Просто у тебя было такое лицо...
- Лучше бы ты к нам присоединилась. Весело провели бы время втроем. По крайней мере, не было бы последующих переживаний.
- Ты что, мать, серьезно? - ахнула Лара.
- Ой, ну ты совсем не врубаешься! - опять расхохоталась Алла. - Я, между прочим, несмотря на свою сексуальную раскованность, ужасная собственница. По молодости лет, бывало, баловалась группешником, но, скорее, из спортивного интереса и с мужиками, которые мне совершенно безразличны. А того, кто мне дорог, я не отдам даже любимой подружке. Так что и не мечтай!
- Да я и не мечтаю, - надулась Лариса.
- Кстати, дорогая, надо бы нам съездить в Палермо.
- Зачем?
- Сдай-ка ты на всякий случай анализы. Вдруг ты от этого мальца что-то подцепила. Такого итальянского сюрприза нам не надо.
- Ладно, - покорно согласилась Лара. - Мне это и в голову бы не пришло, а теперь я и сама беспокоюсь.
- И правильно беспокоишься. У тебя с Казановой что-нибудь было?
- Да, - кивнула Лара, уже начиная тревожиться.
- Ладно, не бзди раньше срока. Будем надеяться, что все обойдется. А с Виталькой?
- Нет. Я же почти все время была с Игорем.
- Воздержись-ка от койки, пока не получишь результаты анализов. А то один из них тебя точно пристрелит. Узнать об измене любимой - это одно, а вот о том, что она тебя чем-то вдобавок наградила, - это, мать, уже совсем другой коленкор. Ни один порядочный мужик такого не стерпит.
- А что же мне им сказать, почему мне нельзя?
- Придумаем что-нибудь.
Алла почему-то не сомневалась, что подруга не заразилась, но нарочно пугала её - впредь будет осмотрительнее. Это ж надо - решиться спать с иностранцем без презерватива!
Поздно вечером позвонил Казанова и сообщил, что они долетели нормально, завтра он улетает в Нью-Йорк, и обещал вернуться самое позднее 30 декабря. Лариса позвонила домой и поговорила с сыном. Алеша все ещё был с насморком, но говорил бодрым голосом. Муж сказал, что сын чувствует себя хорошо, и скоро сможет к ней присоединиться.
- А мой Витюша не звонит, - поделилась Алла с подругой. - Уехал, и с концами. С глаз долой, из сердца вон.
- Да не переживай, ещё позвонит, - успокаивала её Лариса. - Может быть, он занят или не хочет говорить из дома. Завтра Витя придет на работу и оттуда сможет тебе позвонить.
На следующий день ближе к вечеру раздался звонок мобильного телефона Аллы. Решив, что это, наконец, Виктор, она обрадовано схватила трубку и услышала голос Светланы:
- Алла, ты сейчас где?
Они не виделись две недели, да Алле и не хотелось посвящать подругу, что она уезжает отдыхать с её бывшим любовником. А теперь, когда Виктор уже на работе, Светлана вряд ли что-то заподозрит.
- На Сицилии, на Ларкиной вилле, - ответила верная боевая подруга.
- Мне нужна твоя помощь. Когда ты будешь в Москве?
- Через день-другой. Жду Витальку с Алешкой, чтобы не оставлять Ларку одну.
- Ладно, тогда расскажу по приезду.
- А что случилось-то?
- Это не телефонный разговор.
- Намекни хотя бы в общих чертах.
Светлана помолчала, потом решила, что скрывать, в общем-то, нечего, и ответила:
- Виктора убили.
- Какого Виктора? - не поняла Алла.
- Первенцева, нашего шефа по безопасности. У нас тут такой кавардак, все в шоке. Начато следствие.
- Как - убили? - как и любой человек, услышав неожиданную, трагическую весть, она не могла сразу поверить в реальность случившегося и автоматически задавала бессмысленные вопросы.
- Застрелили.
- Когда?
- Предположительно - вчера вечером. Или ночью. Пока ничего не известно.
- Но он же... - Алла хотела сказать, что всего лишь чуть более суток назад проводила его в аэропорт, потом до неё дошло сказанное подругой. Кто? - взревела она.
- Что - кто? - переспросила Света.
- Кто его убил?!!!
- Да говорю же - пока почти ничего не известно. Виктора обнаружили дома, в его кабинете. Огнестрельное ранение в голову. Больше я ничего не знаю. К твоему приезду, возможно, выяснится что-то еще. Как только приедешь, сразу мне позвони. Сегодня меня уже допрашивали. Похоже, меня опять подозревают в убийстве.
Попрощавшись, Светлана дала отбой. Алла стояла, оцепенев, продолжая сжимать трубку в руке.
- Это неправда, этого не может быть, как же так, мы же собирались... шептала она непослушными губами.
Она не видела, что Лариса стоит на пороге её комнаты, ни жива, ни мертва, не в силах вымолвить ни слова. Никого в этот момент Алла не видела и не хотела видеть. Она медленно сползла на пол и застыла в неловкой, скрюченной позе, не слыша гудков отбоя в трубке, которую все ещё держала в руке.
И вдруг её будто прорвало:
- А-а-а... - завыла она на одной ноте, выронив телефон и закрыв лицо руками.
С детства Алла не умела плакать. Вообще никогда не плакала, даже будучи ребенком. Если её обижали, злилась и давала сдачи. И даже теперь она не могла заплакать, а лишь раскачивалась и монотонно выла, как смертельно раненная волчица, сознающая, что обречена.
- Алка, милая, - бросилась к ней Лариса и присела рядом, пытаясь обнять и громко всхлипывая.
Та подняла голову, посмотрела на неё пустыми, тускло-серыми глазами и сказала каким-то чужим, глухим голосом:
- Уйди, Ларка...
Может быть, она хотела остаться наедине со своим горем, может быть, не хотела, чтобы подруга видела её в таком состоянии, может быть, сердилась на нее, - Ларе было не до анализа мотивов. Ясно одно - случилось непоправимое, и в этом виновата она, Лариса, и верная боевая подруга не хочет её видеть.
Она вышла из её комнаты и побрела к себе. На лестнице у неё подломились ноги, и Лара без сил, ватным кулем опустилась на ступеньки. Сидела, слушала этот заунывный горестный вой, и плакала, не сознавая, сколько так просидела, не обращая внимания на нового официанта, который уже несколько раз появлялся на площадке, но, посмотрев на рыдающую хозяйку, молча уходил. Та и не заметила, когда наступила тишина.
Все эти несколько часов, что она просидела на лестнице, Лариса думала лишь об одном - подруга по её вине потеряла любимого человека, и в его смерти виновен кто-то из двоих её любимых мужчин, и она никогда не сможет простить ни его, ни себя. И Алка никогда её не простит, и будет права.
Она, Лариса, избалованная мужским вниманием и привыкшая жить, как ей хочется, брать от жизни все, что её привлекает, полагая, что ей все позволено, и тем самым невольно раня многих близких людей, ради минутной прихоти воспользовалась симпатичным парнем, как красивой игрушкой. Поиграла и быстро забудет, как забывала десятки других мужчин, прошедших через её постель и не оставивших никакого следа в душе. Они страдали, когда она их бросала, но ей были безразличны их переживания.
И вот теперь пострадали многие, самые дорогие для неё люди, и она всех их потеряет, как раньше теряли её другие.
За все в жизни приходится платить. И это справедливо.
Алла не верила, что больше никогда не увидит Виктора, никогда не назовет его любимым и не услышит, что он её любит, никогда не станет его женой, никогда не родит ему сына. НИКОГДА!
Как можно этому поверить, если за окном точно так же ярко светит солнце, так же безмятежно синеет небо, так же отливает голубоватым вода в бассейне, где они плавали ещё вчера, так же клубятся пеной водяные горки, с которых они скатывались с веселым визгом, так же накатывают морские волны, а шезлонги, кресла, плиточный пол террасы, беседки, кабинка подъемника и постель ещё хранят тепло их тел и воспоминания...
Этого не может быть, просто потому что не может быть. С ней не может этого произойти. И с ним тоже. Потому что они наконец встретили друг друга и собирались прожить вместе долгую и счастливую жизнь.
Солнце, море, небо, бассейны, беседки, тобоган - это все реально, и Виктор был реален среди всех этих реальных вещей. И значит, он ещё здесь будет. И будет так же лежать в шезлонге, смотреть на небо, на море или на нее, и будет её обнимать и говорить, что любит её.
Глядя из окна своей комнаты на все, что было так знакомо и ещё вчера так радовало, Алла вдруг поняла, что там пусто. Пусто, потому что там нет её любимого и нет её самой. Она здесь, в этой комнате, а Виктора нет. Не просто рядом с ней, а вообще. Его уже нет. Нет в её жизни. И он уже никогда не будет лежать в шезлонге и смотреть в небо или на нее, не будет её обнимать и говорить, что любит ее...
В этот миг природа показалась ей равнодушной и даже враждебной. И солнцу, и небу, и морю безразлично, что Виктора не стало. Жизнь продолжается, будто его и вовсе не было на свете. А на этих шезлонгах будут лежать другие люди, они тоже будут смотреть на небо или на море, обнимать других женщин и говорить им о любви.
И наконец Алла осознала непоправимость случившегося.
- Я уезжаю, - раздался сверху глухой голос подруги, и Лариса подняла голову.
Алла стояла несколькими ступеньками выше. Напряженная, как струна, лицо застывшее, губы сжаты, глаза пустые.
- К-куда? - задала бессмысленный вопрос Лара, заикаясь, судорожно всхлипывая и утирая все ещё льющиеся слезы.
- В Москву. Скажи слугам, чтобы быстро собрали мои вещи и отвезли меня в аэропорт.
- Я с тобой! - вскричала Лариса. - Я тут одна не останусь!
- Тогда пусть и твои вещи быстро соберут.
Подруги спустились в холл, и Лара объяснила новому официанту, что они уезжают. Тот молча кивнул и побежал наверх.
Подойдя к бару, Алла плеснула в два бокала коньяк, один протянула подруге, другой выпила одним глотком и тут же налила снова.
- Я найду этого мерзавца, - произнесла она все тем же незнакомым Ларисе голосом. Помолчав, добавила почти без интонаций. - И пристрелю. Девять граммов свинца - это будет мой личный итальянский сюрприз.
- Алка, прости меня, пожалуйста, - снова заплакала Лара.
- За что? - та перевела на неё взгляд. Глаза такие же пустые, как, наверное, пусто у неё на душе. Выжженная пустыня, но окрашенная в серый цвет. Или пепелище.
- Все произошло из-за меня... Если бы ты полетела вместе с Витей, этого бы не произошло. Он бы остался ночевать у тебя, а потом... - Лариса, всхлипнула, пытаясь справиться со слезами. - Нужно было все честно рассказать Игорю и Виталику. И пусть бы они оба меня бросили, я это заслужила. Струсила, хотела обоих сохранить, обоих обманывала. Вместо того, чтобы самой с ними разобраться, я как всегда, переложила все на твои плечи, подставила тебя и Витю. А теперь ни за что ни про что пострадал твой любимый человек.
Алла молчала, глядя на подругу. До этого она вообще не думала, кто же убил Виктора. И только теперь, когда до неё дошел смысл сказанного Ларисой, ей пришло в голову, что это мог быть или Казанова, или Виталий.
"Все равно пристрелю, - сказала она себе. - За все в жизни приходится платить. Вот убийца и заплатит, кем бы он ни был".
На стойке бара зазвонил телефон. Посмотрев на все ещё всхлипывающую подругу, Алла сама сняла трубку и произнесла:
- Я, - её привычный телефонный ответ прозвучал совсем не так, как обычно.
- Напарница, я в аэропорту, - услышала она голос Виталия. - Вылетаю через два часа.
- Сдай билет, - ответила Алла. - Мы сами прилетим.
- Лариса тоже прилетит?
- Да.
- Она уже знает?
- Да.
- Я вас встречу.
- Как хочешь.
- Прими мои соболезнования.
- Да пошел ты! - ответила Алла и повесила трубку.
Виталий встречал их в Шереметьево. Он молча взял оба их чемодана и первым пошел к раздвижным дверям. Так же молча все трое сели в его "Жигули" и в полном молчании сыщик отвез домой сначала Ларису, потом Аллу.
Достав из багажника её чемодан, он хотел помочь ей донести, но она, не говоря ни слова, забрала у него чемодан.
- Ты не хочешь, чтобы я его донес?
- Нет.
- Нам нужно поговорить.
- Я не хочу с тобой говорить.
- Почему?
- Пока я не выясню, кто убил Виктора, я ни с кем из вас разговаривать не буду.
- Но я его не убивал!
- Мне нужно самой в этом убедиться, - произнесла Алла непреклонным тоном.
- Я тебе могу рассказать, как провел все это время.
- Заранее озаботился алиби? - в её голосе даже не было привычного ехидства. Равнодушная констатация факта.
- Нет, алиби мне ни к чему. Из аэропорта я сразу поехал проведать Алешу и остался у них ночевать. Можешь проверить все до единой минуты. И почти весь следующий день я провел с Лешей, а Михаил пошел на работу.
- Когда ж ты успел купить билет?
- Мне привез его Ленька, прямо в аэропорт.
Алла молча отдала ему чемодан и первой пошла к подъеду. Механически кивнув в ответ на приветствие консьержа, шагая, как автомат, она вошла в кабину лифта, дождалась, пока войдет сыщик, вышла, открыла дверь своей квартиры, не снимая шубы и не разуваясь, прошла в гостиную и села в кресло. Виталий разделся и, войдя следом, помог ей снять шубу и сапоги и отнес их в прихожую. В её квартире он бывал не раз и все знал. Вернувшись, прошел к бару, достал коньяк и бокалы, налил, протянул один бокал Алле и молча выпил первым.
- Кто его убил? - тем же глухим голосом спросила она, отставив пустой бокал на столик.
Сыщик немного помолчал, не зная, стоит ли говорить это сейчас или сказать потом, когда Алла немного придет в себя.
- Говори, - велела она, глядя ему в глаза.
- Думаю, что Игорь.
- Почему ты так думаешь?
- В самолете мы все сидели на разных местах. А потом втроем пошли в хвост покурить, и Казанова вдруг спросил, почему Виктор оказался в комнате Ларисы. Тот ответил, что спустился с лоджии третьего этажа на её лоджию, чтобы помочь ей открыть дверь. Игорь спросил его, почему он не подошел сначала к нам, ведь все это мог сделать один из нас, мы оба гораздо моложе Виктора и более тренированы. Да к тому же, у садовника есть лестница, можно было бы подняться на Ларину лоджию снизу. Тот ничего толком не объяснил и отговорился, будто бы ты ему так велела. Но ты же этого нам не говорила, когда Казанова собирался ломать дверь. Да и сама очень удивилась, увидев, как Виктор выходит из её комнаты. Игорь сказал почти утвердительно, что значит, это Виктор оставил такие следы на теле Ларисы, а ты его просто покрывала, на ходу придумав дурацкую историю про машину. "Ты за это заплатишь", - сказал он, а Виктор ответил: "Я готов".
- А-а-а! - опять горестно завыла Алла, закрыв лицо руками и упав головой в колени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43