Тогда просто можно было бы отпилить сосну, втиснуть туда покойника, и все в порядке. А дыру деревянной затычкой закрыть. Вот и лежал бы себе умерший, как в деревянной бутылке».Лениво текли мысли Антти под медленный его шаг. Он думал: «А вот если б одновременно со мной померла бы еще и Анна-Лийса, вот тогда можно было бы сразу запихнуть обоих в длинный сосновый чурбан… и в могилу».Эта мысль позабавила его. Не без серьезности стал он взвешивать это дело: «Да, но такой деревянный чурбан длиной в два трупа вряд ли можно будет поместить иа одни сани, если они без подсанок».Подумав об этом, решил, что без подсанок нельзя: «Не уляжется проклятый чурбан без подсанок… Во всяком случае голова второго трупа будет волочиться за полозьями саней».Думая об этом, Антти твердо решил, что подсанки необходимы, и заключил эту мысль словами:– Нет, без подсанок, черт побери, не увезешь, если, например, я и Анна-Лийса в одном чурбане. Да и чего доброго, кувырнется чурбан, раз он висит за полозьями саней. И тогда загрохочет моя голова по дороге.Медленно шагая и лениво думая, дошел он до холма Леппямяки. И тут он перестал размышлять о сосне.Вдали показалась телега и в ней какой-то мужчина, который, видимо, ехал в Муртосало. Случай был тем более странный, что стояла осенняя пора и день был сырой, туманный. Ну кому придет охота ехать в такое время в Муртосало?Да, эта встреча, быть может, озадачила бы кого-нибудь другого, но Антти на это дело не обратил особого внимания. Он только подумал, шагая навстречу телеге с седоком: «А не все ли равно мне, кто там едет».В телеге оказался его приятель Юсси Ватанен. Подъехав ближе, Юсси приветствовал Антти:– Тпру-у… Ах, вот ты где… А ведь я еду тебя повидать, в Муртосало.– Так ведь я тут, а не дома, – ответил Антти. И тотчас спросил: – Ты что, эту свою кобылу у Кеттунена выменял?– У него… Ведь тот мой рыжий мерин до того был злой, что я решил – пусть лучше с ним Кеттунен возится. Он умеет лошадей усмирять.Приятели минутку помолчали. Антти взглянул на круп лошади, потом осмотрел ее зубы и сказал:– Не больше десяти лет ей… Сколько ты дал придачу?– Около сотняшки марок. – Ах, все-таки сотню дал!– Сотню я ему дал. И это не так много, тем более, тот мерин был очень уж неспокойный. А этой кобыле смело можно положить в сани четыре мешка муки, и она легко свезет.– Мерин был действительно сердитый… А ты куда едешь? – спросил Антти, осматривая телегу.– Да я же и говорю – тебя повидать, потому что есть у меня до тебя маленькое дело. Ну, а поскольку тебя дома нет, пожалуй, можно будет теперь и назад повернуть.Он повернул свою лошадь и сказал Антти:– Давай садись… Места хватит в этой моей телеге. И когда Антти сел и кобылке было сказано «пшла».Юсси заявил:– Телегу-то эту я купил в Йоки на ярмарке. Вот только жаль, что на одной оглобле крюк нехорош.Молча поехали дальше. Юсси Ватанен думал о своих делах, а Антти Ихалайнен ни о чем не думал.В гору лошадь пошла шагом, и тогда Юсси спросил:– Кажется, где-то здесь сломалась оглобля у Ромппайнена, когда он вез бревна?Лошадь уже успела втащить телегу на гору, когда Антти задумчиво произнес:– Вот тут за горой есть хорошая береза для полозьев. Надо бы сходить за ней.Оба посасывали свои трубки. В голове Юсси варилось одно дело. Оно. уже было полностью продумано, и Юсси только не знал, с какого конца ему начать. Ему как-то неловко было приглашать Антти в качестве своего свата.Между тем Антти, подумав над вопросом Юсси, стал вспоминать, где же это именно сломалась оглобля у Ромяпайнена. И, наконец вспомнив, сказал Ватанену:– Вот в том проулке сломалась эта самая оглобля у Ромппайнена.– Как, в проулке она сломалась?– В проулке, – сказал Ихалайнен, с точностью вспомнив это происшествие.Потом опять ехали молча. Ватанен думал о дочери Хювяринена и о сватовстве. Он уже решил было просить Антти быть сватом, но опять застеснялся и повернул дело в другую сторону, сказав:– Сколько же заколин сена получил ты, Ихалайнен, со своего луга?– Четыре…– Неужели четыре заколины?– Четыре…А все-таки надо было начать разговор о деле. Приободрившись, Ватанен спросил:– А вообще говоря, куда ты направился?– Да я к Хювяринену. Анна-Лийса пекла хлеб и стала брюзжать, чтоб я от нечего делать сходил бы, например, к старику Хювяринену.Юсси обрадовался. Казалось, дело покатилось теперь само по себе. Он стал обдумывать, как бы ему продолжить этот разговор, и, наконец придумав, сказал:– Тебе что… У тебя и забот нет никаких, пока жива твоя Анна-Лийса.– Пока-то еще она у меня жива… Анна-Лийса… Юсси Ватанен стегнул кобылу вожжами. И та, слегка рассердившись, взмахнула хвостом. Антти заметил по этому поводу:– Никак она у тебя хвостом машет?– Если ее покрепче ударить, так она не махнет хвостом, а вот когда я шутя ее шлепаю, вот тогда она у меня обижается.И, сказав это в защиту своей кобылы, Юсси ласково прикрикнул на нее:– Но, голубка моя… Но… но…Потом Юсси опять подумал о своей женитьбе. И, наконец расхрабрившись, приступил к делу:– Не помешала бы и в моем доме одна такая Анна-Лийса, если б только попалась подходящая…– Не худо, конечно, когда в доме имеется своя бабенка, – подтвердил Антти Ихалайнен.Юсси был того же мнения, и поэтому Антти показался ему теперь умным мужчиной. Юсси сказал:– В этом году у меня пятнадцать коров и три телки.– Хм… А твоя черная корова отелилась? – спросил Антти. – Что-то бабы об этом судачили… Юсси подтвердил это:– Уже в субботу она отелилась. Телку принесла.– Ты что, оставил ее или зарезал?– Собирался оставить, да потом подумал – раз нет у меня собственной Анны-Лийсы, так некому будет за ней ходить… Да и хватит с меня того, что пятнадцать коров жуют мое сено…– Конечно, хватит… А этим летом ты выкосил свой заливной луг? – с оживлением спросил Антти.– Траву, что получше, выкосил… Ведь в моем хозяйстве и помимо этого еще есть луга…– У тебя немало мест для покоса, – сказал Антти и вдруг не без умысла добавил: – Да, нужен тебе свой человек за коровами ходить.Слова эти понравились Юсси, однако он стал возражать и даже сопротивляться сказанному:– И без такого человека можно вполне управиться.– Вообще-то, конечно, можно, – согласился Антти. Юсси было крайне досадно, что Антти согласился с ним. Однако Антти неожиданно поправил дело, сказав:– Все-таки жена была бы хорошей помощницей.– Помощницей она была бы, да вот только от жен, знаешь, какие бывают огорчения, в особенности если жена злая, – возражал Юсси, на этот раз с большей осторожностью.Тут Антти вспомнил разговор, который он слышал сквозь сон, когда бабы болтали о дочери Хювяринена и насчет Юсси. Мелькнула мысль поговорить об этом деле, тем более, что он направлялся к Хювяринену. Раздумывая об этом, он помолчал некоторое время. Между тем Юсси с нетерпением ждал, чтобы Антти начал уговаривать его жениться на дочери Хювяринена или хотя бы завел разговор в таком духе. Он стегнул лошадь вожжами, и тогда Антти сказал:– Держал бы хвост под сбруей, вот тогда бы она и не стала хвостом помахивать.– Сбруя коротка, и шлея может ущемить ей хвост, – пояснил Юсси.Оба не переставали думать об одном и том же. И тут Антти Ихалайнен повел разговор в нужном направлении:– Кажется, восемьсот монет получил Хювяринен за свою проданную лошадь.– Это Пекка Хювяринен?– Да. Я его имел в виду, – небрежно ответил Антти. Юсси не без удивления спросил:– Неужели восемьсот монет получил Хювяринен за свою лошадь? А я и не знал. Да, впрочем, мне ведь как-то ни к чему интересоваться хозяйственными делами этого дома.Этими словами Юсси как бы уже оказывал сопротивление Антти, в намерениях которого он уже более не сомневался.Покуривая свою трубку, Антти снова стал приближаться к делу, сказав:– Мужчина ты почти пожилой…– Еще успею, не торопясь, обдумать эти свои дела… Например, старик Харанен женился на вдовушке Ратинен только лишь на седьмом десятке…Подумав, Антти сказал:– Бабы очень хвалят дочку Хювяринена. Очень, говорят, она старательная.Искра радости вспыхнула в сердце Юсси. Однако он сказал:– Многих похваливают, пока они в девушках. А вот будет женой, и тогда неизвестно, какой характер у нее окажется.Юсси энергично одернул свою кобылу и, замахнувшись на нее вожжами, добавил:– Не так-то легко угадать, какие фокусы и причуды начнет выкидывать девушка, когда она выйдет замуж.– Где их угадаешь, – согласился Антти, однако тотчас сказал в защиту дочери Хювяринена:– По-моему, она в свою мамашу уродилась. А ведь про ее мамашу никак нельзя сказать, что она сварливая.Юсси сделал вид, что он не слышит этих слов, и пояснил свою мысль:– Возьми, например, Холопайнена… Он женился на дочери Койстинена… И ведь заимел же такую сатану в юбке, что с этой бабой я не стал бы даже в одном доме жить… Хотя мамаша той самой девицы далеко не из сварливых баб.Антти стал терять надежду. А ведь какое было бы счастье попасть на свадьбу в качестве свата, тем более, что Юсси с детских лет был его лучшим другом. Что касается Хювяринена, то это дело и его немало порадовало бы.Оба друга теперь долго молчали. Юсси Ватанен терпеливо ждал, что Антти снова начнет его уговаривать. Уже близился конец пути, и Юсси испугался, что Антти не сделает этого.Однако Антти сделал-таки новую попытку осчастливить себя. Он сказал:– Кажется, этот Пекка Хювяринен дает дочери в приданое деньгами тысячу марок, а кроме того дает еще коров и разное барахло в придачу.– Да на что оно – это приданое жены, – возразил Юсси. – Хвастаться только будет.В таком духе они продолжали свою беседу. Уже Антти хотел было бросить свою затею уговорить Юсси. Но когда они подъехали к перекрестку дорог и Антти сошел с телеги, Юсси сказал ему:– Вот о чем я подумал – раз ты все равно идешь к Хювяринену, так уж ты бы тово… поговорил бы заодно насчет его дочки… Поскольку ты стараешься мне ее всучить…– Поговорить-то, конечно, можно… Да только какой же из меня сват? – уклончиво пообещал Антти.Юсси тотчас ответил:– Попытка не пытка, спрос не беда. Сам-то я, конечно, не так уж заинтересован в этом деле, но раз тебе так хочется, то что же делать, ладно, поговори…Теперь уж Антти перешел к защите. Он возразил:– Позволь, да я и не думал ничего такого. Просто так, к слову пришлась эта самая дочка Хювяринена. Просто, я говорю, бабы судачили и хвалили ее, как очень старательную работницу.В общем, они договорились. Юсси протянул другу свой кисет с табаком и сказал:– Возьми моего табачку.И когда Антти набил свою трубку, Юсси добавил:– Ты бы зашел потом сказать, если она согласится. И тогда мы с тобой съездили бы в Йоки купить свадебные подарки и там чего-нибудь такого повкусней.На это Антти согласился.– Зайти-то, конечно, можно… Чересседельник у тебя ослаб, – добавил он тотчас, подтягивая отвисший ремень сбруи.Антти Ихалайнен дошел до проулка, где проживал Хювяринен. И тут он остановился, прислонился к забору и стал подсчитывать стоги ржи, бормоча:– Никак шесть стогов ржи у этого Хювяринена? Удостоверившись в этом, он направился к дому.Во дворе, на стене амбара, висела новая дуга. Антти стал тщательно осматривать ее, приговаривая:– Трещины на самом сгибе… Должно быть, плохо распарили ее, прежде чем согнуть… Но внутри-то она как будто ничего себе, крепкая…Тут все окошко избы заполнилось детскими головенками. Дело в том, что на попечении у Хювяринена осталось шесть малых внучат после смерти их отца и матери.Одна из девочек крикнула:– Ихалайнен идет!– Это какой Ихалайнен, из Мурто? – спросил старик Хювяринен, строгавший полозья для саней.Девочка пояснила:– Тот, у которого нос большой… как у Юсси Ватанена…– Ах, так это он идет! – промолвила хозяйка.Еще раз осмотрев дугу, Антти подошел к лестнице. И тут он вспомнил, какой он значительный гость. Это заставило его выпрямиться. Захотелось даже немного пооб-чиститься. Он высморкался в пальцы и обтер свои руки о голенище. Затем, слегка почистив сапоги травой, вошел в дом.Он сел на лавку, откашлялся и почувствовал себя как дома. Потом, вспомнив, что надо поздороваться, спросил Хювяринена:– Где же ты нашел черемуху для своей дуги?– Случайно увидел ее на поле у Матикайнена, – ответил хозяин и в свою очередь спросил:– Ну что новенького у вас в Мурто?– Ничего особенного, – сказал Антти. – Небольшие дожди прошли…Хозяйка спросила:– Как поживает Анна-Лийса, здорова? Разжигая свою трубку, Антти сказал:– Особенно она не жаловалась ни на что… Вот собирается лен трепать…– Ах, уже собирается лен трепать… Много ли снопов у вас в этом году? – спросила хозяйка, и Антти ответил ей:– Да, пожалуй, на два снопа больше, чем в прошлом году.– Вот как! На два снопа больше?– На два.Помолчали. Хювяринен строгал полозья, Антти же обдумывал, как начать сватовство. Он уже было нашел нужное начало, однако Хювяринен сбил его, сказав:– Тут в ящичке есть мой табачок. Зачем ты своим набил трубку?– Неважно, – пробурчал Антти и снова углубился в раздумье – как начать сватовство.Наступило молчание, еще более продолжительное, чем раньше. Дети шумели. Хозяйка стала унимать их:– Ребята, сидите тихо, как полагается при гостях. Потом хозяйка, сев за прялку, пустила ее в ход, и толстая пряжа стала накручиваться на катушку.Сидели, строгали и пряли. Посасывая свою трубку и отплевываясь, Антти все еще обдумывал, как бы ему начать разговор о сватовстве. Однако не так-то было легко ухватиться за подходящее начало для разговора. И в этом он мысленно обвинял даже Хювяринена, который, так сказать, спутал ему карты.Наконец он таки нашел нужное начало. Затянувшись и сплюнув, он сказал:– Говорят, что у Макконена свинья опоросилась.– Уже опоросилась? – переспросил Хювяринен.– Уже… В пятницу она опоросилась…– Сколько же она принесла? – полюбопытствовал Хювяринен.– Десять штук… Круглое число принесла… Остановив свою прялку, хозяйка спросила:– А что, все свинки?– Это поросята-то Макконена? Да.– Говорят, пять свинок, ну, а остальные, значит, выходит, что боровки.– Пять свинок и пять боровков. Вон сколько у них поросят! – с удивлением воскликнула хозяйка.– Да, немало у них поросят, – согласился Антти.
1 2 3 4