А так как природа неисчерпаема, то наука всегда будет ограничена, и, следовательно, магии суждена вечная жизнь.По многочисленным историям и «случаям из жизни», присланным нам, можно было бы составить целый перечень загадочных свойств, приписываемых общественным сознанием ведьмам и другим людям с паранормальными способностями. Это и возможность влиять «взглядом» на предметы, наводить порчу, предугадывать будущее, исцелять… Впрочем, этот список общеизвестен — еще во времена средневековья его составили дотошные монахи Я.Шпренгер и Г.Инститорис — авторы трактата «Молот ведьм», тщательно перечислив все, за что можно предать костру мужчин и женщин, владеющих магическими силами и знаниями.С тех пор этот обвинительный реестр мало изменился, и практически все его пункты так или иначе присутствовали в поступившей к нам почте. Я выбрала из нее лишь те истории, которые показались мне наиболее любопытными. Причем меня больше интересовали не описываемые загадки, а психологические нюансы, переживаемые авторами писем — поскольку именно эти, незначительные на первый взгляд детали, как мне кажется, могут рассказать пытливому уму много больше, чем повторение списка из «Молота ведьм».
ВОЙДИТЕ В ЭТОТ ХРАМ ЧУДЕС Так назывался фильм, снятый в 70-х годах о сибирской целительнице Елене Васильевне Лохэ. О своей встрече с ней спустя двадцать лет рассказывает москвичка Ирина Павловская.
В 1999 году будет 20 лет событиям, о которых я хочу рассказать. Я была тогда совсем ещё молоденькой женщиной, но врачи определили у меня болезнь щитовидной железы. Медицинскими терминами я не владею, так как, слава Богу, лечиться мне приходилось очень редко, в принципе я всегда чувствовала себя и чувствую здоровым человеком, поэтому для меня даже повторить диагноз — весьма затруднительно. В общем, у меня на щитовидной железе появился какой-то узел, который, как утверждали врачи, обязательно надо вырезать, иначе он может превратиться в раковую опухоль. Слово «рак» — страшное, но и слово «операция» — тоже.Меня загоняли по лабораториям, я сдавала на анализы всё, что только можно сдавать, меня поили какой-то гадостью, а потом держали под непонятными приборами, самописцы рисовали «крестики и нолики» на листах бумаги, в горло мне втыкали шприц с иглой, размеры которой повергали меня в ужас, женщины в очередях (ох уж эти многочасовые очереди в больницах!) рассказывали друг другу ужасы, от которых хотелось повеситься…И тогда мне кто-то сказал, что в Сибири живёт одна женщина, которая без всяких операций может вылечить всё, что угодно.В те времена ещё никто еще не знал слова «экстрасенс», и не было того безумия, которое охватило нашу многострадальную страну в конце 80-х годов — начале 90-х годов, когда каждый третий норовил объявить себя «целителем», а многочисленные шарлатаны еще не дискредитировали веру людей в возможности народной медицины. «Бабки» — так называли тех, кто умудрялся справляться без скальпеля и крови с недугами, которые были не по силам медицине. Адреса и истории исцеления передавались шёпотом, то ли чтобы не повредить целительницам, то ли, от боязни, что тебя могут поднять на смех.Но когда у человека уже нет выбора, и соломинка — спасательный круг. Я попросила адрес. Мне его продали за 100 р. — в те времена это была зарплата среднего служащего.Ехать по адресу в Сибирь без проверки, хотя «продавец» и взял на себя обязательство вернуть деньги, если адрес окажется липой, — было глупо, тем более, что деньги на дорогу и потерянное время компенсировать было некому. На письмо и ожидание ответа времени тоже не было — уже просматривались сроки плановой операции. Тогда я заказала междугородный разговор по адресу с дополнительной оплатой за справку о номере телефона. Но как только я назвала адрес, ещё не успев даже назвать фамилию, телефонистка перебила меня: «У Елены Васильевны нет телефона». И на моё: «Господи, что делать?», — доброжелательно посоветовала: «Ехать». Разговаривать долго мы не могли, но тем не менее, я успела узнать, что Елене Васильевне Лохэ 73 года, что к ней приезжают «со всех концов света» больные люди, а уезжают абсолютно здоровыми, что у мужа телефонистки были парализованы ноги после автомобильной аварии, а после «травок», отвары которых он попил, он хоть и с палочкой, но ходит.В Сибири, правда в другом городе, расположенном километрах в 80-ти от Иркутска, живёт семья моего брата. Я дала телеграмму «Встречайте» и вылетела на встречу со своей надеждой.Брат подтвердил, что тоже слышал разговоры о женщине из их краёв, которая якобы совершает чудеса исцеления. А на следующий день пришёл с новостью — оказывается Елена Васильевна очень известный человек, о ней был даже снят фильм «Войдите в этот храм чудес», а кроме того, её несколько раз судили за незаконное врачевание, но почему-то после всех судов, заканчивающихся, разумеется, признанием этого факта, никаких существенных мер по исполнению судебных решений не принималось. Забегая вперёд скажу, что в дальнейшем Елена Васильевна рассказывала нам: "Ну, идёт суд. Судья на меня глаз не поднимает — я её дочку от язвы излечила, прокурор не знает куда деваться — я ему грыжу убрала, от операции спасла… А потом приходят, мол «прости, Васильевна, не обращай внимания, нам полагается по работе, а ты обиды не держи, живи, как жила, людям помогай…»Как вы уже поняли, встреча состоялась. Уже перед домом Лохэ ждала меня сцена, душу мою затронувшая. Перед небольшим домом — особнячком из очень светлого дерева стоял на коленях мужчина лет сорока и молился. Молился и плакал. Мы поднялись по белым (как будто свежеструганным) ступенькам на крыльцо и постучали. Дверь открыла крупная статная женщина лет пятидесяти в цветастом летнем платье (это в январе-то в Сибири!), в шлёпанцах на босу ногу, с рыжими волосами, завязанными на затылке тугим узлом, вся усыпанная ото лба до щиколотки веснушками. Брат вежливо осведомился, можем ли мы увидеть Елену Васильевну. «Эта я, — сказала женщина и засмеялась, увидев наши ошалевшие лица, — что, вам уже успели сообщить мой возраст?» Мы молчали, не находя слов. Это было уж слишком! «Вам действительно 73 года?» — бестактно спросила я. «И вот так всегда! Хоть паспорт выправляй! Ну, действительно, действительно!» Даже её манера разговаривать не соответствовала возрасту — это была речь молодой, уверенной в себе, а, главное абсолютно современной женщины.Мы вошли в дом. Неожиданно для нас, ещё ни о чём нас не спросив, Елена Васильевна вдруг обратилась к брату: «Боишься, что ногу отрежут? Не дадим. А курить больше нельзя!» Выражение лица моего брата и его жены описать трудно, а вот моя вера в могущество знаменитой целительницы в тот момент рухнула.«Вообще-то это я боюсь операции. Они просто меня сопровождают», — попыталась я урезонить зарвавшуюся «ясновидящую». Но она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи: «Не лезь, когда не спрашивают! Тоже мне больная! Да твоей болячке грош цена! Из ерунды трагедию устроила, двух жалельщиков с собой притащила. Снимай штаны!» — последняя фраза относилась уже к брату. Он попытался сопротивляться. Но спорить с Лохэ было делом бессмысленным. Под её сердитые окрики штаны были всё же сняты. Быстро пробежав пальцами по ногам брата, она, удовлетворенно хмыкнув, резким движением придвинула к нам табуретку, так же резко вздёрнула подол своего платья, обнажив суховатую мускулистую ногу с гладко натянутой веснушчатой кожей, и лёгким движением поставила её на табурет. Потом она брала каждого из нас за руку и прикладывала наши пальцы к определённым точкам на своей ноге. Во всех этих точках мы чувствовали сильное и равномерное биение её пульса. Затем та же процедура была проделана с правой ногой брата. В тех точках, которые были ниже лодыжки, сила ударов пульса ослабевала, а у пальцев ног он вообще не прощупывался.«Значит так, — резюмировала Елена Васильевна, — пойдёшь в поликлинику сделаешь кардиограмму ног, ни на какое лечение не соглашайся, иначе сначала один пальчик отрежут, потом все, потом до колена, потом до паха, а потом и резать будет нечего. Сразу ко мне. Запомни: не позднее, чем через 10 дней!».Потом подошла к шкафу, состоящему из одних ящичков, на которых были приклеены бумажки с цифрами, из нескольких набрала ложкой какие-то сухие травки, пересыпала в бумажные кульки, на каждом кульке написала цифры и, наконец, соизволили обратить внимание на меня: «Записывай». Я старательно записала: «Первую неделю N 1 и N 2, два раза в день до еды, вторую неделю N 3 прибавляем утром, N 4 — вечером. Третью неделю прекращаем все 4 номера, и только N 5 два раза в день после еды. Дозировка: на 1 стакан кипячёной воды:» Когда я кончила записывать, она так же деловито взяла какой-то листок бумаги с отпечатанным текстом (я только успела заметить, что он похож на меню в столовой), села за стол и что-то посчитала, складывая числа столбиком. «С тебя…», — и назвала сумму, которая не сразу уложилась в моём сознании. Я взяла с собой 300 руб. (большие деньги по тем временам) и панически боялась, что их не хватит. Лохэ назвала что-то невероятное: то ли 6 руб., то ли 8 руб. И когда я дала ей десятку, тщательно отсчитала мне сдачу. На моё бормотание: «Да что Вы, Елена Васильевна, такие мелочи…», — сердито сказала: «Я на чай не беру! Знаю, сколько тебе пришлось истратить, чтобы до меня добраться!».После официальной процедуры, она перестала быть суровой и деловой, села на стул, закинула ногу на ногу (это в 73 года!) и немного поболтала с нами. Видя, что я явно не удовлетворена её минимальным вниманием к моему здоровью и тем, что курс лечения она назначила мне даже не спросив, чем я болею, ошарашила меня, сообщив мне мой диагноз, полностью совпавший с тем, который был написан в целом томе выписок и результатов анализов, которые мне так и не пришлось извлечь из сумки. Сказала, что это мелочи, и что через месяц я буду «как огурчик».Рассказала немного о себе, о том, что сама она русская, вышла замуж за «бурундука» (так в Сибири называют местных аборигенов — настоящее название этого малочисленного народа я уже забыла), поэтому и фамилию носит по мужу «бурундуцкую», о том, что бабка и прабабка её были травницами, посетовала, что дети её (по-моему сын, но могу и ошибаться) к её делу равнодушны, и что жаль будет, если все её знания уйдут с ней. Пожаловалась, что пыталась обучать учеников — врачей, и даже одного «доцента по медицине», но «не получится у них, жадны больно, и не о бедах людских думают, а о славе своей…» И снова посетовала: «Обидно всё это в могилу уносить…»Всё это время смотревший на неё очарованными глазами мой брат, искренне возмутился: «Елена Васильевна! Да что Вы всё о смерти! Посмотрите на себя — ведь Вы такая молодая и красивая! Ведь Вы сами — лучшая реклама своих возможностей! Я просто влюбился в Вас!»Суровая, «старая и мудрая Лохэ» (как она себя несколько раз называла) по-деревенски игриво стрельнула на него весёлыми глазами и так же игриво пошутила: «У тебя молодая жена рядышком сидит, а ты с рыжей бабкой заигрываешь!», — и повернулась к невестке, о существовании которой мы успели забыть. «Может тебе есть на что пожаловаться? Впрочем, девка ты здоровая!» И та неожиданно для всех нас выпалила: «Детей у нас нет. У него есть, а у меня нет!» Действительно, это был второй брак моего брата, в первом у него остался ребёнок, а в этот раз после шести лет совместной жизни детей не было. Тема была щепетильная, поэтому не знаю, обращались ли они когда-то к помощи медицины или уповали на Бога, но пока всё безрезультатно.Лохэ молча встала, подошла к заветному шкафчику, насыпала в кулёчек травку, протянула невестке: «Заваришь, как она, — кивнула на меня, — и перед сном каждый день по столовой ложке. Богатыря ему родишь!»Мой брат сделал глубокий вдох, задержал его, и выдохнул: «Без меня?!» У него от всего происходящего по-видимому «крыша поехала».Мы взорвались дружным хохотом…Операцию мне делать не пришлось. За неделю до её срока я настояла на повторном диагностировании. Врачи признали, что узелок рассосался.Кардиограмма подтвердила диагноз Лохэ, брату предложили лечь в больницу, пугали его тем, что он останется без ноги, но он стал постоянным гостем в доме Елены Васильевны и до сих пор благополучно бегает на своих двоих.Невестка родила сына, которому через месяц будет 19 лет.Вот и вся история, которую я хотела вам рассказать. Хотите верьте, хотите — проверьте. Имя нашей спасительницы я назвала подлинное. Уверена, что и через 20 лет в Сибири есть ещё очень много людей, которые по сей день молятся на него.
ЧЁРНЫЙ ГЛАЗ Журналистка из Москвы (имя просила не называть) поведала историю, которую не захотела использовать как материал для статьи.
Она появилась в день моего рождения. Это было случайностью, но чай и кусок торта, которые символизировали праздничный стол, ей были предложены. Она сразу взяла быка за рога и стала рассказывать весьма занятные вещи.Сулико (назовём её так) была беженкой. Вместе с ней в Москву приехали её дети, мал-мала меньше, она сняла комнату где-то за окружной дорогой, мыла подъезды, мела улицу, зарабатывая на жизнь. По специальности она массажистка, ездила через всю Москву, если случалась такая удача, делать массажи, по «демпинговым ценам». Мужественная женщина, она вызвала наше уважение и желание чем-нибудь помочь ей. Своё появление у нас она объяснила тем, что читая газету, не раз сталкивалась с комментариями различных специалистов на всякого рода «аномальные явления». Именно желание узнать, как можно связаться с кем-нибудь из них, и привело её к нам. В ответ на наше естественное любопытство: «А зачем они тебе?» — Сулико поведала свою историю.Уехала она из родного города не только потому, что политическая и экономическая обстановка заставили её это сделать (как-никак она покинула свой родной народ и столицу своего родного государства — теперь для нас «ближнего зарубежья»!), но прежде всего потому, что оставаться там было опасно — за ней укоренилась слава «чёрной колдуньи», и напряжение возросло до таких размеров, что она начала опасаться за детей и за себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49