Большой радости ей это не принесло. Дядюшка был небогат, арендовал старый грязный заброшенный дом с ветхой мебелью, которую давно пора было отправить на свалку. Оставалась, правда, небольшая сумма на счете в банке, но после уплаты налогов за введение в наследство Аннетье сумела приобрести на эти деньги лишь несколько дешевых летних платьев. Правда, дядюшка оставил ей еще тяжелый старинный сундук с массивным кованым замком, где хранились какие-то старые бумаги и пожелтевшие фотографии, и среди всего этого хлама Аннетье обнаружила ту самую книжку…
Фледдер ненадолго умолк. Потом продолжил чтение.
– Итак, она нашла книгу о явлении чуда в Амстердаме, старинную книгу, иллюстрированную гравюрами на дереве, выполненными Якобом-Корнелисом ван Останеном в 1550 году по заказу капельмейстеров капеллы Святого места, ибо на этом месте, где в 1345 году произошло явление чуда – нетленной просвиры, позднее выстроили Новую капеллу.
Де Кок потер затылок.
– Аннетье Схеепстра подумала, – продолжал Фледдер, – что эта старинная вещь может дорого стоить, но не знала, сколько именно…
Он взмахнул листками и взволнованно продолжал:
– Она знала, что Бертус из Утрехта торгует антиквариатом и, несмотря на протесты Пауля ван Флодропа, отправилась в Амстердам, чтобы показать книжечку старому сутенеру.
Де Кок усмехнулся.
– Бертус явно недооценил эту старинную книгу, он предполагал получить за нее несколько сотен гульденов и пообещал сообщить Аннетье, когда найдет на книжку покупателя.
Фледдер подвел итог:
– Пока все!
Де Кок поднялся из-за стола, потянулся и зевнул.
– Пауль ван Флодроп, – устало сказал он, – уверяет, что эта книжка о чудесах стоит целого состояния, он считает, что, именно желая завладеть этой старинной вещью, Бертус из Утрехта и убил Аннетье.
– А это значит, что мы имеем дело с мотивированным убийством! – воскликнул Фледдер.
– Хотя труп до сих пор не обнаружен, – закончил его мысль Де Кок.
6
Утром следующего дня Де Кок, глубоко засунув руки в карманы брюк, лениво брел по залитому солнцем Дамраку. Отодвинув рукав пиджака, он взглянул на часы. Было почти одиннадцать. Сегодня он позволил себе хорошенько выспаться после вчерашнего сумасшедшего дня. Инспектор почувствовал, что он снова в форме и готов броситься на борьбу с преступностью.
Это слово «борьба» вызвало у инспектора невольную ироническую усмешку, и он, очень довольный своей самокритичностью, быстро зашагал через Аудебрюгстейг в сторону сумрачной Вармусстраат.
Едва он ступил в вестибюль полицейского управления, Ян Кустерс поманил его к себе пальцем. Де Кок приблизился к нему.
– Доброе утро! – бодро приветствовал он коллегу. Однако дежурный бригадир, мрачно взглянув на него исподлобья, указал рукой вверх.
– Там вас ждут неприятности, инспектор!
– Неприятности? Ян Кустерс кивнул.
– Произошел жуткий скандал! Фледдеру даже пришлось обратиться за помощью в контору на Лодовейк ван Досеелстраат, чтобы утихомирить парня, с которым он ездил в больницу.
– Какого парня? – встревожился Де Кок. Бригадир повернулся и сгреб со стола какие-то листки.
– Некий Рихард… Рихард Недервауд… Он учинил такую драку, что поставил всю больницу Южного Креста вверх ногами. – Ян Кустерс покачал головой. – Да, учинил там форменное безобразие… Персонал был в панике, сестры громко вопили, больные рыдали… Нам с трудом удалось с ним справиться.
Старый следователь был в растерянности.
– Когда же это случилось?
– Сегодня утром.
На лбу у Де Кока обозначилась изломанная складка. «Что понадобилось Фледдеру в больнице в такую рань?»
А Яц Кустерс тем временем продолжал:
– Фледдер привез в больницу этого Рихарда Недервауда. Если я правильно понял, он должен был опознать кого-то из персонала. Фледдер сказал, что это ваше общее решение – провести опознание.
Инспектор закрыл лицо руками, постоял так несколько секунд, а потом вдруг повернулся и бросился вверх по лестнице.
Фледдер молча сидел за столом, упершись руками в подбородок. Под левым глазом у него красовалась ссадина, а на скуле – несколько кровоподтеков. Один из лацканов пиджака был оторван.
Де Кок, по своему обыкновению, бросил шляпу на вешалку и уселся напротив своего помощника.
– Ну что ты там натворил? – с притворным участием спросил он.
Молодой следователь усталым жестом указал на большой желтый конверт на своем столе.
– Сегодня утром я получил список дежурных в больнице Южного Креста. Когда просмотрел его, я заметил, что сегодня дежурят те же самые сотрудники, что и в то утро, когда исчезла Розалинда ван Эвертсоорд. – Он замолчал и широко раскинул руки в стороны, как бы в знак оправдания. – Мне показалось, что это подходящий момент, чтобы провести «сеанс», о котором мы с вами говорили… Ну, ту самую очную ставку…
Де Кок недовольно покачал головой.
– А ты не мог дождаться моего прихода? Фледдер пожал плечами.
– Зачем? Вы же сказали, что придете позднее, а мне не хотелось терять время.
Де Кок вздохнул.
– И ты решил проявить усердие…
– Вот именно!
– С чего же ты начал? Фледдер показал на телефон.
– Сначала я спросил у главного врача Ван Беммелена, согласен ли он провести в больнице следственный эксперимент сегодня утром. Он был не против и сказал, что предупредит персонал. Затем я отправился на Керкстраат, забрал Рихарда Недервауда и поехал с ним в больницу.
– Ты хотя бы объяснил ему, в чем дело?
– Конечно!
– Ты, видимо, допустил какую-то ошибку… Фледдер резко отшатнулся назад.
– Никакой ошибки! Вначале – никакой! Доктор Лестерхейз все отлично организовал. Он…
– Лестерхейз? Невролог? Фледдер кивнул.
– Он показался мне очень солидным господином. И довольно симпатичным. Главный врач поручил ему, не делая никаких исключений, собрать весь дежуривший в тот день персонал. «Мы сделаем все, чтобы снять с больницы позорное пятно!» – сказал он.
– Кто «он»? Кто это сказал?
– Доктор Лестерхейз. Он так рьяно бросился выполнять указание главное врача, словно был в этом лично заинтересован. Одним словом, мимо нас прошли все сотрудники больницы, все, до единого.
– В чем же ты допустил ошибку? – спросил Де Кок.
Фледдер горестно вздохнул.
– Когда парад закончился и доктор Лестерхейз сказал, что больше не осталось никого, я спросил Рихарда Недервауда: «Вы видели сестру, что увела в то утро Розочку?» Рихард уставился в пустоту, словно не видя меня, и как-то вяло ответил: «Ее не было». А потом добавил: «И того мужчины, что стоял тогда за стойкой регистратуры, – тоже».
– Ну и дальше?
Фледдер осторожно потрогал кончиками пальцев ссадину под глазом.
– Я спросил у Рихарда: может, сотрудники проходили перед ним слишком быстро, и он не успел их всех хорошенько рассмотреть? Он повернулся ко мне, и я увидел, что у него какой-то странный затуманенный взгляд, мне показалось, мои слова до него просто не доходят. Рихард вдруг направился мимо меня к доктору Лестерхейзу, он надвигался на него медленно, угрожающе… «Где она? – спросил он каким-то сдавленным голосом. – Где моя Розочка? Что с ней сделали?»
Де Кок напряженно ловил каждое слово.
– Что же дальше?
Молодой следователь нервно взъерошил светлые волосы.
– Тут только я понял свою ошибку! – сказал он. – Я же видел, что Рихард Недервауд как бы не в себе, он словно потерял рассудок! Я бросился между ними и попробовал удержать его, но парень сильный, как медведь. Доктор Лестерхейз поспешил ретироваться, а мы с Рихардом покатились по полу. Этот верзила словно спятил: он молотил меня изо всех сил. Вокруг кричали люди, кто-то помчался звонить в полицию. К счастью, ребята с Лодевейк ван Досеелстраат прибыли через пять минут, иначе мне пришлось бы туго.
Де Кок молча потеребил кончик своего носа.
– Где он сейчас? – поинтересовался инспектор.
– Кто? Рихард Недервауд?
– Да.
Фледдер ткнул пальцем в левую стену.
– В комнате для допросов. Пусть немного успокоится.
Де Кок поднялся из-за стола и направился к двери. Фледдер крикнул ему вслед:
– Комиссар звонил. Он хочет поговорить с вами. Старый сыщик устало прикрыл глаза.
– Только этого мне сейчас не хватает!
7
Неспешным широким шагом Де Кок пересек просторный коридор и подошел к кабинету комиссара полиции. Остановившись перед массивной дверью, он тихонько постучал и осторожно толкнул дверь.
Сегодня он был совсем не расположен к беседе с начальством. Пока им с Фледдером нечего доложить комиссару, но ведь прошло всего два дня, как они приступили к расследованию, и сколько-нибудь заметных результатов оно, разумеется, еще не дало.
В цивилизованной стране, – а Де Кок, безусловно, причислял к таковым Нидерланды – люди не исчезают просто так, без следа. Такого не могло и не должно быть! Хотя в некоторых государствах подобные вещи стали нормой жизни, в Нидерландах – Де Кок готов был в этом поклясться – такого не будет никогда!
И все же им самим допущен какой-то просчет, где-то кроется ошибка… Невозможно логически объяснить это бесследное исчезновение двух женщин и те странные обстоятельства, при которых оно произошло.
Среди женщин встречаются натуры очень разные: и наивные романтичные особы, и отъявленные авантюристки, которые бездумно бросаются в бурный круговорот любовных приключений, чтобы через несколько месяцев очнуться и осознавать свой полный крах. Хорошо бы узнать, к какому типу женщин принадлежали эти две: Розалинда ван Эвертсоорд и Аннетье Схеепстра… Что руководило их поступками?
Комиссар Бейтендам поднялся ему навстречу из-за стола – высокий стройный импозантный мужчина с тонким, всегда плотно сжатым ртом и неизменно суровым, напряженным взглядом холодных серых глаз.
Де Кок остановился посреди кабинета и, встретив так хорошо знакомый ему испытующий взгляд комиссара, мгновенно избавился от всех своих сомнений и раздумий, расправил плечи и приготовился к обороне.
– Вы хотели видеть меня, комиссар? – В звенящем голосе Де Кока прозвучал вызов.
Комиссар Бейтендам слегка наклонился вперед и навалился грудью на стол.
– Вот что, Де Кок, – рявкнул он, – ответьте мне, Бога ради, чем это вы занимаетесь в последние дни?
Старый сыщик реагировал на начальственный окрик довольно спокойно.
– «Бога ради», – певуче протянул он, – насколько я понимаю, это формула, в которую отныне облекаются закон и право?
Комиссар явно не оценил его иронию.
– Именно! – Бейтендам стукнул кулаком по столу, словно припечатывая это слово.
Де Кок благодарно кивнул ему.
– В таком случае, я «Бога ради» веду порученное мне расследование, – парировал он реплику комиссара.
Тот гневно сверкнул глазами.
– Оставьте для другого случая эти ваши штучки, Де Кок! – сухо бросил комиссар. – Извольте отчитаться, как идет расследование!
– Вам, должно быть, уже известно, комиссар, – невозмутимо начал Де Кок, – что при загадочных обстоятельствах исчезли две женщины…
Комиссар прервал его, нетерпеливо взмахнув рукой.
– Вы опираетесь, инспектор, на показания довольно странных, не вызывающих никакого доверия свидетелей! – заорал он, – схватив со стола какой-то листок. – «Подозрительный тип, сутенер и молодой человек, который явно не в себе», – прочел комиссар, ткнув пальцем в докладную записку. – И на основании этих показаний вы посмели обвинить администрацию и персонал амстердамской больницы, известной своей солидной репутацией, в соучастии… в похищении… в укрывательстве преступника и тому подобных деяниях, являющихся плодом вашей необузданной фантазии!
Де Кок растерялся от неожиданности.
– Я… никого ни в чем не обвинял…
– На основании заявлений этих двух недоумков, – продолжал кричать комиссар, – вы переполошили всю больницу – и персонал, и больные в ужасе от ваших необдуманных действий! – Он прямо задыхался от злости. – Главный врач клиники доктор Ван Беммелен высказал мне свое крайнее неудовольствие по поводу того скандала, который вы учинили сегодня утром в его больнице. Он обратился к нашему советнику юстиции господину Схаапсу и потребовал, чтобы вы прекратили расследование. И я не смог с ним не согласиться.
Де Кок не верил своим ушам.
– Доктор Ван Беммелен? Но я никогда не видел этого почтенного господина и ни разу не общался с ним…
Однако комиссар Бейтендам не желал ничего слушать.
– Вы, очевидно, считаете, что за все происшедшее сегодня утром несет ответственность ваш помощник Фледдер? Но ведь мне известно, что он действовал по вашему указанию!
– Так точно! – подтвердил инспектор. – И если он в подобных случаях будет действовать столь же оперативно, из него получится хороший следователь.
Побагровевший от гнева Бейтендам, словно не слыша его, продолжал:
– Я приказываю вам немедленно прекратить расследование! Слышите, Де Кок? Имейте в виду: доктор Ван Беммелен получил предписание Министерства здравоохранения и культуры отклонять любые попытки вторгаться на территорию клиники сыщиков, которые расследуют это вымышленное исчезновение двух женщин!
Закончив эту длинную тираду, комиссар перевел дух, опустился в кресло и со вздохом взял со стола какой-то листок.
– У меня в руках ваше заявление об отпуске на время проведения праздника «Сейл Амстердам». Я пошел вам навстречу и передал руководство группой по борьбе с карманниками другому сотруднику. – Он взглянул на Де Кока с нескрываемым торжеством. – С этой минуты можете считать, что вы в отпуске!
Де Кок бросил взгляд на свое заявление, и ему показалось, что белый листок в руках у комиссара растет на глазах. Он быстро выхватил у него заявление и, разорвав его на мелкие клочки, бросил на пол, так что они разлетелись по ковру.
– Никакого отпуска! – твердо сказал он, глядя комиссару в глаза.
Бейтендам вскочил с места. Он был вне себя от ярости – не только лицо, даже шея у него побагровела. Вытянув дрожащую руку, он указал инспектору на дверь.
– Вон!
Де Кок не заставил его повторять приказание.
Вскинув подбородок, Фледдер внимательно посмотрел на Де Кока.
– Я вижу, у вас опять дело зашло далеко… – встревоженно произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16