Уйдя с головой в завал из бумаг, накопившихся за последние дни, я и не заметила, как приоткрылась дверь и в кабинет зашел посетитель. Был он одутловат, среднего роста, редкие пряди покрывали начавшую лысеть макушку.
- Присаживайтесь, - сказала я ему, с трудом оторвавшись от бумаг.
- Моя фамилия Рубинчик, Рубинчик Исаак Моисеевич.
"Точно, - подумала я, - вот его внешность полностью соответствует фамилии. Это тебе, не Авдотья Самуиловна, здесь все понятно и никаких раздвоений личности не произойдет."
- Я к вам по объявлению. Мне, как доктору наук, необходимо быть в курсе событий и все, что касается...
- Простите, - нетерпеливо прервала я его, - о каком именно объявлении идет речь? И чем я могу быть вам полезна?
- Я же профессор! - почему-то удивился посетитель и вывалил передо мной на стол множество корочек-дипломов. Я взяла одну из них и раскрыла. Это действительно был диплом доктора наук, выданного на имя Рубинчика И.М. с разными подписями и печатями. - А у вас в объявлении на двери написано: "Консультации по бизнесу и регистрации частного предприятия". И поэтому я принес вам мои дипломы. Мне нужно открыть дело и я думаю, что мне понадобится помощь специалиста, на советы которого я смогу положиться и...
- Хорошо, - снова прервала я его, - вы получите все необходимые разъяснения.
"Ну, Валерия, с почином тебя, видать не зря на лекции ходишь и ума-разума набираешься." Я и вправду забыла о том, что всего пару дней назад повесила на дверь своей конторы этот кусочек бумаги. И я начав с того, сколько стоит час моей консультации, принялась выкладывать своему первому клиенту в области бизнеса все, чему меня учили на немногочисленных лекциях.
Равнодушно кивнув при упоминании стоимости моей работы, Рубинчик продолжил свои пространные рассуждения о роли высшего образования в мелком бизнесе, о своем отношении к экономике Израиля и прямо-таки вывел меня из себя своими бессвязными речами. От недовольства меня спасло только то, что посетитель рассуждал за свой счет. Поэтому я его слушала и иногда вставляла в его речь слова: "налоговая политика, скидки новым репатриантам, эффективность и умение вести дело..."
В общем, разговор был еще тот. Наконец Рубинчик поднялся, сложил свои документы в картонную папку с завязками и протянув мне руку, вялую и влажную, как лягушка, стал прощаться. Я уже достала книжечку квитанций, чтобы выписать счет за услугу - на первый раз я решила взять с него поменьше, как он неожиданно произнес своим бесцветным голосом. лишенным интонаций:
- Я вам очень благодарен. Я получил от вас ценные советы, которыми сразу же воспользуюсь, как только выйду из сумасшедшего дома. Там сейчас меня лечат и иногда выпускают в город, так как я не представляю опасности для окружающих, - посетитель медленно повернулся и вышел за дверь, а я так и осталась стоять столбом посередине комнаты, как приснопамятный Воскобойников после ухода Остапа Бендера с ордерами на мебель.
Первый блин в искусстве предоставления населению советов по открытию малого предприятия вышел комом и мне кажется, до следующей консультации дело не дойдет.
Громкий женский вопль на улице вернул меня к действительности. Подскочив к окну, я выглянула наружу, но ничего не увидела - угол здания закрывал обзор. А шум тем временем нарастал.
Хотя я и не отличаюсь природным любопытством, но все же решила посмотреть, что произошло, тем более, что после визита сумасшедшего профессора работать совершенно не хотелось.
На улице стояла толпа. Протиснувшись вперед, я глянула из-за спины какого-то зеваки и обмерла. На асфальте, нелепо раскинув руки, в луже крови лежал мой недавний посетитель Рубинчик Исаак Моисеевич.
Подоспевшие санитары подняли тело, вкатили носилки в брюхо урчавшей машины, и, включив сирену, скорая рванулась с места.
Полицейский с планшетом в руке тем временем опрашивал зевак, толпившихся вокруг кровавого пятна на асфальте. Маленькая щуплая дамочка в соломенной шляпке возбужденно тараторила:
- Я все видела, все! Этот несчастный собирался переходить дорогу. Вы же видите, улица здесь узкая, машины едут тихо, и он так спокойно спустился с тротуара. Вдруг оттуда, - дама показала пальцем, - выскочила машина и...
- Какая машина? - перебил ее полицейский. - Вы запомнили марку?
- Такая большая, - она развела руками, - коричневая...
- Не коричневая, а бордовая, - вмешался плотный мужчина, - марки "шевроле-кавалер". Я знаю, у моего шефа такая же.
- А это не он был за рулем? - поинтересовался полицейский.
- Нет, нет, - снова вступила в разговор дама в шляпке, - на ней наклейка "rent car" была. И сидели там два парня.
- Вы можете их описать?
- Оба блондины. Точно, блондины, - уверенно сказала дама. - Я еще подумала, что они русские.
- Не все русские блондины, - встряла еще одна женщина, видимо обиженная за русских. - Они могли быть румынами.
- Хватит, - остановил их полицейский, - кто запомнил номер?
Никто не ответил. Я не стала ждать продолжения разговора и бочком выползла из толпы. Вернувшись к себе, я без сил упала в кресло, и на меня вдруг напала сильная икота. Это было ужасно, не помогало ничего - ни вода, ни полтинник, брошенный за пазуху.
Икать я прекратила внезапно, так же как и начала. И вот почему: меня поразила одна мысль. В моей памяти четко отпечаталась картина: Рубинчик лежит на асфальте, раскинув руки. Меня почему-то мучила незавершенность того, что я видела. Я поняла - руки были пустые. А ведь он ушел от меня с папкой, в которой лежали все его дипломы.
Не в силах совладать с собой, я бегом спустилась по лестнице, надеясь захватить хотя бы одного из свидетелей гибели Рубинчика. На мое счастье, дама в шляпке разговаривала со своей знакомой о ценах на рынке.
- Простите, - обратилась я к ней, - Вы не могли бы ответить мне на один вопрос? Скажите, вы не видели у этого человека в руках папку?
- Постойте, - задумалась дама, - я не обратила внимания. Нет, припоминаю, у него действительно было что-то в руках. И когда эти бандиты наехали на бедного, машина сделала вот так, - она слегка вильнула бедром. Они стукнули его правым боком, а когда машина проехала, то в руках у него ничего не было...
x x x
Дома у меня все валилось из рук. Дашка как всегда сидела у компьютера, и я не хотела вмешивать ее в свои проблемы. Заварив себе крепкого чая без сахара, я уселась перед телевизором с робкой надеждой развлечься. На экране мелькали зеленоволосые монстры, сменявшиеся девицами в прокладках. Я никак не могла сосредоточиться.
Неожиданно зазвонил телефон. Я неохотно подняла трубку.
- Валерия, добрый вечер, - раздался знакомый голос Михаэля Борнштейна.
Я обрадовалась:
- Здравствуйте, Михаэль! Куда вы пропали? Есть новости о Денисе? Когда его выпустят?
- Не волнуйтесь, Валерия. Думаю, что все скоро прояснится. Завтра с утра я выясню и дам вам знать.
- Буду ждать вашего звонка.
Но Михаэль медлил закончить беседу.
- Скажите, Валерия, вы помните тот случай, с которым вы обращались ко мне?
- Какой именно?
- Вы спрашивали меня о репатриантке Марине Левиной, помните?
Ну надо же, вроде бы она заходила ко мне всего несколько дней назад, но я совершенно о ней забыла.
- А что случилось?
- Когда вы ушли, эта фамилия стала крутиться у меня в голове, и я вспомнил. Примерно полгода назад в полицию Тверии поступило заявлении об исчезновении Левиной Марины. Заявление подала квартирная хозяйка, проживавшая в доме на улице Черняховского. Левина снимала у нее комнату. А через неделю в озере Кинерет нашли тело женщины лет тридцати. Она была совершенно голая, лицо и руки обезображены, на шее пятна. Экспертиза установила, что ее сначала задушили, а потом выбросили в озеро. Квартирная хозяйка тело не опознала. Дело так и осталось нераскрытым.
- Вы думаете, Михаэль, что моя Марина Левина имеет к этому какое-то отношение? Но она только что приехала в Израиль!
- Вы это знаете с ее слов. Мне бы хотелось с ней побеседовать. У вас найдется ее адрес и телефон?
- Конечно, но он у меня на работе.
- Ничего, подождем до завтра. Я позвоню вам на работу, хорошо?
Мы распрощались, и я осталась в недоумении: почему мне приходится бывать в эпицентре ужасных событий?
x x x
Дениса утром отпустили, взяв подписку о невыезде. Он позвонил мне из телефона-автомата и поехал к матери, а я собралась на работу.
Телефон Марины Левиной я нашла с трудом. Переворошив гору бумаг, вытащила листок с номером и подошла к телефону, чтобы позвонить Михаэлю.
И вдруг мне стало грустно. Дура набитая, я надеялась на что-то после всего, что произошло. Отгоняла от себя мысль, что все уже в прошлом. Вот и ткнулась лбом. "Спасибо, дорогая Леруля за добро и ласку, а дальше мы как-нибудь сами". Сколько можно его идеализировать?
Помедлив, я набрала номер телефона Марины Левиной.
- Алло, - сразу отозвалась она.
- Добрый день, Марина, это Валерия. Вы меня помните?
- Конечно, что новенького? Ой, простите, я не поздоровалась, так хочется узнать. Вам что-нибудь удалось выяснить?
- Кое-что. Мы не могли бы встретиться сейчас?
- У вас на работе?
- Если вам не трудно.
- Хорошо. Приду.
Она пришла через полчаса. Жуткого сарафана с оборочками на ней уже не было, видно, нашлись добрые люди, посоветовали. Сегодня Марина была одета в желтые шорты и цветастую майку и выглядела вполне на уровне.
- А вы похорошели, - заметила я. - Что будете пить - чай или кофе?
- Спасибо, - засмеялась она. - Просто холодной воды, если можно.
- Марина, я говорила о вас моему знакомому, он работает в полиции. Он заинтересовался вашим делом и хочет помочь. Нужно действительно найти эту аферистку. А у полиции гораздо больше возможностей, чем у меня.
- Да, конечно, - согласилась моя клиентка с готовностью, - как вы считаете нужным. Я же здесь всего несколько дней и не знаю, что нужно делать.
"Интересно, - подумала я. - Обычно выходцы из Союза очень неохотно идут на контакт с государственными учреждениями, а тут такая готовность... Не притворяется ли она? А может быть, родственники посоветовали, которые здесь давно?
- Скажите, Марина, почему вы решили поселиться в нашем городе? У вас здесь родственники, знакомые?
- Тетя, мамина сестра, живет в Ашкелоне уже двадцать лет. Вот мы к ней и приехали. Еще даже квартиру не сняли. А ее дочки дали мне это, - и она показала на свои желтые шорты. - Когда тетя узнала о том, что мне сказали в аэропорту, то сразу стала названивать по всем министерствам и ругаться, Марина поежилась.
- Что ей отвечали?
- Дело на выяснении. Когда все проверят, то пришлют ответ на домашний адрес. А скоро праздники, целый месяц не будут работать учреждения, - Марина вздохнула. Похоже, тетка принимала такое деятельное участие в ее судьбе лишь для того, чтобы племянница получила наконец свои деньги и съехала с квартиры. - Жить у родственников, сами понимаете...
- Понимаю, - кивнула я. - Давайте немного покопаемся в вашем деле. Хорошо?
- Пожалуйста, Валерия, что вас интересует?
- Расскажите, как вы обнаружили, что пропали ваши метрики?
- Спохватилась после лекции в синагоге. К нам в Ростов-на-Дону приехал представитель Сохнута читать лекцию об Израиле. Я пошла вместе с приятелем...
- Как его зовут?
- Толик. Он там работал снабженцем, сюда приехал год назад. Вы даже не представляете, Толик был информационным центром для всех нас.
- Опишите его, пожалуйста, - попросила я.
- Да он такой, обыкновенный, - Марина пожала плечами, - ему двадцать три года, фамилия - Бондаренко. Здоровый, широкоплечий, вольной борьбой занимался. У него папа украинец, а мама еврейка. И выглядит он, знаете, совсем, как типичный хохол, поэтому Толику пришлось доказывать в ОВИРе и посольстве, что он настоящий еврей. Здесь он, скорее всего, поменял фамилию.
- На какую?
- На мамину, но я ее не знаю.
- Когда вы потеряли документы, Толик был рядом?
- В синагоге была такая давка, что его просто притиснуло ко мне. Вы думаете, что это он взял? - Марина удивленно посмотрела на меня. - Зачем ему? Толик уехал в девяносто шестом, а я еще осталась.
- Почему вы остались?
Марина улыбнулась:
- Потому что влюбилась и вышла замуж. Сюда я приехала с мужем. Гена русский, поэтому он сначала не хотел ехать, а потом согласился.
- А ваши родители? Они приехали с вами?
- Нет, папа умер четыре года назад, а мама осталась в Ростове.
- Вы говорили, что родились в Вильнюсе...
- Да, и родители там родились, еще до советской оккупации, - она произнесла эти слова так буднично, что сразу стало понятно: в их семье об этом говорили часто. - Папа после армии остался в Ростове, женился, работал на заводе, дошел до начальника цеха. Когда маме надо было рожать, он отправил ее к своей матери в Вильнюс, чтобы она была под присмотром. Там я и родилась. Я могла вернуться в Вильнюс и стать там полноправной гражданкой, но Гена не захотел. Он сказал, что я-то буду гражданкой, а он останется русским пришельцем. Для него Израиль был предпочтительней Литвы.
- А почему вы хотели уехать из Ростова?
- Ну что вы, Валерия, там невозможно было оставаться! Мы работали на одном заводе - выпускали комбайны "Дон". Знаете, что это такое? Огромный "Титаник", ползет по бескрайним просторам целины и жнет. Это было хорошо для Союза, когда такие махины раздавались по безналичке. А когда страна развалилась к чертям, эти тонны железа стали никому не нужны. Зарплату нам не платили два года. Разве так можно жить? Все стали заниматься чем-то другим. Муж сигнализации собирал, я вязала на машинке в кооперативе...
- А Толик?
- Толик подвизался в Сохнуте, торговал словарями и учебниками иврита. Я тоже купила у него за десять долларов. А на учебнике было написано: "Дотация из частного фонда, не для продажи". Вот так-то...
- Марина, а кем были ваши предки?
- Сейчас трудно сказать, многие сгинули в войну, но папа рассказывал, что его дед Лейба был очень богатым меценатом, членом культурного общества "Тарбут" и участником еврейского конгресса в Лозанне. Но больше я ничего не о нем не знаю.
- А ваша тетя, у которой вы живете сейчас?
- Это тетя со стороны матери, они из Черновиц.
- Понятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15