Но,
видно, всякому терпению приходит конец, и Паисий отказался от своей заду
мки: Лешек продолжал солировать в церковном хоре, тщательно выводя слова
и мелодию тропарей канон
а и стихир . Впрочем, и эт
ого хватало Ц и монахи, и паломники от его пения начин
али часто дышать и проливать слезы. Только это были не те слезы, которые хо
тел вызвать у них Паисий.
С тех пор, с легкой руки иеромонаха к Лешеку приклеило
сь прозвище «заблудшая душа».


* * *

Короткий зимний день склонился к закату, и Лешек решил про
бираться поближе к реке Ц когда сядет солнце, он легко потеряет нужное н
аправление. Зимой солнце садится б
ыстро, и темнеет в лесу сразу: недолгие серые сумерки оборачив
аются светлой, снежной ночью.
Лешек о сторожно засыпа
л костер и спрятал в сугроб наломанные сучья, которые не успел
сжечь, пососал еще немного снега и пожевал еловой хвои Ц только теперь о
т этого захотелось есть. Он сунул руку в карман и набра
л горстку пшена Ц мелкая крупа противно скрипела на зубах, жевать ее был
о неудобно, но ничего лучшего все равно не нашлось, и Лешек радовался тому
, что есть. На ходу глотая непрожеванную пшенку, он добрался до реки и осто
рожно выглянул из-за деревьев.
К ночи снова завыл ветер, но не так, как накануне, а тихо
и протяжно, словно голодный волк.
По реке неслась поземка ,
и если в лесу стало совсем темно, то на открытом пространстве в
се еще сгущались сумерки Ц мрачные зимние сумерки, неуютные,
бескровные, унылые, сжимающие сердце беспомощной тоской
. И в вое ветра Лешеку почудилось чье-то рыдание: тонкое и жа
лобное.
Поземка то прижималась к земле, то взлетала вверх, сви
валась маленькими воронками, и снова расстилалась понизу, и бежала, бежа
ла вперед. Лешек плохо видел в сумерках, и не сразу заметил двух всадников
, двигающихся в сторону монастыря. Когда они немного приблизились, сомне
ний не осталось Ц это дружина Пол
кана, монахи-воины. Их клобуки развивались на ветру, как будто у каждого за
плечами сидела черная птица с раскинутыми крыльями
, полы темных су
конных мантий , расстегнутых до по
яса, поднимались и опадали в такт движению лошадей Ц всадники скакали н
еспешной рысью.
Хорошо, что он не спешил выйти на лед Ц его бы сразу за
метили. Лешек подождал, пока всадники проедут мимо, но
, к его удивлению, они, добравшись до поворота реки, пов
ернули назад, такой же неспешной рысью Ц монахи патрулировали реку.
И, наверняка, за следующим поворотом тоже неторопливо дви
гаются еще двое, а дальше Ц еще и еще. Лешек сжал губы : т
ак легко, как в первую ночь, ему идти не удастся. Что ж, путь на лед закрыт, зн
ачит, надо идти по снегу, вдоль реки. В темноте, под пологом леса они его не з
аметят, зато он отлично сможет видеть преследователе
й.
Если бы он догадался об этом заранее, то за день смог б
ы сплести себе снегоступы Ц у костра это было бы не так трудно.
А сейчас он просто отморозит руки.
Иногда проваливаясь в снег по пояс, о
н пробирался вперед , то
лько когда монахи ехали к нему спиной, и старался всегда держать их в поле
зрения. От ходьбы Лешек быстро согревался, но, стоило е
му остановиться, пережидая, мороз брался за него еще крепче. На его беду, н
ад лесом поднялась полная луна и осветила реку лучше, чем сотня факелов
: т
еперь монахи могли заметить его, если бы случайно оглянулись.

Сук треснул под ногой неожиданно громко,
и даже свист ветра этого звука не заглушил. Лешек зарылся в сне
г и замер, задержав дыхание Ц монахи остановили лошад
ей и оглянулись, прислушиваясь, а потом галопом направились в
его сторону. Он спрятал лицо в снегу и сжался в комок
Ц только сейчас он в первый раз подумал о том, что с ним будет, если его пой
мают .
Лешек не сомневался в том, что Дамиан его убьет,
и смерть его будет долгой и мучительной. Чтобы другим послу
шникам было неповадно разбегаться из монастыря. Леш
ек подумал об этом отстраненно и спокойно: если его поймают, ему надо буде
т всего лишь с готовностью принять смерть. Гораздо страшней представлял
ся другой путь Ц жизнь в монастыре. Его могли ослепить, сделать калекой
Ц Дамиану хватит фантазии на всегда приковать его к
обители, чтобы ничего светлого в его жизни больше не осталось
. И на этот случай
Лешек приготовил решение: тогда он умр
ет сам, по своей воле. Ему нет дела до того, что об этом д
умает их злобный бог. По всему выходили только
мучения и смерть .
Страха не было.
Всадники подъехали к берегу и остановились в нескол
ьких метрах от Лешека.
- Да это от мороза ветка хрустнула, - сказал один.
- Погоди. Я все же посмотрю.
Лешек улыбнулся и расслабился Ц или его увидят, или не увидят. Ночь, он в т
ени, снег вокруг рыхлый и… он обмер: следы. Они увидят его следы!
Всадник спешился и направился к лесу Ц Лешек слышал, как
скрипит снег у него под ногами, но вскоре шаги замедлились и ст
ихли:
- Да тут снегу по пояс! Он тут не пройдет! Наверняка, дав
но замерз где-то!
- Помолись, чтобы этого не случилось, - крикнул ему втор
ой.
- Почему?
- Потому что тогда мы будем не верхом прогуливаться по реке, а ползать по п
ояс в снегу, разыскивая его труп! Полкан же ясно сказа
л!
Шаги повернули от берега, монах сел на лошадь, и вскоре
Лешек перестал слышать мерный топот копыт. У него стучали зубы Ц то ли от
волнения, то ли от холода.


* * *

Лешек боялся Дамиана. Всегда. И не он один Ц
Полкана боялись все, и воспи
танники, и воспитатели. И больше всего в приюте боялись его «по
мутнений», как их называл Леонтий. Э тими помутнениям
и он частенько пугал мальчиков:
- У брата Дамиана от этого случитс
я помутнение! Ц говаривал он, и иногда бывало достаточно только припугн
уть какого-нибудь расшалившегося ребенка тем, что сейчас его отведут к Д
амиану, и у того случится помутне
ние, чтобы самый отчаянный шалопай разрыдался от стр
аха и на коленях молил о прощении.
А «помутнения» у Полкана
и вправду случались Ц на него, особенно после обеда, когда он н
еизменно пил вино, нападала неконтролируемая ярость, и, если рядом не нах
одилось кого-нибудь вроде Благочинного или отца Паисия, он мог и убить в з
апале того, на кого эта ярость обрушивалась. За поясом
Полкан всегда носил кожаную плеть, очень т
яжелую, с треугольным наконечником из металла, и, говорили, что десяти уда
ров ею достаточно, чтобы вышибить дух из взрослого человека.
Во всяком случае, иногда мальчикам доводилось ее попробовать,
и рваные раны, нанесенные плетью, не заживали несколько недель.

Для поддержания репутации,
Полкан мог и изображать свои «помутне
ния», просто так, чтобы его боялись. Но это всегда было заметно Ц когда он
притворяется, а когда Ц нет.
Лешеку Дамиан казался демоном ада
, посланным на землю наказывать грешников, не дожидаясь их смерти.
Учитывая, что слово «грех» Лешек понимал очень по-своему, т
о грешниками считал всех вокруг, и себя самого, и Лытку. В его голове не укл
адывалось, можно ли быть грешным «больше» или «меньше». То, в чем ему предл
агалось каяться на исповеди, в его мыслях имело равную цену. Убийство нич
ем не отличались от лишнего куска хлеба, съеденного за столом, ибо именов
алось это чревоугодием, и плохо прочитанная молитва считалась нарушени
ем первой заповеди, и чуть выше приподнятая голова Ц грехом гордыни. А Ле
шек был любопытен, и опускать глаза долу все время забывал.
В конце концов, он примирился с тем, что каждый его шаг грешен, и
успокоился на этом.
Единственное, что хоть немного приводило в порядок п
утаницу в голове, это
епитимии, назначавшиеся духовниками после исповеди. Разумее
тся, на исповеди мальчики никогда не признавались в т
ом, что могло бы повлечь за собой серьезные наказания, и ими давно были при
думаны «невинные» грешки, за которые могли назначить чтение «Отче наш»
, в течение часа
стоя на коленях, или тридцать поклонов рас
пятию, или еще что-нибудь столь же необременительное. Признаваться в чем-
нибудь надо было обязательно, и у каждого имелся в запасе набор «грехов».
Между собой мальчики обменивались этими «грехами», боясь выдумывать чт
о-то новое, так как никто не знал, какое за этим может последовать наказани
е. Только самые отчаянные пополняли эту копилку «гре
хов», Лытка, например. И Лешек снова вздыхал в восхищении, и тоже хотел ста
ть таким же отчаянным, но так ни разу и не решился.
Дамиан, сам в прошлом из приютских, хорошо знал эту пр
актику, и смеялся над духовниками, иногда в открытую, прямо при воспитанн
иках. Лешек часто замечал, что Полкан с пренебрежение
м относиться к иеромонахам, и это
укрепляло его в мыслях о том, будто
тот состоит на службе у дьявола, поэтому и не боится бога.
М елкие грешки приютских мальчиков
Дамиана не волновали, он ставил во главу угла только т
е проступки, которые выходили за пределы приюта и могли вызвать недоволь
ство со стороны Благочинного или самого аввы. Впроче
м, если какой-нибудь воспитатель притаскивал к нему мальчишку, сам факт т
ого, что его потревожили из-за пустяка, мог спровоцировать гнев Полкана.

Однажды вечером, после ужина, к мальчикам заглянул от
ец Леонтий, что само по себе показалось
странн ым Ц Леонтий лю
бил поспать, и если вечерн юю служб
у не служили
, уходил в свою келью как можно раньше.
- Лешек, - ласково позвал он прямо от двери, и голос его был так сладок, что Ле
шек сразу почувствовал неладное, - пойдем со мной, тебя зовет отец Паисий.

Однако привел его Леонтий не в келью к иеромонаху, а в
трапезную братии , где Лешек до это
го ни разу не был. Огромная зала с длинным широким стол
ом оставалась почти пуст
ой , только во главе стола сидели трое: с
ам Паисий, Благочинный и Дамиан. Лешек так испугался, что не сумел как след
ует осмотреться. Леонтий провел его через всю трапез
ную, но он, памятуя о наставлениях Лытки, опустил голову как можно ниже и с
мотрел только на свои босые ноги.
- Лешек, не бойся, - улыбнулся ему Паисий и
поставил так, чтобы все трое могли его хорошо видеть, - этот разг
овор никаких последствий для тебя иметь не будет. Мы ведем богословскую
беседу, и хотели бы, чтобы ты послужил примером для некоторых наших измыш
лений, только и всего.
Лешек не особенно понял смысл его
слов, но ему стало еще тревожней.
- Да, малыш, мы знаем, что все вы опасаетесь гнева
брата Дамиана, - Благочинный погладил е
го по голове, - но сейчас можешь чувствовать себя совершенно свободно Ц
брат Дамиан пообещал нам, что не бу
дет тебя наказывать, даже если тебе придется признаться в чем-нибудь, зас
луживающем кары.
Лешек совсем струсил Ц он вовсе н
е собирался ни в чем сознаваться. Он бросил короткий в
згляд на Дамиана, и понял, что и Благочинный, и Паисий заблуждаются на этот
счет Ц на губах Полкана поигрывала легкая улыбка, а в глазах прятался по
дозрительный злой огонек.
Они расспрашивали его, что он думает о боге, о грехе, о м
олитве, и Лешек сначала отвечал односложно, или пытался пересказывать то
, чему его учили . О т
е ц Паиси й
не скрывал разочарования, стараясь его ра
сшевелить, и Лешек внезапно пожалел его: ему показалось, что он делает иер
омонаху больно тем, что не хочет сказать правды, разрушает какие-то его на
дежды. Он разрывался между страхом и жалостью, и
, в конце концов, позволил себе высказат
ь некоторые собственные мысли.

- Обратите внимание, - Паисий повернулся к Благочинном
у, - ребенок, несомненно, понимает божий страх, но не может разобраться, что
есть хорошо, а что Ц плохо. Он верит, искренне верит, но вера его не имеет по
д собой любви. И, я думаю, любой приютский мальчик, если
вообще умеет выражать словами свои ощущения, скажет нам то же самое.
А это означает, что в воспитании отрок
ов мы делаем упор на дисциплину и на страх, но не даем им настоящей, глубок
ой веры, которая может поднимать человека над собой, которая
зажигает сердце…
Благочинный кивнул:
- Вы что-нибудь можете предложить?
- Да! Ц воскликнул Паисий, - я думаю, что с детьми должны работать не простые
монахи, а только имеющие духовный сан, чтобы воспитат
ель был ребенку одновременно и духовником, и учителем.

Дамиан презрительно скривился и обвел трапезную гла
зами. Ему не нравился этот разговор
: все , не исключая приют
ских детей , знали,
что авва отказал ему в рукоположении.
Лешек имел на этот счет собственное мнение, но и ему п
онравилась идея заменить всех воспитателей на духовников
: те, по крайней мере, хот
я бы делали вид, что их интересуют проблемы мальчиков
, а еще не были такими крикливыми и
не имели привычки чуть что хватать за уши или бить по за
т ылку.
- Лешек, - обратился к нему Благочинный, - ты бы хотел, что
бы вместо брата Леонтия твоим воспитателем стал
отец Нифонт?
Лешек посмотрел на Леонтия, и очень быстро понял, что о
тца Нифонта назначат воспитателем еще не скоро, а брат Леонтий через нес
колько минут поведет его обратно в приют.
- Я очень люблю брата Леонтия, и отца Ни
фонта тоже люблю… - пробормотал он.
Паисий сжал губы и запрокинул
лицо вверх, закатывая глаза. Лешек пос
мотрел на него виновато, и Паисий слабо ему улыбнулся.

- Дети забиты, они боятся своих воспитателей, вместо то
го, чтобы их любить ,
Ц гневно произнес он и
поднялся, - п опробуйте протянуть руку, чтобы погладит
ь ребенка по голове Ц он втянет голову в плечи, потому что не ждет от взро
слых ничего, кроме подзатыльника!
1 2 3 4 5 6 7 8