерсисы я не стал.
Вспоминаю и еще одну, но уже "чистую" мазохистку - некую Ж., пленившую меня не столько своими мазохистскими изысками, сколько умением совершенно сказочно готовить рис, который у нее получался какого-то янтарного цвета и необыкновенного вкуса, за что я, собственно, и приглашал ее, иногда в свои пенаты.
Приходя ко мне домой, она тут же осведомлялась: " А бить будешь? " "Конечно" - отвечал я и, придравшись к какому-нибудь, пускай самому вздорному, ее прегрешению, начинал хлестать ее по щекам, потом, потаскав и пополоскав ее за волосы пополу - благо у нее были густые косы, - я бросал ее в койку, раздевал и привязывал ей руки и ноги к ножкам кровати, после чего, повернув ее задницей кверху, начинал, но обязательно через мокрую простыню - чтобы не оставлять следов - хлестать ее со всей силой ремнем по жопе и спине, пока она с каким-то особенным, свойственным только ей, подвыванием не кончала.
Со временем ее мазохистские фантазии все усугублялись, и когда я ей предложил разнообразить эти игры введением в них дополнительных персонажей, она с радостью ухватилась за эту идею и даже сама предложила несколько сценариев ситуаций, в которых ей бы хотелось оказаться.
Поэтому, когда ко мне время от времени заходил кто-нибудь из моих приятелей, то я его обязательно приглашал в спальню, где лежала совершенно голая и привязанная к ножкам кровати моя Ж. с плотно завязанными глазами. Особенно ее возбуждали первые минуты присутствия незнакомых мужиков, когда она, полная неизвестности от характера предстоящей встречи с ними, ждала первых прикосновений и первых грубых или нежных ласк, в процессе которых она могла и кончить. Мужики, как правило, были, что называется, в полном отпаде, тем более, когда я приглашал их ее всю осмотреть, общупать и полапать, пососать и пощипать соски ее грудей, раздвинуть ножки, погладить бедра и полюбоваться ее животиком, залезть своими лапам к ней в письку и, вдоволь насладившись видом всего ее прекрасного тела, наконец, снять с ее глаз повязку и трахнуть... При этом она, с понтом, сопротивлялась, стонала и вырывалась из рук своих "мучителей"...
Все эти игры ее до крайности возбуждали и ей, как она мне сама говорила, очень нравилось ощущение своей беспомощности и зависимости от мужского желания, особенно ей нравилось лежать голой под алчными взглядами еще не трахнувших, но, уже предвкушавших всю сладость обладания ее тщетно сопротивляющимся телом, мужиков. Втравливая ее в эти игры, я ощущал, как все ее тело напрягалось и трепетало под нежными или, наоборот, нарочито грубыми ласками моих самцов, с вожделением трущимися всеми своими членами о все закоулки ее тела...
Но рис, рис она делала бесподобно...
ЛЕСБИЯНКИ
"Пусть всякий упражняется в том искусстве,
которое он знает".
Цицерон.Тускуланские беседы,1,18, 41.
(Quam quisque norit artem, in hac se exerceat)
Это прозвище лесбиянки получили в честь знаменитой древнегреческой поэтессы Сафо, жившей в Y - YI веке до нашей эры на острове Лесбос в городе Эрос. Более правильно, с научной точки зрения, они зовутся "трибадами".
С "чистыми" лесбиянками, то есть девицами, генетически предрасположенными к трибадии, я мало общался в связи тем, что они предпочитают встречаться в своих кругах и как мужик я им был попросту неинтересен. Правда, несколько генетических лесбиянок я все же знал, и среди прочих я могу выделить некую Галю, работавшую в сфере беларусского кинематографа в 70-х годах и занимавшуюся подбором артистов.
Галочка была типичной генетической лесбиянкой, совершенно безгрудой, несколько худощавой, но стройной мышкой с короткой стрижкой и подчеркнуто мужскими манерами. Я уже не помню, когда и как я с ней познакомился, но иногда, когда дела службы заносили ее в Москву, она с удовольствием посещала мои сабантуи, на которых она почти всегда выискивала очередную жертву, которую с довольным урчанием утаскивала к себе в гостинцу "Пекин", служившую ей резиденцией при ее набегах на Москву.
Было любо, дорого подслушивать, как она уговаривает девиц посетить ее апартаменты: - Ну что тебе эти мужики? Все равно они все сволочи, им бы только залезть к нам в трусы и нас трахнуть, а потом хоть трава не расти... Ведь от них слова ласкового не добьешься, лишний раз не то, что приласкать, а поцелуя от них не выпросишь...А мы с тобой пойдем, посидим, потрепемся, выпьем коньячку, я тебе такой сладенький китайский массажик сделаю... - т. д. и п. п. - и все это в сопровождении нежных поглаживаний, легких поцелуев в шейку и большого количества ласковых слов...
И, знаете, глядишь - и поволокла овечку...
А все дело в том, что очень многие женщины являются бисексуалками и то, что основным методом общения с ними является клитеринг, значительно упрощает весь процесс их соблазнения трибадами, и они очень быстро осваивают понравившиеся им способы, тем более, что не каждый мужик способен полностью удовлетворить свою партнершу, а применяя клитеринг, женщина женщину всегда доведет до кондиции...
Мне часто приходилось наблюдать лесбиянок со стороны, а иногда и активно участвовать и их играх, но, как правило, это всегда были бисексуалки.
Что касается Галочки, то однажды у меня с ней произошла забавная история. Был у меня один знакомый - злой ебарь Женя, так вот, зашел он как-то ко мне на огонек, а у меня в ту пору сидела в ожидании намечавшегося сабантуя Галочка. Слово за слово, хуем, как говорится, по столу, и я ей предложил хоть раз в жизни попробовать трахнуться с настоящим мужиком, имея в виду, конечно, Евгения. Я и Женя долго уговаривали Галочку поступиться своими принципами, но, наконец, уговорили. Она быстро, без лишних кривляний разделась и улеглась на диван, предоставив себя в полное наше распоряжение.
Видит Бог, Евгений трудился над ней с полной отдачей, он не жалел ни себя, ни ее, а я, где было возможно, ему помогал как действиями, так и советами. Но все было тщетно - мы с трудом выдавили из нее какой-то несчастный оргазмик и на этом закончили свои труды.
Встав и отряхнувшись, Галочка покачала головой и сказала: - Не то, братцы, не то...
Интересно, но мой злой ебарь Женя, однажды попав в туманную Эстонию, согласился за крупные бабки переспать с одним местным педиком. Ему это понравилось и, соблазнившись на так легко зарабатываемые деньги, он пошел по рукам, пока в него не влюбилась какая-то местная шишка, предложившая ему сменить пол, на что он, опять-таки за бешеные деньги, согласился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27