Трэвен не мог понять, как мужчина, говоривший с ним по телефону, узнал, где именно находился он в тот момент. Если отрезанная голова действительно спрятана здесь, значит, убийца запланировал все еще прошлым вечером, может быть, даже раньше. Спрятана голова в подвале или нет, но убийца заранее предусмотрел, что она послужит приманкой.
– Сразу хочу предупредить, детектив Трэвен, – продолжила Хайята таким тихим голосом, что стражники не могли ее услышать, – я сделала это не ради вас, а ради той сестры Кахилл, у которой убийца отрезал голову. Пусть хотя бы после смерти к ней вернется достоинство. Если только голова действительно находится здесь.
Трэвен кивнул и продолжал следить за продвижением первого охранника. Воздух в подвале был затхлым и душным. От жары, исходящей от секций печи для сжигания мусора, атмосфера казалась томительно гнетущей. Тут же включилась соседняя секция, из форсунки которой вырвался длинный язык пламени. Внезапная вспышка едва не отбросила Трэвена в сторону. Ему стало слишком жарко в плаще, и он даже подумал о том, чтобы снять его.
Они нашли голову через пятнадцать минут, в течение которых обливались потом. Охранник, шедший впереди, осветил ее фонариком. Голова стояла, опираясь на обрубок шеи, на крышке одной из секций. Вокруг, словно шарф, был обмотан мешок для мусора. Голова чуть склонилась в сторону, и глаза казались полузакрытыми, будто в глубоком раздумье.
Едва увидев голову, Трэвен ощутил запах горящей плоти и понял, что она находится здесь уже достаточно долго. Охранники подняли автоматы и разошлись в стороны, осторожно приближаясь. Позади детектива Хайята наклонилась, и ее тело содрогалось в приступах рвоты.
Послышался металлический щелчок.
Трэвен отреагировал на звук молниеносно. Он повернулся, бросился на Хайяту, свалил ее на твердый бетонный пол и закрыл женщину своим телом.
Прогремел резкий взрыв. Трэвен почувствовал, что по крайней мере три осколка ударили его по кевларовой броне. Хайята отчаянно билась под ним. Он помог ей сесть, прислонив спиной к одной из каменных опор, поддерживающих потолок.
– С вами все в порядке? Вы не ранены? – спросил Трэвен, осматривая ее в инфракрасном диапазоне. Ран не было видно.
Она глубоко вздохнула, дрожа всем телом:
– По-моему, нет.
Детектив оглянулся. Охранник, стоявший ближе к месту взрыва, погиб. Два осколка, острых как бритва, пробили ему затылок. «Узи» и электрический фонарь лежали рядом с ним. Смрад смерти и рвоты наполнил помещение. Второй охранник был ранен – осколок разорвал бицепс, и мужчина молча пытался вытащить его, когда Трэвен нашел охранника в полумраке подвала. Детектив направился было к нему, чтобы помочь, но охранник поднял автомат и навел его прямо на Трэвена. Он молча кивнул и отошел.
– Что это было? – спросила Хайята.
– Граната, – ответил Трэвен, прислонившись к одной из бездействующих секций и наблюдая за тем, как раненый охранник перевязывает руку головной повязкой.
Со стороны лестницы послышались звуки бегущих ног. В тишине огромного подвала слышались тихие неразборчивые голоса.
– Он мертв? – спросила Хайята.
– Да.
Женщина посмотрела на Трэвена испуганными заплаканными глазами.
– Граната предназначалась для вас.
– Знаю.
– Охранник случайно оказался к ней ближе всех.
– Да.
Раненый что-то произнес по-японски. Тут же послышался ответ. Шаги приближались.
– Но почему? – Хайята на отрывала взгляда от мертвого охранника.
Трэвен осмотрелся вокруг в инфракрасном диапазоне и увидел наконец отрезанную голову в нескольких метрах от себя, рядом с установкой для очистки воздуха. Кожа на голове казалась ободранной и почерневшей.
– Во время одной из бесед, которые проводились со служащими корпорации, я испугал человека, решившегося на такой шаг.
– Но даже если и так, откуда он мог узнать, что вы у меня?
– Ему был известен крайний срок, установленный Матахачи, и он догадался, что я приду к вам с просьбой продлить его. Если бы я не поддался на приманку и не спустился бы в подвал, он просто бросил бы голову в печь и придумал что-нибудь другое. Он знал, что я в здании корпорации, потому что видел, как я вошел сюда. – Трэвен посмотрел на Хайяту и коснулся ее плеча. – Убийца не исчезнет сам по себе. Его нужно остановить. Это должен сделать я или кто-то другой. Ему нравится убивать женщин, и он будет продолжать убивать их, пока его не остановят.
Хайята отвернулась, обхватила себя руками и вздрогнула.
В это мгновение в подвале появились четверо сотрудников службы безопасности Нагамучи. Двое вышли из прохода, еще дрое спрыгнули с крышек агрегатов, образующих систему уничтожения мусора. У всех четырех в руках были автоматы. Один охранник тут же принял на себя командование, направляя остальных молчаливыми движениями руки. По его команде один помог раненому, другой склонился над трупом, выпрямился и отрицательно покачал головой.
Трэвен встал, когда к нему подошел старший охранник, затем помог подняться Хайяте.
Охранник остановился перед ними, достал из-за пояса связное устройство и заговорил по-японски. Закончил разговор и посмотрел на Трэвена.
– Матахачи-сан распорядился вывести вас из здания корпорации, – произнес он.
– Я расследую преступление, совершенное здесь против гражданина Америки, – сказал Трэвен.
Один из охранников подошел к ним, держа в руках отрезанную голову.
Старший охранник снова поднес к губам миниатюрный приемопередатчик и начал говорить.
Хайята сделала шаг вперед и возразила:
– Нет. Вы не имеете права!
Не понимая, что происходит, Трэвен схватил женщину за руку и потянул к себе, когда охранник сделал движение, чтобы оттолкнуть ее в сторону. Хайята попыталась вырваться.
Командир что-то произнес по-японски. Охранник, держащий в руках голову, открыл панель в секции, где гудела пылающая форсунка.
– Что вы делаете! – крикнул Трэвен и шагнул вперед. Два охранника преградили ему путь, подняв автоматы. Черные зрачки дул смотрели в лицо детективу.
Трэвен остановился и в бессильной ярости наблюдал за тем, как охранник бросил голову в пламя печи и закрыл панель. Он повернулся к старшему группы:
– Мерзавец!
Глаза командира походили на кусочки льда.
– Здесь не было совершено никакого преступления, – резко произнес он. – Матахачи-сан приказал вывести вас отсюда. Вы можете уйти сами, или мы вытащим вас силой. Выбирайте.
Трэвен посмотрел в темные глаза Хайяты.
– Ну и корпорацию же выбрали вы себе, леди. – Затем он позволил охранникам подхватить себя под руки и вывести из подвала. Детектив дрожал от сдерживаемой ярости и негодования. Запах горящей человеческой плоти наполнил помещение, несмотря на устройства, фильтрующие воздух.
39
– У вас не так уж много материала для успешного расследования.
Трэвен посмотрел на сотрудника ФБР, сидевшего напротив, затем показал на видеостенку криминалистической лаборатории, где демонстрировался фильм.
– В нашем распоряжении видеозаписи всех убийств, совершенных маньяком. Разве нельзя сделать из этого материала какие-нибудь выводы?
Оливер Торсен, агент ФБР, поправил лацканы своего казенного костюма.
– Из этого я сделал следующие выводы: убийца любит совершать преступления перед аудиторией; способен
включаться в систему искусственного интеллекта домашнего компьютера – значит, преступник исключительно хорошо разбирается в компьютерах и обладает высоким умственным развитием. Можно также не сомневаться в том, что у него серьезные психические отклонения на сексуальной почве.
– Почему вы так думаете? – спросил Хайэм. Он сидел в темном углу комнаты с чашкой кофе в руке. – Если не считать Нами Шикару, он не пытался изнасиловать ни одну из жертв.
– Вы исходите из того, что она была его первой жертвой, – возразил Трэвен, разглядывая маникюр на своих ногтях. – Для этого у вас нет никаких доказательств.
– А каково ваше мнение?
– Я не знаю, – пожал плечами Торсен.
Трэвен встал из-за стола, с трудом скрывая раздражение.
– Тогда чем вы можете нам помочь, агент Торсен? Вас прислали сюда в ответ на наш запрос о помощи. Пока никакой помощи мы не получили.
В глазах агента ФБР мелькнула искорка гнева. Когда он заговорил, его голос звучал холодно и бесстрастно:
– Создание образа убийцы никогда не было точной наукой, сержант Трэвен. Если бы дело обстояло именно так, мы просто закладывали бы информацию в ближайший компьютер и присылали бы вам по телефаксу фотографию преступника. Я упомянул сексуальные отклонения, так как все его жертвы – женщины. Кроме того, мне пришло в голову, что разыскиваемый вами мужчина никогда не имел дела с проститутками в вашем городе. Для подобного убийцы они являются самой легкой добычей. Они работают в одиночку и готовы пойти с незнакомцем куда угодно, потому что так зарабатывают на жизнь. Мне кажется, он где-то получает нужные сведения о женщинах и затем убивает их, пользуясь этой информацией.
Трэвен смотрел на кадры, мелькающие на видеостенке. Снова и снова там возникала смерть, как бы упрекая его за то, что он не сумел ее предотвратить.
– Существует связь убийцы с корпорацией Нагамучи, – заметил Хайэм.
– Она прослеживается в отношении трех жертв из четырех, – напомнил Торсен. – Камилла Эстеван никак не связана с корпорацией и никогда в ней не работала.
– Но нет сомнений, что она убита тем же человеком, – произнес Трэвен. Он повернулся к сотруднику ФБР. – Прошу извинить меня за несдержанность. Первое убийство произошло полторы недели назад, а мы все еще не имеем представления о преступнике, которого разыскиваем.
– Я вас понимаю, – кивнул Торсен. – Поверьте мне, я вас отлично понимаю. Мне приходилось принимать участие в расследовании множества таких преступлений. Иногда добиваешься успеха и находишь убийцу, иногда терпишь неудачу. Такие обладают высоким интеллектом, обычно более высоким, чем у рядовых граждан. – Он постучал по блокноту резинкой на конце своего карандаша. – Я сделал тут кое-какие записи, которые могут представить для вас некоторый интерес. Первое: как я уже сказал, убийца обладает высоким уровнем умственного развития. Второе: у него имеются серьезные отклонения в сексуальной сфере, и он убивает женщин, чтобы найти облегчение. Третье: ему нравится наблюдать за собой, когда он расправляется с жертвами, именно поэтому убийца записывает сцены убийства на видео. В реальной жизни он, скорее всего, склонен к интроспекции, сосредоточен на самом себе, избегает других людей и постороннего внимания. Откуда появилась кличка «мистер Никто»?
– Придумали средства массовой информации, – ответил Трэвен.
– Понятно. Если бы это прозвище придумал он сам, нам пришлось бы иметь дело не только с сексуальными отклонениями, но и с проблемой эгоцентризма. Четвертое: несмотря на то, что его мания уходит корнями в сексуальные причины, преступник не связан с женщинами, продающими свое тело за деньги.
– В этом случае он выбирал бы своих жертв из их числа? – спросил Хайэм.
– Совершенно верно. Такие женщины относятся к числу наиболее уязвимых. Он понимает, что возбудил подозрение, выбирая женщин, каким-то образом связанных с ним. Поскольку убийца отличается высоким уровнем умственного развития и, по-видимому, является специалистом по компьютерам, я готов побиться об заклад, что он чувствует себя в большой безопасности, если у него есть возможность заранее наводить справки о своих будущих жертвах. По этой причине я исключил бы из числа подозреваемых тех, кто числится в ваших списках как нарушители сексуальной морали. Пятое: ищите физически очень сильного мужчину. Чтобы отрезать человеческую голову, требуется немалая сила. – Торсен отвел взгляд от своих записей. – И, наконец, шестое. Раз он совершил в Нагамучи покушение на вас, сержант Трэвен, значит, у него есть основания полагать, что вы чем-то ему угрожаете.
– Почему он так считает? – спросил Хайэм.
– Пока трудно ответить на этот вопрос. Социопаты живут в мире, населенном собственными фантазиями, поэтому вполне естественно, что у них существуют и собственные причины для страха. Его страх проявился, судя по всему, в материальном мире. Такое случается довольно редко. – Торсен пристально посмотрел на Трэвена. – На вашем месте я был бы крайне осторожен до тех пор, пока убийца не окажется за решеткой. Если у него появилась навязчивая идея, что именно от вас исходит угроза его внутреннему миру, он не остановится, пока не убьет вас.
Трэвен почувствовал, как у него по спине пробежал холодок. Его взгляд был прикован к видеостенке. В сумраке теней там сверкало лезвие ножа.

***
Когда темнота накрыла восточную часть Далласа, Трэвен оставил «Чероки» у обочины на Марбург-стрит, у заколоченного окна магазина с выцветшей надписью «Ковбойская одежда для настоящих мужчин». Он взял СИГ/Зауэр, лежавший на соседнем сиденье, сунул его в карман плаща, затем застегнул плащ и вышел из машины под падающий мокрый снег. Нажал большим пальцем на сенсорную пластинку пластмассовой карточки офицера полиции и включил систему охранной сигнализации автомобиля. Трэвен был одет в плащ, черные джинсы, черный свитер и черную шапочку. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара, а щеки сразу замер– зли от холодного ветра.
Его сопровождал Зензо, бесплотный голос в голове на специальной частоте, выбранной для этого ночного визита.
– Мик?
– Слушаю.
– Что ты видишь?
– Улицу. – Трэвен знал, что в его ответе звучало раздражение.
– Тебе следовало взять для поддержки Ковальски. От меня здесь мало пользы.
– Сам знаю. А теперь уйди из моей головы и дай заняться делом. – Трэвен почувствовал, как связь оборвалась, и тут же пожалел о сказанном. Впрочем, Зензо поймет. Полицейский программист не впервые видел Трэвена в таком состоянии.
Многоквартирное здание, в котором жил Кики Моро, находилось в середине квартала, за рядом заброшенных магазинов.
Кроссовки на ногах Трэвена позволяли ему двигаться почти бесшумно, и он старался уменьшить до минимума звуки своих шагов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50