Непонятное поведение вора становится понятным, когда отталкиваешься от тоненького листка бумаги, спрятанного в переплете книги, изданной в 1599 году. Полтора месяца назад кто-то пробрался в библиотеку Сэксона и похитил этот библиографический уникум. Кто этот «кто-то»? Очевидно, наш таинственный библиофил в синей шляпе. Но уникум оказался подделкой, и вор возвращает его без объяснений. Что следует затем? Поиски подлинника – ясно. А сколько существует подлинников? Три – это известно каждому букинисту. Обратите внимание: экземпляр Сэксона – последний из трех, обнаруженных до сих пор. Значит, первые два, возможно, уже были обследованы вором. Чтобы обследовать третий, он проникает в музей, убеждается сразу, что это именно то, что он ищет, и уносит с собой, подменяя книгу еще более ценным изданием. И двумя днями позже возвращает украденный том. Таковы факты. А какие выводы вы сделаете из этих фактов?
Пэтэнс закусила губы, что было у нее признаком раздумья.
– То, что он вернул подлинного Джаггарда музею, значит, что само по себе издание его не интересовало. То, что он вернул его с надрезанным переплетом, значит, он искал, а может быть, и нашел нечто другое, после чего поспешил исправить содеянное, вернув уже ненужную ему, книгу.
– Браво, Пэтти, – воскликнул Роу.
– Мастерская дедукция, – согласился Лейн. – А что дальше?
– Украденное издание, – продолжала Пэтэнс, – представляет не только библиографическую, но и большую материальную ценность. Однако вор не прельстился этим. Мало того, он приложил к возвращенной книге далеко на пустяковую сумму. А до этого расстался с не менее, а даже с более ценной книгой, чтобы компенсировать музею дорогую потерю. Что все это означает? По-видимому, то, что наш вор – человек щепетильный и честный.
– Честный вор! – усмехнулся Тэмм. – Глупости.
– Не упрощайте, инспектор, – сказал старый актер, с укором посмотрев на Тэмма. – Конечно, аномалия есть. Вор-благодетель, вор-джентльмен, совестливый вор… Но я бы добавил еще кое-что к этой характеристике. Как вы думаете, что?
– Мне кажется, – задумчиво проговорил Роу, – если он вернул подделку, не разрезав переплета, значит, он разбирается в редких изданиях. Подделка эта совсем не грубая, даже очень тонкая, неспециалист едва ли отличит ее от подлинника. А он отличил сразу, как только рассмотрел ее повнимательнее.
– Вор-библиофил! – воскликнула Пэтэнс.
– Метко! – улыбнулся Лейн. – Итак, господа, перед нами ученый, антиквар, библиофил, своеобразно честный и все же готовый пойти на преступление из-за обладания листком бумаги, спрятанным несколько столетий назад в переплете редчайшей книги. Интересно, не правда ли?
– Столетий? – переспросил инспектор. – Так какого же черта…
– Не сердитесь, инспектор. Надо прояснить все.
– Проясните главное. Где Донохью?
– Этот вопрос вы разрешите сами, инспектор. Вам здесь, как говорится, и карты в руки, – улыбнулся Лейн, – Я лично займусь другим: надо будет предпринять небольшое исследование… установить возраст переплета. Действительно ли переплет украденной и возвращенной книги относится к тому же 1599 году или переплет был сделан позднее. Возраст переплета поможет нам определить и возраст той бумаги, за которой охотился наш вор-джентльмен. Зная, когда она была спрятана, мы можем представить себе ее характер.
– Может быть, в литературе упоминается о каком-либо исчезнувшем документе? – спросила Пэтэнс.
– Пороемся, – сказал Роу. – Может, и найдем. Джаггард был довольно популярной личностью того времени. Без него не обходился ни один издательский пирог в елизаветинском Лондоне. И о «Влюбленном пилигриме» говорилось немало. Поищем.
– Ищите, – буркнул Тэмм, – я тоже поищу. Только малость поближе.
– Попробуйте совсем близко. Почему бы вам не взять под наблюдение Хэмнета Седлара?
Загадочное предложение Лейна смутило инспектора.
– Англичанина? – удивился он. – С какой стати? Растерялась и Пэтэнс. Рука ее с сигаретой, потянувшаяся к зажженной сигарете Роу, так и застыла на месте.
– Господи! Этого фон-барона? Да зачем?
– Назовите это предубеждением, – сказал Лейн, – но мне он не нравится. А вы заметили, как его встретил Краббе? Как он странно посмотрел на него…
– Ну что ж, – согласился Тэмм, – можно подбросить старику несколько вопросов.
Пэтэнс внимательно разглядывала потухшую сигарету.
– Знаешь, отец, пожалуй, не стоит трогать сейчас мистера Краббе. Но почему бы не навести справки о докторе Седларе?
– Где? В Англии?
– Можно начать с пароходной компании…
Через три четверти часа инспектор Тэмм положил трубку и вытер вспотевший лоб.
– Да-а… – протянул он, – кое-что проясняется. Бедлам какой-то… Знаете, что сказал мне кассир «Ланкастрии»? Ну, этой посудины, на которой Седлар прибыл в Нью-Йорк…
Инспектор сделал многозначительную паузу.
– Да не мучай же, отец!
– В списке пассажиров Хэмнета Седлара нет. – Как нет?
– И не было?
Пэтэнс разинула рот. Роу свистнул.
– Любопытное обстоятельство. Инспектор засмеялся сквозь зубы.
– Любопытное? Здесь не любопытствовать надо, а…
– Погодите, инспектор, – вмешался Лейн. – Одна хорошая сцена еще не составляет спектакля, и одно подозрительное обстоятельство еще не делает человека преступником. Вы описывали кассиру внешность Седлара. Для чего?
– Я попросил его справиться у стюардов. Пароход прибыл сегодня утром, и все они еще на борту.
– Это он вам звонил?
– Он. Никого похожего на Седлара на пароходе не было. Что вы на это скажете?
– Скверно пахнет, – поморщился Роу.
– Значит, доктор Седлар солгал. Он не приехал на «Ланкастрии», – задумчиво сказала Пэтэнс. – Значит, он здесь по меньшей мере четыре дня.
– Почему? – удивился Тэмм.
– Потому что я знаю, когда приходят пароходы из Англии. По вторникам и субботам. Сегодня вторник. Значит, он приехал в субботу или еще раньше.
– А если проверить субботний пароход… Инспектор взялся за телефонную трубку, но тотчас же положил ее обратно.
– Я сделаю лучше, – сказал он и нажал кнопку звонка. Застенчивая мисс Броди заглянула в кабинет.
– Блокнот с вами? – рявкнул Тэмм. – Пишите телеграмму в Скотленд-Ярд.
– Куда? – не поняла стенографистка.
– В Скотленд-Ярд! Я покажу этому англичанину, как мы умеем делать дела. Адресуйте телеграмму инспектору Трэнчу. Пишите:
«Требуются полные данные о Хэмнете Седларе, бывшем директоре Кенсингтонского музея в Лондоне. Краткая биография, дата отъезда из Англии, внешний вид, связи. Секретно. Привет».
– Отправьте телеграмму немедленно. Мисс Броди повернулась к выходу.
– Погодите. Как вы написали фамилию Седлар?
– С-е-д-д-ла-р…
– Неверно. Хэмнет Седлар. Хэм-нет Сед-лар, – громко и раздельно повторил инспектор.
– Боже мой! – воскликнул Лейн и вскочил с кресла. Все посмотрели на него. Старый актер молчал. Мисс Броди деликатно вышла из комнаты.
– Фамилия… – пробормотал Лейн. – Хэмнет Седлар… Просто невероятно.
– Фамилия? – удивилась Пэтэнс. – А что в ней? Хэмнет Сед-лар… – повторила она. – По-моему, нормально звучит, по-английски.
Роу хотел что-то сказать, но запнулся и замолчал. Нижняя губа его смешно отвисла. Какая-то идея пришла ему в голову, и он словно испугался ее неожиданности.
– По-английски? – повторил Лейн. – Да, да, совершенно по-английски. У вас талант, Пэтти, проникать в самую сущность вещей. Типично английская фамилия Хэмнет Седлар, даже историческая, а? Вы, Гордон, я вижу, уже уразумели в чем дело… – Старый актер перестал улыбаться, голос его зазвучал серьезно и строго. – Мне это имя что-то напоминало. Вертелось в голове с тех пор, как мы услышали его из уст доктора Чоута. Но когда вы произнесли его по слогам, инспектор, я вспомнил… Вы что-нибудь понимаете?
– Ничего, – сказал Тэмм.
– А вы, Пэт? Вы ведь получили высшее образование. Изучали историю английской литературы?
– Конечно, – покраснела Пэтэнс.
– Смелее, смелее… Остановитесь на елизаветинском периоде.
– Это… очень отдаленное время…
Пэтэнс совсем смутилась. Имя Хэмнет Седлар ничего ей не говорило.
Старый джентльмен печально покачал головой.
– Вот вам современное образование, – вздохнул он. – Значит, никогда не слыхали о Хэмнете Седларе? Гордон, расскажите им, кем был Хэмнет Седлар.
– Седлар Хэмнет, – произнес Роу странно напряженным голосом, – был одним из ближайших друзей Уильяма Шекспира.
Инспектор Тэмм выпучил глаза.
– Шекспира? – закричал он. – Да вы что, тоже с ума сошли?
– Мне кое-что теперь становится ясным… – задумчиво проговорил Дрюри Лейн. – Кое-что… Хэмнет Седлар… Кто мог бы предполагать…
– Бросьте вы, – рассердился Тэмм. – Не морочьте голову нормальному человеку. Надеюсь, что не Вечный жид?
– Я совсем не хочу сказать, что наш новый хранитель музея является Агасфером, – улыбнулся Лейн. – Но вполне возможно, что почтенный доктор Седлар, библиофил и ученый, прямой потомок человека, вошедшего в историю только потому, что Шекспир называл его своим другом.
– Стрэтфордская семья… – прошептала Пэтэнс.
– Седлары, кажется, из Глостершира, – сказал Роу.
– Ну и что? Допустим, мистер Лейн прав, что нынешний Хэмнет Седлар действительно потомок шекспировского приятеля… Но какая же связь между семьей елизаветинских Седларов и джаггардовским «Влюбленным пилигримом» 1599 года? Не вижу никакой связи.
– В этом и заключается весь вопрос, дорогая, – тихо сказал Дрюри Лейн. – Какое счастье, инспектор, что вам пришло в голову продиктовать телеграмму в Лондон… Может быть, теперь нам удастся узнать…
– Что? – закричал инспектор.
Но Лейн молчал, задумчиво шевеля старческими губами. Потом взял свою палку и, рассеянно кивнув присутствующим, вышел из комнаты.
– Странно… – шептал он. – Очень странно…
Глава XI
ЭТБ
Дромио вполголоса обругал регулировщика и повернул черный «линкольн» с Пятой авеню на одну из Сороковых улиц. Автомобиль медленно двигался в потоке машин, пока не остановился на углу Шестой авеню, задержанный красным глазком светофора.
Сидя в машине, Дрюри Лейн в десятый раз перечитывал телеграмму, полученную на вилле «Гамлет» в Вестчестере сегодня утром. Он еще раз посмотрел на дату отправления: 21 июня, 00 часов 06 минут.
«Что заставило Тэмма послать телеграмму после полуночи? – думал он. – Раньше он этого не делал. Значит, что-то исключительно срочное. Интересно что».
Поток машин, остановленный у светофора, все еще не двигался с места. Лейн выглянул в окно и тронул Дромио за плечо.
– Лучше я пройдусь пешком, – сказал он. – Здесь всего один квартал. Ждите меня у конторы инспектора Тэмма.
Он вылез из машины и пошел вдоль по улице.
Агентство Тэмма лихорадило. Стенографистка мисс Броди мельком взглянула на Лейна и нервно застучала по клавишам машинки. Пэтэнс, шагавшая из угла в угол, даже не обернулась: она смотрела только на часы.
Но скрип двери, осторожно притворенной Лейном, заставил ее подпрыгнуть на месте.
– Наконец-то! – вскричала она, бросаясь к старому джентльмену. – Мне уже казалось, что вы не придете. Со вчерашнего вечера места найти не могу.
– Дорогое дитя, – удивился Лейн, – что случилось? Ваша телеграмма полна скрытых намеков, но ничего не объясняет. Надеюсь, ничего неприятного?
Пэтэнс молча раскрыла дверь в кабинет, и старый джентльмен увидел инспектора, мрачно рассматривающего что-то у себя на письменном столе. При виде Лейна он вскочил с места.
– Как мы вас ждали, старина. Садитесь скорее. Садись, Пэт. Сейчас начнем.
– Нет, нет, – запротестовал Лейн. – Сначала расскажите все по порядку. Я еще ничего не понимаю.
Тэмм поднял большой конверт со стола.
– Видите? Сейчас вскроем.
Лейн посмотрел на Тэмма, потом на Пэтэнс.
– А при чем же здесь я, господа?
– Мы вызвали вас потому, что какой-то маньяк, оставляя нам этот конверт на хранение, поставил условием, чтобы на вскрытии его присутствовали вы. Вскрывай, отец, – я сгораю от любопытства. Потом все объяснишь. Вскрывай, вскрывай…
– Минутку, – сказал Лейн и взял конверт своими тонкими длинными пальцами.
Это был тот самый конверт из манильской бумаги, который оставили инспектору на хранение почти семь недель назад. Лейн пощупал бумагу, повертел конверт перед глазами и вернул его инспектору.
– Тайна требует объяснений, инспектор. Пэтти, придется потерпеть немного. Сначала рассказ.
Тэмм кратко рассказал о библейской бороде и о странном поручении ее обладателя. Лейн задумался.
– Почему вы не сказали об этом раньше?
– Не придавал значения. Не верил этому мистификатору с раскрашенной бородой.
– Вчера было двадцатое. Значит, он не напомнил о себе, как было условлено?
– Нет. Мы просидели здесь безвыходно целый день, – вмешалась Пэтэнс, – до полуночи. Он не позвонил. В шесть минут первого я уже послала вам телеграмму.
– Вы не записали того разговора? – спросил Лейн. – По-моему, у вас есть здесь прибор для записи.
Тэмм молча положил перед Лейном запись беседы. Старый актер внимательно прочел ее от слова до слова.
– Забавно, – сказал он. – Судя по вашему описанию, борода, конечно, фальшивая. Но это не мистификация. Нет, нет!.. – Он покачал головой. – Вскрывайте, инспектор. Посмотрим, что там есть.
Он придвинулся поближе к столу. Пэтэнс встала позади отца и нетерпеливо следила за его руками. Тэмм сначала выдвинул доску с края стола, потом положил на нее конверт и откинулся в кресле.
– Надеюсь, что не выпрыгнет никакой чертик и не будет поздравлять нас с первым апреля. Ну раз, два… три!
Он вскрыл перочинным ножом конверт и заглянул внутрь.
– Тут еще конверт.
Из большого конверта он извлек конвертик поменьше, на котором не было написано ни единого слова.
– А что на обратной стороне? – спросил Лейн. Инспектор перевернул конверт. На клапане, как это бывает на фирменных конвертах, было что-то напечатано.
– Черт! – крикнул инспектор и добавил неожиданно сорвавшимся голосом: – Опять эти проклятые книжки.
– Боже мой, – прошептала Пэтэнс.
Лейн подвинул конверт и прочел напечатанные слова: «Библиотека Сэксона».
– Занятно, – пробормотал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21