А Хювяринен сказал:– Свинья-то у них из хорошей породы Кохонена.– Ах, вот она из какой породы, – пробормотал Антти.Хозяйка заметила:– Надо бы и нам достать одну такую свинку, пускай бы росла. У ребят хватит времени ее кормить.Тут Антти снова приблизился к своему делу, сказав:– Кроме того, у Юсси Ватанена отелилась черная корова.– Это та самая, что куплена у Воутилайнена?– Та самая…– Ах, уж отелилась! Что, телку принесла? – расспрашивала хозяйка.– Телку.Снова помолчали. Собравшись с духом, Антти продолжал начатый разговор:– Хватает скота у этого Юсси… Пятнадцать дойных коров машут хвостами… Можно залиться молоком в его доме…Дочь Хювяринена, по имени Анна-Кайса, подрубавшая подол рубашки, взглянула теперь на Антти, как бы что-то предчувствуя.Хювяринен сказал:– Что толковать, крепкое хозяйство у Юсси… Давеча он говорил, что в том году он десять пудов масла продал.Антти обрадовался поддержке. Дело, казалось, шло хорошо. Однако он решил подбавить ходу:– Этот Юсси всегда был очень старательный мужик… И, главное, ни разу не ссорился со своей покойной женой…Тут уж и сама хозяйка навострила уши. А Анна-Кайса еще более углубилась в работу. Хозяйка, не утерпев, спросила:– А что, Юсси, вероятно, снова собирается жениться, раз уж померла его Ловииса?Теперь Антти уже стал гордиться сделанным делом. Нет, он больше не намерен слишком хлопотать или там упрашивать за Юсси. Не без заносчивости он сказал:– Да, но только вряд ли Юсси обратит внимание на каждую, ведь много желающих войти в такой дом.Антти вытряхнул пепел из своей трубки, и Хювяринен на этот раз счел нужным сказать:– Здесь в ступке есть свеженарубленный табачок. Антти стал набивать трубку, говоря при этом:– Ничего, сошел бы и свой табачок.– Так ведь для этого и хозяйский табак здесь находится, – убеждал Хювяринен.Хозяйка, между тем, сказала дочери:– Ты бы, Анна-Кайса, поставила на огонь кофейник, раз у нас в доме такие дальние гости.Посидели еще. Анна-Кайса суетилась, приготовляя кофе. Антти продолжал бахвалиться:– У этого Юсси теперь отличная беговая кобыла, которую он выменял у Кеттунена.Ему показалось, что он сказал недостаточно сильно, и поэтому он подбавил пару:– И он уже отучил эту свою кобылу хвостом махать. Ее можно вожжами ударить, и то она не тряхнет хвостом.– Вот как он ее приучил!– Еще бы! Он хороший лошадник, наш Юсси. Всегда ласково обращается со своей лошадью и со своей прочей живой тварью. И даже своего сердитого мерина он променял – ему жалко было кнутом его стегать, – уверял Антти.– Сердечный человек этот Юсси, – согласилась хозяйка.– Он мягкий человек… У него одинаковое отношение как к лошади, так и к своей женке, – бубнил Антти, радуясь тому, что дело пошло так хорошо.С пылающими щеками Анна-Кайса суетилась у очага.Теперь, казалось, Юсси был в достаточной мере расхвален. Кофе дымилось на столе.Когда Антти допивал вторую чашку, он напрямик, без всяких обиняков, сказал:– Кто его знает, этого Юсси, не вздумал бы он снова жениться, если найдет подходящую…Все умолкли. Хозяйка пожурила дочь:– Кажется, могла бы приготовить гостю покушать, уговаривал хозяин.Еще поговорили о хозяйстве Юсси, о его полях и лесах. Между тем, кушанье было приготовлено, и хозяйка принялась потчевать гостя:– Вы бы попробовали, Ихалайнен, нашего масла и хлеба. Ведь у нас других разносолов нет.Антти выбил пепел из своей трубки и снова подошел к столу, однако, подходя, не переставал отказываться от еды:– Да не надо, зачем это… Ведь дома только-только из-за стола встал.– Сытого-то легче накормить, Хозяйка спросила:– Ах, вы только что покушали, Ихалайнен? А что, кашу наварила Анна-Лийса?– Кашу.Когда Антти сел закусывать, хозяйка, вздохнув, опять сказала:– Вон какая у нас еда – уж извините – ничего особенного…И обратившись к дочери, добавила:– Анна-Кайса, поставь на стол хотя бы копченую свинину…Анна-Кайса торопливо исполнила просьбу. И тут Антти отдал должное еде. Кушая, он продолжал бахвалиться:– В доме у Юсси мясо не переводится даже летом. Шесть свиных окороков коптил он в прошлую весну.– Хватает мяса у Юсси, – согласился Хювяринен.Трапеза была закончена. Еще поговорили и еще похвастались. Пришло время уходить. Разыскивая глазами шапку, Антти вдруг сказал:– Ну, пора мне и до дому, к моей Анне-Лийсе…Тут все опешили.Хювяринен, хозяйка и Анна-Кайса подумали, что они ошиблись в своих надеждах. Вероятно, этот Ихалайнен просто так, от нечего делать, расхваливал Юсси.Нависло молчание. Строгали, пряли. Потупившись, Анна-Кайса прибирала стол.Что касается Антти, то он, оказывается, только лишь еще собирался с духом произнести нечто решающее. Он напялил шапку на голову, шагнул к дверям и только тогда порадовал хозяев, сказав им:– Ах да, кстати, ведь у меня к вам есть некоторое дело… Не согласилась бы Аина-Кайса выйти замуж за Юсси Ватанена?Тут от волнения он снова присел и закурил.Никто не знал, кому и что надлежало ответить. Наконец эту задачу взял на себя Хюаяринен. Продолжая строгать полозья, он сказал:– Да, собственно говоря, это дело ведь Анны-Кайсы… Пусть она поступает, как хочет…Взглянув на Анну-Кайсу и подождав, не скажет ли она чего, Антти спросил:– Ну, а что думает об этом Анна-Кайса? Анна-Кайса застеснялась сказать, что она думает по этому поводу. И тогда хозяйка поспешила на выручку, сказав:– Ну, а что Анна-Кайса может понимать в таком деле… Если Хювяринен одобрил, так уж пусть она поверит ему на слово.– Она-то поверит, но вот чтоб Юсси не сомневался, было бы верней, если б Анна-Кайса сама дала свое согласие. А то ведь мы с Юсси уже решили ехать в Йоки покупать подарки к обручению.Он подождал, пока Анна-Кайса не произнесла застенчиво:– Так ведь отец сказал уже… У него и без меня хватает рабочих рук…– Вполне хватает, – пробормотал Антти, выходя из избы. ГЛАВА ТРЕТЬЯ Для ясности дела должны мы теперь немного отвлечься от начатого рассказа для того, чтобы зайти в тот самый дом Котилайнена, окна которого так искусно были заделаны лучинками и берестой.В этом доме сидел на столе, скрестив ноги, портной Тахво Кенонен. Он шил суконные брюки для хозяина дома.Он уже кончал свою работу, когда в избу вошел некто Хейкки Пирхонен. Увидев портного, он сказал ему:– Ты что, Кенонен, никак штаны шьешь?– Штаны, штаны шью… А что слышно новенького? – спросил Тахво Кенонен и, взяв бутылку вина, отпил глоток, сказав при этом:– Надо и выпить в честь окончания… И по случаю моего отъезда. Выпей и ты, Пирхонен. Разгони свою тоску.Пирхонен охотно выпил, поморщился и, крякнув, сказал:– Ох, и крепкое же оно…– Ну так ведь… Именно такое оно и должно быть, чтоб валить с ног таких людей, как я – Тахво Кенонен! – сказал портной, будучи, так сказать, в прощальном настроении.И, вдевая нитку в ушко иголки, он снова спросил:– Ну, так что новенького, Пирхонен?– Да ничего особенного… Просто я зашел узнать – не согласитесь ли вы, Кенонен, сшить штанишки моим ребятам.– Нет, Хейкки! Тахво Кенонен не пойдет к тебе штаны шить, – решительно отказался портной. И, вдев нитку в иголку, торжественно сказал сам о себе:– Тахво Кенонен намерен уйти из этого прихода и уйдет так, что на дороге пыль заклубится.Опираясь локтями о свои колени, Хейкки Пирхонен с удивлением смотрел на портного. Спросил его:– Ты что же, Кенонен, действительно собираешься уйти из нашей волости?– Да. Прочь отсюда уходит Тахво Кенонен! – снова сказал портной.– На всю нашу деревню рассердился Тахво, – заметила хозяйка.И портной Тахво добавил:– Собрался Тахво Кенонен понаведать своих бывших зазнобушек… А ну-ка, хозяюшка, поставь утюг на огонь, хочу отутюжить зад у этих штанов.Портной энергично помахивал иглой с ниткой. Посасывая свою трубку, Хейкки Пирхонен спросил его:– А ты из какой волости родом? Портной ответил:– Тахво Кенонен из Липери родом…– Ах, вот как… из Липери…– Из Липери… В Липери мы родились и выросли, и в Липери мы и собираемся теперь вернуться, – не без гордости произнес портной.– Вон как!– Да! Именно в Липери собирается Тахво Кенонен… А ну-ка, глотни из бутылки, чтоб в твоей башке хоть что-нибудь от этого прибавилось.Портной был в приподнятом настроении. Хейкки спросил его:– А что, у тебя в Липери имеются наследники?– Нет! У Тахво Кенонена нет там наследников! – воскликнул портной и тут же спросил: – А что, у тебя много детей?Пирхонен сказал:– Кажется, у меня их около полудюжины…– Ого!– Да, около полудюжины у меня их наберется… А у тебя, значит, нет ребят? Что же ты об этом не позаботился? – заинтересовался Хейкки.Несколько разгорячившись от вопроса, Тахво воскликнул:– Не дело, Хейкки Пирхонен, так говорить, будто я не позаботился об этом. Нет, Хейкки! И Тахво Кенонен заботился об этом, и за него заботились, а тем не менее остался я холостым.Пирхонен сказал:– Говорят, будто в молодости ты собирался жениться… Где же ты подумывал об этом, на родине, что ли?– Там у себя, в Липери…– Ах, вот что…– Именно там, на родной стороне, предполагал Кенонен жениться. И подумывал я о некой девушке Анне-Лийсе Матикайнен, которая теперь замужем за Антти Ихалайненом, – произнес портной Тахво.– Ах, вот о ком ты думал, Тахво.– О ней я подумывал… А разве ты знаешь ее, Анну-Лийсу?– Знал бы, если б довелось… Она тоже из Липери?– Да… Она дочь старика Матикайнена… Только не Антти Матикайнена, брата своего…– Ах, вон что… А уж я подумал – неужели она дочь своего брата!Портной Кенонен спросил:– Ну, а Антти Ихалайнена знаешь? Того, который в Муртосало живет?– Нет, о нем не приходилось слышать, – ответил Хейкки.Продолжая шить, Кенонен рассказывал:– На той самой девушке я и собирался жениться… Ну, а тут подвернулся ей этот Ихалайнен… Человек он не бедный… Ну, и папаша ее сорвал мое дело… Анна-Лийса вышла замуж за Ихалайнена… Вот и достался ей в мужья урод, каких мало…– Сама виновата, – промолвил Пирхонен. Портной, хорохорясь, сказал:– Да, Хейкки! Она сама выбрала себе такого мужа… Ну, а я с тех пор шью да пью… Эй, хозяюшка, неси утюг!Пирхонен спросил:– Так неужели ты никого другого не нашел, кроме этой девушки?Поплевав на утюг, Кенонен хвастливо сказал:– Ого, дорогой! Немало всего было у Кенонена…– Ах, были и другие?Кенонен провел утюгом так, что брюки задымились, и опять хвастливо сказал:– Были и другие у этого парня. И даже девушки из богатых домов проливали слезы о Кенонене. А одна так прямо голову потеряла из-за Кенонена – это Анна-Кайса, дочь Хювяринена…– Вот как… И она!– Она совсем обезумела. И даже теперь осталась старой девой… Нет, ты не думай, Пирхонен, что Тахво Кенонена так легко окрутить… Вот что я тебе скажу – Аину-Лийсу, которая теперь замужем за Ихалайненом, я бы взял в жены, но только не Анну-Кайсу, дочь Хювяринена.– Да уж ясно, не ее… А что, она тоже из Липери родом, эта дочь Хювяринена?– Да, и она с тех мест…– М-да…Снова выпили. Кенонен, набрав воды в рот, опрыскал брюки и опять стал гладить и похваляться:– Сильно плакала жена Ихалайнена, когда ей пришлось со мной расставаться и из нас двоих выбирать себе Ихалайнена…– Ах, плакала она? Ну, да это и понятно – как тут не всплакнуть, если вместо тебя пришлось ей вдруг выбрать себе Ихалайнена… Пожилой, наверно, этот Ихалайнен? – спросил Хейкки Пирхонен.Тахво продолжал бахвалиться:– Ну, а Анна-Лийса сказала мне: «Не грусти, дорогой Кенонен, – быть может, Ихалайнен помрет, так я тогда непременно тебя выберу». Нет, ты, Хейкки Пирхонен, только послушай, что Кенонен тебе скажет… Вот что тебе торжественно скажет Тахво Кенонен… Хотя бы на краю света находился Кенонен – его разыщет Анна-Лийса, как только помрет ее Ихалайнен…– Да уж ясно, она разыщет тебя… А ты что, в Липери сейчас собираешься?– Туда, в Липери, тянет меня моя душа. Ведь только Липери настоящая родина. Возьми бутылку, Пирхонен, и пей прямо из горлышка.Собственно говоря, портной Кенонен не так уж сильно преувеличивал. Кое в чем он даже говорил чистейшую правду. Анна-Кайса, дочка Хювяринена, была когда-то безумно в него влюблена. А он любил свою желанную Анну-Лийсу. И это прежнее его чувство к ней продолжало тлеть, хотя он как будто и примирился со своей судьбой. Что касается Анны-Лийсы Ихалайнен, то уж тут Тахво Кенонен сильно прихвастнул. Она, правда, была к нему неравнодушна, но вовсе не любила его до безумия. Именно поэтому Кенонен выпивал и мотался с одного места на другое.И вот к вечеру, закончив свою работу, он собрал свои манатки и отправился на родину в Липери, куда тянула его неспокойная душа.Между тем Юсси Ватанен шагал по двору своего дома и думал: «Не идет Ихалайнен… Неужели же Анна-Кайса отказалась от такого для нее выгодного дела?»Размышляя об этом, он набил свою трубку, вернулся в комнаты и спросил работницу:– Скоро ли будет баня?Старая работница Христина проворчала в ответ:– Надо подождать немного.Наступил вечер, а Ихалайнен все еще не возвращался. Юсси Ватанен все более убеждался, что Анна-Кайса по глупости отказалась. «Ах, черт ее побери, какой она фокус выкинула!» – огорчался Юсси.Стало темнеть. И теперь Ватанен вполне был уверен, что счастье миновало его. Тут он почувствовал обиду на Антти и даже стал проклинать его: «Вся эта затея – козни этого Ихалайнена… Черт его свел со мной на дороге!»Работница Христина, с грохотом двинув кастрюлю, сердито сказала:– Уж пора вам в баню идти… Каждый вечер приходится тут топить эту несчастную баню… И без того работы по горло.Ватанен вспылил. Он крикнул: – А что я вас даром, что ли, буду кормить?! Служанка швырнула ему веник и огрызнулась в ответ:– Прими свой веник! И давай ползи отсюда в баню, припаривай свои кости… Еще тут, фуфлыга такая, рычит и орет на меня, будто порядочный!Обозленная, она ушла, и тут Ватанен стал сокрушаться:– Черт бы побрал эту холостую жизнь. Ведь эта старая кикимора того и гляди глаза выцарапает.Ватанену было обидно. В бане, взобравшись на полку и сидя там в густых облаках пара, он продолжал сокрушаться:– Неужели Анна-Кайса совершила такую глупость, что отказалась… Неужели эта дрянь выкинула подобную штуку?Именно в это мгновение открылась дверь, и сам Антти Ихалайнен вошел в баню.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4