- Он хотя бы не убежит. А то убьет кого-нибудь еще! - Нет. Он заперт в своей каюте. Но, мы сейчас говорим о другом. Вы Арнольд, знали раньше и Катю и Карину... - Карину я не знал, - перебил Арнольд. - Ладно, но все равно, у меня к Вам будет просьба. Я здесь на корабле хотел бы иметь помощника. И Вы, Арнольд, лучшая кандидатура. Вы не против? "Конечно, против!",- хотелось закричать Арнольду, но вместо этого он ответил: "А что надо делать?" - Ничего, только смотреть внимательно за людьми и рассказывать мне. - Ну ладно. Это я могу, конечно. - И в частности, внимательнее всего надо смотреть за Кариной. - ... Почему за Кариной? - У нее могли быть основания убить Катю. Арнольд просто не поверил своим ушам. Он собирался выгораживать себя, Марину, топить араба. Но, чтобы Карина!... Такого он не ожидал. - Какие основания? - Об этом я Вам расскажу, если Вы будите хорошим помощником. - Ладно, конечно. - Постарайтесь вспомнить, как вела себя Карина все это время? Как отреагировала на смерть Кати? - Как вела? Да ни как. Занималась своими делами. Я не часто выходил из своей каюты, но когда видел их...? Мне кажется, они встречались только за обеденным столом... - Так, хорошо... - А как отреагировала, я не знаю. Я сильно напился вчера вечером и утром очень плохо соображал. Тем более не смотрел ни за кем. - Ну ладно. Теперь смотрите. И если что-то вспомните тоже расскажите. Теперь идите. Встретимся завтра после обеда в баре. Арнольд встал, вяло ответил на предложенное рукопожатие и поплелся к двери. - Кстати, - окликнул его Смирнов, - про то как Вы с Катей дурили старика Кетлера, знаю не только я. Вероятно, уже сегодня об этом узнает и Ян Борисович. Подумайте о своем будущем....
Глава 12. Корабельный бар был удивителен. Каждый раз, заходя в него, Арнольд не уставал удивляться, как в таком маленьком пространстве удалось сделать полноценный бар. И не просто бар - место принятия во внутрь спиртных напитков. Арнольд за свою жизнь бывал не во многих барах. Скорее, внутреннее понимание о том, каким должно быть правильное заведение, сложилось у него из книг. Атмосфера Ремарковских баров, готовых в любую непогоду укрыть и согреть настоящих героев... Да что там говорить, ему порой казалось, что вся западная литературная культура пляшется от барной стойки. Герои Джека Лондона, Марка Твена, Гашека и Дюма не отделимы от вида закопченного буфета и паров алкоголя. Впрочем, бар это не только пяток пивных кранов и десяток перевернутых бутылок. Запах запеченной свиной рульки, въевшийся в стены и потолок. Ощущение коллективного одиночества, позволяющее моментально перейти от созерцания глубины собственного стакана к бескомпромиссному спору с окружающими. Бармен с глазами лучшего друга, с которым, к счастью, не надо разговаривать о его жизни. Все это Бар, друзья мои.
* * *
Арнольд сидел в уголке корабельного бара и допивал вторую пинту Гиннеса. По телевизору транслировали футбольный матч, между известными европейскими клубами. Комментатор на испанском языке горячо переживал события на поле. Арнольд не понимал ни слова. Но потому вероятно футбол - самая популярная в мире игра, что комментариев к нему не требуется. - Арнольд Сергеевич, - обратился к нему кто-то из-за спины. - Да...,- ответил стоматолог и повернулся. Но, за его спиной стоял не агент разведки семьи Кетлер, непотопляемый Алексей Бондович Смирнов, а потный майор транспортной милиции Анохин. - Арнольд Сергеевич, расскажите мне, где Вы были последние три часа, - как-то очень ласково поинтересовался он у Арнольда. - На корабле, - пошутил Арнольд. - Для Вас было бы лучше быть где-то в другом месте, - не развеселился милиционер. - А что случилось? - Так где же Вы были? - Пообедал, вернулся в каюту, отдохнул, пришел в бар, выпил две кружки пива. А что в этом плохого? - Вы, все это время, были один? - Хм..., на обеде нас было много. Потом мы с Мариной вернулись в номер и там были вдвоем. Вас это удивляет? А потом я пошел в бар. Как видите один. - Когда Вы шли в бар, Вы не заметили ничего необычного? - Послушайте, майор! Не помню Вашего имени-отчества! - Игорь Николаевич... - Так вот, Игорь Николаевич, если Вы хотите у меня что-то спросить, или на Ваш взгляд, я в чем-то виноват, вызывайте меня на допрос. И не мешайте отдыхать. - Зря, Вы так Арнольд Сергеевич. На допрос, я Вас обязательно вызову. А пока, вынужден задержать, как подозреваемого в убийстве Екатерины Кетлер и Ахмада Рахима. При этих словах из-за широкой спины майора вышли два крепких матроса и встали по обе стороны от Арнольда. - Пройдемте Арнольд Сергеевич, - сказал Анохин и вежливым жестом указал на дверь. * * * Арнольда, потерявшего от неожиданности дар речи, препроводили в маленькую каюту в дальней части корабля. В комнате не было иллюминатора, вероятно она находилась ниже ватерлинии и хорошо был слышен шум от работающих двигателей. Обстановка нового жилища слабо напоминала интерьер кают первого класса. Узкая полка-кровать, застеленная серым бельем. Небольшой стол, на нем стакан и пара салфеток. Маленький шкаф для одежды с двумя полотенцами и пустой вешалкой. В углу дверь в туалет. Там душ и металлическая раковина с квадратом зеркала над ней. Из зеркала на Арнольда смотрел взлохмаченный человек с впавшими глазами и дрожащими губами.
Глава 13. Земля сползала в лево. Из под распростертого крыла уносились холмы, в темноте с высоты, не отличимые от морских волн. Или в них переходящие. Или это волны, попадая на берег, набирают силу в плавном изгибе холмов и пенятся, превращаясь в скалы. Он был здесь всегда и будет всегда. В месте схождения величайших стихий: земли, моря, воздуха. Он охотился на всем черноморском побережье. Но здесь в бухте Коктебеля все было по-особенному. Благодаря резкому переходу от равнинного Крыма к горному, восходящие воздушные потоки сами несли в нужном направлении. Оставалось только зорким глазом сквозь практически прозрачную толщу воды выбрать жертву пожирнее. И медленно спланировав, схватить ее цепким клювом. Все здесь по-особенному. Предаваясь послеобеденному отдыху, он любил опорожнить кишечник на головы беспечных отдыхающих. Они радостно щурились, показывали пальцами на далекую красивую птицу, принимая своими счастливыми лицами, разбившуюся на брызги переваренную им рыбу. Пожалуй, только малая величина черепной коробки не позволяла ему продолжить эту философскую мысль. А как здесь любилось. Как любилось. Кажется, все токи этого мира сходятся в одной точке. Точке тепла, сытости, любви. Он улетал. Ото всех радостей и приятных излишеств. Он улетал. Что гнало его? Неведомая тяга к перемене мест, зов предков? Полет, только полет главное мерило. Способ существования и радость бытия одновременно. Невыразимая сущность всего. И только Полет теряет смысл, когда знаешь, куда летишь.
Глава 14. Из состояния прострации Арнольда вывел звук ключа, поворачивающегося в замке. Наш герой сидел на кровати, обхватив голову руками, и пристально смотрел в одну точку. Вошел матрос. Он нес поднос с куском хлеба, алюминиевой тарелкой и такой же ложкой, верхом благодеяния выглядел графин с компотом и стакан. Матроса сопровождал Капитан. Матрос поставил поднос и, не сказав не слова, отошел в сторону. В тарелке была котлета и картофельное пюре. Капитан налил в стакан компот из сухофруктов и уставился на Арнольда. Его лицо было непроницаемым, но при этом холодные глаза сверлили насквозь, не оставляя сомнения в том, что уже все люди на корабле, да и за пределами его, считают Арнольда убийцей, главным злодеем, Джеком-потрошителем. Капитан так и начал свою "убийственную" тираду. - Да..., молодой человек. Похоже, Вы порядочно влипли. Теперь разве что только ваша мама будет верить в вашу непорочность. Арнольд смотрел на него тупо, даже не пытаясь вникнуть в смысл этих слов. - К чему валять дурака, на месте преступления нашли орудие убийства...! Это скальпель, мой несчастный друг. Можно было бы в очередной раз предположить, что это скальпель корабельного врача, но "как на зло" после первого убийства милиция опечатала нашу корабельную поликлинику, и печать в полном порядке. Из всех пассажиров никто не пользуется ни шприцами ни скальпелями. Даже не имеет аппарата измерения давления. Более того, пожалуй только Вы умеете пользоваться им столь профессионально. С одного удара, и сразу в сердце. Впрочем, первое убийство было тоже очень мастерским. Не будь этот араб таким идиотом, не пытайся он сбежать с корабля, остался бы жив... Кстати, как Вам удалось его выследить и поймать именно тот момент, когда он вышел? Снаружи каюту без ключа открыть Вам бы не удалось, замки то электронные, не то, что изнутри..., араб оказался мастером на такие дела.
Арнольд не реагировал. - Хм, Вы довольно упертый субъект. Ну что же, хотя мне и не положено рассказывать Вам об этом, обыскали вашу каюту, и представляете, нашли еще один скальпель...! Кстати для кого он предназначался? Или может быть он не ваш? Ладно, не хотите говорить, не надо. Майор Анохин уже даже не намерен Вас допрашивать. Это я почти по собственной инициативе с Вами разговариваю. А милицейский наряд за вами уже вызвали. Через два часа причалим, и адью..., на берег. Там все равно заговорите. Арнольд молчал. - Пойдем, - сказал Капитан, поворачиваясь к матросу. - Потом придешь, заберешь тарелку. Они вышли, плотно прикрыв за собой дверь и замкнув замок. Арнольд по-прежнему, сидел не двигаясь. - Я сойду с ума, - думал он, - теперь меня точно посадят. Но лучше сойти с ума и сидеть в дурдоме, чем попасть в тюрьму. Ведь я же ни в чем не виноват. Господи! Зачем я поперся на этот корабль?! Теперь я никогда не оправдаюсь. Им не нужен настоящий убийца, они посадят меня. Этому Анохину лишь бы кого-нибудь посадить. Лучше дурдом, там вколют пару кубиков, и буду сидеть, как растение без желаний и возможностей. Да какие к черту возможности, я уже сижу, брежу на яву, скоро крыльями махать начну. Нужно отсюда бежать! Я смогу доказать, что я не виноват. Если я буду сидеть в тюрьме...!!! Меня будут бить!!! И я сознаюсь во всем. Признавались же в страшных грехах красные комиссары в лубянковских застенках. А я то уж точно признаюсь, лишь бы не били. Надо бежать! Бежать и доказать, что это не я! Надо найти того, кто убил Катю. Но это же араб, а он сам убит. Господи, я ни в чем не виноват...! Меня посадят! За что убили Катю? А может быть это я ее убил из ревности? Сошел с ума и убил. Раздвоение личности у меня. Как в фильмах. Нет, я не убивал, я ни в чем не виноват! И скальпелей у меня никаких не было. Катю убили за то, что она что-то знала про своего отца. Да, конечно!!! Она же отдала мне сверток! Какой же я дурак! Там, в свертке причина ее убийства. Надо сказать майору, пусть откроет, пусть посмотрит. Он поймет, что это не я ее убил...! Арнольд вскочил и судорожно забегал по маленькой каюте. - Нет! Нельзя! Они могут подумать, что я ее убил за этот сверток. Он же у меня, Они же думают, что я убил араба. Они только того и хотят, чтобы я отдал этот сверток. Они, наверное, знают, что он у меня! А кто Они-то? Они - не милиция, Они - убийцы! Но тогда тем более надо рассказать Анохину, он поймет, он добрый. Толстые злыми не бывают. А вдруг не поймет!? А что там в свертке? Мысли в голове Арнольда путались. Его била крупная дрожь. Было очень страшно. Ноги подкашивались и хотелось сесть или даже лечь. Но сидеть он не мог, надо было бежать, что-то делать, как-то спасаться. Пока не поздно. - Пока не поздно! Надо бежать! Найти Катин сверток и посмотреть, что там. А потом бежать к Анохину, Смирнову, Кетлеру, хоть в ФСБ, потом в Америку! Там не найдут. А как бежать-то?!!! Я в камере закрыт! Капитан сказал, что араб открыл сам, изнутри, а снаружи открыть нельзя без ключа. Араб хотел остаться жив, поэтому и бежал с корабля, он знал, кто убил Катю, и знал, что его тоже убьют. Но не успел. Может и меня убьют! Но я ничего не знаю. На меня хотят повесить эти два убийства. Им не надо меня убивать, им надо чтобы я сидел в тюрьме. Надо бежать, если араб смог открыть дверь, и я смогу. Арнольд подскочил к двери и начал остервенело дергать за ручку. Дверь не открылась. Он в отчаянии бросился на кровать и застонал от безысходности и необъятной жалости к себе
Герой нашего рассказа не был ни суперменом, ни даже отважным рыцарем или крутым парнем из большинства детективов. Он был труслив, ленив и при обнаружении опасности в лучшем случае мог охваченный ужасом наблюдать ее приближение. Но, видимо, у всего есть свой предел. Или может быть это сверхпредел, второе дыхание, скрытый запас сил и смелости. Всем нам случается удивляться себе в редких ситуациях использования таких ресурсов организма.
Арнольд встал, подошел к двери и внимательно осмотрел замок. Это был обычный финский замок фирмы "Аблой", какими комплектуются большинство современных офисов и гостиниц. Даже в его каюте замок был более сложной конструкции. Видимо эта каюта, предназначенная для младшего обслуживающего персонала, не предполагала высокой защищенности. Замки "Аблой" конечно хорошие, но простые модели, как и обычные отечественные, открываются любой полоской тонкого гнущегося пластика. Нужно всего лишь просунуть его между косяками двери в районе "собачки" и резко толкнуть. Собачка уйдет и дверь откроется. Ключ, запирающий замок, не блокирует "собачку", а всего лишь разъединяет ее и ручки.
Не известно, как уж там араб смог открыть не простой электронный замок в своей каюте, но Арнольду, к счастью, догадываться об этом необходимости не было. Он достал из кармана пластиковый ключ от своего номера, пожалуй единственное, что оставалось у него в кармане, и проделал не хитрую операцию. Дверь поддалась. Осторожно открыв ее и выглянув в коридор, Арнольд удостоверился, что путь наверх совершенно свободен.
Стоп!, - сказал он себе, - уйти то я уйду, допустим даже найду Катин сверток, но что если там находится, что-то, что я не смогу показать Анохину, тогда надо будет бежать с корабля, нужны запасы еды и воды. Он вернулся в каюту, одним махом выпил стакан компота, а хлеб и котлету сунул себе в карман. Тихонько закрыв дверь до щелчка, он двинулся по коридору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13