именно в Черных Грязях и находится загородный особняк президента "Домостроя"...
- Вы хотите сказать, что моя дочь причастна к этому убийству? насторожился банкир.
- Теперь точно знаем, что причастна. В тот вечер она ехала от него.
- Откуда вы знаете?
- От убийцы.
Банкир вздрогнул и, не мигая, уставился в стальные глаза Кожевникова.
- То есть... убийца найден. Я правильно вас понял?
- Вы правильно поняли, Валерий Дмитриевич. Вчера мы, наконец, добились от него признания.
Глава Внешэкономбанка достал из кармана платок и промокнул горячий лоб.
- Кто же это, если не секрет?
- Не секрет, - усмехнулся полковник. - Об этом уже написал "Московский комсомолец". Это президент строительной корпорации "Артстройинвест" Григорий Коломенцев.
- Конкурирующая сторона? - удивился банкир.
- Совершенно верно, - кивнул полковник. - Вам, вероятно, известно, что корпорация работает на рынке элитного жилья? "Артстройинвест" больше всех не заинтересован в серийном строительстве дешевого жилья. Вы меня понимаете, Валерий Дмитриевич?
- Еще как понимаю. Конкуренты не смогли договориться.
- Если бы так! - сощурился полковник. - Коломенцев застрелил конкурента совсем по другой причине. Он всадил ему пулю из ревности.
- Из ревности? - поднял брови банкир и недоверчиво покачал головой.
- Вот и я так же качал головой на допросе. Но, как бы там ни было, убийство Смирнова Коломенцевым действительно совершено из-за женщины. И результаты его таковы, что в ближайшие годы никакого строительства дешевого жилья не будет.
- Больше некому строить? - скептично хмыкнул Валерий Дмитриевич.
- Строить бы нашлось кому, но все упирается в средства. Как я вам уже говорил, инвестиции даются под конкретного человека, а не под организацию, и уже тем более не под проект. Это были американские инвестиции. Насколько мне удалось узнать, для осуществления этого проекта за океаном в качестве партнера рассматривались только две кандидатуры: президент "Домостроя" Смирнов и президент "Артстройинвеста" Коломенцев. Выбор пал на Смирнова. И вот накануне подписания договора один из рассматриваемых кандидатов стреляет в другого, и в результате проект воплощать некому. Смирнов убит, Коломенцев под следствием.
- И после этого вы говорите о ревности? - усмехнулся банкир.
- А вы полагаете, в этом деле замешан только контракт?
- Не полагаю, а уверен.
- Тогда вопрос первый, почему Коломенцев стреляет сам? Уж если так достал конкурент, он мог бы нанять киллера. Но дело в том, что, ослепленный ревностью, он всаживает две пули и в возлюбленную...
- В Софью? - побледнел банкир.
- Да! - кивнул полковник. - И в этом он уже признался.
Кожевников сделал паузу, дав Валерию Дмитриевичу опомниться, после чего продолжил:
- Дело было так: двенадцатого ноября в десять вечера Софья приехала к Смирнову в его загородный дом. В пятнадцать минут одиннадцатого, когда Смирнов принимал ванну, в дом ворвался Коломенцев с пистолетом в руках. В каминном зале он учиняет Софье сцену ревности, требуя, чтобы она немедленно покинула этот дом. Девушка заявляет, что вольна поступать как хочет. Он ей не муж, не брат и даже не любовник. Тогда Коломенцев направляется в ванную, а Софья тем временем садится на мотоцикл и уезжает. Коломенцев всаживает в конкурента пулю, спускается вниз, садится в машину и едет догонять Софью. Нагоняет он её у автотрассы и требует, чтобы она пересела к нему в машина. Софья отказывается. И тогда Коломенцев производит два выстрела на глазах у нескольких свидетелей.
Банкир поднес ладони к глазам и застонал.
- Бедная девочка. Зачем она путалась с этими ублюдками?
Полковник потянулся к сигаретам. Закурив и с наслаждением выпустив дым, он неожиданно сделал заключение:
- Я думаю, она путалась, имея весьма определенную цель.
Банкир медленно отнял от лица руки и угрюмо уставился на полковника.
- Да-да, Валерий Дмитриевич, не удивляйтесь. Все восемь убийств, в которых подозревается ваша дочь, похожи друг на друга. Что касается этого, девятого, то оно тоже не блещет оригинальностью.
- Не может быть, - растерянно пролепетал банкир. - Она здесь ни при чем.
- Как же ни при чем, - усмехнулся полковник, - когда вы сами минуту назад подтвердили, что, если замешаны иностранные инвестиции, убийство из ревности исключено. Правильно я вас понял? Правильно! Ход ваших мыслей совершенно логичен. Все это, Валерий Дмитриевич, тщательно планировалось и разрабатывалось профессионалами.
- Нет! Она завтра расскажет мне всю правду, - стоял на своем банкир. Моя дочь никогда от меня ничего не скрывала... А сейчас я пойду. Извините. Мне нужно побыть одному.
После того как он ушел, не попрощавшись, в кабинет постучался врач.
- Ну как себя чувствует наша рокерша? - спросил полковник. - Сможет она завтра говорить?
- Боюсь, ни завтра, ни послезавтра, ни вообще когда-либо она уже не произнесет ни слова, - покачал головой врач.
Часть четвертая
КИЛЛЕР ПОНЕВОЛЕ
1
В тот октябрьский вечер было холодно, да ещё ледяной ветер пронизывал насквозь. А Галина, как назло, посеяла чип.
Тридцатилетняя преподавательница английского языка возвращалась с пятилетним сыном домой. Пока доплелись до Ферганской, продрогли до костей. Вот тут-то на бетонном крыльце подъезда Потоцкая и обнаружила, что на связке нет чипа. Вместо него рядом с ключом от квартиры сиротливо висел пластмассовый осколок. А ведь она давно заметила, что чип дал трещину. И надо же было ему отломиться именно в такой неподходящий момент. Онемевшими руками бедная женщина долго шарила по карманам, в сумочке, в целлофановом пакете - но все было тщетно. Чип просто канул. Алешка, съежившись, терпеливо смотрел на маму и ждал, когда же она, наконец, укроет его от этого невозможного ветра. Галина прокляла все и стала листать записную книжку, в которой был записан номер кода. Когда-то она его помнила, но за ненадобностью забыла. Как назло, и код никак не находился. А Алешка сжался и плаксиво простонал онемевшими губами:
- Мам, ты скоро? Я больше не могу!
Когда Галина уже хотела изматериться и постучать соседям в окна, дверь неожиданно запищала и распахнулась. Из подъезда одна за другой поспешно вылетели четыре девушки лет пятнадцати. Они чуть не сшибли Галину с ног и только чудом не затоптали Алешку.
- Вот овцы! - кинула им вслед Потоцкая, и мамочка с сыном наконец вошли в дом. В подъезде было темно. На первом этаже не горела ни одна из четырех лампочек. Они на ощупь прошли первую площадку, споткнулись о ступени, осторожно поднялись по лестнице, завернули на другую площадку, где находились лифты, и так же осторожно двинулись дальше. В этом подъезде закутков было больше, чем в лабиринте Минотавра. Перед лифтом они опять споткнулись, но уже обо что-то мягкое. От неожиданности Галина вскрикнула и выпустила руку сына.
- Ой, мама, здесь кто-то лежит, - услышала из темноты.
- Отойди немедленно!
Она догадалась, что под ногами валяется пьяный. Надо же так нализаться! Галина в темноте поймала теплую ручку Алешки и стала шарить ладонью по стене. Кнопка лифта не светилась. Она была прожжена насквозь, однако продолжала выполнять свою функцию. Галина нащупала этот шершавый пластмассовый бугорок и надавила на него пальцем. Лифт зашумел. Было не очень приятно стоять в темноте и знать, что под ногами валяется черт знает кто. А вдруг он сейчас очнется и схватит за ногу?
Лифт подъехал, с шумом распахнул двери и, наконец, осветил того, кто валялся под ногами. От неожиданности Галина вскрикнула и отпрыгнула назад, увлекая за собой сынишку. Она прижала его к себе и понеслась из подъезда вон. Около лифта лежали двое: мужчина и женщина, с ног до головы они были в крови. Глаза их были выколоты, а животы вспороты, виднелись кишки.
Галина в ужасе бежала в сторону Рязанского проспекта, крепко прижав к себе притихшего Алешку, а вокруг не было ни души. Только у самого шоссе навстречу вырулила патрульная машина. Галина помчалась к ней. Остановила её и прохрипела:
- У нас в подъезде зарезали двоих.
Патрульные без лишних слов усадили её с ребенком на заднее сиденье и рванули к месту происшествия. Подъехав к дому, милиционеры каким-то образом открыли бронированную дверь без всякого чипа и, включив фонари, скрылись в темноте подъезда. Их не было около пяти минут. Все это время Галина продолжала трястись на заднем сиденье машины, прижав к груди Алешку. Менты вышли на крыльцо весьма растерянными.
- Ничего себе ребятки повеселились, - в смущении произнес один.
- Ты думаешь, подростки? - спросил второй.
- Кто же еще? Вызывай опергруппу!
Один из милиционеров поднес к уху рацию, другой подошел к Галине и спросил:
- Вы на каком этаже живете?
- На двенадцатом, - ответила Галина, клацая зубами.
- Если хотите, я вас провожу до квартиры. Но вас ещё сегодня допросят.
- Тогда я подожду здесь.
Оперативники приехали быстро. Трупы осмотрели, сфотографировали, накрыли простынями и погрузили в машину. Тут же составили протокол и дали расписаться свидетельнице.
- Вы кого-нибудь видели в подъезде? - спросил оперуполномоченный.
- Никого. - Галина все ещё не могла успокоиться. - Вернее, когда входила, из подъезда выбежали четыре девчонки.
Оперативники переглянулись.
- Девчонки из вашего подъезда?
- Кажется, нет.
- Ну что ж, Галина Петровна , сегодня вас больше не потревожим. А завтра вы должны подойти в РОВД.
Ее проводили до квартиры и пожелали спокойной ночи. Галина видела из окна, как милицейские машины с мигалками вскоре отъехали. Последним в автомобиль садился фотограф. Он был чем-то озабочен и, прежде чем запрыгнуть в милицейский "москвич", несколько раз обернулся, как будто что-то не доснял.
Фотограф очень бы удивился, если бы узнал, что буквально на следующий день именно его фотографии внимательно рассматривали двое пожилых джентльменов на шестом этаже одного из известных зданий Вашингтона.
- Надо же, какая жестокость, - произнес один из них по-русски. - Что этим девочкам дали?
- Всего лишь по косяку марихуаны, - улыбнулся второй. - Но вы ведь знаете, что марихуана здесь ни при чем. Главное, что это продолжает работать, несмотря на кодовые замки.
2
С утра Веронику Аркадьевну раздражало все: парикмахер, маникюрша, горничная, садовник. Спортзал оказался недостаточно проветренным, вода в бассейне чересчур холодной, кофе слишком сладким, пальмы в холле не подстриженными, наконец, в китайском аквариуме, занимавшем в гостиной всю стену, сдохла золотая рыбка. К чему бы это?
Хозяйка роскошного трехэтажного особняка на Озерковской набережной энергично отчитывала служителей и ежеминутно посматривала на часы. Вчера ей звонил детектив и сообщил, что есть новости и они не очень приятные. Он подъедет завтра к двенадцати, если ей будет удобно. "Нужно было назначить на десять", - подумала Вероника, изнывая от нетерпения.
Кажется, её опасения подтверждались. Но точно об этом будет известно только в двенадцать. Что с мужем творится что-то неладное, она заметила давно. Он стал рассеян, задумчив, уныл. Потерял былую хватку. Два раза подряд проиграл городской заказ, чего никогда с ним не случалось. Оба конкурса перехватил их главный конкурент - "Домострой". Если муж прошляпит ещё и американские инвестиции для серийного строительства дешевых домов в России, то они банкроты. Элитных квартир с каждым годом покупают все меньше и меньше, а цены на стройматериалы растут в геометрической прогрессии. Пять лет назад муж мечтал строить дешевые квартиры, то есть думал в правильном направлении, но сейчас ко всему этому он относится с полным равнодушием.
Что бы это значило? Только одно из двух: либо он сильно устал (ну ещё бы! шесть лет без отпуска), либо у него появилась молодая любовница...
Последнее Вероника хоть с содроганием, но допускала. Почему бы нет? Молодой мужчина в полном расцвете сил, энергичный, красивый, здоровый. Что у такого мужика должна завестись именно молодая любовница, Вероника Аркадьевна не сомневалась - она была старше мужа на десять лет.
Подошла к зеркалу, вгляделась более внимательно, чем всегда. Вокруг глаз морщины. Куда от них деться? Между бровей и у рта складки. Кожа, если не напудрена, уже не имеет той первозданной свежести... Но все это пустяки по сравнению с тем, что сделалось с её глазами. В них не стало блеска. В них какое-то мрачное равнодушие. Почему мрачное? Потому что она вечно чем-то недовольна. Когда жили в нищете, скитались по общагам и чужим квартирам, глаза её всегда блестели, а сейчас тусклы и безразличны. Угрюмы даже. Зато фигура прежняя.
В ту минуту, когда "президентша" намеревалась скрупулезно осмотреть свою фигуру, позвонил охранник и сказал что детектив пришел.
- Пусть войдет, - произнесла она в трубку, и внутри поднялось волнение.
Конечно, она допускала, что у мужа появилась любовница, но в глубине души надеялась, что причина его рассеянности в другом.
В кабинет вошел человек лет сорока, с кейсом в руках, в добротном черном костюме и безукоризненно белой сорочке. Он сел на предложенный стул и настороженно взглянул на хозяйку.
- Ну? - произнесла она, скрестив на груди руки.
- Вероника Аркадьевна, мне бы не хотелось, чтобы Григорий Алексеевич узнал, что информация исходит от меня.
Хозяйка поморщилась.
- Выкладывайте. У него появилась женщина?
- Да!
Вероника побледнела. Перед глазами все расплылось, хотя она и была к этому готова.
- Молодая?
- На вид - двадцать два.
- Давно? - выдавила хозяйка, плохо справляясь с собой.
- Около месяца назад.
- Всего-то? И кто же она?
- Журналистка. Зовут Глорией.
- Где он её снял: на Тверской или на Ленинградском шоссе?
- Нет, - улыбнулся детектив. - Она пришла к нему в офис с предложением написать рекламную статью.
- Написала?
- Кажется, нет.
Вероника Аркадьевна молча покачала головой.
- Фотография есть?
- А как же! - Детектив открыл кейс.
Жена президента долго вглядывалась и мысленно кусала губы. Красивая, чертовка! Такая может запудрить мозги кому угодна... Даже ей...
- Она всегда одевается под рокера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26