OCR Larisa_F
«Седьмая чаша. Джентльмен»: Радуга; Москва; 1989
ISBN 5-05-002000-0
Аннотация
Димитр Пеев – известный болгарский писатель, доктор юридических наук – выстраивает сюжеты повестей, как бы приглашая читателя вместе исследовать актуальные проблемы современности.
В повести «Седьмая чаша» ряд персонажей дают повод подозревать их в совершении преступления. Анализируя жизнь каждого, писатель размышляет, нет ли у них какого-то общего для всех нравственного изъяна. «Джентльмен» (повесть-загадка, до самого конца кажущаяся неразрешимой) демонстрирует нам дар Пеева – мастера острого сюжета и ярких характеров.
Автор исследует широкий круг нравственных вопросов: развенчивает явления стяжательства, казнокрадства, коррупции, которые тормозят развитие общества, строящего социализм.
Димитр Пеев
Джентльмен
Пролог
Я был участником этой истории. В таком случае вроде бы полагается рассказывать от первого лица. Но я от этого воздержусь. Нет, не из скромности и даже не из-за нежелания предстать в ореоле героя. Просто удобнее излагать такие истории от третьего лица, логически (и хронологически) размещая в рассказе факты и обстоятельства, о которых мне довелось узнать позднее, из других источников. Как в кинофильме: каждый предпочитает видеть то, о чем действующие лица могли бы поведать и сами, своими словами. Да и несправедливо приписывать себе заслуги многих моих коллег. Времена Шерлока Холмса давно миновали, сегодня в милиции торжествует коллективизм. (Впрочем, отсюда вовсе не следует, что роль личности в нашем деле умалилась!) Как бы то ни было, никогда не вредно взглянуть на себя со стороны.

7 октября, понедельник
На утреннем докладе, когда совещание уже закончилось, полковник Цветанов задержал старшего инспектора и протянул ему лист бумаги.
– Взгляни-ка. И займись этим… пока не подкину задачку посерьезней.
Так начался первый рабочий день майора Траяна Бурского после возвращения из отпуска. Начался с бумаги, подписанной некоей Верджинией. Собственно, только это и привлекло его внимание: почему Верджиния, а не Виргиния, например?
Весь документ целиком он прочитал уже в своем кабинете.
«Товарищу Начальнику МВД – Здесь
Заявление
от Верджинии Христовой Кандиларовой,
проживающей: город София, микрорайон «Младост-V»,
блок 505, подъезд Е, этаж 5, квартира 13.
Товарищ Начальник,
исчез мой муж! Он отдыхал по путевке в санатории
шахтеров на курорте «Милина вода» и должен был
вернуться не позже 30 сентября, а его до сих пор
нет. Это заставляет меня тревожиться. Прошу начать
розыск и найти его. Убедительно Вас прошу!
С уважением – Верджиния Кандиларова.
P. S. Моего мужа зовут Петко Христов Кандиларов».
Странно, с чего бы это на него, на старшего инспектора, шеф возложил такую пустяковую задачу? Впрочем, беря листок бумаги из рук полковника, Траян заметил на обычно невозмутимой физиономии Цветанова выражение лукавства… И потом, что за нелепица: «Начальнику МВД»! Начальник же, долго не раздумывая, начертал зеленым фломастером в левом верхнем углу: «Майору Бурскому – к исполнению».
Один звонок в санаторий – и дельце с плеч долой.
Но именно вслед за звонком и посыпались неожиданности.
Директора, как и следовало ожидать, на месте не было. А секретарша директора, которая, судя по ее амбициям, вершила все санаторские дела, отказалась дать необходимые сведения. «Приезжайте к нам сами, по телефону справок не даем! – отрезала она и, пока Траян приходил в себя, добавила: – Избави бог от любопытных, я вам не справочное бюро». В конце концов, после строгих увещеваний с его стороны, она соблаговолила сообщить, что никакой такой Кандиларов вообще у них не появлялся. Обиженная, она в отместку так долго наводила справки, что Бурский даже начал отчаиваться.
Не появлялся! Что бы это могло означать? Прежде всего то, что Кандиларов, поди знай почему, не явился с путевкой на курорт «Милина вода». Такое бывает, когда, например, есть возможность провести время поинтереснее, чем возле минеральных источников. Но тогда, дабы прикрыть свою авантюру, надо хоть возвратиться домой вовремя, день в день, как указано в путевке.
А внимательно ли просмотрела списки мстительная секретарша? Может, проще самому махнуть на курорт да проверить? Нет, вряд ли игра стоит свеч. Четыре дня прошло после подачи заявления, и кто поручится, что Петко Кандиларов уже не блаженствует со своей законной супругой? Не станет же она подавать заявление, что муженек нашелся.
Бурский раскрыл телефонный справочник. Кандиларовых насчитывалось два десятка, но ни Петко, ни Верджинии там не значилось.
Пришлось опять вернуться к заявлению. Странная формулировка – «Начальнику МВД». Да София, если исключить самого министра, полна «начальников МВД». Странно и то, что дикую эту бумагу занесло в их отдел. Едва ли мадам Верджиния обрадуется, когда узнает, чем именно занимается этот отдел.
Поначалу насторожило, что заявительница не указала имени мужа. Однако Бурский сразу же отмел это подозрение: она свыклась с этим именем, формальностей не знает, а затем все-таки написала в постскриптуме. Но вот как расценивать «убедительно Вас прошу»? Его вроде бы уговаривают исполнить свой долг!..
В это время появился заместитель Бурского, капитан Шатев. Кивнул, даже не спросив насчет проведенного отпуска, и придвинул телефон к себе. Но прежде чем набирать номер, посмотрел на своего озадаченного начальника.
– В чем дело? Отчего такой понурый? Бурский пожал плечами.
– Что-нибудь серьезное? Пришлось ему рассказать.
– Ну, если только этот пустяк тебя мучит – подключи меня. Давай я сварганю кофе, и пока ты будешь им наслаждаться, я свяжусь с кем надо на курорте.
Через два часа с курорта «Милина вода» позвонил старший лейтенант Левков и доложил, что побывал в шахтерском санатории и лично проверил списки отдыхающих. Разыскиваемый гражданин – Петко Христов Кандиларов – в этом году там не отдыхал вообще. Ни в смене с 16 сентября, ни в предыдущие. Левков даже перестарался, он явно жаждал потрафить столичному начальству.
– Каковы дальнейшие указания? – спросил Шатев.
– Да-а… – Бурский задумался. – Это не одно и то же – искать пропавшего три дня назад или три недели.
– Чего раздумывать, нужно немедленно посетить мадам Кандиларову. – Шатев размахивал ее заявлением. – Мы же действуем наугад, вслепую. Ищем человека, не зная о нем ничего. Ни примет, ни даже места работы.
– С чего начинать, во всех учебниках написано. Но вот закавыка: у Кандиларовых нет домашнего телефона. А вызывать ее повесткой, сам понимаешь, не стоит, да и сколько времени еще пройдет. И без того уже потеряно двадцать дней. В нашем распоряжении только адрес заявительницы.
– Видел. Микрорайон «Младост».
– Отсюда следует, что…
– О, какой тонкий намек… Я наношу даме визит, и мы с нею беседуем.
– Ничего ты не понял. К даме поеду я. Ведь у меня машина.
– Мне тоже не помешает, раз уж я подключен. Лишь сидя в «ладе», они сообразили, что время для визита к даме слишком уж раннее. Бурский использовал подходящий случай без всякой спешки заправить машину.
– Слушай, давай немного порассуждаем, – сказал Шатев. – Где мог быть Кандиларов вместо санатория?
– Версии возможны самые противоречивые. Вернись он домой вовремя, не побывав в санатории, можно было бы отстаивать гипотезу насчет любовницы. Но две недели для страстишки на стороне многовато.
– Многовато? Это с твоей точки зрения. Может, кому-нибудь это и маловато… Нет, меня тревожит, почему он не возвратился, это главное. Боюсь, выплывет кое-что посерьезней обычных шашней.
– Катастрофа? И все еще не пришел в сознание? Но в карманах-то у него – собственные документы!
– Ох, чую недоброе. Что-нибудь такое… – Шатев решительно чиркнул пальцем поперек горла. – И на тот свет. Вместе с собственными документами. Ищи их потом свищи.
– Не спеши с предчувствиями. Представь себе: мы звоним, а нам открывает дверь упитанный гражданин в красивых домашних тапочках. «Извините, ваша фамилия?» – «Кандиларов».
Дом был шестнадцатиэтажный, а оба лифта, как водится, не работали: один ремонтировался, другой просто забарахлил. Слава богу, что Кандиларовы угнездились всего лишь на пятом этаже.
Только после второго, настойчивого звонка раздались шаги за дверью и тихий женский голос спросил:
– Кто там?
– Милиция! – отчеканил капитан Шатев. – По поводу вашего заявления.
Дверь приоткрылась, но лишь на длину блеснувшей стальной цепочки.
– Пожалуйста, предъявите документы, – теперь уже более уверенно сказала молодая женщина.
Бурский раскрыл служебное удостоверение, цепочка звякнула, их пригласили в квартиру.
– Извините, мне страшно одной. После исчезновения мужа я боюсь, как бы не случилось чего-нибудь и со мной.
Прихожая оказалась необыкновенно большой, но до отказа забитой самой разнообразной мебелью. В исполинском зеркале на стене отражались подставки для зонтов, для сумок, какие-то сундуки, калошницы, стульчики, пуфики, шкафчики, а надо всем царила необъятная – под стать зеркалу – вешалка, способная вместить одежду нескольких десятков гостей.
И уж вовсе поражал воображение холл. Не менее чем на сорока квадратных метрах тут красовались: японский цветной телевизор, сверкающий музыкальный комбайн размерами со шкаф и рядом с ним японский кассетофон (примерно полторы тысячи левов, если перевести на болгарские деньги, отметил про себя Бурский). Из валютных магазинов была и роскошная люстра с семью плафонами, и, разумеется, мебель: столик, покрытый толстым черным стеклом, диван и три глубоких кресла, обитые темно-коричневой кожей. Одно из кресел облюбовала сиамская кошка – вся бледно-бежевая, лишь ушки и хвост темно-кофейные. И, разумеется, с голубыми глазами.
– Слезай, миленькая, – чуть подтолкнула ее Кандиларова, но кошка только потянулась, выгнулась колесом и снова улеглась. – Иди, Жози, не ставь нас в глупое положение перед товарищами.
Кошка явно поняла, чего от нее хотят, и замяукала – угрожающе, странно взлаивая.
– Такая капризная, – как бы оправдываясь за своенравного зверька, сказала Кандиларова.
– У меня тоже кот, но послушный, – смиренно проговорил Бурский. – Не успею ступить на порог, а он уже хозяина встречает… Да вы не беспокойтесь, пусть сидит в кресле, я могу и постоять.
Судя по всему, Кандиларова почувствовала иронию в его словах. Кошечка была осторожно перенесена на толстый светлый ковер, раскинувшийся от стены до четырехстворчатого окна.
– Майор Бурский, – представился Траян. – А это мой коллега, капитан Шатев.
– Нашелся мой муж? – спросила Кандиларова.
– Пока нет. Потому мы и пришли к вам. Мы ведь почти ничего о нем не знаем.
– Что же вас интересует? Я отвечу на любые вопросы. Но прежде всего угощу вас отменным кофе. Кофемолка фирмы «Симменс»– просто чудо. И коньячка добавлю. Вы не против «камю»?
– Мы не против кофе, – улыбнулся Бурский. – От коньяка же вынуждены отказаться.
– Ну, если вынуждены…
Оставшись вдвоем, они рассматривали холл. Казалось, здесь когда-то раз и навсегда был задействован рог изобилия. Судя по диковинной кофемолке «Симменс» и коньяку «камю», другие комнаты тоже вобрали в себя немало диковинного. Шатев тихо прошептал:
– Хоть кино снимай. Например, интрижка из тяжелой жизни популярного эстрадного певца.
– Или скульптора, создающего монументальные памятники.
Будто недовольная их издевками, кошка кинулась вдруг к ноге Бурского, яростно ее царапнула, после чего вмиг скрылась под кушеткой. Бурский засучил брючину. Из трех глубоких царапин проступали капли крови.
Вошла Кандиларова с подносом. Взглянув на кровавые царапины, она возвысила голос до патетичной строгости.
– Ах, Жози, Жозефина, нехорошая кошка, что ты натворила! Ведь товарищи-то из милиции! – И затем, обращаясь к Бурскому: – Извините, товарищ милиционер, Жози обиделась, что вы заняли ее любимое кресло. Сейчас я вашу рану залечу.
Она быстро принесла вату, смоченную в одеколоне, и лейкопластырь. Наконец пришел черед попробовать кофе. И тут мужчины заметили, что Кандиларова успела переодеться. Вместо пестрого лоснящегося пеньюара ее пышные формы облегало теперь весьма легкомысленное платье.
Вопросы задавали по очереди, ответы и уточнения записывал Шатев. Хозяйка отвечала быстро, исчерпывающе и почти не размышляя.
Установили, что Петко Кандиларов родился в 1930 году в городе Павликены. Уже довольно долго работал он в райсовете и возвысился до должности (Верджиния явно этим гордилась) заведующего отделом координации. В молодости он был женат на «одной идиотке», как выразилась Кандиларова, и завел с нею «двух внебрачных ублюдков». Бурский был даже ошарашен. «Кто же отец этих внебрачных ублюдков?»– подумал он, однако промолчал. «Ублюдками» оказались сын и дочь Кандиларова, которые почему-то вообще не интересовались родным отцом, особенно после его второго брака. Она, Верджиния, не помнит, чтобы «ублюдки» хоть раз его посетили, да, ни единого раза.
Когда вопросы были исчерпаны, Кандиларова тоже поинтересовалась:
– И все-таки, не скажете ли вы мне что-либо ободряющее?
– Да вы не беспокойтесь, – сказал Бурский. – Мы думали, муж ваш уже дома. Вообразили даже, что он сам откроет нам дверь.
– В тапочках! – улыбнулся Шатев.
– Смущает нас лишь одно обстоятельство… – Бурский осадил его взглядом. – Кандиларов вообще не появился в шахтерском санатории. Ни шестнадцатого сентября, ни к концу смены.
– Что?! – искренне изумилась женщина. – Как так – не появился! Нет, вы ошибаетесь.
– Ошибка исключена, мы проверили дважды. Вспомните, у него действительно была путевка в «Милину воду»? Ведь есть и другие санатории для шахтеров.
– Он сам показывал мне путевку. Перед отъездом. Даже заставил меня ее прочитать. И открытку прислал из санатория, на ней – корпус, где он жил, и крестиком помечена его комната – да, именно крестиком.
– Не могли бы вы показать эту открытку? – попросил Бурский.
– Сейчас поищу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20