– Кто поймал тот и съел! – гордо процитировал один из местных законов одноглазый.
Действительно, возмущения были неуместны, все было законно, а закон гласил:
1. Кто поймал, тот и съел.
2. Что поймал, то и съел.
3. Принимать форму того сосуда, в который тебя наливают.
Что касается третьего закона, то он уже был чисто физический.
Так что… А Циклопу действительно повезло, мухи сейчас встречались крайне редко и в большинстве своем были невкусными.
3
В это время, мирно бегающий на всех шести лапах, по останкам древнего овощного магазина Жужа, облизывал пропитанные запахом отрубей и отбросов камни. Но вот, запах кончился. Жужа попробовала на зуб камень, но сломав пару зубов, сплюнул. Камней он не ел, разве что песок. И он, хоботом, втянул в рот литра три песка. Облизнувшись, Жужа огляделся, в надежде найти еще что-нибудь съедобное, но оказалось, что ничего больше нет, что все съели до него. Он почесал свой хвост задней кривой лапой. С облезлого хвоста отвалилось несколько чешуек.
«Пойду в подвал залезу. И если никого нет дома, я у них там съем что-нибудь», – подумал Жужа и пошел к подвалу, гордый тем, что в его голове родилась такая умная мысль.
Жужа имел привычку открывать дверь головой; что он и сделал на этот раз. Только с первого удара дверь подвала почему-то не открылась.
В подвале все насторожились.
– Бритый, иди глянь, кто там ломится.
– Почему я?
– Иди, иди, ты больше всех проиграл.
Бритый лениво пополз на всех конечностях к двери. Осторожно приоткрыв ее и увидев Жужу, он замахал щупальцами и закричал:
– Иди, иди отсюда! Нет у нас ничего, проваливай!
– Дай лампочку, а то не уйду, – заявил Жужа.
Бритый отбежал от двери, схватил лампу и кинул ее
Жуже, выпихивая его из дверного проема. Жужа, чмокнув, проглотил лампу и хлопнул по животу лапой. Лампочка лопнула внутри его желудка.
– Вкусная лампа, хорошо бабахнула, – снова постучал в дверь Жужа.
– Проваливай а то сейчас в глаз получишь! Нету у нас больше ничего, – раздался из подвала уже злой голос Бритого.
Жужа больше не стал просить, он весело рыгнул и побежал греться на солнышке.
– Вот гад, – возмутился одноглазый, – это была последняя лампа.
– А если б мы не дали, – проговорил Мягкая Голова, – он бы сержанту капнул.
– Про что? Он же ничего не видел.
– Да про что попалр, из вредности.
Не дать Жуже что-нибудь проглотить было невозможно по двум причинам. Во-первых, он бы все-равно не отстал и попрошайничал до третьего пришествия. А во-вторых, потом еще и сержанту бы нажаловаться. Нажаловался про что попало, главное нажаловался. Что же касается сержанта, то тот прописал бы всем по первое число.
Солнца было много, песка тоже. Жужа отбежал не так далеко от подвала и плюхнулся в горячий песок лапами вверх. И так ему стало хорошо. Совсем рядом послышался металлический звук и шуршание песка, как будто на него положили бетонную плиту. Жужа лениво приоткрыл, один из своих мозаичных глаз, в него ярко светануло солнце, он закрыл глаз.
Но звук превратился в шум. Шум вырос, надвинулся откуда-то сверху, занося над Жужей свои бронированные мускулы и огромную плиту из бронированной стали. Увидев плиту, Жужа сразу понял в чем дело, но смыться с дороги не успел. Успел только нецензурно выругаться и… Плита проутюжила его, как носовой платок, вдавив в песок.
Жужа откопал свою трехгранную голову и удивленно ею повертел.
Огромный, стальной, четырехногий зверь, с шипением остановился чуть поодаль.
– Черт, – снова ругнулся Жужа, – опять все брюхо плоское! Когда сержант перестанет по мне на бронеходе ездить!
Из железного зверя-бронехода сержанта начал высовываться трап. Человек в шлеме и черной форме спрыгнул с трапа на землю.
– Здорово, сержант, – проурчал Жужа.
Увидев Жужу и его положение, человек разразился громким смехом, хлопая себя руками по коленям.
– Чего смеешься? – обиделся Жужа, – у меня весь завтрак из-за тебя во все дырки вылез.
– А нечего на трассе загорать, – ответил ему сержант.
– Ладно, ладно, раз тебе так весело, я тебе что-то очень важное не скажу.
– Не скажешь? – удивился сержант, – ну если ты не скажешь, тогда и я не скажу, что у меня есть ненужное железо.
При слове «железо», Жужа подпрыгнул над песком.
– Нет, нет, сержант, ты меня неправильно понял, я хотел сказать – хочешь, что-то скажу?
– Говори.
– А пожрать дашь?
– Дам, дам.
– А что дашь? – поинтересовался Жужа.
– Старый генератор, – пообещал сержант.
– Пойдет.
– Договор заключен?
Жужа утвердительно глотнул.
– Ну, говори, – посоветовал ему сержант.
– Знаешь в подвале этих троих, – щупальце Жужи, что росло прямо над глазами, показало в сторону подвала.
– Ну, знаю, – кивнул сержант.
– Ну, так вот они, там, опять в азартные игры на лампочки играют. Даже мне, другу сержанта, не хотели лампу давать.
– А ты-то откуда знаешь, что играют?
– Знаю, и потом, они опять оружие съели и играют.
– Как съели? – удивился сержант, у которого в последнее время ничего из оружия не пропадало, только один раз из бронехода слили тормозную жидкость.
– Съели, съели, у одного из них изо рта свежим бластером пахло, – подтвердил Жужа.
«Так, – подумал сержант, – опять контрабандисты с Татуина что-то здесь меняли!»
Сержант развернулся и направился к бронеходу.
– Эй, сержант! – догнал его окрик Жужи, – а поесть?
Сержант знаком показал, чтобы он ждал, а сам залез в бронеход. Через минуту в бронеходе открылся большой люк, из которого на песок рухнул старый генератор. Потом вылез и сам сержант с длинноствольным штурмовым лучеметом. Он закрыл шлем, проверил обе кобуры с бластерами и пошел к подвалу.
– Они оттуда выходили? – бегло спросил он у Жужжи.
– Еще нет, – ответил тот, откусывая от генератора предохранительную панель.
На сей раз в дверь подвала никто не стучал, она просто вылетела с куском стены.
– Патрульный обход! Разбегайся по темным углам! – завопил Бритый, засовывая карты за щеку.
Яркий луч фонаря ударил во мрак подвала, над которым загремел страшный голос сержанта:
– Так! Вылезай, Мягкая Голова, кончай прятаться, вот твой плоский затылок из-за трубы виднеется. И вообще, лучше сами выходите, а то хуже будет!
– Эй, урод двуногий, не стреляй, мы вылезаем, – послышалось из темноты.
– Давай шустрее вылезай, разгильдяи! – подгонял их сержант.
– Да мы ничего такого не делали, сержант, – виновато выговорил Мягкая Голова.
– А в азартные игры, значит, я играл, на лампочки, к тому же сам с собой, – удивился сержант.
– Да мы чуть-чуть, – попытался оправдаться Циклоп.
– Карты сюда! – приказал сержант, – и живо признавайтесь, у кого брали оружие, только не говорите мне, что вы его не ели.
– Какое оружие? – удивился Бритый.
– А ну заткнись! У кого выменяли?
– Да мы откуда знаем, – взвизгнул Мягкая Голова, – сел где-то в пустыне, пришел меняться мы и поменялись.
– На что менялись? – не отставал сержант.
– Мы ему два пакета вашей жратвы и воды, а он нам бластер.
– Хорошо, – медленно проговорил сержант, а потом опять закричал, – карты сюда, я сказал!
– Э…. сержант, может, карты оставишь? Мы их прямо при тебе съедим.
– Конечно, а потом отрыгнете и опять играть будете. Ничего не выйдет!
– Ладно, ладно, – достал карты Бритый и сунул их в протянутую перчатку сержанта.
– У тебя хотя бы старое железо есть? – поинтересовался Циклоп, – или битые бутылки?
– У меня бутылки пластиковые, они не бьются, – ответил ему сержант, собравшись уходить.
– Может, скинешь ящичек? – оживился Циклоп.
– Перебьешься, троглодит, худеть пора, – кинул Циклопу сержант.
– Совсем жрать нечего.
– Кирпичи жри, я тебя кормить не буду.
– Но они же невкусные! – возмутился одноглазый и испугался, увидев прямо перед собой черное, герметичное забрало шлема сержанта.
– Привыкать надо, – тихо проговорил ему шлем.
С перепугу, Циклоп плюхнулся на задницу.
– В какой стороне он сел? – обратился сержант ко всем присутствующим уже возле самого выхода.
– На юго-запад от отстойной ямы, – крикнул Мягкая Голова, – точно не знаю, но когда дует ветер, оттуда железом пахнет.
Сержант кивнул головой и погрозил в подвал пальцем.
– Если еще раз что-нибудь, точно, у меня все в зоопарк попадете.
Он знал, что они боятся зоопарка, там их железом кормить не будут.

* * *
– Это Жужа заложил, больше некому! – закричал Бритый, как только сержант ушел.
– Точно! – выпялил глаз Циклоп, даже выпустив из зубов кончик хвоста Бритого, который он пытался откусить.
– Ничего, одноглазый, – щелкнул щупальцем по глазу Циклопа Мягкая Голова, – когда мы его поймаем, ты отгрызешь ему хвост. Ты ведь любишь хвосты?
– Не буду я его хвост есть, он зеленый и облезлый, у Бритого хвост намного приятнее, – признался одноглазый.
– Скотина! – увидел конец своего отгрызенного хвоста Бритый и, вскочив, оторвал когтем у Циклопа несколько прыщей с живота. Прыгнув в сторону, он сунул их в рот и протолкнул хоботом в желудок.
– Совсем ополоумели! Делом пора заняться! – гаркнул на них Мягкая Голова.
4
Славу Богу, что уцелел стерилизатор и маленький балончик дезинфекции. Пилот сейчас очень гордился своей привычкой не оставлять стерилизатор в кабине или багажном отделении, а вешать его на пояс, позади правой кобуры. И маленький балончик уцелел тоже, только чудом – завалявшись в кармане. Просто он забыл про него. Но теперь пилот был очень рад за себя. Даже не просто рад, а счастлив. Конечно он не доверял чистоте пищи в герметичных пакетах, выменянных у трех уродов. Такие же сомнения были у него и насчет воды. Пусть даже канистра запаяна, а пакеты герметичны. Стерилизатор же дал возможность ему изменить точку зрения на продуктовый вопрос.
Пилот трапезничал, устроившись в тени нависшего над ним элерона, привалившись спиной к борту истребителя. Очень приятно было хлебать в такую жару из чистой канистры, чистую воду. Он слышал шум приближающейся огромной машины и даже знал, что это едет местный сержант, но отрываться от обеда ему не хотелось.
Машина остановилась совсем рядом. Пилот на минуту перестал жевать и прислушался, выглядывать из-за борта было лень. Бронеход высунул динамики, из которых сначала донеслось короткое шипение, а потом голос сидевшего в нем сержанта:
– Эй, ты, в армейском истребителе, ты еще там?
– Там, там, – отозвался пилот, проглатывая очередную порцию и захлебывая ее из канистры.
Голос из динамика был такой знакомый, что пилот чуть не подавился водой. Конечно, где-то он «этот голос слышал.
– С тобой говорит сержант резервации, выходи сдаваться, контрабандист несчастный, – снова разнеслось над головой.
„Ну конечно, это он, – думал пилот, – он просто моего бортового номера не видит“. Пилот узнал собеседника. Это без сомнения был его старый боевой приятель, которого несколько лет назад засунули в какую-то дальнюю дыру, он даже не знал в какую. Зато теперь эта дыра была ему известна. Известна, и очень хорошо.
– Эй, ты что, не слышишь! Мне что, вылезти чтоли? – крикнул сержант. Пилот высунул голову из-за разбитого борта и лукавым голосом прокричал в ответ:
– Не видишь сержант, у меня перерыв на обед. А потом, сам ты контрабандист.
Увидев голову, высунутую из-за искареженного борта, сержант открыл люк бронехоДа, оттуда сразу же полилась приветственная, веселая брань. Не менее нецензурные ругательства, приветствия понеслись и из-за истребителя.
– Ха-ха! – схватил сержант пилота и хорошенько встряхнул его.
– Сколько световых лет? Сколько зим?!! Сержант с неохотой отпустил его.
– Постой, а что ты здесь делаешь? – спросил, Пилот криво усмехнулся, посмотрел на солнце, поковырял песок носком сапога, а потом перевел взгляд на истребитель и опять дал по нему ногой.
Сержант, сочувственным взглядом осмотрел машину, наконец увидев бортовой номер, упорно скрывавшийся от него под грудой железа и слоем песка с гарью.
– А я думал, это какой-нибудь армейский левак, опять думал уроды-контрабандисты с Татуина налетели. Я их вечно путаю с местными.
– А это совсем не они, это совсем я оказался, – улыбнулся пилот.
– Да, а это оказался совсем ты. А ты знаешь, что по местному закону, я вообще тебя должен арестовать.
Пилот удивленно взглянул на приятеля.
– Чего ты на меня так смотришь, ты же тут оружием торговал.
– А, это ты про этих троих в подвале?
Взгляд сержанта застыл на канистре с тормозной жидкостью. Сержант взял ее и осторожно понюхал.
– Моя тормозуха. Откуда она у тебя?
– В подвале выменял, на какие-то гайки и кусок медной проволоки, – пожал плечами пилот.
– Ну я разберусь с этими охотниками до тормозной жидкости! Славу Богу, что ты попал именно в резервацию, на мою территорию. Такое раз в жизни случается. Пить по этому поводу мы будем долго.
– Долго, – мечтательно прошептал пилот, чувствуя, как сержант затаскивает его в бронеход, – постой, постой, а как же моя машина?
– А она взлететь сможет? – спросил сержант.
– Нет.
– Тогда оставим ее здесь, ничего с ней не случится. Здесь все знают, что жрать боевую технику запрещено.
– Да, но все снаряжение-то уже пожрали! – возмутился пилот.
– Ну, снаряжение это еще не сама боевая машина, – успокоил его сержант.
Пилот поморщился.
Бронеход убрал трап, закрыл люк и двинулся с места с экипажем уже из двух человек.
– И давно ты тут загорал? – спросил сержант, поглядывая на песчаную пустыню.
– С самого утра, причем до этого двое суток болтался, в пространстве солнечной системы, это пока сюда не шлепнулся.
– Если хочешь, я могу тебя сегодня отправить, у меня тут недалеко корабль стоит.
– Ты что, с ума сошел! – ужаснулся пилот, – лучше я здесь пару дней попьянствую, пока начальство считает, что меня нет в живых. Или ты захотел лишить меня выходных?
– Нет, конечно, у меня и в мыслях такого не было. Действительно, какая тебе разница, когда получать по шее за аварию, два дня раньше, два дня позже, – сержант достал из-за командного кресла бронехода бутылку, и протянул ее пилоту.
– А ты? – удивился тот.
Сержант усмехнулся и достал вторую, открыв ее зубами. Радости сержанта не было предела, и он не скрывал ее.
1 2 3 4 5