Его нельзя просто так взять в аптеке…
– А если его запрограммировать на асоциальное поведение?
– Думаю, ты догадался.
– Прямо эпидемия какая-то… Любопытно…
– Вот и я о том же, – оставил за собой последнее слово Доктор и, рисуясь, поправил свои круглые очки на носу.

Была большая перемена. Рекреация гудела. Ученики младших классов ракетами проносились по этажам, гоняясь друг за дружкой. Дежурные учителя ловили их, но это был сизифов труд.
– Что ты знаешь о самоубийствах? – спросила Лиза.
– А? Чего? О самоубийствах? – удивилась Мю, – Зачем тебе это? А, поняла, у вас же в доме вроде кто-то повесился. Говорят, странный был человек.
– Он был особенный.
– Да? Ну-ну. Я вижу, тебе он нравился.
– Немного. Он был такой одинокий и беззащитный.
– А говорят, он псих был. Слышала, что он перестрелял всех своих коллег в фирме, где работал?
– Нет, – удивилась Лиза.
– Вот то-то. А потом он сбежал и повесился.
– Но… Но, наверное, на это были причины. Его довели.
– Ага. Довели.

Сегодня Борис принимал у себя на подпольных боях важных гостей, которые расположились в тени в его ложе. Все они прибыли инкогнито и не хотели быть замеченными здесь. Они даже сожалели, что имели несчастье столкнутся здесь друг с другом. Хотя прекрасно были знакомы между собой в повседневной жизни и по работе. Но дело, ради которого они прибыли сюда, было для них важнее. Всех их пригласил сюда Борис. И важным гостям предстоит оценить представление, которое он им сейчас представит. Внизу в зале копошилась простая публика. Борис встал со своего места, и его голубой с блёстками пиждак засверкал в луче направленного на него света. Борис поднял руку требуя тишины для себя. Большие тёмные очки на пол лица позволяли ему отлично видеть весь зал, а густая щётка усов закрывала вторую половину лица и скрывали его эмоции. Привлечённые единственным пятном света в темноте, зрители в зале оборачивались к нему и умолкали, ожидая речь. Тишина установилась.
– Я рад видеть вас, мои дорогие гости! Вы пришли увидеть самое захватывающее зрелище! Сегодняшнее представление будет истинным торжеством естественного отбора! Только один выйдет сегодня с ринга! – объявил Борис начало представления.
В центре тёмного зала красным вспыхнула круглая арена. А свет направленный на хозяина погас.
– Как видите, я действую с размахом, не мелочусь. На этом деле не стоит жалеть денег. Тогда они сами собой вернуться с прибылью. Большой прибылью, – пояснил своим гостям Борис, садясь обратно в своё массивное кресло. Он сделал ударение на последней фразе.
На арену вышли два первых участника.
– Это для разогрева, – снова пояснил Борис, – На кого поставите?
В толпе зрителей внизу сновали букмекеры, собирая ставки на бойцов.
– А кто у вас победит? – спросил один из гостей, озвучив общую их мысль.
– У меня всё честно. Можете не сомневаться. Бой не подставной. Это настоящий азарт. Правило боя одно – победить.
Букмекеры закончили приём ставок. Борис щёлкнул пальцами и перед ним склонился стюард с бутылками и рюмками на подносе.
– Коньяк? Водка? – предложил гостям Борис, – Настоятельно советую. Зрелище может вас шокировать.
Кто-то из гостей взял, кто-то понадеялся на крепость своих нервов. Развалясь в кресле, хозяин представления смаковал выпивку. На арене началась схватка. Противники пока ходили кругами по арене, изучая друг друга. Публика в зале недовольно гудела, желая зрелища.
– Начало рядовое, – тихо произнёс один из гостей.
– Здесь главное конец, – ответил Борис.
Началась схватка. «Болельщики» в зале орали. Два бойца беспощадно убивали друг друга. Кто они и откуда ни кто не знал и ни кто знать не хотел. Внезапно один из бойцов вытащил из своего пояса тонкую проволоку, обмотал её вокруг шеи противника и резко дёрнул концы в разные стороны. Голова того отделилась от тела и с глухим стуком упала на арену. Всё произошло в какую-то секунду. Зал, поражённый, замер, а потом в экстазе взорвалась бурным ликованием. На арене стоял один боец. Тело другого лежало и заливало арену кровью. В темноте ложи, среди гостей замелькали огоньки сигарет, нервно чиркали зажигалки в дрожащих руках.
– Он действительно убит? – задал вопрос один из гостей, нервно затягивая в себя дым.
На арене позировал победитель, потрясая куском проволоки, принёсшим ему победу. Люди Бориса, выволокли труп поверженного бойца, спешно меняли покрытие арены с невозмутимостью и чёткостью движений профессионалов.
– Да он мёртв. Вы только что видели, как один человек убил другого на потеху публике.
– Думаете, наш канал будет это транслировать?
– Это зрелищно и приносит огромные деньги. Колоссальные. На прибыль от этого представления вы сможете купить всё человечество. Я не изобрёл ничего нового. Такое уже не раз было в истории. И ни какая мораль тут не причём. Мораль для неудачников и слабаков, и она в ваших руках. Ведь вы же вещаете на человечество. Я предлагаю вам свой товар. Вы его только что видели.
К уху Бориса склонился один из его людей.
– Не сейчас, – отмахнулся Борис от него.
Ворвавшийся в помещение спецназ положил конец представлению.
– Ого! – вырвалось у Стёпы, когда он вошёл в «рабочий кабинет» Бориса. Здесь стояли портативные летающие генераторы инфразвука, мозги управления ими и червями. Здесь же были теле– и видеоаппаратура и записи с убийствами. В шкафу в образцовом порядке стояли баночки с препаратами. В сейфе Бориса нашли несколько новеньких червей-мозгоедов, ждавших своего часа.

Борис сидел за столом в комнате для допросов. Напротив сидел старший инспектор планеты. Несмотря на события ночи, прилизанная и пышная шевелюра Бориса ни чуть не растрепалась. Он сохранял свой лоск.
– И кому же ты продавал своё кино? – спросил Гурий.
– Есть любители. Их много и они богаты. Я им нужен, – ухмыльнулся в ответ Борис.
– Больше ты им не нужен. А зачем ты убивал людей?
– Неудачников, – поправил Борис, – Зачем им жить? Так они хоть умрут с пользой.
– Для тебя, да? – Гурий.
– А что в этом такого? С пользой для общества разве лучше?
Бориса увели в камеру.
– Ему бы такого червя в голову, – высказался, наблюдавший беседу, Стёпа.
Гурий освободился только утром. Над горизонтом поднималось красное солнце. Заливая своими лучами улицы и парки города. У подъезда Управления Гурий неожиданно для себя встретил свою жену, которая пришла к нему на работу и принесла завтрак.
– Я уж думала ты опять на сутки пропадёшь. Принесла вот завтрак тебе и твоему инспектору.
– Не. Я всё на сегодня… Пойдём домой.
– Тогда я отдам Стёпе.
– Он уже ушёл.
Гурий шёл под руку с женой по улице на встречу восходящему солнцу. На бездонно-синем небе не было ни одного облака.
– Пока собиралась, услышала в утренних новостях, что арестовали целую банду, убивавшую людей для развлечения. Это ты это дело раскрыл?
– Дорогая, давай не будем о работе, а? – устало попросил Гурий.
– Хорошо… Сегодня очень хорошая погода.
– Да-а…

Универсальная машина

Кто бы мог подумать, что универсальную машину будет так тяжело распространять! Но делать было нечего. Другой работы я всё-равно не мог найти. Даже те крохи, которые мне перепадали с этой чёртовой работы, были большим счастьем. Но я ещё мог и гордиться тем товаром, который распространял! О да! Универсальная машина это было нечто! Внешне она не особо привлекательна. Так, неровный чёрный куб «пластилина» завёрнутый в простую обёрточную бумагу. Пожалуй это было и маркетинговым промахом. Но таковы уж увлечённые учёные. Как я понимаю их. Зато сама машина вышла на славу. Она могла ВСЁ! Потому она и называлась универсальной. Но, что внутри неё я так и не смог узнать. Там было всё перемешано в однородную массу. Потому и говорю, что она представляет из себя кусок пластилина, так как извлечь её составляющие никак нельзя. У меня вообще создалось впечатление, что и сам её создатель – профессор Горихвостовский – сам толком не понимал ни как она устроена, ни как работает и почему. Как он её придумал? Остаётся только гадать. Может он и не был никаким учёным, а обыкновенным мошенником. Но факт остаётся фактом – машина работала. А профессора мы, кто у него работал, звали Профессором. Даже если он и не был профессором, но черепил он знатно. Глобальный мозг был.
В тот день, когда я узнал про эту машину, визит к Профессору был уже моим пятым визитом к потенциальному работодателю. Так я к нему и заявился – пыльный от постоянной ходьбы по улицам и с торчащей из кармана пиджака газетой с объявлениями о работе. Не скажу, что условия, которые предложил Горихвостовский, были мне по душе. В метрополии таких условий никогда не предлагают, а в менее цивилизованных, окраинных мирах за такие вот запросы могут и прибить в переулке. Но в кармане у меня уже было больше дорожной пыли, чем монет и надо было что-то решать. Вот такой вот средний мир в котором я застрял по пути в приличное общество.
Так и стал коммивояжёром.
За день я мог реализовать максимум две универсальных машины. Просто больше я не мог физически поднять. Чемодан с парой этих штуковин лёгок только первые полчаса, а дальше он уже становится каторгой. Таскать из квартала в квартал, из дома в дом, от двери к двери двухпудовый и неудобный чемодан. И будь я проклят, если с течением времени он не набирает вес! Этот треклятый вес очень хороший стимул впарить побыстрее кому-нибудь эту несчастную универсальную машину. Тут уже не до сантиментов. Иногда даже срываешься на потенциальном покупателе. Для меня поначалу было удивительно, почему Профессор не выложил инфу о своей машине в сети. Так бы он окучивал гораздо больше народу, чем с помощью моих ног. Но на вопрос об этом, Профессор ответил, что в сети универсальная машина потеряется в информационном шуме и ни кто в неё не поверит, человеческий фактор, так сказать. Прямое человеческое общение позволяет каждую особь изловить за шкирятник и ткнуть носом в эту, предлагаемую особи, машину. Показать непосредственно, как улучшится жизнь индивида после приобретения этого изобретения. По мне, так половина купивших покупали чтобы лишь я отвязался от них. А иначе нельзя с ними. Главное с самого начала сесть на уши потенциальному покупателю, завладеть его сознанием, убедить, заставить его чувствовать себя ущербным и ничтожным без этой машины, привить жгучее желание обладать этой универсальной машиной. Я понимаю – это, конечно, не честно, но ведь я предлагаю им счастье. А они упираются. Вот и приходится их насильно в рай тащить.
Проффесор выпекал эти машины в своей лаборатории, а мы, я и ещё пара таких же как я, таскались с ними по планете. Я не знаю, приносила ли вообще прибыль эта затея. Но платил Профессор исправно. На нас же была ещё и поддержка. То есть если машина ломается, то кому-то надо было ехать за ней и тащить к профессору, для разбирательства. Это в теории. На практике рекламаций не было.
Иногда вечерами, или с утра пораньше, бодрячком, Профессор читал нам лекции про свою машину:
– Эта машина может всё. Она универсальна. С её помощью можно решить любые проблемы, исполнить любые желания. Она может сделать человека счастливым. Мы должны как можно большему числу людей дать эту машину. Потом, когда у нас будет приличное оборудование, мы с вами будем выпускать миллионы универсальных машин в месяц и раздавать их людям. Совершенно бесплатно. Кому как, а по моему скромному мнению, тут попахивало тоталитарной сектой. Но дела по немногу шли.
Когда я получал свою первую пару универсальных машин для реализации, Профессор продемонстрировал мне их возможности. На столе, после упаковки моего чемодана, оставался чёрный куб ещё одной машины.
– Видишь ли, – говорил Профессор наставляя меня перед отправкой, – человеческое счастье это состояние которое возникает из мелочей и их восприятия. Не бывает одного большого, глобального, светлого счастья. Но есть много-много всяких приятных моментов, неожиданных и уже привычных, которые в совокупности и составляют счастье. Так вот с помощью моей Универсальной машины можно создавать эти самые моменты и мелочи. Ведь все они материальны. Понятно?
– Э-э... Не совсем, – мне действительно было не понятно.
– Сейчас покажу, – Профессор включил машину, – Чего ты хочешь сейчас? Какую приятную для тебя мелочь ты хочешь получить?
– Э-э... Деньги. Но это не мелочь. И мелочь мне не надо. Не знаю... Ну давайте ложку, что ли.
Профессор ткнул в машину. Со стороны обращённой ко мне на стол из машины вывалилась ложка. Она появилась, как нарост на грани куба и, отпочковавшись, упала с металлическим стуком. Ложка была самая настоящая и ещё тёплая. С пылу, с жару. Металлическая, нержавеющая столовая ложка. В комнате посвежело.
Вот такая вот была демонстрация возможностей Универсальной машины. Уже ходя от двери к двери, демонстрируя возможности этого аппарата, я настрогал таким образом, наверно, несколько сотен таких вот ложек. Если и не удавалось сбыть машину, то ложку я всегда оставлял после себя. Даже немного беспокоюсь по этому поводу – производители ложек за такой вот подрыв их дела однажды устроят мне тёмную. Шучу, конечно.
Так в работе прошло некоторое время. У меня стало чуть больше монет чем было. За одно я легко выпросил такую вот машину для своей новой подруги в подарок, сославшись на то, что она жить не может без такого чудного аппарата. Профессор вообще имел склонность раздавать свои труды на право и налево безвозмездно. То есть даром. Что явно противоречило здравому смыслу. Ну он у нас вообще был со странностями, как я уже говорил.
Конечно, было не без приключений в моей работе. Когда вот так вот чешешь по чужим жилищам, на всякое можно нарваться. Где с пониманием и интересом выслушают, порасспрашивают, чаем напоят, а где и дверь не откроют. Где попользуют бесплатно машину, а где и попробуют подстрелить. Однажды было такое. Не вовремя забрёл в ненужное место. А там троица подозрительного вида, чего-то допытывается у четвёртого, привязанного к стулу и всего в крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20