Бродить по лесу неподалеку мне быстро надоело, так как ничего интересного не встретилось. Ягод не было, ни поймать, ни загипнотизировать меня никто не пытался, достопримечательности не попадались…Я снова вернулась к нану, который, казалось, даже не шевелился все то время, что я отсутствовала. Он лежал на том же месте и дремал. Его цвет никак не изменился, выделяясь ярким фиолетовым пятном на зеленой траве. Я присела рядом, стараясь уловить какое-то движение, чтобы убедиться, что Фар не спит. Наконец мне повезло. На ухо моему приятелю село какое-то насекомое, и он непроизвольно дернул им пару раз. Ага! Я приблизилась ближе к его морде и резко дунула ему в нос. Он сморщился и, по-прежнему не открывая глаз, спросил:— Чего тебе?Я снова уселась рядом.— Фар, мне показалось или ты почти не удивился тому, что мы тебя разыграли?— У меня была уже подобная практика общения с младшей дочерью водяного. Хотя я надеялся, что она повзрослела…— Правда? И какая практика?Нан приподнял голову и открыл глаза.— Несколько лет назад, — начал он, — когда Алези была еще подростком, я по некоторым делам был у них в гостях. Тогда-то этот бесенок и подшутил надо мной первый раз. Как сейчас помню: мы с Орезом сидели за столом и болтали о всякой ерунде.— Ага, значит, пустая болтовня типична не только для женского пола, как вы, мужики, любите утверждать!— Ты будешь слушать или постоянно меня перебивать, делая для себя какие-то открытия? — спокойно спросил нан.— Конечно, слушать!— Ну так слушай!Сидели мы, значит, с водяным за столом, и вдруг к нам в комнату вплывает Алези. Торжественно так, медленно. Мы прервали разговор и уставились на нее. А она подплыла ко мне и, достав откуда-то небольшую коробку, расписанную золотом, извлекла из нее ожерелье, унизанное несчетным количеством розового жемчуга и ракушек.— Уважаемый Фаравул, я хотела бы преподнести вам на память это ожерелье из очень редкого розового жемчуга, которое только что принесли мне из нашей сокровищницы. Сама выбирала! — добавила немного с гордостью она.Мне польстила такая забота и внимание, конечно, я не мог отказать девочке, смотрящей на меня такими добрыми, преданными глазами, и подставил шею. Мне бы тогда следовало обратить внимание на недоуменный взгляд Ореза. Не обратил. А зря. Дело в том, что у водяного нет сокровищницы, да и розового жемчуга на Фабсе тоже нет. Но, как я уже сказал, я не обратил внимания на это и добровольно дал повесить на меня это украшение, а затем горячо поблагодарил русалку за подарок. Она немного засмущалась и быстро уплыла.Когда мы с Орезом прощались, он неожиданно сказал:— Снял бы ты это ожерелье.— Почему? — удивился я. — Пусть пока повисит, а завтра сниму. Зачем обижать ребенка в лучших чувствах?!Водяной пожал плечами, избегая смотреть мне в глаза, и больше на эту тему мы не говорили.На поверхности я очутился поздно вечером, поэтому решил заночевать в лесу, а уже утром двигаться дальше. В этом плане мне, можно сказать, повезло. Сюрпризы начались ночью. Проснулся я оттого, что кто-то нагло меня то ли колол, то ли кусал. Первым делом я просмотрел всю местность в округе, но никого рядом не оказалось. И только тогда уже обратил внимание на недавний подарок. Жемчужины ожерелья сменили цвет на ядовито-оранжевый и теперь одна за другой лопались с глухим хлопком. И не просто лопались, а разлетались, как скорлупа от яиц! Из этих «яиц» выползали водяные блохи (водятся здесь такие), сразу разбегались по моей шкуре, отвоевывая жизненное пространство, и впивались в тело. После этого они сыто валились с лап и тут же сгорали в какой-то яркой оранжевой вспышке, напрочь сжигая весь мех вокруг себя.Я попытался предпринять попытку избежать полной порчи моей шкуры и стал лихорадочно сдирать подарочек. Удалось мне это не сразу, застежка по какой-то причине расплавилась и не желала открываться, поэтому пришлось раздирать это украшение пополам. Кстати, веревочка, на которой оно висело, оказалась из волокон водорослей, славившихся своей прочностью! В общем, когда ожерелье было мною кое-как сброшено, на нем к тому моменту оставалась всего одна целая жемчужина.Уморенный этой «борьбой», я сразу же завалился спать. Утром я осмотрел свое отражение в воде местного пруда и был страшно разозлен на эту девчонку. Я буквально весь был усыпан ровными оранжевыми кружочками, причем этот «горошек» был не чем иным, как залысинами на шкуре! Появиться кому-либо на глаза я конечно же не мог, поэтому был вынужден слоняться по лесу целый месяц, что никак не добавило мне хорошего отношения к младшенькой дочурке Ореза. А некоторые знакомые еще пару недель при встрече говорили мне о странной неровности шкуры. Как только я оброс, то послал Алези ответный подарок — изящный флакон с пурпурной жидкостью. Как писал мне потом ее отец, русалка, получив его, пришла в полный восторг и тут же принялась открывать. Когда тугая крышечка наконец была вынута, Алези вдохнула «аромат» и… не успев отстраниться от сизой дымки, тут же вкусила прелесть моей мести: ее лицо и руки окрасились в сочно-бордовый цвет.— Ты мстил ребенку? — возмутилась я, но взгляд Фара, посланный мне, тут же отбил у меня охоту настаивать на ответе на заданный вопрос.— Ты даже не предполагаешь, КАК поступил этот «ребенок», окрасившись в бордовый цвет! Она изучила свою внешность и… неописуемо обрадовалась — у нее появились новые задумки по подшучиванию над наивными гостями! Вот что мне примерно тогда написал водяной: «Большое „спасибо“ за подарок для дочери. Она очень обрадовалась. Теперь ее увлечение биологией прошло… она занялась химией!» Так что сама посуди, нужна ли тебе такая подружка. Как говорится, с кем поведешься…— А кто тебе сказал, что я буду набираться у нее разных причуд, может быть, она будет еще учиться им у меня! — с вызовом заявила я.— Кошмар! Не говори мне таких ужасов. Ты и она вместе просто гремучая смесь, явно взрывоопасная!— Ну… — «засмущалась» я, — об этом не так громко. Я скромная.Фар аж поперхнулся.В лесу мы уже торчали больше часа, но шкура нана никак не реагировала на мои мысленные мольбы поскорее восстановить свой родной цвет и по-прежнему оставалась фиолетовой. Я в третий раз завела ту же «песню».— Фар, ну мы идем? Сколько можно ждать, вдруг твой новый окрас продержится несколько дней. А мне еще надо привести себя в порядок, припудрить носик… Если же мы пропустим бал в мою честь, Совет, думаю, нас по головке не погладит. К тому же фиолетовый тебе, безусловно, идет!Нан лишь демонстративно посмотрел на одну из своих лап, потом на меня и продолжал бессовестно валяться на зеленой травке. Мне же это порядком уже надоело — скучно, грустно, голодно.Я пошла в бог знает какой раз прочесывать округу в надежде найти хоть кого-нибудь или что-нибудь, что помогло бы мне скоротать время, когда услышала громкий всплеск и побежала обратно к колодцу. Там я застала водяного, наполовину высунувшегося из каменного остова входа в озеро и оживленно болтающего с фиолетовым Фаром. Я не стала приближаться и поэтому разговора не слышала, зато смех водяного грохотал на весь лес. Потом Орез вскинул руку над наном ладонью вниз, и оттуда как из крана полилась вода, словно душем смывая грязь, а фиолетовый цвет, словно краска для волос, побежал с него на землю, тут же в ней растворяясь.Я немного подалась вперед и, как водится, наступила на сухую ветку. Орез обернулся, «выключил душ», приветливо помахал мне рукой и поклонился. К этому моменту Фар был уже своего природного цвета и отряхивался, разбрызгивая воду в разные стороны. Водяной что-то сказал моему телохранителю и, вновь помахав мне рукой, скрылся в колодце.Приблизившись к Фару, я открыла рот для очередного вопроса, но нан поднял лапу и быстро проговорил:— Без комментариев! Перемещаемся к дворцу. Глава 9СЕРЕБРЯНЫЙ ДВОРЕЦ Минута, и мы стоим у красивых ворот переливающегося серебряного цвета. Изящные изгибы и дизайн этого творения впечатляли. В очередной раз пожалев об отсутствии фотоаппарата, я немного сникла и поплелась за Фаром. А между тем перед нами появился не меньшей красоты огромный дворец, как будто выросший из центра озера и почему-то застывший здесь на долгие века. Множество башенок, огромные шпили, невесомые мостики и… ставлю многоточие… и, пожалуй, еще одно отточие…Я шла с открытым ртом, взирая на это чудо и слушая историю дворца от нана. Серебряный дворец был построен очень-о-о-очень давно (настолько, что точной даты уже никто не помнит). Здесь проводили встречи и совещания всех волшебников. А чтобы никто не мог навредить или повлиять на принимаемые здесь решения с помощью магии, дворец сделали антимагическим. То есть он полностью нейтрализует любую магию, особенно направленную во зло.— Так что тебе придется иногда путешествовать или хотя бы выезжать из дворца, чтобы узнать, проснулась ли твоя сила, — лаконично закончил Фар.Я внимательно слушала своего друга, оглядывала все вокруг и по ходу дела задавала вопросы:— А кто эти красавцы у ворот? — У дверей замка замерли два здоровых «качка». Даже издалека было видно, что они обладают внушительной физической силой.— Это джинны.— Ух ты! Что, правда? Настоящие? А они желания выполняют?— Эти джинны свободные. Они все делают исключительно по своей доброй воле. Чужие желания выполняют только те джинны, которые заключены злыми заклятиями в сосуды или другие предметы, из которых их нужно вызывать. Но благодаря нашим силам, точнее, объединенным усилиям наших волшебников таких сосудов с джиннами осталось всего три. Только потому, что заклятия на них оказались очень древними и сильными. Пока мы не можем их снять. Вот когда обретешь волшебство, попробуешь и ты на них свои силы, но мы непрестанно следим за теми, к кому попадают эти сосуды.— Здорово! А где эти три лампы хранятся? Мне бы такую, пока я свою силу не пробудила.— Известно точное местоположение только двух ламп, но это секрет. Где находится третья, никто не знает. Поисковые заклинания вернулись ни с чем. Но джинны собственными силами поставили заслоны от злой магии и смогут нейтрализовать, если кто-то захочет с помощью этой пропавшей лампы натворить зло. Конечно, если это будет им по силам.— Что значит «по силам»? Неужели толпа джиннов не может нейтрализовать силу волшебного желания одного-единственного соплеменника?— Желание может быть задействовано каким-нибудь злым волшебником, к тому же внезапно и в неожиданном месте. Нельзя же всего предусмотреть! — фыркнул нан.Между тем мы поравнялись с этими могучими красавцами (действительно, если бы они немного не просвечивали, то весь женский состав, имеющий возможность их встретить, неизменно был бы у них в поклонницах).— Привет, мальчики! — весело крикнула я джиннам, помахав ручкой, и те сразу растянули лица в улыбочках. Ух…Блин! Хочу фотоаппарат! У-у… «Вот тут я, мама, у ворот дворца. Да, я в нем живу. Это я с джиннами. Нет, что ты, они очень славные ребята. Здесь я…»Один из джиннов подался вперед, собираясь, видимо, со мной поболтать (или пригласить на свидание), но мой телохранитель что-то быстро мысленно им передал (аж напрягся весь), и те сразу вытянулись по стойке смирно с каменными лицами.— Фар, ты что делаешь? — начала я выражать свое возмущение, как только мы закрыли за собой двери замка. — Я тут, понимаешь, вышла в люди, то есть в джинны… Тьфу! В мир. К народу. К джиннам. Короче, устанавливать по мере сил связи с общественностью. А ты?! Все мои высокие порывы губишь в зачатке! Что сие означает?— Если ты об этикете, то это правила поведения.— Хам! — только и нашлась сказать я.Теперь мы поднимались по сказочно красивым ступеням, которые, казалось, сами бегут под ноги, потолок же, наоборот, срывая крышу, уносился куда-то в небо. Одним словом, «красотища». Гладкие перила по бокам лестницы завораживали и манили. Я подошла к ним, провела рукой и… оседлав, тут же съехала по ним вниз. Правда, сразу же об этом пожалела. Нет, вовсе не из-за взгляда Фара (хотя он говорил об очень многом, в том числе и об этикете), а просто представила, как снова потащусь наверх. Глаза боятся — ноги делают (идут, в смысле подымаются). Несмотря на всю кажущуюся высоту пути (дорога в облака), мы поднялись быстро.— Зал Совета, — проинформировал меня нан, открывая двери и отходя в сторону.Я зашла. Небольшой круглый зал и посередине семь стариков-волшебников стоят полукругом. «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!» — пропела я себе под нос.— Мы рады (что вы все такие радостные-то?), что вы вернулись, Миледи! — начал один из старцев. Я сразу поняла, что он у них за главного. — Надеемся, прогулка по мирам доставила вам удовольствие и помогла составить представление о значимости и ответственности, полученных вами вместе с этим титулом.«Ага, нагулялась и хватит! Пора делами заняться. И думай своей башкой, прежде чем такие фортели выделывать, как землю крутить!» — мысленно «перевела» я их речь, а сама мило улыбнулась Совету.— Мы понимаем, что вы еще не готовы взять на себя бразды правления, — это уже заговорил второй старичок, — поэтому предлагаем отдохнуть, ознакомиться с историей волшебных миров и немного освоиться.— А завтра в вашу честь мы устраиваем бал, — сообщил третий. (Как завтра?! Фар говорил, что сегодня вечером! Неужели все переиграли?) — Бал неофициальный. Повеселитесь, пообщайтесь с представителями других миров. Библиотеку и гардеробную вам покажут.По лицам волшебников я поняла — аудиенция окончена. Что ж.— Да пребудет с вами сила! — ляпнула я первое, что всплыло в голове. По-японски сложила ручки, поклонилась и, оставшись удовлетворенной их явным недоумением, вышла из зала. Там меня поджидал Фар.— Ты быстро, — удивился он.— Не нашли общих тем для разговора. Мы с ними разных поколений. Я им про новые тенденции в моде, а они — про общее подорожание на рынке и новый сериал по ТВ. М-да, — отчиталась я.— Про бал-то они успели тебе сообщить, до… твоих тенденций? — хмыкнул нан.— Конечно. Сходи, говорят, развейся. Народ посмотри, себя покажи… К слову, о показе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35