Муж увез Зинку к себе на родину, в Австрию. И с тех пор от нее никаких известий. Молю Господа, чтобы она была счастлива. Храни ее Господь. Немного позднее покинул дом и наш младший сын Юрай. Сейчас он живет в Сплите и служит у венецианского фактора. Венецианцам служить пошел, заклятым врагам! Изредка до меня доходят слухи о нем, потому что я знаю кое-кого, из родни венецианца, но сам Юрай ни разу не послал мне весточки. Прости, Боже… Не знаю, можешь ли ты представить себе, как все это терзало сердце Зоны, нежное сердце, так и не ожесточившееся. Спустя несколько лет после отъезда Юрая она родила наше последнее дитя и с тех пор замолчала и почти не вставала с постели. Лежала и смотрела перед собой погасшим взором. Десять лет она хворала. Когда Зена умерла, я плакал, но смерть была для нее милостью Божьей. А наша маленькая дочка не умерла, выжила.Томислав оживился и даже заулыбался.— Ты, наверное, думаешь, что я растравляю свои раны, жалею себя? — Он уже вернулся от воспоминаний о прошлом к настоящему. — Отнюдь нет, отнюдь нет. Бог послал мне превеликое утешение — это и сам Он, Господь наш, это и зеленые леса, и музыка, и веселые праздники в кругу друзей, и доверие моей паствы и… любовь. Да-да, любовь маленьких деток моих прихожан.Томислав заглянул в свою кружку.— Пусто, — сказал он. — И твоя пуста. Погоди минутку, сейчас принесу жбан. До вечерни еще много времени.Когда он вернулся, Ванимен сказал:— Я тоже потерял детей.Однако из деликатности Ванимен не стал говорить, что еще надеется на встречу с ними.— Ты упомянул о девочке, младшей из всех детей, — сказал Ванимен. — Говорят, она умерла, это правда?— Правда. — Томислав тяжело опустился на скамью. — Она была красавица.— Что же с ней стряслось?— Это никому не известно. Она гуляла по берегу озера. В его водах нашли ее тело. Вероятно, она оступилась и упала, ударилась головой о корень дерева. Но Водяной тут ни при чем, я знаю наверное. Водяной не утащил ее на дно, ведь мы нашли ее тело, нашли после долгих поисков в течение нескольких дней…«Раздувшееся, наполовину разложившееся», — подумал Ванимен.— Я… Я не похоронил ее рядом с матерью и нашими детьми. Я отвез гроб с ее телом в Шибеник.— Почему?— Ах, я подумал, что… что там ей будет покойнее. Я тогда просто не помнил себя от горя, ты, наверное, понимаешь… Жупан помог мне получить разрешение от властей похоронить дочь в Шибенике. — Томислав вдруг подался вперед, как будто готовясь отразить нападение. — Я тебя предупреждал: моя история не слишком веселая. Хотя и тебе сейчас не до веселья, после всех пережитых несчастий…В отличие от своих соплеменников Ванимен по характеру был очень уравновешенным и если считал необходимым, умел вовремя сменить тему разговора или придать беседе другой тон.— Да, — сказал он. — Я должен преодолеть это настроение. Ради моего народа, прежде всего. И я хотел бы посоветоваться с тобой и обсудить наше положение.Томислав улыбнулся.— Ты уже говорил со мной об этом, причем в таких выражениях, которые я назвал бы резкими.— О, лишь потому, что не совладал с собой. Ведь их держат в загородке, никуда не отпускают. И говорят, теперь жен и детей посадили отдельно от мужчин?— Верно. Потому что они вели себя непристойно, когда были вместе. Об их поведении пошли толки, которые представляют собой опасный соблазн и угрожают добронравию нашего народа — так сказал отец Петр.Ванимен ударил кулаком по скамье.— До каких же пор это будет продолжаться? Я вижу — ясно вижу, и слышу, и чувствую, всей кожей, веем существом, как они страдают в неволе.— Я же сказал тебе: такова воля бана. Они должны находиться под стражей, но притом получать все необходимое — еду, лекарства, пока бан не узнает о них все, что ему нужно знать. Мне кажется, терпеть осталось недолго. Мы с тобой уже многое обсудили и выяснили. Ты теперь совершенно свободно говоришь по-хорватски, значит, можешь поехать к бану и побеседовать с ним без посредников. Бан сообщил, что желает с тобой встретиться.Морской царь покачал головой.— Когда же это сделать? Как я понял, бан очень занятой человек, он все время разъезжает по стране, иногда отсутствует целыми неделями. Меж тем мои подданные — я вижу — терпят тяжкие муки. Ваш барон, то есть жупан, должно быть, считает, что они едят вволю, но это не так. Я заметил, что в вашей кухне слишком много хлеба и молочных блюд и совсем мало рыбы. При таком питании мои подданные начнут болеть. Для их здоровья опасно и то, что им не позволяют плавать. Конечно, воды для питья им дают достаточно, но ведь это далеко не все, что им нужно.Когда они плавали в последний раз? Когда в последний раз находились под водой, как того требует наша природа? Ты позволил мне купаться в здешнем ручье, но этого мало, я чувствую, что мое тело постепенно усыхает от недостатка воды.Томислав кивнул.— Все понимаю, Ванимен, друг мой. А если не понимаю до конца, то о многом догадываюсь. Но что же тут поделаешь?— Я об этом размышлял, — сказал Ванимен, сразу посветлев лицом. — Здесь, совсем недалеко, есть озеро. Пустите нас в озеро. Не всех сразу, конечно, по очереди, небольшими группами и в удобное для вас время. Остальные будут вашими заложниками. Зная это, те, кого вы отпустите поплавать, непременно вернутся назад. Разумеется, озеро не сравнить с морем, но все же его воды помогут нам восстановить утраченные силы, и тогда прекратится наконец это жалкое существование между жизнью и смертью. Ведь мои подданные на грани гибели. И вот что еще. Как я понял, никто из крестьян не ловит рыбу в озере. А мы умеем ловить рыбу, мы будем охотиться. Рыба там, должно быть, водится в изобилии. Мы могли бы так много наловить! И щедро поделиться с людьми.Этой рыбы с лихвой хватило бы и на то, чтобы возместить все затраты, которых стоит питание и содержание моих подданных под стражей. Может быть, вашего барона привлечет такое предложение?Томислав колебался.— Пожалуй… Если бы только это озеро не было проклятым местом.— Как тебя понимать?— На дне озера живет страшное чудовище, Водяной. Раньше, когда рыбаки ловили в озере рыбу, он разорял сети и забирал добычу. Тогда люди послали против Водяного войско, несколько отрядов солдат на ладьях. Но оружие бессильно против Водяного. Лодки пошли ко дну, все солдаты утонули, они же были в доспехах. Потом крестьяне решили построить на ручье мельницу, чтобы самим молоть зерно и не возить к мельникам в Скрадин. Когда мельницу уже почти построили, Водяной поднялся вверх по реке и принялся плескаться возле мельничной запруды. Зрелище было такое страшное, что люди своими руками разрушили только что построенную мельницу и плотину. Лишь тогда он уплыл обратно в озеро.— Почему тогдашний священник задруги не предал Водяного проклятию? — через силу спросил Ванимен.— Народ не дал. Церковь и знатные люди решили, что надо уважить желание народа. Дело в том, что изгнание нечистой силы распространяется на все сверхъестественные существа. Если бы Водяной был предан проклятию, то вместе с ним были бы изгнаны все волшебные обитатели лесов и вод, а люди верят, что многие волшебные создания приносят удачу. Крестьяне рассудили, что лучше уж как-нибудь обойтись без тех благ, которые может дать озеро, и примириться с тем, что иногда кого-нибудь поморочит в лесу леший. Зато они не лишатся дружбы с добрыми духами. Это Половик — он отводит хворь от домашней скотины, Домовой — помогает по хозяйству в доме, Кикимора может иной раз вдруг прийти помочь крестьянкам, у которых всегда полным-полно тяжелейшей работы… — Томислав вздохнул. — Язычество, да, конечно. Но ведь вреда от него нет. Язычество вовсе не мешает людям истинно веровать в Бога, оно дает им утешение в горестях, которых так много в жизни… Вот богомилы, те искоренили все древние языческие пережитки в тех местах, где распространилась их ересь. Но богомилы — враги радости, их учение исполнено ненависти ко всему земному, а ведь Господь создал земной мир нам на радость, поэтому-то и сотворил он его таким прекрасным… — Снова вздохнув, Томислав добавил, понизив голос почти до шепота:— Правда и то, что многие из тех, кто обитает в глубине вод или в лесной чащобе, тоже прекрасны.Ванимен едва ли расслышал последние слова Томислава. Он вскочил с места и воскликнул, подняв кулаки к небу, где уже загорелась первая звезда:— Мы вам поможем! Мы, народ лири! Вот случай, когда вы убедитесь, что мы желаем вам только добра. Я сам поведу войско в бой, и мы прогоним чудовище! 2 В Хадсунне жил некто по имени Аксель Хедебо, весьма преуспевающий торговец лошадьми, которых Дания поставляла за границу. В прошлом Ингеборг часто с ним встречалась. Тем не менее Аксель был чрезвычайно удивлен, когда она вдруг явилась к нему в торговую контору в сопровождении молодого паренька с прямым и твердым взглядом, и заявила, что они желают поговорить с хозяином наедине.— Мы пришли к тебе с просьбой о помощи. А так как мы надеемся завоевать твое расположение, позволь преподнести тебе скромный подарок. — С этими словами Ингеборг разжала пальцы и тайком, чтобы не видели подчиненные Акселя, показала ему золотой перстень.Не какая-нибудь дешевая безделушка, смекнул Аксель. Такой перстень стоит не меньше пяти марок серебром.— Ладно. Идите за мной, — сказал он, сохраняя невозмутимую мину, и проводил неожиданных посетителей из служебных помещений в жилую часть дома, где находилась приемная зала. Пропустив их вперед, Аксель плотно затворил дверь.Стены залы были обшиты темными деревянными панелями, у стола стояли тяжелые резные кресла. В окнах блестело дорогое и редкое по тем временам стекло. Аксель завернул занавески на окнах, и комната погрузилась в полумрак, который как нельзя лучше соответствовал обстановке секретных переговоров. Взяв у Ингеборг перстень, хозяин уселся за стол и принялся разглядывать занятные фигурки, которые украшали золотую оправу, — Садитесь, оба, — не пригласил, а скорее приказал Аксель.Ингеборг и Нильс устроились на краешках кресел и с тревогой смотрели на хозяина. Это был толстый приземистый человек, на его лице с синими бритыми щеками выделялся широкий рот. Одежда на нем была богатая, пахло же от Акселя чем-то более крепким, чем запах конюшни. Наконец, Аксель поднял голову и обратился к Нильсу:— Я вас не знаю. Кто вы?Нильс представился, сказал также, откуда он родом, и добавил, что в настоящее время служит в торговом флоте. Аксель с подозрением присматривался к незнакомому парню. И Нильс, и Ингеборг были опрятно и чисто одеты в новое с иголочки платье, но сразу бросалось в глаза, что лица у обоих обветренные, загорелые, и в их чертах все еще не изгладился отпечаток пережитых жестоких лишений.— Что же вам от меня нужно? — спросил Аксель.— Это длинная история, — ответила Ингеборг. — Ты торговец, так что понимаешь кое о чем мы умолчим. Если коротко и по существу, нам крупно повезло, мы нашли сокровище. Теперь мы хотим как-то пристроить ценности. Для этого нам и нужна твоя помощь. Нильс вот считает, что лучший способ вложения денег — приобретение судов. У тебя есть связи, ты знаешь многих капитанов, ведешь с ними дела. Вы торгуете с зарубежными странами и наверняка с Ганзейским — правильно я говорю, Нильс? — с Ганзейским союзом. Ты можешь подсказать, к кому нам обратиться. Это должен быть надежный человек, в котором ты абсолютно уверен. А уж мы не поскупимся и щедро отблагодарим и его, и тебя. — Тут Ингеборг широко улыбнулась, как, бывало, улыбалась торговцам на рыночной площади.Аксель потеребил прядь черных волос.— Сомнительное предложение, да еще от такой, как ты, — не сразу ответил он. — Мне нужно знать больше. Насколько велика ценность сокровищ? Каким образом они вам достались?Аксель посмотрел на туго набитый кошелек, который висел у Нильса на поясе. В кошельке были монеты Датского королевства. Чтобы не вызывать лишних подозрений, Ингеборг сразу же по приезде в Хадсунн пошла к знакомому ювелиру и продала ему золотой слиток. Ювелир был отчаянный пройдоха и вел рискованную игру — ведь по закону его могли посадить в тюрьму, если бы вдруг выплыло, что он купил слиток драгоценного металла по значительно заниженной цене. Гораздо большие ценности Ингеборг и Нильс спрятали на себе под одеждой — эти украшения и кусочки золота предназначались на случай каких-либо непредвиденных расходов. Вопрос Акселя не смутил Ингеборг. Она спокойно ответила:— Какова истинная ценность сокровищ, зависит от того, что нам удастся с ними сделать. Почему мы и решили попросить у тебя совета. А достались они нам очень просто. Мы их нашли, понимаешь?Аксель вздрогнул.— В таком случае оно является собственностью королевства! Ты что, хочешь болтаться на виселице?— Нет, нет, совсем не то. Ты не правильно меня понял. Сейчас все объясню. Ты, наверное, помнишь капитана Ранильда и его когг «Хернинг», на котором он ушел в море год назад? О том, куда он отправился, никто тогда не знал. С тех пор о Ранильде ни слуху ни духу, так? Нильс был с ним, Ранальд принял его матросом. И меня Ранильд тоже взял в то плавание.— Тебя? — Торговец от неожиданности привстал. — Ну и ну! А ведь верно, тогда многие диву давались: куда это Ингеборг-Треска подевалась. Но как же так, ведь женская юбка на борту — к несчастью.— Ложь! — гневно воскликнул Нильс.Ингеборг знаком велела ему замолчать и продолжала:— В команде не хватало матросов, а Ранильд спешил. Он рассудил, что я могу пригодиться.— Да уж! — Аксель хохотнул.Нильс поглядел на него с ненавистью, Ингеборг же лишь выше подняла голову.— Меж тем я кое о чем слышала от людей. Ходили тогда разные слухи…Ранильд из совеем другого источника тоже узнал о сокровищах. Все, о чем рассказывали люди, сошлась, а значит, можно было надеяться, что мы найдем это золото. Когда-то оно принадлежало язычникам и с древних времен лежало там, где ваходился их город — на острове посреди океана.Стало быть, не было никакого пиратства, посягательства на чужую собственность или осквернения святынь. Но золото, конечно же, пробудило в людях алчность. Начались раздоры, дошло до смертоубийства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50