И те, кто остался жив, очнулись через пять лет и не узнали пейзажа. А некоторые - и себя. Как Сано. Ноги и возможность отомстить… это тоже потому что огонь. Ему нужно где-то гореть, он не разбирает, человек не всегда может за ним успеть. Ноги и месть - мне бы это не подошло. Месть не имеет смысла. Иногда приходится хлопать дверью, не так ли, фукутё? Но это другое, это часть войны, вернее, часть спора. Хочешь, чтобы твои слова прочли, - напиши их кровью. Люди обращают на нее внимание, так уж они устроены. Не самый лучший способ, но бывает так, что другого нет. Я ничего не отдал бы за месть - а за возможность удержать Вакамацу? А за шанс успеть на север? Ведь на севере можно было устоять. И не просто устоять - лес, железо, уголь. Гавани, рыболовный флот. Эномото знал, что делал, - пять-шесть лет, и республика стала бы незаменимой для всех. Если бы можно было купить эти пять-шесть лет… Да, тут я бы согласился, не раздумывая, но позаботился бы о том, чтобы рядом все время находился кто-то вроде Тэнкена. На потом. Потому что мне бы понравилось. Мне бы обязательно понравилось.
Он перешел ручей, и его снова окликнули.
– Маруяма, - вяло сказал он.
– Дураяма, - огрызнулся постовой. - Куда прешь ночью на правый берег?
– К бабам, - наугад сказал Сайто, сокращая расстояние.
– Всё, бабы закончились, орясина. Тревога, утром выступаем. Пойди в кусты, руками сделай себе бабу.
– Запросто, - приблизившись вплотную, инспектор раскрытой напряженной ладонью ударил солдата в кадык. Гортань хрястнула, глаза солдата выпучились от боли, но даже крикнуть он не мог. Сайто схватил его обеими руками за голову и резко повернул. Подсел под обмякшее тело. Огляделся.
Никто не бежал к нему, поднимая тревогу, никто не наблюдал за мостом - этот пост не имел особого значения. Они просто заворачивали назад тех, у кого не ко времени разгулялась похоть. Может быть, часового получилось бы и не убивать. Если бы знать, что он один.
Инспектор аккуратно - все-таки очень шумное дело эта амуниция - опустил тело в одну из промоин, свел над ним ветки. Найдут, конечно, если будут искать, но найдут не сразу.
Перебежками добрался до бывшего поста - а там выпрямился и пошел, не скрываясь - пропустили и пропустили.
А вот у входа в пропиточный цех так уже не выйдет. Там двое. И двое внутри. Значит, придется рубить и стрелять.
Он резко вдохнул и выдохнул. Стоп. Стоп. В голове словно зазвучал голос Асахины:
"Чтобы температура держалась ниже точки вспышки, котлы охлаждают водой, поступающей из запруды. Видите трубы вон там? Когда температура начинает подниматься - синий кран ослабляют. Если она опускается - закручивают…" Но ведь если из труб не будет поступать вода - синий кран можно ослаблять сколько угодно…
А трубы охраняются? А трубы не охраняются. Они просматриваются с четырех постов - и если кто-то, кому не положено, будет с ними возиться слишком долго, на него обратят внимание. Да и сами рабочие наверняка приглядывают - от этого их жизни зависят… В принципе, этого достаточно. Но не сегодня. Топор бы раздобыть. Шум, конечно, - но Тэнкену шум сейчас скорее полезен.
В тени цеховой стены он пробрался к трубам, ползущим от запруды к цеху. Ба, да они бамбуковые! И разумно, пожалуй, - металл нужен только там, где уже горячо, так отчего здесь, подальше от цеха не обойтись деревом. Кто же в здравом уме будет неосторожен с такой трубой? И мы не будем неосторожны. Мы будем тщательны.
Тэннен-рисин-рю89 - стиль, придающий большое значение силе удара. Пробивающий вражескую защиту, а не обходящий ее с помощью хитроумных финтов. Поэтому ученики упражнялись с боккенами, утяжеленными против настоящих боевых мечей. И поэтому боккены часто разлетались в щепки…
Удар, еще удар… Вверх брызнул фонтан - не хуже, чем в императорском саду. Вот пропасть…
Значит, синий кран был уже открыт на полную мощность. На самом деле - неплохо.
Вот только… Нет, Сайто не стал пригибаться - выстрел, другой, они сейчас сами сообразят, что палить почем зря в темноту не стоит… но бегать с такой ногой все-таки не хочется. Нехорошо вышло с фонтаном. Просчитался.
Рабочие пропиточного шум поднять должны - но если охрана новая, они могут попытаться их удержать - так что лучше добавить заранее. Достаточно далеко он отбежал? Пожалуй.
– Слушайте! - рявкнул он во весь голос. - Это ж охладительная труба лопнула!
Те, кто поближе, конечно, прекрасно слышали два сильных удара - а может, и видели отблеск меча, - но те, что дальше, видели только фонтан.
Из пропиточного цеха было два выхода: один - со стороны ручья, другой - со стороны бараков. В первый завозили тачки с предназначенным к пропитке деревом, из второго - выкатывали. Наверное, в цеху есть что-то на случай вот такого вот несчастья - и надо бы не дать это "что-то" применить.
У второго выхода двое охранников размахивали дубинами, не давая рабочим покинуть цех. С отчаяния те могут и исхитриться остановить котлы… Сайто подбежал к сторожам и в два удара очистил дорогу.
– Ну, чего встали?! - заорал он на рабочих, обомлевших от неожиданности. - Бегите в бараки, выводите людей, гоните их вверх по дороге! Сейчас взорвут плотину!
– Взорвут? - кто-то сохранил голову на плечах, вообще-то молодец, но сейчас - лишнее.
– Взорвут! Трубы разнесло - там такой фонтан, с дороги видно! Бегите и всех гоните вверх!
После этого налаживать что-либо в цеху ни у кого настроения не было. А у Сайто настроения не было выяснять, насколько близка точка вспышки. Кругом свиристел пар, ревел скованный огонь и стонало железо - он отступил в сторону, чтобы толпа не снесла, окинул взглядом опустевший цех - и заковылял вместе с последними, стараясь держать голову ниже и прятать меч, чтобы издали сойти за одного из рабочих. Если заметят, пожалуй, отбиться можно, но хорошо бы дойти до бараков тихо.
Нога болела с каждым шагом все сильнее - растревожил вместо того, чтобы дать покой, эх, Кондо всегда ругал за такие дела, особенно его, к боли относившегося легкомысленнее других.
– Стой! Стой! Куда?! Поворачивай! - охранники у бараков, видя, что пахнет бунтом, похватали уже не палки, а пистолеты. Один успел выстрелить - и тут же исчез в месиве тел, сладострастно топчущих и рвущих. Второго Сайто срубил и подхватил пистолет раньше, чем несчастный упал. Двое других предпочли бежать.
Теперь оставалось самое сложное - направить толпу куда надо. Потому что есть еще солдаты, которые, скорее всего, еще не поняли, что произошло.

***
С помещением конторы было что-то не так. Казалось бы, ничего не изменилось - разве что освещение. Глухие жалюзи, заморские лампы с гнутыми стеклами… а вот в самом воздухе будто что-то искривилось, как тогда на ужине, только много, много сильнее. И можно было угадать, где проходят складки, - по тому, как стояли и двигались люди.
– Господин Асахина. Очень рад вас видеть, - маленький чиновник с необычайно белым, нежнее лепестка кувшинки, лицом, был центром, средоточием расходящегося по комнате холода.
"Как алмаз, который крепче камня, сделал Я чело твое; не бойся их и не страшись перед лицем их, ибо они мятежный дом", - вспомнил Асахина. И ответил спокойно:
– Доброй ночи, господин Уэмура.
Вот бы кому пошел наряд времен Камакура… и времен Нара, и времен Эдо. Но много лучше ему бы пошла земля. Со всех сторон.
"Нет", - сказала земля и накрыла его самого, выворачиваясь наизнанку, вытесняя его куда-то туда, где шуршало и скреблось, заменяя его собой.
Он задыхался, он боролся с накрывающим валом. Каким-то образом колдун почуял один из самых темных его ужасов - быть погребенным заживо. Опоры под ногами не было, а грудь сдавливало все сильнее. Он знал, чего хочет Уэмура, - просьбы о пощаде, хотя бы мысленной, хотя бы знака. Вернуться домой, на свет, к О-Аки и малышам - разве для этого не стоит поступиться гордостью?
Гордостью? Да, конечно… Только тогда разойдется ткань и земля посыплется вовнутрь, в него самого, - и у него уже не будет силы остановить ее. Его все равно не станет, не станет нигде. Он не вернется, никто не вернется.
Он вскинул перед собой руки - кулак в ладонь, - останавливая, раздвигая, рассекая непроглядную толщу страха. Знал, что его сомнет, - но без сопротивления уходить было негоже. "Как алмаз, который крепче камня…"
Пелена стекла с него. Медленно, оставляя за собой какой-то маслянистый слой. Все четыре конторских лампы горели ровным желтым светом. Воздух по-прежнему гнулся, но стал прозрачен.
Госпожа Мияги улыбалась. Теперь на ней был европейский мужской наряд для верховой езды, и волосы она уложила в европейском стиле - и эта одежда подчеркивала то, что в Европе считается недостатками женской фигуры: маленькую грудь и далеко не идеальной прямизны ноги. В руках госпожа Мияги держала длинный сверток - меч, как надеялся инженер.
– Вот видите, друг мой, - полуобернувшись к Ато, сказал господин Уэмура. - Ваши прогнозы оказались неверны: господин Харада не только остался с нами, но и привел пленника.
Инженер развел и опустил сомкнутые над головой руки. Бесполезные веревки лежали на полу. Он подвел Хараду, подвел Сайто… кого еще? Всех этих рабочих, чьих имен он не знает? Солдат, пригнанных сюда на убой? Теперь, когда их обман раскрыт, как долго Уэмура даст им жить? Лицу было щекотно от пота. Сил поднять руку и утереться не было - их хватало только на то, чтобы сидеть на коленях прямо, не заваливаться набок. Все, что он успел скопить, пока его нес и вел Харада, Уэмура забрал легко, играючи.
– Неужели ваша прежняя работа надоела вам, господин инженер? - маленький чиновник все еще смотрел на него. - Убивать промышленников и помощников министра - довольно странный способ подавать рекламации. Глубоко скорблю, но мне придется обойтись с вами сурово. Не в добрый час вы решили вернуться к деятельности Тэнкена.
– Занятно, - усмехнулся инженер. - Мне всегда казалось, что если мне и отрубят голову - так за то, что я совершил. А Тэнкен в роли принца Аримы90 - как-то даже и смешно. В наши времена позором было приписывать себе чужие дела и спихивать на других свои. Сомнительная честь, но у убийц времен Бакумацу она была. Ато, куда она делась?
– Все когда-нибудь проходит, - в глазах у Ато было пусто и темно.
– Ну, от вас никто и не ждет, что вы станете писать песни и завязывать ветки сосен, - перехватил разговор чиновник. - Да и новый мир родится не через год после вашей смерти.
Есть за что поблагодарить традиции родного дома, будь он проклят. Историю в Мито вбивали накрепко. Через год, через год после смерти принца родился основатель рода Фудзивара, тень за троном… Вы и в самом деле считаете, что я мертв, господин Уэмура, вы сказали мне слишком много.
– Вот как, - инженер смог, наконец, утереть лицо. - Это не вам ли некогда изволил отмахнуть руку Цуна Ватанабэ, когда вы примерились им пообедать?91
Чиновник улыбнулся.
– Люди моего рода славились своей красотой. Но я не думаю, что даже такая деревенщина, как Цуна, мог принять мою скромную персону за прекрасную даму.
– Даже такая деревенщина, как я, - усмехнулся Асахина, - может отличить мужское поведение от немужского. В этом смысле и госпожа Мияги - больше мужчина, чем вы.
Главное, подумал он, чтобы Уэмура поменьше обращал внимания на Хараду. И подольше не спрашивал о главном.
– Кстати, а как так получилось, что эту во всех отношениях достойную - тут вы правы, Асахина-сан - женщину посетила такая беда? Кто сделал ее вдовой?
– Кагэ, - инженер перевел взгляд на старого врага. - Ты и впрямь сильно изменился. Прежде ты не стеснялся убийств.
– Прежде и ты не возражал против лишнего.
– Мне было семнадцать, и я был дурак. У тебя - только одно оправдание.
– Оправданий, Тэнкен, не бывает.
– Даже если так, я все не могу понять, зачем вам нужен повод убить меня, когда у вас есть на это причина.
Чиновник опять смотрел на него. Асахина был в этом уверен, хотя сам не сводил глаз с Ато. Просто эта тяжесть уже успела стать знакомой.
– Если я решу, что его убили вы, Асахина-сан, станет так.
– Нет, господин Уэмура, - инженер расправил плечи. - Никогда. Ваша воля в таких вопросах - меньше, чем ничто.
– Ато, - Уэмура даже не скосил глаз в сторону ночного убийцы, но тот прижался к стене и скорчился, словно в него ткнули факелом. - Я полагал, что ты умнее. Что у тебя хватит сил дождаться того момента, когда мы займем Токио, чтобы атаковать меня.
Ато запрокинул голову. Лицо его было серым.
– Ты решил, что сможешь отомстить всем сразу, не так ли? Ну а что до вас, Харада-сан… мне показалось очень странным, что никаких доказательств смерти господина Сайто вы не принесли. Инспектор, отправляясь сюда, рассчитывал на старую дружбу и старую вражду. Что ж, он верно оценил вас обоих. Но недооценил меня.
– Он оценил вас вернее, чем думал, - сказал инженер. Или именно так, как думал, но об этом потом, когда будут время и силы.
Ато пополз вниз по стене. Асахина знал, почему он не кричит. Просто не может.
Воздух сгустился до патоки - а потом тяжесть будто осыпалась, и стало можно дышать.
– Мне не нужно было сердиться, - грустно сказал чиновник. - Вы все хотя бы ощущаете, насколько неправильно устроен мир. А вы,- он слегка кивнул в сторону инженера,- не только чувствуете, но и понимаете - что удивительно для человека вашего происхождения.
– В вашем присутствии, - Асахина сглотнул, - очень трудно не понимать. Безотносительно происхождения.
– Я не думаю, что это понимание настигло вас в моем присутствии. Для этого вы слишком долго искали способ вправить этот вывих.
Инженер молчал. И слушал. Внимание было не так уж сложно изобразить, ему и в самом деле было интересно. Но главное, главное каждое слово занимало место - во времени. Падало как камешек в чашу с водой - может быть, камней окажется достаточно, чтобы вода потекла через край.
Можно поторговаться, можно даже подкинуть ему взгляд… Или вот эту досаду, которую он истолкует по-своему.
– Господин инженер, не нужно, пожалуйста. Я вижу вас. Я вижу вас таким, как вы есть. На всю глубину, до дна. Это приходит со временем вместе со способностью жить на свету, как живут люди. Ато так не может, но он просто слишком молод.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23